Имбирь в сахаре

Джону Коннигтону не спалось. Поворочаться в постели тоже не удавалось - не хотелось будить принца. Тот вчера получил первый боевой шрам - пропустил удар от Утки, и теперь над левым ухом у него розовел свежий рубец. Девица с Севера хотела было намазать его своими снадобьями с Асшая, но Коннигтон перехватил ее руки. - Шрамы - не стыд, а гордость для воина. Та покосилась на Эйгона и пожала плечами - пусть так. Принц недовольно глянул на Грифа, но спорить не стал. И когда только мнение самозванки стало важней, чем его, названого отца и наставника? Коннингтон, вспоминая, вновь вздохнул, окончательно понял, что уже не заснуть, и поднялся с кровати. Сквозь не первой свежести доски «Робкой Девы» пробивались первые лучи солнца. Под дверью его с мальчишкой каюты привычно нашелся лист гибискуса - одним Богам известно, откуда волчица их доставала, и отчего была уверена, что они стерегут сон. Потерев виски, лорд ступил на палубу. До берега было далеко - он настоял вчера, чтоб встали подальше - нехорошее было место. Прибрежные пираты грабили любые суда, даже самые замшвелые плоскодонки. На носу лодки он увидал фигуру в длинной белой рубахе - женскую. Лемора вставала позже и сразу спускалась, чтобы искупаться, Изилла не носила такие рубахи, вывод оставался один. - Опять с карликом вина приволокли? - поморщившись, спросил Джон. Ответа не последовало. Лира качалась на мысочках на самом краю, глаза были закрыты, руки раскинуты в стороны. Коннингтон скривился. И тут девушка оторвалась от пола и рухнула за борт. Гриф подошел к краю, особо не торопясь - болотные ритуалы его не пугали, раздражали разве что. Он поглядел на нее с борта… И в ее бледном лице, обрамленном темными волосами, вдруг увидел его - своего серебряного принца, тонувшего в Трезубце, с пустым взглядом и улыбкой на устах… Коннингтон громко закричал, чтоб все, кто мог услышать, проснулись, и бросился в воду. Лира шла на дно, словно сталь, ровно и без попыток всплыть назад. Он вобрал воздуха, сколько мог, и нырнул глубже, ухватывая ее за руки, рубашку, волосы. Девушка отяжелела, словно ей на шею повесили увесистый камень, но сил стареющего рыцаря хватило, чтобы вытащить ее на поверхность. На палубе уже столпился народ - карлик тянул шест, а Утка ухватился одной рукой за борт и свесился вниз, протягивая свободную руку, чтобы помочь вытащить северянку обратно на «Деву». Гриф подтянул девушку к борту и подкинул к руке Ролли - тот обхватил ее под грудью и, напрягшись, вытащил на борт. Сам Коннингтон ухватился за шест, что держал Ланнистер, и кое-как выкарабкался. Придя в себя, он разозлился и бросился к Лире - резко перевернул ее на спину и с силой ударил между грудей - так, что вся вода выплеснулась из ее легких, - а затем с силой вдул ей в рот воздуха. Она медленно распахнула свои серо-лиловые глаза - те были потянуты пеленой, словно после долгого сна, - и выдохнула. - Я видела… - Дура! - закричал Джон, но осекся, едва у нее из носа пошла кровь. - Дай любой ткани, - обратился он к Утке, и тот бросился к трюму. Ланнистер настороженно осмотрел девушку и отодвинул Коннигтона, наклоняясь над ней. - Что ты видела? Джон готов был выйти из себя, но дурой девчонку сложно было назвать, да и лев… - Я видела… Зиму. Из страшных сказок старых нянь Севера… Видела их… - тут она повернула голову к Джону. - Мы бьемся не в той битве. Пока Гриф обдумывал, насколько слова ее являются бредом, она приподнялась и с помощью