***
Кили не хотел просыпаться. У него болело всё тело, а голова казалась тяжёлой. Губа мальчишки распухла, а на щеке расцвели синяки. Мутные глаза слезились от света, а во рту пересохло. Их никто не кормил. Слабость, смешанная с болью и ноющими мышцами выбила юного гнома из реальности. Ему хотелось лежать, чтобы его никто не трогал. Сильный пинок в бок заставил мальчишку заскулить и сжаться в комок. — Встать! Или хочешь кнута, поганец? — взревел погонщик. — Оставьте меня, — простонал Кили, обхватив себя руками. Его тело начала бить дрожь. — Что?! — Погонщик схватил Кили за ворот рубашки и рывком поднял. Мальчишка не держался на ногах, и на помощь погонщику пришёл второй. — Шевелись, гном, пока я не окунул тебя в бочку с водой. Кили попытался прийти в себя, но перед глазами плясали цветные пятна, а тело совершенно не слушалось. Гному было очень плохо, и вымученный организм требовал пищи. — Где мой брат? — Этот вопрос отнял у гнома последние силы, но ответ он не получил, а получил лишь затрещину. — Построиться! — взревел погонщик, ударив кнутом по земле и поднимая пыль. Рабы уже стояли и щурились от яркого солнца. Кили встал в самом конце и принялся озираться по сторонам. Фили нигде не было. В голове гнома роились самые страшные мысли. Он начал бояться, что король на этот раз решил поиздеваться над ним и сделает из него гнома для побоев. Нет, уж лучше пусть бьёт меня, в отчаянии подумал Кили. Он не хотел, чтобы брата мучили. Погонщики принялись озвучивать обязанности гномов на сегодня. Эзру отправили в королевский сад помогать садовникам. Пока называли остальных, Кили стоял, как будто во сне. Он тратил последние силы, чтобы не свалиться прямо здесь. Когда назвали его номер, гном вяло сделал шаг вперёд. — Чистильщик! Кили поднял слезящиеся глаза на погонщика, ожидая хоть каких-нибудь объяснений по поводу его сегодняшней работы, но люди не собирались ничего говорить. Взмахнув хлыстом, погонщики стали разгонять рабов по их местам. Кили и ещё нескольких рабов, которым также досталась эта должность, повели на нижний ярус небольшой башни. — Ненавижу быть чистильщиком, — недовольно буркнул идущий рядом с Кили гном в причудливой шапке. — Там всегда много вони, а их руки так и норовят схватить тебя за волосы. — Чьи руки? — не понял темноволосый гном, а у самого сердце неприятно заныло. — Приговорённых. Людей, которых должны в скором времени казнить. Они сидят отдельно от гномов-приговорённых, но участь у всех одна и та же. Кому-то отрубают голову, кому-то руку. А чистильщики отмывают эти ужасные темницы, в которых до этого сидели приговорённые. Там только смрад и пахнет смертью. И холодно. Брр. — Гном поёжился, вспоминая свой прошлый раз. Кили стало не по себе. Он понимал, что Гингариан придумывает для гномов всё новые и новые испытания, чтобы проверить их шкуру на прочность, а заодно и поразвлечься. Но где же Фили? Что они сделали со старшим братом? Страх за Фили был сильнее страха перед преступниками, к которым их бросают. — Меня Бофур, кстати, зовут, — сказал гном в шапке. — Кили, — вяло отозвался темноволосый, едва передвигая ноги. Ему очень хотелось есть, но он слышал, что кормить их пока не собираются. Король ещё и голодом заморить их хочет. — Зато чистильщики получат двойную порцию похлёбки, — как будто прочитав его мысли, отозвался Бофур. В воздухе просвистел хлыст, заставивший гнома замолчать. — Заткнитесь, жалкие рабы, — недовольно сказал один из погонщиков. Его предупреждающий тон был похож на змеиное шипение. Бофур сразу же притих, лишь бросил на Кили встревоженный взгляд. Остаток пути был проделан в молчании. Темноволосый гном всё время