Имбирь в сахаре

Было холодно, но не страшно. Лира выдохнула в первые минуты начала атаки, и страх вышел вместе с теплым воздухом на мороз. Вспомнилось отчего-то сразу все - ее детство у Ридов, побеги к границе Винтерфелла, сны о Джоне и его лицо, его темные волосы, и глаза - точь в точь как у нее, вспомнилась Гавань с ее смердящими запахами и золотыми рыцарями, Дорн с цветущими садами, теплые воды Ройна, синие волосы Эйгона и его горящие глаза, его губы, его сердце, драконы в небе, льды за Стеной, рыжие волосы Сансы, белые меха Дейенерис… «Я ждала каждого из вас. Каждого.» Она слышала, как шепчутся люди. Шепчутся об удаче и о смерти, о семьях и детях, о любимых и врагах. Шепчутся, как в последний раз. Джон тоже слышал - и поник. Она хотела взбодрить его, да не стала - хочет он того или нет, он - их король, их предводитель, их надежда. Он должен осознать это - или ступить назад. Иногда ей казалось, что она не знает, как было бы лучше. - Эй, - окликнул ее девичий, но резкий голос. Она обернулась и встретилась глазами с волчьим взглядом Арьи. Ее темные волосы были забраны так же, как у Джона, и Лира едва сдержала улыбку. - Береги его, ладно? - чуть нахмурившись, попросила девочка - нет, уже девушка почти. - А мы тут как-нибудь сами. Лира кивнула. «Конечно, я буду его беречь. Всегда.» И едва удержалась, чтобы при волчонке не увести взгляд на другого своего брата. Буря накрыла их внезапно, и поглотила, словно туман. Воины щурились, закрывали лица руками, крики прерывались, и друг до друга долетали лишь обрывки фраз. Она слышала хлопанье драконьих крыльев в воздухе, и вдруг взмолилась богам, в которых никогда особо не верила - «не умирайте». Лира и сама знала, что в гарнизоне ей делать нечего, и все же глядя вниз не могла удержать желания спуститься и быть среди них - первых, встретивших Смерть как она есть лицом к лицу. Арья уговаривала Сансу спуститься в крипту. Лире не нравилась идея о замкнутом пространстве, но она поддержала кузину. - Ступай, - сказала она. - Может, сражаться ты и не можешь, но из нас троих выжить лучше тебе - ты умеешь править. Леди Винтерфелла посмотрела ей в глаза, молча, с пару секунд. Перевела взгляд на сестру и кивнула. - Храни вас боги. «Они забыли о нас, сестра.» Лира попыталась взглядом отыскать Эйгона - и не смогла. Сердце наполнилось чернотой. То был не страх - боль. Она ненавидела боль. «Живи, мой серебряный принц. Живи.» …Надежды почти не осталось. Она потеряла их всех из виду - каждого, что был ей дорог. Сила не оставила ее, потому что не оставила и вера - как в них, так и в ее видения. Она видела корону на голове Эйгона, она видела Джона в крипте возле статуи их матери - и оба были спокойны, и был мир. Но кругом гибли люди, ибо мертвецы не знали пощады и милосердия, и были ведомы не собственным разумом, а чужим. Лира вздрогнула. Король Ночи искал Брана - нет, Трехглазого Ворона, - и все должно было закончиться именно там. Могла бы она…? Нет, абсурд. Она была спутницей героев, не одной из них. И все же - интуиция звала ее, к чардреву. И она подчинилась. Теон Грейджой умирал, лежа подле ног ходоков. Лира не обратила внимания даже на его прибытие несколько дней назад - не то что на него самого. Он завершил свою жизнь достойно - достойнее, чем прожил ее, и потому она его не жалела. Бран восседал в своем кресле в одиночестве, в окружении мертвецов, и Король Ночи начал свой беспрепятственный путь к нему. Где-то позади ревел его мертвый дракон, и Лира знала - где-то там же, позади, ее братья, ее любимые, а она - здесь. Но что она могла? Со своими короткими кинжалами, своей посредственной силой? И все же здесь была лишь она и Ворон, и десятки ходоков, и сила ее была посредственна, и надежда уже умерла, и отчаяние накрывало с головой… Крик. Раздался крик. Арья-волчонок выпрыгнула откуда-то из-за спины Короля Ночи, в обход всех мертвецов, и кинулась на него с таким же коротким кинжалом, какие сжимала в своих ладонях Лира. И она сорвалась с места, бросаясь вперед, рубя стоящих вокруг, покуда доставала до них. Она видела, как Король Ночи схватил ее кузину за горло, и та замерла в воздухе, роняя кинжал… Лира закричала. И один из валирийских кинжалов, тот, что она держала в левой руке, вонзился в плечо короля Смерти. Раздался звук бьющегося стекла - и они с Арьей, что вонзила такой же кинжал в бок мертвеца, взглянули друг на друга и… выдохнули. Они были живы. Они… Она бежала по полю битвы, за ней спешила Арья. Обе выискивали тех, кем дорожили больше всего на свете. Она услышала вскрик кузины-волчицы, зовущей одного из ее братьев по имени, и ускорила шаг. Джон жив, теперь она это знала. Она слышала плач Дейенерис - та тоже была жива. Но где же ее серебряный принц? Она не сдержалась и закричала, что было сил: - Эйгон! Эйгон! Эйгон… «Я жив.» Лира знала - это не видение, это - явь. Она буквально карабкалась через горы трупов, где-то а облаках кричали драконы, она искала дракона другого. Черные с красным отблески мелькнули вдали, и она, буквально переступая через едва живых воинов, бросилась к ним. Он лежал под грудой солдат… И он дышал. Лира упала на колени, отбросила закрывавшие его трупы, и вытянула его на свет, отбросила его длинные серебристые волосы с лица. И расплакалась. - Ты жив. Ты жив, жив, Эйгон, ты жив. Он слабо протянул руку и коснулся ее лица. - Ты это напророчила, любимая сестра. Я жив, потому что верил тебе. Лира наклонилась и коснулась его бледных губ своими. - Все закончилось, Эйгон. Теперь никто не заберет тебя у меня. Никто - ни Джон Сноу, ни Драконья королева, ни Железный трон. Ты жив, ты мой. Эйгон, Эйгон… Ее серебряный принц сжал ее руку и улыбнулся, испуская последний вдох. И больше не сказал ни слова, и глаза его замерли, глядя в ее. Лира закричала.