В плену теней

      — Не может это подождать? У меня калибровка в самом разгаре.       Проклятая калибровка! Я не верю, что оружие нужно калибровать каждые полчаса. Гаррус, ну же, посмотри на меня, сукин ты сын! Но Вакариан снова уткнулся в консоль, заставляя меня сомневаться в собственной привлекательности. Никогда не жаловалась на низкую самооценку, но теперь… Нет, его отговорки могли бы пройти с кем угодно, кроме Джейн Шепард. Пора переходить в наступление, никто не заставит меня ждать ответа так долго! Сколько можно изучать книги о человеческой физиологии, когда есть наглядный пример?       — Не может… это… подождать? — растягивая слова и намеренно выделив интонацией слово «это», повторила я, даже не собираясь уходить. Гаррус не реагировал, всем видом показывая, что чертовски занят. Я подошла к консоли и прислонилась к ней бедром, скрестив руки на груди. Спустя минуту взгляда в упор, Вакариан всё-таки приподнял голову и вопросительно на меня посмотрел. Я почувствовала себя порочной стервой, соблазняющей монаха, посвятившего себя служению калибровочному богу. С трудом подавив смешок, облизнула губы и нарочито медленно накрутила прядку огненно-рыжих волос на палец. Да-да, я замечала, как он на них смотрит.       — Я понимаю, орудие… оно требует частой… калибровки, — томно протянула я, опершись рукой на край консоли и наклонившись так, чтобы моё лицо оказалось перед лицом Гарруса, — быть может, я могу чем-то… помочь?       Турианец нервно дёрнул мандибулами и прерывисто вздохнул: если бы он мог краснеть, то обязательно покраснел бы сейчас. Его взгляд скользнул по моей шее и спустился ниже ключиц, ведь я «по чистой случайности» забыла застегнуть верхние пуговицы мундира.       — Шепард, ты… я… то есть… вряд ли, — сбивчиво пробормотал Гаррус.       — Ты уверен? — шепнула я, проводя ладонью по консоли в опасной близости от его пальцев, едва касаясь их кончиками ногтей.       — Что? Ааа… наверное… гхм… то есть да, — пролепетал Вакариан, а я удовлетворённо отметила, что его дыхание участилось.       — Ну, как скажешь, — разочарованно вздохнула я, отходя от консоли и якобы невзначай наткнувшись на него, — Ой! Извини.       Я задержала прямой взгляд глаза в глаза и, будто бы в знак извинения, коснулась его руки, явственно ощутив, как он вздрогнул. Улыбнувшись напоследок, я, как можно медленнее, зашагала к двери, буквально чувствуя кожей, как он сверлит взглядом мой затылок. Улыбка медленно сползла с моего лица, когда я уже протягивала руку, чтобы разблокировать горящий красным замок — неужели не остановит?       — Шепард, погоди…       Я замерла. Попался! Спрятав подальше довольную ухмылку, я повернулась к нему лицом.       — Да, Гаррус?       — Я хотел сказать, что… я очень рад, что ты помогла мне разобраться с Сидонисом, — скороговоркой выпалил Вакариан, потирая ладонью шею и снова отводя взгляд.       — Ах, это… не стоит благодарности. Обращайся, если у тебя ещё остались старые враги, которым стоит надрать задницу, — криво усмехнулась я, пытаясь скрыть разочарование.       — Да… спасибо, Шепард, — пробормотал Гаррус, снова уткнувшись в консоль.       Я скрестила руки на груди и некоторое время пялилась на его до ужаса безучастную спину. Ну как так можно? Даже я, чёрт подери, не обладаю такой выдержкой! Несколько решительных шагов — и я стою к нему вплотную, наплевав на свой хитрый план.       — Ты помнишь, о чём мы с тобой говорили неделю назад? — теряя остатки самообладания, отчеканила я, снова заставив Гарруса вздрогнуть и повернуться ко мне лицом.       — Ну… мы… мы много о чём говорили…       — О проверке длины твоих рук и моей гибкости, — спокойно уточнила я, не сдержав усмешки.       — Это нелегко забыть, Шепард, — ответил Гаррус, и мне показалось, что я уловила игривые нотки в его голосе.       — Ты не передумал? Я не собираюсь тебя заставлять.       — Судя по твоему приказному тону… — усмехнулся он.       — Ладно. Я поняла. Можешь забыть о том разговоре, — поджав губы, заявила я, уже всерьёз собираясь уйти.       — Нет-нет, постой, я не это имел в виду! — Гаррус неуверенно положил мне руку на плечо, и на этот раз непрошеная дрожь пробежалась и по моему телу. — Я тоже этого хочу, но ведь нужно подготовиться. Сейчас я как раз читаю о…       — Достаточно теории, Вакариан. Импровизацию ещё никто не отменял. Перейдём к практике.       Не принимая возражений и не в силах больше сдерживать порыв, я потянулась к нему, одаривая самым жарким и страстным поцелуем, на который была способна, в надежде, что за время всех этих бесконечных войн ещё не разучилась целоваться. Гаррус, будто заразившись моей решимостью, активно ответил на поцелуй, осторожно дотрагиваясь до моих волос — наверное, он давно об этом мечтал. Я же, в свою очередь, протянула руку и коснулась его гребня — это было моим давним желанием. Вакариан что-то неразборчиво пробормотал и подхватил меня на руки, усаживая на ту самую консоль. Тая под его поцелуями и прикосновениями, я заурчала, словно довольная кошка, и обхватила его ногами, плотнее прижимая к себе…       — Шепард!       Чей-то крик разрезал тишину. Я резко распахнула глаза и села на кровати, тяжело дыша и сжимая дрожащими пальцами пистолет, выхваченный из-под подушки.       — Кто здесь?       Ответом моему хриплому возгласу послужила тишина. Я вскочила с кровати и прошлась по дому, заглядывая во все углы. Пусто. Проверила дверь — замок горит красным. Ничего. Снова показалось. Опустив пистолет, я поплелась обратно в спальню. Взглянула на часы — пять утра. В комнате уже не было темно — занимался рассвет. Я устало рухнула на кровать, поёжившись от остывших холодных простыней. Какой приятный был сон! Первый «не кошмар» за эту неделю. Знаю, что уснуть уже не удастся, тем более досмотреть его: частые пробуждения ранним утром в лучшем случае и поздней ночью — в худшем, стали для меня привычкой. С алкоголем засыпать было легче, но он давно закончился. Первые три дня после этого события я вообще не могла заснуть, а потом меня «вырубило» прямо за столом на кухне.       Вздохнув, я прикрыла глаза и попыталась представить, что всё, произошедшее со мной — лишь дурной сон, а Вакариан здесь, рядом. У меня почти получилось, но рефлекторное прикосновение к противоположной стороне холодной пустой кровати снова выдернуло меня из полудрёмы в реальность. Открыв глаза, я нахмурилась, вертя в руках пистолет и рассматривая тускло поблёскивающий металл. Я всегда любила испытывать себя. Давить на больное, проверяя себя на прочность, наблюдая, сколько же я ещё вытерплю, ища тот порог, который не смогу переступить. Оказалось, что вытерпеть можно всё. Предела нет. Есть лишь постепенная подготовка, привыкание к боли и отмирание того, что ещё может её чувствовать. Когда свыкаешься с болью, принимаешь её, как часть себя, то перестаёшь ощущать, как кровоточат раны, как она режет твою плоть на мельчайшие кусочки, перестаёшь слышать, как она заливисто смеётся, сдирая с тебя шкуру и придумывая новую пытку. Но сейчас я нащупала ту грань, за которой ещё не бывала. Ту грань, за которую переступать мне страшно… или я уже переступила её? Быть может, мрак поглотил меня, исковеркал моё естество, превратил мой мир в череду бессмысленных пустых иллюзий, в океан вечной боли и страха, а я даже не заметила этого? Быть может, мой разум предал меня и сейчас играет со мной, как несмышлёный азартный ребёнок, заламывающий кукле руки и отрывающий ей голову из чистого любопытства?       