озирался по сторонам, надеясь увидеть брата, но Фили как будто испарился. Что с ним сделал Гингариан? Убил? Или отправил в шахту? Кили никак не мог успокоиться. Ему нужно было увидеть Фили, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Кили не хотел оставаться один. Он просто не сможет… Гномов привели на нижний ярус мрачной темницы для приговорённых. Это место было ещё хуже чем то, где держали рабов. Стены здесь как будто источали слёзы и окутывали пришедших своими холодными объятиями. По телу темноволосого гнома пробежали тысячи мурашек. Здесь было очень темно. Стражники, завидев рабов и погонщиков, молча открыли перед ними тяжёлые железные двери и внесли факелы, которыми зажгли другие, подвешенные на стенах. Небольшой коридор между клетками тянулся в самую темноту, и, казалось, не имел конца. В клетках сидели люди: грязные, озлобленные и голодные. Приговорённые. Те, кого ожидала смерть за самые различные преступления: покушение на жизнь короля, кражи, подстрекательство к мятежу, отцеубийство. Здесь действительно пахло смертью. Некоторые люди стонали и умоляли выпустить их. Они хватались за прутья своих клеток и начинали их дёргать, словно хотели вырвать. Кто-то проклинал и короля, и гномов, и стражников, всех, кого могли. Кили сразу же забыл о том, что хочет есть. Гнома начало мутить, а голова пошла кругом. Рефлекторно подавшись назад, темноволосый натолкнулся на погонщика, который принял это за попытку к бегству. Он с силой толкнул гнома к одной из клеток с приговорённым. — Сбежать захотел, гномье отродье? — Над Кили взметнулся хлыст. — Сейчас я покажу тебе, что за это бывает! — Погонщик нанёс гному три жёстких удара, а потом подошёл к нему и поднял за шкирку. Кили хотелось кричать, но он не проронил ни звука. Другие рабы даже не пытались хоть как-то помочь Кили. Они испуганно взирали на происходящее, дрожа то ли от холода, то ли от страха. — Запомните, твари, что вы здесь никто. Просто рабы. И если хотите жить, то будете выполнять указы. А сейчас трое из вас отправятся в пыточную – там сейчас почти всё заляпано кровью, остальные будут приводить в порядок это место. Погонщик толкнул Кили и вновь схватился за хлыст. Немного подумав, он указал на трёх гномов и повёл их в пыточную. Кили, Бофур и ещё двое мальчишек остались здесь. Здесь повсюду была грязь. Деревянный пол, который гномов заставили скрести, как будто не желал расставаться с впитанной в себя кровью и землёй. Тем не менее, клетки старались содержать в чистоте после каждого приговорённого, который в ней находился. Кили старался держаться подальше от клеток с преступниками, которые действительно, как и говорил Бофур, тянули руки, пытаясь схватить гномов за волосы или за горло, чтобы придушить. Стражники внимательно за всем следили, но не спешили выручать рабов, если кто-то из приговорённых мог схватить их. Люди вмешивались лишь тогда, когда рабу могла грозить смертельная опасность, и то делали это с неохотой и руганью. В пустых клетках грязи было ещё больше. Остатки еды, кровь и даже чья-то рвота. Кили самого чуть не стошнило, но деваться было некуда. — Шевелитесь, отродья! — орали стражники. — Не подходи близко к той клетке! — шепнул Бофур Кили, показывая на самую дальнюю. — Там сидит Отто. Он убил свою сестру, а потом и жену. Он очень опасен. В прошлый раз Отто схватил за шиворот одного из гномов и ударил его головой о прутья. Стража тогда не слишком быстро поспешила на помощь, и к бедняге позвали лекаря. Кили медленно поднял на Бофура глаза, а потом перевёл взгляд на клетку Отто. Там сейчас было тихо, а преступник, должно быть, сидел в тени. Темноволосый гном продолжил