Имбирь в сахаре

Лира настойчиво рвалась пойти с Джоном на возврат Грифонова Насеста, но тот раз за разом терпеливо ее осаждал. - С кем оставить принца? - бросил он последний аргумент и закрыл спор. - Это наша первая битва, а не последняя. Успеешь еще. Крыть было нечем. Эйгон с Халдоном корпели над картой, обсуждая план Грифа. Лира пыталась поучаствовать в дискуссии, но не нашла себя заинтересованной, и, устав бубнить что-то в тон Эйгону, вышла из палатки и уселась у реки, бросая камешки в воду. Пока принца волновала тактика осад, ее волновала причина его смены направления и согласие с этим Коннингтона. Вняли ли они маленькому льву или полагались на нее? Первый вариант ее устраивал - Тирион лгать в лицо принцу бы не стал, а ума ему не занимать. Второй же… Правильней всего называть ее стоило Лира Таргариен, как законную младшую дочь принца Рейегара - то правда, но, - она была волчицей. Она была далеко от Вестероса, когда гибла ее стая, но она вернулась, а будущий вожак был жив, и он был на Севере. Эйгона ждала Королевская Гавань во всей ее красе и со всеми привилегиями, включая королеву и драконов. Ее же путь, раньше ли, позже, лежал в снега и льды - где вторая, лучшая ее половина стояла горячей плотью против холодной смерти. Она любила Эйгона - вот он, руку протяни, теплый и настоящий, близкий. И она жаждала - больше всего на свете жаждала, - помочь ему, привести его на его законное место и увидеть, как корона опускается на его серебряные волосы. Но что потом? Потом трон его обовьют драконы, и такая же, как он сам, серебряноволосая королева опустится рядом. А она натянет свой зеленый плащ с болот, и уйдет искать свой путь среди снегов. На нее ему полагаться было нельзя. Однажды ее рядом с ним не окажется. Потому что однажды она ему станет не нужна. «Но пока нужна», - твердил ей внутренний голос. «И пока я буду рядом», - отвечала она самой себе. В ту ночь Эйгон смыл краску с волос. Лира замерла на мгновение, подходя к нему со свежей рубашкой в руках. Принц, ухмыляясь, глядел на закат, и глаза, лишившиеся прикрывающей синевы, лиловели в свете солнца, серебристые волосы растрепались на ветру. Эйгон смотрел на замок, она смотрела на него. «Как красиво», - подумала она. - Как красиво, - сказал он. Лира не удержалась от смеха, брат обернулся к ней и улыбнулся. - Давно ты здесь? - Так давно, что стоило бы услышать, - шутливо пожурила она его. - Возьми. Завтра поднимутся твои знамена. Эйгон одним махом снял рубашку и надел свежую, не удосужившись заправить ее в штаны, подошел к сестре и заключил ее в объятия, целуя в висок - Лире даже показалось, что брат подрос с их первой встречи. - Мы еще станцуем с тобой в главной зале Красного Замка, вот увидишь, дорогая сестра. - Мне подойдет и тут, - улыбнулась ему Лира, целуя принца в губы. - А вот видеть тебя на Железном Троне… Эйгон лишь крепче ее обнял. Коннингтон поводил их по своему родовому замку. Лира видела, как лорд, усиленно то скрывая, рад вернуться на свое место. Пока Эйгон осматривался, она чуть тронула Джона за руку в перчатке. - Как… хворь? Тот с удивлением покосился на собственную руку, словно едва вспомнил о ее существовании. - Не беспокоит. Лира удовлетворенно кивнула. - Мне нравится ваш замок и ваши владения, лорд Коннингтон, - сказал, обернувшись к ним двоим, принц. - Мне тоже, ваше величество. Садитесь, прошу. - Мы говорили с Флауэрсом и Стриклендом и знаем, что вы задумали взять Штормовой Предел. - Бездомный Гарри уговаривал вас подождать? - спросил, проглотив гнев, лорд Джон. - Разумеется. Ваш план меня вполне устраивает, милорд, внесу лишь одну поправку: штурмом командовать буду я. Лира и Коннигтон хотели было возразить оба, но тут девушка вдруг успокоилась сама и положила руку на плечо лорду. - Это его право, лорд. Он уже не принц - он король. Ужинали они вчетвером - она, Джон, Эйгон и Халдон. Последний даже на ужине умудрялся поглядывать на принесенную с собой карту. - Прикидываешь, где искать наше пропавшее войско? - Пытаюсь, милорд. Из Валан-Териса отплывали десять тысяч человек с оружием, лошадьми и боевыми слонами. Пока что до условленного места высадки - безлюдного берега на краю Дождливого леса - добралась едва половина. Лира покосилась на брата - тот нахмурился. - Брат… - начала было она, но не смогла продолжить - кусок хлеба вдруг выпал из ее руки, а дыхание резко оборвалось, жар расползался по груди острой болью, словно сердце проткнули кинжалом. За сердцем последовал живот, грудь, всюду жгло, снова и снова, будто невидимые иглы впивались в тело. Она едва успела хватить ртом воздух, как сердце пропустило удар и встало. Вьюга затмевала взор, и черные силуэты расплывались вдали, становясь дальше и дальше. Где-то взвыл одинокий волк, и она очнулась в видении, поднимаясь на ноги и оглядываясь. Зима пробирала до костей, до самого нутра, и она бесцельно кружилась на месте, все не в силах ощутить биение сердца в груди. Ночь окутала ее, и она слышала свое дыхание… Но пара изо рта не было. Лира огляделась и замерла. Джон лежал на снегу с дымящимися на морозе свежими ранами - их было много, от груди до низа живота, и его свистящее дыхание резало уши, будто кричали сотни воронов одновременно. - Нет… Она начала падать перед братом на колени, протягивая руки к его лицу, его прекрасному лицу, которое она наконец-то разглядела так отчетливо, но его закрывающиеся глаза не разглядели ее… даже напоследок. Она упала. Эйгон тряс ее за плечи, лорд что-то командовал слугам, а Халдон брызгал прохладной водой на ее лицо. Она открыла глаза, из которых тут же брызнули слезы, и даже не попыталась подняться, только вздохнула полной грудью - и зарыдала в голос, от разочарования, что может это сделать, тогда как… - Лира! Лира! - кричал Эйгон, прикладывая прохладные ладони к ее лицу. - Что с тобой? Нам нужен лекарь! Она перехватила его руки и отвела от себя, прокусила до крови собственную губу и приподнялась. Коннингтон наклонился к ней, принимая что-то из рук слуг. - Ты… - Мне ничего не нужно. - Лира? Она поднялась на ноги и отряхнулась, не глядя. Взгляд ее смотрел в одну точку - и видел лишь его лицо. - Джон мертв.