Рывком встаю и подхожу к окну, узнать, чем сегодня «балует» погода. Снова туман. Я брезгливо морщусь и отворачиваюсь, усаживаясь в кресло и натягивая плед до самого подбородка — снова лихорадит от этой мерзкой влажности. Частые туманы не только плохо влияют на моё самочувствие, но и сводят с ума. Время капает с крыш, медленно испаряется и попадает ко мне в лёгкие. Всё труднее дышать с каждым вдохом, оно отравляет меня, день за днём, неделя за неделей. Хуже смерти может быть только безысходность. Она поглотила меня полностью и безвозвратно. Около трёх месяцев я безуспешно пыталась уехать из города и в конце концов привлекла внимание ЗСООП. Чудом сбежав от пятого патруля и получив ранение от них же, я прекратила рискованные попытки и стала выходить на улицу только в тёмное время суток. Ещё через неделю патрули появились и на ночных улицах, заставив меня прятаться по углам и передвигаться исключительно перебежками. Шумихи стало слишком много, я повсюду натыкалась на сообщения о моём розыске. Пришлось затаиться в своём убежище на какое-то время. Ещё через месяц редких вылазок я смирилась с тем, что больше никогда не увижу свою мать, друзей и Гарруса, что сгнию в этом проклятом городе, который стал для меня клеткой. Я что-то сделала неправильно, так не должно было быть.       Сопоставив факты и вспомнив, сколько хасков видела за последнее время, я начала понимать, что одурманен практически весь город, но это так искусно замаскировано, что никто не замечает очевидного. Среди патрулей ЗСООП и мирных жителей я нередко натыкалась на хасков, проглядывающих сквозь лица людей, а по ночам количество этих тварей увеличивалось в разы. Они кишели в тёмных переулках, тихо похрипывая изуродованными лёгкими, смердя искалеченными жизнями и отравляя своим дыханием живых. Возможно, где-то над этими мрачными улочками парят и сами Жнецы, но зрение обманывает нас, заставляя видеть лишь этот чёртов туман.       Катализатор сгрёб в свои маленькие ручонки Лондон и сделал его своей игрушкой. Он не даёт мне уйти отсюда, подсылает призраков умерших, чтобы я запуталась и не смогла понять, где реальность, а где его жестокая игра, выворачивающая душу наизнанку. Он издевается, показывая, что все мои усилия были тщетны. Он насмехается надо мной, упивается моей беспомощностью. Что я могу против целого города одурманенных? Здесь нет моей команды. Здесь нет Гарруса, который своей поддержкой, иногда заключающейся лишь во взгляде или единственном жесте, вселял в меня непоколебимую уверенность в собственных силах. Он умел подобрать такие слова, что я действительно верила в победу и собственную мощь. А теперь… Наверняка все они мертвы. И всё из-за меня. Я что-то сделала не так. Быть может, Катализатор прав — мой выбор не был верным? Или он внушает мне эти мысли? А что если его влияние простирается намного дальше, на всю Землю… на всю Галактику? Что если и я сама — уже лишь частица коллективного разума, поглощённая Жнецами?       Я напряжённо вглядываюсь в собственное отражение в идеально отполированном пистолете. Нет ещё трубок и омерзительных струпьев, как у Дженкинса, да и в глазах пока та же зелень, что и раньше. Нет, я ещё не хаск. Надолго ли?       Не в силах больше сидеть в бездействии на одном месте, я встаю, медленно одеваюсь и плетусь на кухню, чтобы выпить стакан воды — единственное, что могу себе позволить. Мой холодильник пуст. Осталось всего два термозаряда, а поход в магазин может сулить большие неприятности и толпы хасков. Слишком рискованно, мне не продержаться против них с таким скудным боезапасом. Время от времени я вижу из своего окна, как они копошатся там, во тьме. Нет, мне нельзя наружу. Что ж, выходит даже к лучшему, что аппетит совсем пропал после осознания, что тут происходит. Нужен какой-то план, чтобы освободить город или, по крайней мере, сбежать отсюда. Пока нет ни одной дельной мысли. Апатия и безразличие уже стучатся в мою дверь, но я всеми силами пытаюсь сдерживать их. Я должна найти выход. Я должна бороться. «Но ради чего?» — упорно спрашивает меня внутренний голос, и я не нахожу ответа. Альянс хочет меня убить, человечество одурманено, Горн был последним шансом, который не оправдался. Плана «Б» не было и не будет, никто не избежал Жатвы до нас, не избежим и мы. Я сражалась ради тех, кто был рядом, видя в них всю Галактику, но их тоже больше нет. Теперь она опустела для меня.       