***
Янос стоял у окна, скрестив руки на груди. Ему нравилось наблюдать за каплями, оставлявшими неровные дорожки на стекле. Вся эта серость и мрачность были музыкой для Яноса. Музыкой, под которую хотелось танцевать. Уголки губ наставника немного дёрнулись, но не так сильно, чтобы это можно было назвать улыбкой. Янос никогда не улыбался, и сейчас у него тоже не было для этого повода. Робкий стук в дверь заставил Яноса слегка обернуться. Он не ждал гостей, а все занятия на сегодня были закончены. — Войдите, — важно сказал Янос, чтобы не показать того, что визит для него является неожиданностью. Дверь медленно со скрипом отворилась, и в проёме показалась черноволосая голова Мелиссы. — Простите, могу я войти? — спросила девушка. Брови Яноса медленно приподнялись. Вот уж кого он не ожидал увидеть. — Ваше высочество? Мы с вами вроде навсегда распрощались! — заявил Янос, но голос его больше был уставшим, чем грозным. — Что вам на этот раз нужно? Мелисса вошла в комнату и прикрыла дверь. Наставник заметил, как она нервно перебирает пальцы. Девушка сильно волновалась и порывалась сказать что-то важное. Янос отметил, что сейчас в лице Мелиссы не было ни кали насмешки. Её лицо было как обычно мрачным и понуренным. Вылитая копия отца, только пока не такая жестокая. — Я вас слушаю, — нарушил тишину наставник. Подняв на Яноса голубые глаза, девушка сделала к нему ещё один шаг и наконец решилась сказать. — Янос, простите меня. Я не должна была так глупо себя вести и беспечно относиться к нашим с вами занятиям. Я ведь понимаю, что умение танцевать является неотъемлемым достоинством королевы, только я злюсь на себя, потому что не могу быть такой ловкой и грациозной, как моя сестра. Вот и вымещаю на вас свою злость. Простите… Девушка опустила голову, а руки нервно вцепились в подол платья. Видимо, она не рассчитывала на прощение, а просто пришла, потому что извиниться было нужно. Но к её удивлению наставник не собирался кричать и выгонять девушку. Слова извинения сейчас не были ему нужны, потому что былой гнев поутих. Янос вновь дёрнул уголками губ, которые сейчас больше напоминали улыбку, нежели до прихода принцессы. — Я прощаю Вас. Надеюсь, что новый наставник сможет научить вас тому, чему не смог я, — деликатно сказал Янос. — Вы больше не будете заниматься со мной? — в голосе девушки было столько разочарования, что это удивило наставника. — Увы, из этого ничего не выйдет, — пожал плечами Янос. — У нас с вами разные взгляды на искусство танца. Может, наставница Юджи будет более благосклонна к вам и вашему отношению, но я больше не хочу терпеть ваше присутствие. Рано или поздно вы вновь плюнете мне в лицо своим пренебрежением. — Нет, этого не будет, — с готовностью ответила девушка. — Я осознала свои ошибки. Поняла, что без вас никогда не научусь танцевать. А мой отец… он просто возненавидит меня окончательно. Девушка отвернулась, закрыла лицо руками и разрыдалась. Она плакала так громко, что Яносу стало неловко. Он неуклюже похлопал девушку по спине и дал ей свой платок. — Ну-ну, не стоит лить слёзы, за окном и так идёт дождь. Перестаньте. Я не думаю, что ваш отец вас ненавидит. Просто он очень строг с вами, и я считаю это правильным. Вы ведь будущая королева… — Да, королева, которая не умеет танцевать. Если вы не научите меня, то никто не научит. Прошу, поверьте мне. Никакой другой наставник мне не нужен! Я знаю, что вы самый лучший мастер по танцам во всём Дейгарде. Если вы откажетесь, то я больше никогда не выйду из своей комнаты. Я буду плакать, а дождь за окном будет проливаться с моими слезами каждый день… Мелисса говорила и говорила, придумывая новые сравнения и метафоры, проливая