выполнять грязную работу, изредка кидая взгляды на клетку Отто. Ему не хотелось попадать к нему в лапы, поэтому гном прислушался к совету Бофура. Отскребая пол, Кили разодрал себе руки, а вычищая камеру вымарался сам и стал пахнуть не намного приятнее, чем все эти преступники. Ну что же, грязная работа хотя бы ненадолго отвлекала гнома от тревожных мыслей о брате, которого неизвестно куда увели. — Бофур, а ты не знаешь куда отвели Семьдесят первого? — тихо спросил Кили у раба. — У него волосы такие светлые. Он мой брат. — Нет, не видел, — покачал головой гном. — Должно быть ему во дворце нашли работу. Кили этого и боялся. Если король находится рядом с братом, то точно ничего хорошего не произойдёт. Гном с удвоенной силой принялся оттирать злосчастный пол, в душе надеясь, что с Фили всё в порядке.***
Мелисса стояла перед зеркалом, пытаясь придать своему взгляду твёрдость и уверенность. Она прокручивала в голове слова, которые скажет отцу. Ещё со вчерашнего вечера девушка вознамерилась поговорить с отцом и донести до него свои мысли и чувства. Он должен её понять. По крайней мере, Мелиссе этого очень хотелось. Взглянув на себя в последний раз, девушка попыталась сохранить уверенное выражение лица и отправилась на завтрак. Из-за предстоящего разговора есть ей совершенно не хотелось, но урчать пустым животом тем более. Сегодня Мелисса надела просто серое платье и завязала волосы в конский хвост. — Позвольте сделать вам красивые кудри, — сказала Крита, но принцесса отрицательно покачала головой. — Не сегодня, Крита. У меня нет повода быть красивой. — А красивой надо быть без повода, — хихикнула девочка. — Достаточно просто быть принцессой, как вы! Ваш будущий жених сойдёт с ума от вашей красоты и очарования! При упоминании о женихе Мелисса вздрогнула. Она на секунду застыла, представив рядом с собой мужчину. Наверняка сын короля Эдвина III красив, и девушки сходят по нему с ума, мечтая родить ему детей, а вот Мелисса не хотела быть женой того, кого совсем не знает. Она мечтала выйти замуж по любви и править Дейгардом, в котором больше никогда не будет рабов. Только теперь этим планам, видимо, не суждено сбыться. Принцесса надеялась, что предстоящий разговор с отцом поможет ей изменить её будущее в лучшую сторону, что Гингариан поймёт дочь и прислушается… — Мелисса, вы расстроены из-за вчерашнего? — вдруг спросила Крита, вернув принцессу в реальность. — Король был немного груб с вами… Девочка залилась краской, испугавшись, что могла сказать лишнее, но Мелисса была с ней согласна. — Немного – это слишком мягко сказано, — с грустью в голосе ответила Мелисса. — Он раньше никогда не поднимал на меня руку, но теперь он бьёт этого мальчика-раба вместо меня. Видела бы ты его глаза… наверно, он теперь ненавидит меня. — Вы же не виноваты, принцесса. Вы очень добрая и сказали всё, что хотел услышать король, дабы прекратить избиение раба. Вам теперь придётся извиняться перед Яносом? — Крита нервно теребила свою рыжую косу. Она понимала, что не может быть подругой принцессы, но Мелисса была к ней очень добра, и девочке хотелось немного её утешить. Мелисса кивнула, не отрывая своего взгляда от зеркала. Разговор с наставником девушка решила отложить на потом, сначала нужно было поговорить с отцом. Поправив платье, принцесса окончательно придала лицу серьёзность и непоколебимость. — Удачи вам, принцесса! — Крита скромно улыбнулась и поклонилась. — Спасибо, Крита! — Мелисса улыбнулась в ответ, а затем вновь посерьёзнела. Выйдя из своих покоев, принцесса быстрым шагом направилась к отцу, чтобы у неё не было времени передумать. У кабинета отца стояла