Голова снова наполняется тупой болью. Чёртова погода. Я отставляю пустой стакан и направляюсь в коридор. Зеркало. Теперь уже более тщательно, мучительно долго всматриваюсь в своё отражение, с удовлетворением отмечая, что признаков воздействия Жнецов нет. Это стало моим ежедневным ритуалом. Помимо чистой от каких-либо изменений, но тусклой кожи, я вижу потухший взгляд, осунувшееся лицо, искусанные губы и залёгшие под глазами тени. Тщетно пытаюсь отыскать силы в той Шепард, какой я всегда была, но отражение лишь твердит мне, что надежды не осталось. Не за что больше сражаться.       Резкий звук бьющегося стекла заставляет меня вздрогнуть и судорожно выхватить пистолет, ставший моим лучшим другом, который даёт хоть какую-то иллюзию защищённости. Шум доносился с кухни, и я стремглав лечу к двери. В помещении меня поджидает кучка осколков от моего стакана на полу и… пустота. Здесь нет никого, кто мог бы опрокинуть его, но стакан разбит и это факт. Я не свожу взгляда с осколков, надеясь разгадать их секрет, получить подсказку. Сердце бешено колотится, мешая мне сосредоточиться.       — Ше-е-е-па-а-а-рд…       Тихий шёпот заставляет меня резко развернуться и отпрянуть назад, от двери, в которую я только что вошла.       — Ай! Чёрт… чёрт-чёрт-чёрт! — взвизгиваю я, прыгая на одной ноге, а из второй босой ступни силясь вытащить осколок стекла. Пистолет выскальзывает из рук. За моей спиной бьётся тарелка, заставляя взвизгнуть ещё раз.       — Что за… кто здесь? — кричу я, оглядываясь по сторонам. Вытащенный осколок летит на пол, довольно скалясь блестящими гранями от своей проделки, а я снова подбираю пистолет окровавленными пальцами.       — Покажись! Кто ты?       Я замолкаю, ожидая ответа. Тишина звенит в ушах, липнет к пальцам, подрагивающим от напряжения. Сердце идёт на таран грудной клетки, желая оказаться где угодно, но только не здесь. Дыхание кажется громом, слишком шумным, чтобы оказаться незамеченным. Двери заблокированы, я знаю, что никто не мог войти сюда, но посуда не бьётся сама собой!       Будто бы в доказательство моим рассуждениям с полки срывается ещё одна тарелка, разбиваясь вдребезги. Следом летит ещё одна, ещё и еще… звон стекла перекрывает мой крик и выстрел наугад. Я зажмуриваюсь и стреляю ещё раз, надеясь, что этот кошмар прекратится.       — Шепард!       Чей-то голос заставляет меня снова распахнуть глаза. На этот раз комната не пуста. Над горой осколков возвышается фигура маленькой девочки. Она хнычет, сжимая в руках очередную тарелку.       — Эй! Ты откуда здесь? — не узнавая свой охрипший голос, пролепетала я.       Девочка поднимает на меня глаза, а после разжимает пальцы, добавляя к осколкам ещё пару десятков мелких кусочков фарфора. В глаза сразу бросается алое пятно в области сердца, разрастающееся от пулевого ранения.       — Нет… нет-нет-нет-нет, я не могла попасть в тебя!       — Ты убийца! — шипит девочка, срываясь на громкий визг, от которого закладывает уши. — Убийца!       В тот же момент я чувствую, будто невидимые пальцы сомкнулись на моей шее, перекрыв доступ кислорода. Выронив оружие, я падаю на колени, царапая шею в немом ужасе. Перед глазами мелькают взрывы на первой Нормандии, открытый космос и вид на Алкеру — ощущения до боли знакомые. Я пытаюсь сделать вдох, но слышу лишь собственные хрипы и визг девочки. В глазах стремительно темнеет, сердце пропускает удар. «Почему ты жива, Шепард? Почему именно ты осталась в живых, а мы все — мертвы?» — проносятся в памяти слова Прессли. Паника, как в тот раз, охватывает меня до немеющих кончиков пальцев. Единственное, что ещё кажется спасением — мой пистолет. Я подползаю к нему, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание — «Палач» уже расплывается неясным пятном. Пальцы из последних сил сжимают рукоятку, а после делают выстрел в источник крика, взрывающего голову…       Я делаю глубокий вдох и закашливаюсь. Снова могу дышать! Это кажется чудом похлеще моего воскрешения. Голова ещё кружится, но я опираюсь на стоящий рядом стол… Я на ногах? Моё внимание привлекает странное звяканье. Взгляд фокусируется на ладони, сжимающей… стакан. На нём поблёскивают капельки воды. Я медленно осматриваюсь по сторонам. Моего пистолета нигде нет, девочка исчезла, осколки тоже. На её месте стою только я.       — Иди к чёрту, слышишь? Иди к чёрту! Я знаю, что ты следишь за мной! Я знаю, что всё это ты! — кричу я, глядя куда-то в потолок.       Меня начинает бить мелкая дрожь. Нужно как-то отвлечься, хотя бы на время занять себя. В голову приходит неплохая идея: стоит полистать новости. Возможно, я смогу узнать что-то, на первый взгляд несущественное, но способное мне помочь.       Не забыв забрать последний термозаряд из импровизированного тайника в холодильнике и сунув его в карман толстовки, я иду на поиски пистолета. После того, как он обнаружился на полу перед зеркалом, возвращаюсь в гостиную и устраиваюсь на диванчике, подобрав под себя ноги. Положив оружие рядом с собой, надеваю на руку инструментрон. Пара движений — и он выдаёт мне всю информацию, находящуюся в открытом доступе. Я погружаюсь в чтение. Странно, но со времени моей выписки из госпиталя почти ничего не изменилось, будто время остановилось. Может, оно и вправду остановилось? Наверняка это какая-то очередная уловка Катализатора. Некролог, посвящённый Дэвиду Андерсону, отзывается болезненным уколом в груди. На минуту я останавливаюсь, вглядываясь в улыбающееся лицо, которое смотрит на меня с фото. «Похоронен на Цитадели возле мемориала защитникам Галактики от вторжения Жнецов». С моих слов все знали, что адмирал тоже добрался до ГОРНа, сыграв не последнюю роль в его включении. Ком в горле вынуждает спешно пролистать дальше. Вдруг я натыкаюсь на свою фотографию. Это не удивительно после тех листовок на каждом углу, но всё же заставляет обратить внимание. Заголовок гласит «Отважная героиня или монстр?». Интригующе. Открываю и начинаю читать.       «Джейн Шепард. Многие боготворили эту женщину после уничтожения атаковавших нас Жнецов, называя её героиней, многие мечтали заполучить её автограф, а дети писали в сочинениях, что хотят быть похожими на неё. Кто мог тогда подумать, что она начнёт убивать? В центре Лондона, на глазах множества мирных жителей Шепард, бывший капитан фрегата «Нормандия», напала на Молас ТВиктиму, известного врача-психотерапевта. Азари была госпитализирована с несколькими пулевыми ранениями и вскоре выписана, но на следующий день её нашли убитой в собственной квартире точным выстрелом в голову. Не вызывает сомнений, что Шепард вернулась «добить» жертву — эта версия является официально подтверждённой ЗСООП. Следствие ещё ведётся. По данным из наших надёжных источников, ТВиктима была личным психологом Шепард в госпитале, но отказалась от работы с ней, заявив о нестабильном психическом состоянии капитана, представляющем угрозу для окружающих. Предположительный диагноз — биполярное расстройство личности. На основе доклада Молас, Шепард была снята с должности СПЕКТРА и временно отстранена от службы в Альянсе, что наверняка и послужило мотивом преступления. Почему психически нездорового человека незамедлительно не изолировали от общества? Мы обратились за разъяснениями к персоналу госпиталя, а затем к адмиралу Стивену Хакету, ведь именно он принимал решение об отстранении Шепард. К сожалению, он, как и персонал госпиталя «Надежда», отказался от комментариев. Вряд ли Альянс сможет и дальше покрывать свою «героиню»: поступила информация, что при попытке задержания Шепард застрелила трёх представителей правопорядка. Позже был найден труп доктора-саларианца по имени Лорниг Сомершенок, возглавлявшего лечение Шепард. В Совете разразился дипломатический скандал. Ещё не забыт недавний арест Шепард в связи с уничтожением ретранслятора Альфа в системе Бахак, повлёкшего за собой гибель трёхсот тысяч колонистов-батарианцев, и контактирование с террористической организацией под названием «Цербер», славящейся своими бесчеловечными опытами. Всерьёз поднят вопрос о физическом устранении бывшего СПЕКТРА. Новоиспечённый представитель посольства землян, Ричард Фостер, настаивает на аресте и последующем суде над Шепард. Удастся ли ему сдержать гнев межгалактического сообщества? Мы следим за дальнейшим развитием событий. На данный момент местонахождение преступницы неизвестно, ей удалось скрыться, просим вас проявлять бдительность. Если вы располагаете сведениями о местонахождении Джейн Шепард, немедленно сообщите в полицию. Не пытайтесь самостоятельно способствовать задержанию, она вооружена и очень опасна».       