слёзы и умоляя неприступного наставника, который наконец сдался. — Хорошо. Ладно, хорошо. Я согласен. Я снова дам вам шанс. Но только из-за уважения к его величеству королю. Жду вас завтра с утра, в девять. И прошу, перестаньте плакать! Мелисса была готова прыгнуть Яносу на шею. Она была так счастлива, что наставник вновь выдал некое подобие улыбки. — Спасибо вам! Спасибо большое! Мелисса выскочила из комнаты, вытирая на ходу слёзы. Оказавшись намного дальше от покоев наставника, девушка вспомнила, что не вернула ему платок. Смахнув этим платком оставшиеся слёзы, Мелисса рассмеялась. Она открыла окно и выкинула платок туда, прямо на мокрую землю, где его непременно затопчут. — Теперь всё будет так, как захочешь ты, папочка, — шепнула Мелисса дождю.***
Дождь не прекращался до самой ночи. Он лил так сильно, что всех гномов к концу дня можно было выжимать. Уставшие, мокрые и голодные, они вновь были брошены в клетки, ожидая скудного ужина. Войлар тоже был там. Он был страшно избит, поэтому сидел в углу, в самой тени. С его волос капала вода, а уже опустошённая миска валялась рядом. Войлар мрачно окидывал взглядом других рабов, которые выжимали свои рубашки и волосы. Бофур пристроился рядом с Кили, который смотрел в сторону Войлара. — Эй. — Бофур ткнул Кили в бок и протянул миску. — Ешь, пока горячее. Миска была наполнена сомнительным, невкусно пахнущим горячим супом. Кили отхлебнул совсем немного и понял, что еда пересолена, но деваться было некуда. Доев до конца, темноволосый гном вытер губы и отложил миску. Бофур ел очень медленно, всё время косясь на Кили, который не отводил взгляда от дальнего угла, где сидел Войлар. Неожиданно темноволосый гном встал и направился в этот угол. Бофур хотел схватить его за руку, чтобы тот не вздумал идти туда, но не успел. Кили подошёл к Войлару, пытаясь рассмотреть его лицо. — Как ты? Тебе сильно досталось? — спросил Кили. Войлар медленно поднял на него глаза, а потом сплюнул кровь под ноги. — Отвяжись, сопляк, — хриплым спокойным голосом сказал Войлар. — Я просто хотел помочь. Все мы тут в одной лодке, поэтому нам нужно помогать друг другу, а не ссориться. Войлар вдруг резко встал и, схватив Кили за грудки, прижал его к стене. Темноволосый гном смог разглядеть жутко избитое лицо гнома. Обе брови были рассечены, нос, похоже, сломан, а раны на губах готовы были потрескаться в любой момент. Руки Войлара тоже были в крови, а один палец вообще был вывихнут под странным углом. Несмотря на всё это, Кили смог прочитать в глазах гнома ненависть. Только за что? — Мне твоя помощь не нужна. Я всё про вас знаю. Что вы рассказываете королю? Давно ли стали ножки ему целовать? Да вы не гномы, вы просто слизняки. Жалкие слизняки, которых надо было убить с самого начала. — Войлар сцепил руки на шее гнома. Кили начал хрипеть, пытаясь освободиться, но гном лишь сильнее надавливал на беззащитную шею. Подскочивший сзади Бофур ударил Войлара своей миской по голове. Это немного оглушило мучителя. Другие рабы помогли растащить гномов. Кили обессилено упал на солому, пытаясь протолкнуть в лёгкие воздух. Он сотрясался от сильного кашля. — Тварь! — крикнул Войлар в сторону Кили. — В следующий раз я закончу начатое. — Мы тебе не враги, — прохрипел Кили, и Войлар вновь попытался вырваться, чтобы добить жертву, но другим рабам удалось его утихомирить. Бофур перекинул руку Кили себе на плечо и помог ему добраться до их лежаков. Темноволосый гном всё ещё кашлял, но дышать уже стало легче. Ближе к полуночи привели оставшихся рабов, среди которых были Фили и Эзра. Светловолосый гном сразу кинулся к брату, который тяжело дыша, дремал на своём лежаке. — Фили! — обрадовался