стража, которая моментально расступилась перед девушкой. — Ваше высочество! — поприветствовали они принцессу. Коротко кивнув им, Мелисса постучала в дверь. Просто так ворваться она не решилась. — Убирайтесь! — прогремел король, голос которого был похож на раскаты грома. Мелиссе стало не по себе. Едва не растеряв былую уверенность, девушка всё же открыла дверь и вошла. Король сидел за своим столом, на широком стуле, напоминающем трон. Рядом стоял Мрачный Охотник, который что-то шептал королю, но потом ему пришлось отвлечься на вошедшего. — Ваше величество! — Охотник поклонился девушке; его лицо скрывала чёрная шляпа. — Мелисса? — Король был немало удивлён присутствием дочери. — Ты должна сейчас просить прощение у Яноса! — Прости, что ворвалась, отец, но нам нужно поговорить, — как можно увереннее сказала девушка, а у самой в груди сердце так и подпрыгивало. — Думаю, я закончу свой рассказа позже, ваше величество, — откланялся Охотник. — Нет, подожди. Мелисса сейчас отправится исполнять мой приказ, а ты продолжишь говорить. — Потом король строго взглянул на дочь. — Кажется, ты не усвоила мой урок? Может быть, мне снова стоит послать за рабом, который сполна прочувствует на себе мой гнев, вызванный твоим непослушанием? — Нет! — испуганно воскликнула Мелисса, вмиг растеряв твёрдость. Она сдалась, сломалась, услышав, что из-за неё могут пострадать гномы. Король медленно встал со своего стула и указал пальцем на дверь. — Я поговорю с тобой, только позже. А сейчас ты пойдёшь и извинишься перед Яносом. Всё. Уходи! — Отец, послушай, нам действительно нужно поговорить… Голос девушки начал дрожать, она чуть не плакала. И почему она не может быть увереннее? Удар кулака по столу заставил принцессу вздрогнуть. Она поспешно откланялась и выскочила за дверь. — Непослушная девчонка! — Король снова хотел ударить кулаком по столу, но удержался от этого. — Мелисса ещё слишком юна и многого не понимает. Она имеет неосторожность жалеть рабов, потому что у неё доброе сердце, но со временем эта жалость сменится на ненависть к этим тварям, — сказал Мрачный. — Она слишком упряма и думает, что знает всё на свете. Уверена, будто в этом мире все должны быть на равных. Ничего, мои уроки будут длиться до тех пор, пока она сама не скажет мне, что ошибалась! Мрачный медленно повёл бровью. — Ваше величество, вы вновь хотите воспитывать дочь, воспользовавшись мальчишкой для битья? Гингариан как-то странно улыбнулся и слегка пригладил свою бороду. — Мрачный, ты любишь смотреть на собачьи бои? Когда льётся кровь и повсюду раздаётся клацанье зубов озлобленных и голодных собак? — Я предпочитаю обходить такие забавы стороной. Мне по душе сражения с орками или гномами. Я не люблю быть зрителем! — Охотник сложил изуродованные губы в подобие улыбки. — Думаю, что сегодняшний бой придётся тебе по душе. Одна из собачек будет породистой. Я хочу, чтобы и Мелисса взглянула на это сражение!..***
«Дура! Какая же я дура!» Мелисса готова была ударить кулаком по стене или разбить какую-нибудь вазу. Почему она не может перебороть свой страх перед отцом? Упоминание о том, что Гингариан вновь будет бить раба вместо неё выбило из девушку всю решительность, которой она пыталась запастись с самого утра. Мелисса проклинала себя, а заодно и Охотника, который находился в кабинете. Если бы не он, отец согласился бы поговорить со мной, думала принцесса. И почему он вообще остался? По расписанию Мелиссе предстояло встретиться с наставником по истории и с наставником по танцам. С Яносом… Девушка не была готова извиняться перед ним, поэтому решила отложить ещё один неприятный разговор. Сейчас Мелиссе хотелось