Чем дальше я читала, тем больше расширялись мои глаза. Жуткие новости обрушились на меня, как снежная лавина, придавив своей тяжестью. Не может быть. Это всё сфабриковано! Я помню, что пристрелила баньши в центре, но… неужели это была Молас? Тут написано, что она была госпитализирована, а убита в собственной квартире. Но я не убивала её! Как и Лорнига. Я подскочила на ноги и зашагала по комнате. Меня хотят физически устранить, как Сарена. А ведь ходила «шутка», мол — бывших СПЕКТРОВ не бывает, только действующие или мёртвые. И когда меня успели снять с должности? Я даже не знала об этом! Объявили сумасшедшей… убийцей… а может, они правы? Может быть, у меня провалы в памяти? А что если я действительно убила их? Я прислонилась к стене и медленно сползла на пол, ноги больше не держали. Что делать дальше, куда идти? Я поджала под себя ноги и, запустив пальцы в волосы, уставилась на противоположную стену. Я совершенно одна. Никто мне не поможет.

***

      Сколько я просидела вот так, в углу — не знаю. На улице успело стемнеть, в комнате царил полумрак. Незаметно для себя, я успела задремать, свернувшись калачиком. Меня разбудил настойчивый стук в дверь.       — Нашли меня. Они нашли меня! Вычислили. Думаете, победили? Я Джейн Шепард! Я не сдамся вам, — яростно прошипела я, поднимаясь на ноги и шаря руками по дивану. Где-то здесь должен быть пистолет.       Наконец, мои пальцы задели холодный металл. Дрожащими руками я беру в руки «Палач» и вставляю последний термозаряд. Какая разница кто там, за дверью? Призраки, хаски, полиция или новый СПЕКТР, пришедший убить меня, как когда-то я убила Сарена. Я устала от борьбы. С меня хватит. Я сделала всё, что было в моих силах, но бороться со всем миром — увольте. Я приставила пистолет к виску. Скольких я убила этой рукой и эта же рука остановит саму себя. Забавно. Почему-то мне стало смешно, и я без стеснения рассмеялась, громко и вызывающе. Могу себе позволить напоследок. Пусть знают, что я их не боюсь. Я просто хочу отдохнуть. Я заслужила отдых, как адмирал Андресон.       — Шепард! Шепард, открывай, это мы! — послышалось из-за двери.       — Может, её нет дома?       — Она наверняка здесь.       — Ты уверена?       — Конечно! Вряд ли она оставила инструментрон и ушла без него.       — А ты уже взламывала инструментроны до этого?       — Нет. Но я уверена, что она здесь.       — Может, тогда взломаешь и эту дверь?       — Это мысль. Сейчас попробую.       Я так и замерла, вперив взгляд в дверь и крепко сжимая пистолет. Неужели это они или мне послышалось? Очередная иллюзия Катализатора или… Меня словно парализовало. Едва дыша, я сижу на полу, утопая в лунном свете и не решаясь выстрелить, пока кто-то пытается открыть мою дверь. Всё-таки я хочу увидеть, кто там.       Семь долгих, как вечность, минут копошения. Замок, светившийся красным, вспыхивает зелёным. Створки двери разъезжаются. Внутрь заходит турианец, следом за ним азари. Последней входит кварианка, взломавшая дверь.       — Шепард? — зовёт она в темноту, но я молчу. Они, наверное, не видят меня, войдя сюда из ярко освещённого коридора, а вот я прекрасно различаю знакомые силуэты. Всё ещё не верится, что это возможно. Нет, это наверняка обман, хаски ведь научились надевать чужие шкуры, а теперь хотят использовать свои способности против меня.       — Я, кажется, нашла выключатель, — шепчет азари.       — Не смей! — вскрикиваю я. Она вздрагивает и отдёргивает руку.       — Шепард, ты там?       — Кто вы такие? — вопросом на вопрос отвечаю я. Довольно играть по их правилам.       — Ты что, не узнаёшь нас? — выступает вперёд азари, всматриваясь в темноту. — Это я, Лиара, со мной Тали и Гаррус, — она поочерёдно кивает на своих спутников, — Мы пришли…       — …убить меня? — кривая усмешка дополняет жёстко брошенные слова, и я направляю оружие прямо в грудь азари. — Стой, где стоишь, иначе я выстрелю!       — Хорошо, хорошо! — та, кто выдаёт себя за Лиару, поднимает руки вверх и делает шаг назад.       — Шепард… Джейн, мы пришли помочь, — начинает турианец, очень похожий на Гарруса, — Мы слышали о том, что произошло после твоей выписки. Тебе не удастся долго прятаться, нужно уходить отсюда, полиция может нагрянуть с минуты на минуту…       — То есть, вам плевать, что я убийца, да? — холодно поинтересовалась я, нервно кусая губу.       — Да. То есть, нет. Не совсем. Я уверен, что у тебя были на то причины, ты не стала бы убивать просто так, ради забавы, — отвечает Вакариан.       — Я не хотела… это была баньши, не знаю, как она могла стать азари, — пробормотала я. — Наверняка вы тоже не настоящие…       — Джейн, разве ты не видишь нас? Конечно, мы настоящие! Хочешь, потрогай, — Гаррус шагнул ко мне, протягивая руку.       — Отойди! — рявкнула я, наставляя пистолет на него. Турианец покорно отстранился.       — Мы твои друзья, Джейн, — тихо сказала Лиара. — Мы не оставим тебя и в любом случае на твоей стороне.       — Шепард, пожалуйста… Опусти пистолет и давай уйдём отсюда, — дрожащим голосом попросила Тали, наконец-то решив вмешаться.       — Э нет, вы только этого и ждёте! Я так просто не сдамся. Я — Джейн Шепард, чёрт возьми! Никакое снятие с должности не отнимет у меня того, кто я есть. Не смейте приближаться. Я всё знаю. «Нормандия» разбилась, вы все мертвы, а теперь пришли попрекать меня, так? Я облегчу вам задачу. Да, я виновата. Да, я раскаиваюсь. Будь проклят тот день, когда я попала в Альянс! Я причинила многим столько боли. Пеклась о выполнении задания, наплевав на жертвы, мчась в пропасть, наплевав на принципы. Я убила многих, кто наверняка заслуживал иной участи. Имела ли я право решать, кому жить, а кому умереть? Возможно, Катализатор прав, и мой выбор тоже был глупостью. Только хватит терзать меня! Я больше не могу. Я устала. Оставьте меня в покое… пожалуйста… оставьте меня в покое… — последние слова прозвучали хриплым шёпотом. Не в силах продолжать, я замолчала, пытаясь сглотнуть ком в горле и незаметно смахнуть слезу свободной рукой.       — Джейн, ты ошибаешься, — мягко возразила Лиара, — «Нормандия» потерпела крушение, но кроме СУЗИ все уцелели, даже наш хрупкий Джокер. Мы подлатали корабль и прилетели сюда, как только смогли, хотели найти тебя… и вот, нашли. Никто не собирается тебя упрекать, ты ни в чём не виновата, ты просто делала свою работу, выполняя приказ.       — Жертвы на войне неизбежны, — добавил Гаррус. — Ты сделала всё возможное, пыталась спасти всех и каждого, давала шанс даже тем, кто того не стоил. Если и были какие-то ошибки, то тебя давно простили, ведь не поучаствуй ты в войне, никто не смог бы найти общий язык и объединиться, ГОРН не успели бы достроить… да что там, Сарен исполнил бы свой план, и Жнецы пустили бы по трубочкам нас всех ещё тогда, когда никто не верил в их существование. Не делай глупостей, опусти пистолет. Война закончилась. Всё закончилось.       — Закончилось? Нет, война проиграна. Всё было напрасно. Может, меня и простили, но я себя — нет. Я больше никому не причиню зла. Прости, что соврала тогда: я ведь на самом деле люблю тебя, Гаррус.       Я снова приставила пистолет к виску и закрыла глаза, уже не обращая внимания на скатившуюся из-под ресниц слезу.       — Прощайте. И простите меня за всё.       Раздался выстрел…       Только тут произошло нечто странное: боль, вместо того, чтобы пронзить мою голову, вцепилась в запястье, а через мгновение какой-то звон смешался с вырвавшимся из моей груди криком, после чего меня поглотила темнота.