Ланнистера присела, облокотившись о борт. - Война там, настоящая война… Мертвые против живых… И там олень… Тот, что сделан из чугуна. Тот, что еще дышит. Но дышать ему осталось недолго… Мы не в той войне. Мы греемся на Юге и дышим морской водой, но и этому придет конец, если… - Она качнула головой, и ее выгоревшие от соленой воды и солнца волосы, отдававшие ныне рыжиной, колыхнулись, вода с них стекала ей на грудь. Лира задрожала. - Ты так прав, Гриф. Ты всегда был так прав. Нам нужны драконы. И нам нужен кракен, что плавает в огне… - Плавает в огне? - влез маленький лев. Та перевела на него взгляд. - Среди Рока Валирии. Тот, что грабил этот Рок. Что обманул его. Кракен с синими губами. - Что ты несешь? Грейджои? Враги любого на Железном Троне, - сморщился Коннингтон. - А мы сделаем его другом. Отдайте ему то, что можете, продайте ему обещания и возьмите то, что у него есть, но ему не принадлежит. Там, далеко от Железного трона, рождается другая война. Не королей… Война мертвых и живых. - Ходоки, - задумчиво и мрачно вставил Тирион. - Белые, как снег. Холодные, как смерть, - едва шевеля губами, согласилась Лира. На палубу вернулся Утка, но не из трюма, а из кают - только там нашлась чистая ткань. За ним почти бежал Эйгон - встрепанный, едва проснувшийся, с отчаянием на лице. - Оставьте! - закричал он с порога, едва не споткнувшись о сира Ролли. - Оставьте ее! Дайте ей отдохнуть! Взгляд Лиры вдруг вновь затуманился, Коннингтону даже показалось на мгновение, что она близка к слезам, да и смотрит на мальчика, как… На покойника. Девушка протянула руки, открывая объятия подоспевшему Эйгону. Тот упал на колени и прижал ее к себе, стреляя глазами на каждого, кто находился от них двоих слишком близко. - Д… Отец, - он вспомнил о существовании карлика. - Поспи в трюме, прошу тебя. Ей нужно тепло. Коннингтон поморщился, но кивнул. Он знал, что мальчишка влюблен в эту волчицу, возомнившую себя драконом. Он избавится от нее потом. А пока - пускай. С помощью Леморы юноша переодел Лиру в чистую и теплую одежду. Она все еще была бледнее, чем обычно, но глаза уже не казались стеклянными. Он провел рукой по ее волосам и хотел обнять… Она вцепилась в его руку поистине волчьей хваткой. - Эйгон… Нет. Брат. Ваше высочество… - Не называй меня так, - опешил юноша. Эйгон решил было, что она все еще бредит, но Лира лишь крепче сжала его запястье. - Нужно найти Дейенерис. Ее драконы - путь к спасению. Ты… Вы мне верите? - продолжила она, начиная тяжелее дышать. - Лира, ты меня пугаешь, - признался Эйгон, хмурясь. - Я верю тебе больше, чем кому бы то ни было еще и даже больше, чем себе, но… Ты сейчас… - Я сейчас видела грядущее. И если мне верить, то меня стоит слушать. На лице юного Таргариена отразилось недоумение, сменившееся глубокой печалью. - Я всегда буду тебе верить. Веди меня, только не оставляй. Лира прикрыла глаза. Ни Старые, ни Новые Боги не знали, каково это. - Никогда, - обещала она, целуя руку Эйгона, Шестого своего имени, под едва пробивающимся в каюту светом Луны. Будущий король запечатлел поцелуй на ее лбу, едва удержавшись от касания к ее губам. - Я люблю тебя, - едва слышно шепнул он засыпающей сестре и коснулся ее лба своим. Тирион Ланнистер на палубе хмурился, глядел на берег, да перебирал в голове всё, что слышал от своих старых, пусть и не с Севера, нянь. Никто на этой плоскодонке не отнесся к словам волчицы с болот так серьезно. Но ум маленького льва был резв. К счастью.