побыть одной. Она кинулась в свои покои и заперлась там, чтобы её никто не побеспокоил. Остаток дня девушка корила себя за несостоявшийся разговор с королём. Может, стоило сначала поговорить с матерью? Она бы помогла донести до отца её мысли. Селия никогда не спорила с Гингарианом, но он обычно прислушивался к её советам. Возможно, девушка приняла слишком поспешное решение, отправившись к отцу с такими речами, которые сейчас роились у неё в голове. Наплевать! Девушка с силой толкнула дверцу шкафа, после того как переоделась к ужину. Она решила, что теперь вообще ни слова не скажет отцу, пока тот сам не попросит. Главное, чтобы король вновь не вздумал воспитывать её из-за сегодняшнего. Неожиданный стук заставил девушку вздрогнуть. Она резко развернулась и уставилась на дверь, словно за ней находился страшный орк. Кто это мог быть? Может быть, отец?.. — Войдите, — сказала Мелисса, откинув все догадки и решив просто посмотреть на пришедшего. Дверь медленно отворилась, и в комнату вошёл Харвин. Всего лишь советник её отца. Его длинная белая борода волочилась по полу наравне со складками его длинной бежевой рубахи. — Ваше высочество! — Харвин поклонился, поглаживая свою бороду. — Здравствуй, Харвин, — ответила Мелисса. — Что-нибудь случилось? — Ровным счётом ничего, — поспешил с ответом советник. — Его величество лишь просил вам передать, что перед ужином желает, чтобы вы и ваша сестра взглянули на собачий бой. Сегодня одна из собак будет породистой… — Я не люблю подобные зрелища. Эти живодёры, мечтающие получить деньги за смерть собаки, не вызывают во мне ничего, кроме отвращения! Передайте отцу, что я воздержусь от просмотра этого боя! — Ваш отец знал, что вы так ответите! Поэтому он также просил передать, что если не вы не придёте, то королю придётся послать за рабом, который на своей шкуре прочувствует гнев его величества. — Харвин сложил губы в недобрую улыбку. — Зрелище будет на площади правосудия!***
Кили жадно накинулся на похлёбку, которую дали всем рабам. Вкус был омерзительным, но уставший организм требовал пищи. Бофур с лёгкой улыбкой на губах наблюдал за ним и медленно поглощал свой ужин. — Вкусно, не правда ли? — усмехнулся гном, поправляя свою шапку. — Ну, в общем, рабам выбирать не приходится! Ты скоро привыкнешь к этому и будешь представлять, что по твоему горлу бежит жидкий мёд! — Нет, мёдом это точно не назовёшь, — ответил Кили, вытирая губы. Он слегка улыбнулся Бофуру, но тревога за брата не отпускала его. За весь день Кили так и не увидел его и успокаивал себя лишь тем, что, должно быть, король вновь сделал его чашником. В общей клетке рабов был шум и гам. Гномы очень громко чавкали и норовили отобрать остатки похлёбки у других. Бофур и Кили сидели в стороне, чтобы не мешать рабам вести бой за премерзкий ужин. — Сегодня будет очередной собачий бой, — сказал Бофур, отодвигая от себя миску. — Король любит смотреть на эту бессмысленную кровавую бойню, а кому-то из нас придётся потом убирать дохлых псов. Хотя, может кто-то из них и выживет… Кили поднял глаза на Бофура, но ничего не сказал. В голове гнома стучал лишь один вопрос: где Фили? Кили боялся, что брат мог нарушить своё обещание и попытался убить короля, за что поплатился собственной жизнью. Для Кили это станет страшным ударом. Он просто не сможет пережить потерю брата… От печальных мыслей Кили оторвал знакомый грубоватый голос и вопрос, заданный в его адрес. — Что, не слишком королевская еда для тебя, гадёныш? Кили медленно обернулся, сжимая руками миску с недоеденной похлёбкой. Перед ними стоял Войлар. Его лицо и руки были грязными, а нижняя губа разбита. Гном с