младший. Он не хотел рассказывать про случившееся, но хриплый голос выдавал его. — Кили, что с тобой? — Фили опустился на колени, смотря брату в глаза. — Да ничего, просто охрип, весь день под дождём были, — сказал младший, пытаясь улыбнуться. — Ага, а потом ещё и Шестьдесят третий чуть не придушил, — усмехнулся Бофур. Фили не стал дальше слушать. Он встал во весь рост и хотел было направиться в дальний угол клетки, но Кили перехватил его руку. — Нет, Фили. Не надо. Ему и так сегодня досталось. — Ты ещё и жалеешь его? — Фили не мог скрыть своего удивления. — Просто мы не должны ссориться. Он только этого и добивается, чтобы мы все ненавидели друг друга… Фили перевёл взгляд на брата, а потом вновь посмотрел в дальний угол. Войлар уже дремал, свернувшись в клубок прямо в мокрой одежде. Фили вздохнул и сел возле брата. — Меня кстати Бофур зовут! — Гном влез в разговор и протянул руку светловолосому. Фили недоверчиво покосился на него, словно впервые заметил за всё это время. — Я Фили, — отозвался светловолосый, слегка пожав руку. — Слушай, Фили, расскажи мне о вас. Вы правда наследники? Или придумали, чтобы вас меньше били? — Извини, Бофур, но у меня сейчас совершенно нет сил разговаривать, — ответил старший, устраиваясь возле брата, который уже проваливался в глубокий сон. Старший убрал с лица брата тёмные мокрые прядки и укрыл своей сухой курткой. Бофур смотрел на них с лёгкой завистью. Потом он снял свою шапку и устроился в другом уголке.***
Дверь клетки медленно скрипнула. Древко копья, которым гнома тыкали в плечо, сразу же его разбудило. — Выходи. — Тихий, но твёрдый голос. Гном беспрекословно встал, поднимая с соломы свою едва высохшую шапку. Стражник закрыл клетку и повёл гнома наверх. Солнце уже начинало вставать, а тёмные облака больше не заслоняли собой неба. После дождя воздух был влажным, а земля всё такой же склизкой. Гнома привели в одну из пыточных, где его уже ждали. Стражник толкнул раба к скамейке, и тот послушно сел на неё. — Мы привели его, — доложил стражник стоящему спиной Охотнику. — Убирайтесь. Стража раскланялась и закрыла за собой дверь пыточной. Мрачный Охотник повернулся и медленно подошёл к гному. — Я слушаю. Гном поёрзал на скамье и потупил взор. — Пока ничего. Никакой ценной информации. Да её просто так и не добудешь. Я же не могу просто взять и спросить – эй, а куда вы его спрятали? Черноволосый ещё может рассказать что-нибудь ценное, но вряд ли знает что-то. Он совсем маленьким был, когда их поймали. А вот его брат… правда, он точно не собирается со мной откровенничать… — принялся оправдываться гном. Мрачный без лишних слов выхватил кинжал и приставил его к левому глазу гнома. — Слушай, Восемнадацатый, меня не интересует, как ты будешь добывать нужную информацию. Мне важен только результат. Не будет результата – у тебя скоро не будет пальцев. Потом ушей. Потом глаз… Ты должен узнать всё в ближайшее время. Королю будешь говорить только то, что я тебе скажу, иначе я воспользуюсь всеми орудиями пыточной. Уже завтра ты должен узнать, где братья жили раньше. С матерью и отцом. Старший наверняка помнит. Завтра я рассажу их по разным клеткам. Повод для этого я обязательно найду, король не будет против, если этих породистых тварей подвергнуть «лёгкому» наказанию. Ты понял меня? Гном поспешно закивал, показывая, что он всё понял и на всё готов. Охотник отвращено оттолкнул его от себя и убрал нож. Гнома повели обратно в клетку, а Охотник надел свою шляпу. Пока не рассвело, нужно было закончить кое-какие приготовления. «Ничего, — думал Охотник, — пока этот старый идиот Гингариан не видит дальше своего носа, я не упущу шанса взять то, что должно принадлежат мне!»