Сказки дядюшки Алекса на новый лад

Сколько раз пытался Мордаунт — сын миледи Винтер — отомстить мушкетёрам за свою мать, да всё никак ему не удавалось загнать их в угол. Так обозлился Мордаунт — просто не знал, что и делать, совсем нос повесил. Вот идёт он как-то по парижской улице и встречает де Жюссака. Ну поздоровались, конечно — как житьё, как служба. Де Жюссак и говорит: — А ведь я придумал, как изловить мушкетёров. — Как? — спрашивает Мордаунт. Де Жюссак говорит, что нужно заманить их в логово к Мордаунту. — Ну, это дело нелёгкое. Как же их заманить ко мне? — спрашивает Мордаунт. — Обмануть, конечно. — Кто ж это сможет их обмануть? — спрашивает Мордаунт. — Я сам и обману, — ухмыляется де Жюссак. — Как же вы сделаете это, господин де Жюссак? — А вот как, — говорит де Жюссак. — Вы идите к себе и ложитесь в постель, притворитесь, будто умерли. Лежите и помалкивайте, пока мушкетёры не придут. Вот сдохнуть, если они и на этот раз сумеют ускользнуть! Мордаунту понравилась эта выдумка. Отправился он к себе, а де Жюссак — прямой дорогой к гостинице «Козочка», где, как он знал, нашли приют мушкетёры. Приходит, а дома как будто никого нет. Но де Жюссак постучал в дверь: бам! бам! Никто не откликнулся. Он опять постучался: бум! бум! — Кто там? — спросил д'Артаньян. — Свои, — отвечает де Жюссак. — Свои своим рознь, — заметил Атос. — Назовитесь. — Я с худыми вестями, — говорит де Жюссак. — Вот и всегда так, — промолвил Арамис. — Худые вести не ждут на месте. Nulla calamitas sola*, — добавил он по-латыни, отчего Портос недовольно поморщился. А Арамис встал у двери, смотрит в замочную скважину. — Мордаунт умер сегодня утром, — продолжал между тем де Жюссак. — Что же вы не в трауре? — спрашивает Арамис. — Я как раз иду за этим, — отвечает де Жюссак. — Думаю, дай зайду расскажу господам мушкетёрам, какая беда приключилась. Вот сейчас только я от Мордаунта. Приказал нам всем долго жить, бедный. Моё почтение, господа. С тем де Жюссак и ушёл. Мушкетёры подумали, посовещались и решили, что сходят к Мордаунту, узнают, что слышно. Но чтобы всем ухо держать востро, а то мало ли что! Решено — сделано: собрались и пошли. Как пришли они к Мордаунту — так всё уныло кругом! Подошли поближе — никто не шелохнётся. Заглянули внутрь, а Мордаунт лежит на кровати, бледный, как полотно. Атос и говорит потихоньку, будто сам с собой разговаривает: — Бросили все бедняжку Мордаунта. Я всё-таки надеюсь, что выздоровеет Мордаунт, хотя и боюсь, что он умер. — И никто не придёт проведать Мордаунта! Де Жюссак и тот его бросил, — вздохнул Портос. — У нас, правда, дел по горло, но мы присмотрим за ним, — подхватил Арамис. — Так, с виду, он помер, — вмешался д'Артаньян. — А как подумаешь, так, пожалуй, и не помер он вовсе. Потому что, это всякий знает, если придёшь к покойничку, чуть он увидит тебя, сейчас же покойничек поднимет кверху руки и крикнет: «Ого-го!» Но Мордаунт лежал тихо. Тогда гасконец сказал чуть погромче: — Странное дело! Мордаунт ну совсем мёртвый, а ведёт себя, как покойнички не ведут. Покойник, если придут взглянуть на него, тотчас поднимет кверху руки и крикнет: «Ого-го!» Тут, конечно, Мордаунт поднял руки и крикнул: «Ого-го!» А мушкетёры — тягу во все лопатки. И Мордаунт их не поймал. *Беда не приходит одна (лат.)