нескрываемой ненавистью смотрел на Кили. Темноволосый гном отложил миску и встал, чтобы посмотреть Войлару в глаза. — Что тебе нужно? — спросил Кили, стараясь не показывать волнения. — Да вот хотел поинтересоваться – как твоему брату должность чашника? Не слишком ли он замарался? Слишком быстро вы стали любимчиками короля. В Кили вспыхнул гнев. Он вплотную подошёл к Войлару и указал на своё лицо. — Взгляни на меня! Смотри внимательно! Ты видишь эти синяки и ссадины? Вот как король относится к своим «любимчикам»! Он специально сделал из Фили чашника, чтобы брат посмотрел на то, как король наслаждается своей властью. Он сделал из меня мальчишку для побоев, чтобы повоспитывать свою дочь. А сейчас он что-то сделал с Фили, я целый день его не видел. И ты ещё хочешь обвинить нас в том, будто мы являемся любимчиками короля? — вскипел Кили. Войлар резко подался назад и, казалось, был в замешательстве. Другие рабы стали смотреть на них. Бофур встал и потянул Кили за рукав. — Успокойся, дружище, а то погонщики не поскупятся на удары и достанется нам всем. Продолжая с ненавистью смотреть на Войлара, Кили позволил Бофуру оттащить себя подальше. Темноволосый гном никак не мог успокоиться, а вспыхнувший гнев утихал слишком медленно. Неожиданно дверь в клетку отворилась, и вошли два стражника. — Ну вот, сейчас всем достанется… — шепнул Бофур Кили. Стражники переглянулись, и один из них указал на темноволосого гнома. — Вот этот. Король просил доставить его! Кили рефлекторно попятился, не желая быть схваченным. — Иди-ка сюда, гномье отродье! — Стражник схватил Кили за руку и потащил из темницы. Его напарник закрыл клетку и пошёл позади Кили, чтобы тот не смог сбежать. — Куда вы меня ведёте? — Гнев быстро сменился волнением, и даже голос невольно начал дрожать и был похож на писк. Стражник, идущий позади, ткнул гнома древком копья в спину, и Кили не решился повторить вопрос. На улице уже сильно вечерело, а небо было заполонено тучами. Ночью, вероятнее всего, пойдёт дождь. Пока Кили толкали вперёд, он озирался по сторонам, всё ещё надеясь увидеть брата, но безрезультатно. Гном не сомневался, что его ведут во дворец, дабы снова использовать как мальчишку для побоев. Но стража неожиданно повела его совсем не во дворец. Она вела его на площадь правосудия, где было достаточно много народу. Неужели сейчас состоится казнь? — подумал Кили и нервно сглотнул. Меньше всего ему сейчас хотелось смотреть, как кому-то будут отрубать голову. По мере приближения к площади, Кили всё лучше видел короля Гингариана, восседающего на троне под шатром. Вокруг него стояли советники и стража. Гномы-рабы в цепях подавали ему вино и какие-то закуски. Толпа зевак окружала небольшую арену, на которой стояла большая клетка. Кили не мог понять, что здесь происходит. Он отчаянно вертел головой, не теряя надежды увидеть брата среди мальчишек-чашников. Возле короля Кили заметил девушку с чёрными волосами. Дочь Гингариана. Гном надеялся, что хотя бы сегодня ему не придётся испытывать на себе гнев короля, но это, видимо, останется мечтой. Гнома подвели к королю и уронили на колени. Кили поднял голову, чтобы посмотреть на Гингариана, но тот, как будто, совершенно не обратил внимание на его присутствие. Король встал, и публика притихла. — Приветствую вас, жители Дейгарда. Надеюсь, что сегодняшнее зрелище развлечёт вас, потому что сегодняшняя собачья бойня будет отличаться от других совершенно кардинально. — Король хлопнул в ладоши, и стражники открыли двери большой длинной клетки. Кили внимательно наблюдал за их действиями. Через минуту в клетку бросили гнома, который принялся сыпать ругательствами. Кили опешил и открыл рот от изумления. Разве не собачий бой должен был быть? — Соперником для этого раба я выбрал особенную «собаку». Породистую. — Король кивнул страже, и они потащили к клетке другого раба. Сердце Кили пропустило удар. Он наконец смог увидеть своего брата – стражники бросил в клетку Фили. Светловолосый гном быстро вскочил и смерил взглядом своего соперника. Гингариан бросил удовлетворённый взгляд на Кили. — Посмотрим, насколько крепкая шкура у твоего брата, Семидесятый! Если он победит, я освобожу тебя от должности мальчишки для битья. — Потом король взглянул на Мелиссу. — Смотри внимательно, дочка. Эти твари будут сегодня вместо собак. Мелисса не верила своим глазам. Губы её задрожали, но она не решилась ничего возразить отцу, потому что знала, что он снова начнёт бить мальчишку. Юджи стояла возле неё, вцепившись в руку. Отец решил и ей привить интерес к подобным зрелищам. — Начинайте! — Король взмахнул рукой и занял свой трон. Толпа удовлетворённо заликовала, ожидая кровавого зрелища, а стража зажгла факелы, чтобы бой было лучше видно. Кили забыл как дышать. Он не отрывал взгляда от клетки, в которой находился его брат. Фили поднял руки на уровне груди и заговорил с соперником: — Они хотят, чтобы мы поубивали друг друга, но мы не должны поддаваться. Мы не должны идти у них на поводу. Соперник Фили – долговязый гном, не намного старше светловолосого, был неплохо слажён. Мускулистые руки уже были сложены в кулаки, а голубые глаза немного испуганно таращились на Фили. — Тогда они нас обоих убьют, — сказал соперник. — Прости, но нам придётся драться. Гном подался вперёд и попытался задеть Фили, но гном вовремя увернулся. — Нет, мы не обязаны им подчиняться. Они не станут убивать нас, поверь. Мы вместе должны противостоять им, а не сражаться друг с другом, — твердил Фили, обходя гнома по кругу. Соперник неуверенно заозирался по сторонам. Один из стражников провёл своим пальцем по горлу, показывая, что будет, если гномы не станут драться. — Хватит заниматься ерундой, деритесь! — Нет, прости, у нас ничего не выйдет… — сказал гном светловолосому. С этими словами гном быстро приблизился к Фили и размашисто ударил его по лицу так, что светловолосый упал. Кили попытался вскочить, но стража быстро вернула его обратно на землю, уронив на колени. «Фили, пожалуйста, не сдавайся», — мысленно умолял Кили. Фили встал, неловко пошатываясь и сплёвывая кровь, но соперник не стал дожидаться, когда гном придёт в себя, и снова нанёс удар. Светловолосый даже не успел увернуться, снова падая. — Нет, остановите это, — закричал Кили, не в силах сдерживаться. Он понимал, что король рассчитывает на смерть одного из бойцов, и Кили не переживёт потерю брата. — Лучше меня убейте! Король коротко рассмеялся, смотря на мечущегося от бессилия гнома. — Ты ничем не сможешь ему помочь, Семидесятый! Просто наслаждайся зрелищем! Бой продолжался довольно долго. Светловолосый гном умудрялся уворачиваться, но наносить удары было тяжело, потому что соперник был намного сильнее и практически не давал Фили оклематься. Он просто бил его до тех пор, как светловолосый не упал лицом вниз. Бока его вздымались от тяжёлого дыхания, а избитое лицо было залито кровью. Двое стражников пытались удержать рвущегося к брату Кили, который что есть мочи кричал и звал Фили. Сердце Мелиссы с силой билось в груди, а дыхание участилось. Она как будто на себе чувствовала всю боль, которую испытывал темноволосый гном, глядя на этот кошмар. А король между тем заскучал. Когда Фили обессилено упал, Гингариан встал с трона и щёлкнул пальцами. — Добей его! — сказал король победителю.