В плену теней

      Веки тяжёлые, словно налившиеся свинцом. Открыть глаза я не в силах, но через красноватое свечение сосудов виднеется яркий свет. Тело будто мне не принадлежит, я не могу пошевелить и пальцем, зато отлично слышу голоса вокруг меня. В голове неприятно покалывает и пульсирует, но, сделав над собой усилие, мне удаётся расслышать кое-что.       — Травмы были несовместимы с жизнью. Странно, что она вообще до сих пор жива. Чудом удалось вытащить её с того света, но, на мой взгляд, цена слишком высока, — тихий хрипловатый голос, как мне показалось, принадлежал человеку, мужчине около пятидесяти лет.       — А синие полосы у неё на лице… это значит, что… — едва слышно ответил женский, явно более молодой, лет около двадцати пяти. Почему-то она представилась мне блондинкой.       — Да. Её нашли такой, но процесс необратим и быстро прогрессирует. Мы думали, что импланты помогут остановить это, но ошибались. Одно её присутствие ставит под удар нас всех. Даже я не могу дать гарантий, что после пробуждения она не перебьёт персонал. Усложняет проблему то, что она может очнуться со дня на день. Посмотрите на этот монитор, Элис.       Короткое молчание.       — Боже мой… Это безумие! — поражённо выдохнула девушка. — Я считаю, что её нужно отключить от аппаратов.       — Рад, что вы разделяете мою точку зрения, я в вас не сомневался. Я тоже так считаю, но представьте его реакцию на это! — возразил мужчина, обречённо вздохнув.       — Да уж. Или он нас убьёт, или она. «Хороший» выбор, — цокнула языком Элис. — Может, всё-таки стоит связаться с Альянсом?       — Исключено! Здесь слишком много экспериментальных технологий, которые не то что запретят использовать или конфискуют — за которые мы все попадём за решётку! Нет, они нам не помощники. Сложное положение. Я даже в какой-то момент хотел уволиться. Всё лучше, чем так рисковать! Но я не могу взять и бросить дело всей моей жизни, это место значит для меня намного больше, чем просто работа. И о чём я только думал, согласившись курировать этот проект? — послышался лёгкий стук, будто бы удар ладонью по какой-то металлической поверхности.       — Может, всё обойдётся? — с надеждой протянула девушка.       — Сомневаюсь. Но я не собираюсь сидеть сложа руки, сегодня всё решится и никто не сможет мне помешать. Я попробую воплотить то, о чём говорил вам накануне, — понизив голос, ответил мужчина.       — А Дженна знает?..       — Нет! Конечно нет, Элис. Поэтому я и решился действовать сейчас, в её отсутствие. Она и вся её группа единомышленников —непроходимые... оптимисты. Они абсолютно безрассудны и не понимают, с чем имеют дело. Они не осознают масштаба угрозы, всё ещё надеясь на успех и подпитывая его ложные надежды. Именно поэтому он безвылазно торчит тут уже который год, не в силах смириться. В последнее время вообще практически не покидает палату, будто знает о моих замыслах.       — Не может быть! Откуда?       — Вот и я думаю, что не может. Только уж больно подозрительно он на меня косится.       — Кстати, вы слышали о том, что миссис Шепард...       — Слышал. Мудрая женщина, но с ней лицом к лицу я тоже сталкиваться бы не хотел. Тс-с-с, кто-то идёт.       Послышались тяжёлые шаги и шипение пневматической двери.       — Как она, доктор?       Я едва не вздрогнула, узнав голос Гарруса.       — Без изменений. Вы всё ещё уверены?..       — Уверен, — без колебаний ответил турианец, и что-то слева от меня заскрипело — видимо, он присел.       Повисло неловкое молчание.       — Вы же видите, что она уже не та, что была прежде, — мягко начал женский голос. — Даже если она и очнётся, то будет уже не той, что вы знали…       — Вы ведь не знаете наверняка, так?       — Да, но…       — Значит, нужно дождаться, а дальше будем действовать по ситуации. Вы согласны со мной, доктор? — с нажимом спросил Гаррус, и я услышала металлическое бряцанье, как мне показалось, оружия.       — С-согласен, — выдавил мужчина. — Мне нужно продолжать обход, прошу меня извинить.       — Я с вами, мистер Рэйс.       Звук шагов двух пар ног быстро отдалялся, после чего сменился шипением двери и смолк. Наступившую тишину прервал тяжёлый вздох. На своей щеке я почувствовала прикосновение шершавой турианской ладони, только вот пошевелиться до сих пор не могла.       — Не слушай их, Джейн, они плохо тебя знают. Ты справишься. Всегда справлялась, — он старался говорить твёрдо и уверенно, но я отчётливо различила в его голосе нотки горечи и безысходности. Веришь ли ты в это сам, Гаррус?       — Ты нужна мне. Вернись, Шепард.       Его слова эхом отдаются в голове и наполняют меня теплом. Он здесь, рядом, и я нужна ему. С запозданием пришёл главный вопрос: так что со мной? Ответа на него я не нашла, но ведь можно спросить. Нужно только открыть глаза. Пошевелиться и дать какой-то знак, что я в сознании.       Не покидает ощущение дежавю, но это лишь помогает мне определиться с тем, что делать. Я концентрируюсь на том, что мне нужно открыть глаза, во что бы то ни стало. Это трудно, силы практически на нуле, поэтому я прибегаю к резервам — ярости и любви. Я вспоминаю, как горит Земля, прогибаясь под ударами Жнецов, и меня наполняет ненависть, разливаясь по телу горячими волнами. Я прислушиваюсь к ощущениям на своей щеке и представляю сидящего рядом Гарруса, который ждёт меня. Тело наливается энергией, мне даже кажется, что становится жарко. Ещё немного усилий… ещё чуть-чуть…       — Гаррус!       Я распахиваю глаза и делаю глубокий вдох. Получилось! От напряжения и пьянящей радости на глаза наворачиваются слёзы. Собрав силы в кулак, я пытаюсь встать, но ничего не выходит. Я дёрнулась ещё раз, ещё сильнее. Нет, причина не во мне. Меня что-то удерживает. Тело снова обмякает, обессилев от непривычной нагрузки. Яркий свет, струящийся со всех сторон, режет глаза, но я терплю, боясь, что если вновь зажмурюсь, то не открою их. Зато цвет нежно-зелёных стен и потолка кажется очень приятным.       — О, духи! Я здесь, Джейн, — тихо выдохнул турианец, склонившись надо мной.       — Где я? — вопрос сорвался с губ прежде, чем я успела его осмыслить.       Вакариан немного замялся и отвёл взгляд. Пауза показалась мне очень долгой.       — Ты в клинике… — наконец, выдавил он.       Я приподняла голову, пытаясь рассмотреть, что же мешает мне встать. Сверху меня накрывала белоснежная простыня, но когда я зашевелилась, то она до половины соскользнула и свесилась с кушетки, открывая моему взору… ремни? Да, меня сдерживали ремни, которыми я была прикована к кровати. Я не видела своих ладоней, всё ещё скрываемых простынёй, но, по всей видимости, неприятное покалывание в затёкших запястьях объяснялось тем же. Мои глаза округлились от страха. Нечасто после пробуждения находишь себя связанной.       — Какая клиника? Почему я связана? Как это понимать? Что происходит? — в моём сиплом, словно после сна, голосе явно скользили панические нотки, которые не удалось скрыть.       — Ты в психиатрическом отделении частной клиники, Шепард, — опустив голову, пояснил Гаррус. — Понимаю, что новость не самая радостная, но ведь было бы хуже очнуться внутри Жнеца, правда? — он бросил на меня короткий взгляд и издал неуверенный смешок, но, видимо, сочтя собственную шутку неуместной, смутился ещё больше.       — Я ничего не понимаю. Расскажи мне всё с самого начала, — я усилием воли заставила себя улыбнуться, чтобы подбодрить его.       — Да… я… хорошо. Твоё тело нашли под обломками Цитадели три года назад при помощи передатчика, встроенного в костюм, который чудом уцелел и продолжал работать. Тебя буквально собрали по кусочкам, но из комы ты так и не вышла. Официальные врачи отказались от лечения и предложили отключить тебя от аппаратов, но я не мог так это оставить и сдаться. Я разыскал учёных (не без помощи Лиары, конечно), которых ты спасла от Цербера, помнишь? Тогда мы ещё встретили там Джейкоба.       — Да, припоминаю...       — Так вот, удалось найти подходящую клинику, которой владеет один из них. Сейчас мы как раз здесь, на станции «Rise». Привлекли всех, кто согласился. Многие были очень благодарны за то спасение, не без оснований считая, что обязаны тебе жизнью, поэтому с радостью взялись помочь тебе. Специалисты собрались первоклассные, да и новейшие технологии Цербера пригодились. Они действительно поставили тебя на ноги.       Вакариан встретился со мной взглядом и прерывисто выдохнул, шевельнув мандибулами:       — Ну… на время. Когда ты пришла в себя, то начала бредить: говорить что-то несвязное, видеть во всех хасков, нападать на персонал и других пациентов. Врачам пришлось связать тебя, дабы ты не навредила не только окружающим, но и самой себе — были попытки суицида, ты пыталась распороть себе горло вилкой. Не знаю, помнишь ли это. Даже зашивать пришлось, — он осторожно провёл пальцем по еле заметному шраму на моём горле. — Через некоторое время твоё состояние без видимых причин сильно ухудшилось, и ты снова впала в кому. Никто не мог сказать, когда ты очнёшься. Из-за боязни повторения срывов ты и скована ремнями. Как я не просил, они наотрез отказались убирать их.       Гаррус вздохнул, снова опустив взгляд в пол. У меня же голова шла кругом в попытках переварить новую информацию.       — А мама? Она знает, что я здесь? — поинтересовалась я, вспомнив, что какая-то Элис в разговоре упоминала её.       — Знаешь, Шепард... — как-то странно протянул Вакариан потирая шею и явно подбирая слова. — Твоя мать больше поверила официальным врачам, чем мне, поэтому пришлось... не говорить ей о том, что мы с Лиарой забираем тебя. Но мы обязательно с ней свяжемся, как только тебе станет лучше.       — Вы что... выкрали меня? — изогнув бровь, предположила я.       — Вроде того, — нехотя кивнул Гаррус, чем немало меня удивил.       — Ну вы даёте! — усмехнулась я. — А Жнецы?       — Уничтожены. Ты спасла нас. Я прилетел на Землю, как только смог, и разыскал тебя в госпитале. Я верил… да что там, я знал, что ты очнёшься! Ты ведь уже воскресала, что тебе стоит повторить это ещё разок.       Вакариан улыбнулся своим фирменным оскалом и снова нежно провёл рукой по моей щеке.       — А как же… Лорниг? — всё ещё недоумевая, спросила я.       — Кто это? — нахмурился Гаррус.       — Саларианец, он лечил меня... а ЗСООП? Они всё ещё хотят арестовать меня?       — Здесь нет саларианцев, только люди. А что такое ЗСООП?       — Земная служба обеспечения общественного правопорядка, — скороговоркой ответила я, удивляясь своей хорошей памяти.       — Впервые слышу, — покачал головой Вакариан.       — Значит, это всё мне приснилось?       — Ну… наверное. Я ведь не знаю, что ты видела. Правда, ты бормотала иногда какие-то отдельные фразы. Иногда звала меня и даже говорила, что лю… — Гаррус резко осёкся, будто сболтнул лишнего.       — Что? — заинтересовалась я.       — Да так, — отмахнулся Вакариан, как-то странно отводя глаза.       — Сказала, что люблю тебя? — догадалась я.       Гаррус снова посмотрел на меня и неуверенно кивнул.       — Ничего страшного, в бреду всякое бывает. Не бери в голову. Считай, что я ничего не слышал, — с наигранной весёлостью добавил он.       — Но ведь это правда, — расплываясь в улыбке, ответила я.       — Правда? Ты ведь тогда сказала…       — Забудь, что я тогда сказала. Мне очень стыдно, но я соврала, потому что…       — Не важно, — он осторожно сжал мою ладонь.       Некоторое время мы просто молча смотрели друг на друга. На душе стало так легко, будто после затяжной суровой зимы наконец-то наступила весна.       — Гаррус?       — Да?       — А у меня нос чешется, — невольно улыбнулась я, а потом и засмеялась.       Гаррус засмеялся вместе со мной и принялся отстёгивать ремень, стягивающий моё правое запястье.       — Прости, я совсем забыл развязать тебя.       — Ничего. Ты не представляешь, как я рада тебя видеть, — улыбнулась я.       — А я рад, что ты пришла в себя. С возвращением, Шепард.       Через несколько мгновений ремни свисали по бокам моей кушетки, а я, в простой белой рубашке и с босыми ногами, сидела на ней, довольно улыбаясь и растирая запястья. Всё это время я неотрывно смотрела на Вакариана, но тут опустила глаза вниз, ощутив непривычную шершавость моей кожи и какие-то выпуклости. «Прибавилось шрамов», — успела подумать я до того мгновения, как вскрикнула.       — Гаррус! Что это? Что со мной?! — завизжала я, глядя на свои руки, покрытые сероватыми струпьями и рубцами. Местами проглядывала непонятная светящаяся синеватая ткань и какие-то трубочки явно искусственного происхождения, пальцы удлинились и заострились, став больше похожими на когти.       — Не кричи так, Шепард! — шикнул на меня он, опасливо оглядываясь на дверь. — Я же сказал: пришлось использовать новейшие технологии, чтобы…       — «Новейшие технологии»?! Это — новейшие технологии? Вы превратили меня в хаска! Я — хаск! — не вняв просьбам, завопила я, соскакивая с кровати. Гаррус попытался удержать меня, но я легко оттолкнула его, попутно удивившись своей возросшей силе.       — Они говорили, что импланты могут сделать тебя сильнее, но я не думал, что настолько, — прокряхтел турианец, потирая ушибленную руку. — Тебя нашли такой, Шепард! Со временем становилось только хуже, поэтому врачи решили отключить тебя от аппаратов и дать умереть. Они говорили, что ты уже не очнёшься, а если и очнёшься, то не придёшь в сознательное состояние. Они говорили, что у тебя нет шансов, но у нас ведь получилось!       — Что получилось? Я боролась с этим полжизни, а теперь меня саму превратили в монстра! Пусть бы отключили. Надо было отпустить, надо было похоронить меня! Проклятый эгоист, да как ты мог сделать это со мной?! — продолжала кричать я, от злости пнув стул, который, словно пёрышко, пролетел через всю палату и врезался в стену, рассыпавшись в щепки.       — Похоронить во второй раз? Снова потерять тебя? Да, чёрт возьми, я эгоист! Но и ты не заслужила смерти после всего, что сделала. Пусть всем и наплевать на то, что будет с тобой, но мне нет! Я ведь… я люблю тебя, Джейн. Будь у тебя возможность спасти меня, хоть и самая мизерная, разве ты не сделала бы этого? Разве не попробовала бы?       Тяжело дыша, я вперила взгляд в Гарруса, обдумывая его слова. Я была шокирована происходящим, мне хотелось рвать и метать, но ответ пришёл незамедлительно:       — Я пошла бы на всё.       Вакариан невозмутимо кивнул, будто лучше меня знал, что я отвечу, и снова приблизился ко мне.       — Успокойся, Шепард. Ты привыкнешь, вот увидишь. Я уже привык к… новой тебе. Ты всего лишь стала больше походить на турианку.       Гаррус улыбнулся и протянул ко мне руку, но вдруг створки двери с шипением разъехались, впуская в палату толпу вооружённых санитаров во главе с каким-то мужчиной, как гласила нашивка на его халате — доктором Рэйсом. Они пялились на меня с презрением и ужасом, а я, почувствовав исходящую от них угрозу, зарычала неестественно низким рыком, от которого и сама испугалась. Некоторые санитары попятились, но Рэйс заряжал толпу своей уверенностью и не дал им отступить.       — Мистер Вакариан, немедленно отойдите! Она может быть опасна, — громко возвестил он.       Гаррус вскинул винтовку и закрыл меня собой.       — Ни шагу, иначе я перестреляю всех до единого!       — Не стреляйте! Я понимаю, что нелегко пережить боль утраты, но вы должны быть благоразумны…       Вместо ответа Гаррус сделал предупредительный выстрел в потолок. Санитары, хоть и были вооружены пистолетами, вздрогнули и опасливо попятились назад, кто-то даже вскрикнул и шмыгнул в коридор. Видимо, о Вакариане они знали достаточно, чтобы воспринимать всерьёз.       — Боль утраты? Что за чушь! Шепард жива, и я не дам причинить ей вред, доктор! Так что лучше освободите проход и дайте нам спокойно уйти. Я не хочу кровопролития.       — Что ж… это ваш выбор.       Доктор, который был бледен, как простыня, покорно кивнул и сделал знак отступать. Быстро же он сдался! Импровизированный отряд мгновенно поредел и рассосался, последним скрылся и он сам. Гаррус опустил оружие и повернулся ко мне, совершенно опешившей и сбитой с толку.       — Что происходит?       — Не бойся, Шепард, они не тронут тебя. Этот Рэйс с тех пор, как ты очнулась в первый раз, отговаривал остальных продолжать. Ты как-то вылила на него стакан молока, крича, что он одурманен, вот он до сих пор и дуется. Не обращай внимания. Теперь-то он видит, что всё было сделано правильно. А остальные... Они просто боятся того, чего не понимают, думают, что ты опасна, но это не правда, — Вакариан подошёл к какому-то небольшому столику и заглянул в ящик. — Мы улетим отсюда в безопасное место, где тебя никто не тронет, я уже всё подготовил. За мной ведь должок, в прошлый раз ты спасла меня, а теперь я о тебе позабочусь. Вот, возьми.       Он протянул мне свёрток, в котором я нашла повседневный комбинезон и обувь, после чего вышел в коридор, на время оставив меня одну. Меня не покидало смутное предчувствие, что всё это ещё не закончилось, тревога железным обручем сжимала грудь, поэтому я решила поторопиться. Быстро переодевшись, я вышла в коридор, где меня встретил хмурый и сосредоточенный Гаррус.       — Идём.       Он взял меня за руку, и я молча последовала за ним. Коридоры были пусты, но Вакариан всё равно был очень осторожен и заглядывал за каждый угол.       — Брось, Гаррус. Они ушли, чего ты боишься? Засады из психопатов? — усмехнулась я, почувствовав, что волнение окончательно отступило. Турианец промолчал, лишь сильнее сжав мою ладонь.       Коридор без дверей, который уже начал казаться бесконечным, наконец расширился в просторное помещение с закруглённой стойкой регистрации, множеством стульев, лавок и кресел для ожидания. Кое-где были аккуратно поставлены друг на друга какие-то металлические контейнеры с неизвестными мне логотипами. Один из контейнеров стоял и в конце коридора — на него кто-то умудрился пристроить цветочный горшок. Учитывая то, что больше декора нигде не было, это выглядело странным, хотя сама попытка хоть как-то украсить это безрадостное место показалась мне вполне уместной. На противоположной стене виднелась крупная надпись: «Док №2. Зона стыковки». Прямо под ней располагалось панорамное окно в пол и несколько пневматических дверей, замки которых горели призывным зелёным светом.       — Вот и пришли. Нам туда. Нас ждёт челнок, который отв... — Вакариан не успел договорить.       Со всех сторон и даже сверху «посыпались» невесть откуда взявшиеся бойцы, экипированные до зубов и уж точно не боящиеся нас. За стойкой регистрации, за мебелью и даже за бортиком палубы этажом выше замелькали неприветливые тени. По жёлтой форме я мгновенно узнала в них наёмников «Затмения». Быстро оглядевшись, я поняла: отступать некуда. Мы в ловушке.       — Проклятье! Что происхо…       — Шепард, в укрытие! — крикнул Гаррус, делая несколько шагов назад и толкая меня за тот самый ящик с цветочным горшком, являющийся единственным укрытием во всём коридоре.       Я упала, словно в замедленной съёмке наблюдая, как Вакариан вскидывает винтовку. Точным выстрелом он снимает одного снайпера, засевшего на верхней палубе. Второго. Третьего. Пулей останавливает инженера, попытавшегося установить турель. Только вот наёмников слишком много. Кинетический барьер искрит, отчаянно пытаясь защитить владельца, но непозволительно быстро истончается, не оставляя ему шансов.       — Гаррус!       Слева от меня падает и вдребезги разбивается цветочный горшок с изломанным растением: роскошные листья превратились в жалкие ошмётки. Вакариан постоянно перемещается и пытается отступить назад, чтобы усложнить задачу стрелкам. Это помогает, но не надолго.       — В укрытие! Гаррус, в укрытие!       — Там не хватит места для двоих. Беги, Шепард, спасайся! — отвечает он, перекрикивая шум перестрелки и бросая на меня короткий взгляд. — Иди к первому доку! Направо по коридору, а дальше на стенах есть указатели. Быть может, доступ к нему ещё не перекрыли. Найди челно... — очередная пуля пролетела прямо в том месте, где только что был лоб Гарруса, но он успел вовремя пригнуться. — Найди челнок TG-3110. Сядешь в него, там проложен автоматический маршрут, который доставит тебя до нужного корабля. Давай же, я задержу их!       — Нет, я не уйду без тебя!       Щит сверкнул в последний раз и пропал. Пули ливнем забарабанили по синей броне. Одна из них пробила защиту в районе плеча, и турианец пошатнулся, не переставая отстреливаться от штурмовиков, которые один за другим пытались добраться до него и навязать ближний бой.       — Гаррус!       — Беги!       Очередная пуля попадает куда-то в ногу, и Вакариан падает на одно колено, сжимая винтовку. В последний момент он отбрасывает штурмовика, подобравшегося слишком близко и уже занёсшего руку для биотического удара, оглушающим выстрелом. Тот роняет оружие. Вот он, мой шанс исправить положение! Я рискую высунуться из укрытия, пытаясь дотянуться до крупнокалиберного пистолета.       — Открыть шквальный огонь на поражение! — слышится откуда-то из-за лежащих впереди укрытий.       Грохот перекрывает всё, оглушая и едва ли не взрывая барабанные перепонки. Я отдёргиваю руку и снова ныряю за ящик, чуть не схлопотав пулю. Вакариан только успевает рефлекторно прикрыть лицо рукой, после чего этот взрыв обрушивается на него градом, который рвёт в клочья изрешечённую броню, вырывает плоть и расплёскивает кровь по стенам.       — Не-е-ет! — кричу я, но вместо своего голоса слышу лишь жалобный утробный вопль.       Его тело трясёт и разрывает от множества выстрелов, после чего Гаррус безжизненно падает на пол, словно тряпичная кукла, в лужу собственной крови. Выстрелы стихают. Наступает невероятно громкая, звонкая тишина. Меня всю трясёт, и я продолжаю кричать, но не слышу своего голоса, будто окончательно оглохла.       — Ты никого не можешь спасти, Шепард. Все, кого ты любишь, умрут, — отчётливо произносит мой внутренний голос.       Хочется заплакать, но слёз нет. Я снова пытаюсь закричать, но из горла вырываются лишь хрипы. Пальцы вцепляются в волосы и до боли сжимают их. Я просто смотрю на изуродованное тело Гарруса и чувствую, как меня разрывает изнутри. Я должна лежать здесь, вместо него!       Справа от меня послышались чьи-то осторожные шаги.       — Готов, — безучастно отчеканивает кто-то практически над моей головой.       Через мгновение я понимаю, что должна убить их всех. Каждого, кто посмел стрелять в него. Они убили его — и они сами умрут. Все до единого. С трудом, но мне всё же удаётся совладать со своим парализованным телом. Я пригибаюсь как можно ниже к земле и тянусь к телу Гарруса, чтобы взять его винтовку. Кончиками пальцев, теми самыми, которые так смахивают на когти, я дотягиваюсь до скользкого оружия, облитого турианской кровью. Ещё чуть-чуть… есть!       — Сдохни, мразь! — выплёвываю я, первым выстрелом убивая того, кто подошёл ближе всех. Удивлённое лицо наёмника с дырой во лбу на мгновение отпечатывается в моей памяти и тут же сменяется другим, которое я вижу сквозь прицел. Выстрел. Чёрт, промах! Над головой пролетает несколько пуль, но я вовремя возвращаюсь в укрытие. Несколько секунд я пытаюсь выровнять дыхание и успокоиться.       — Эта тварь ещё жива, повторяю, она жива! — слышится откуда-то звук переговорного устройства.       Пристроив винтовку на контейнер, за которым скрываюсь, я прильнула к оружию, сливаясь с ним в единый комок металлического спокойствия. Третий выстрел. В яблочко — поверженный враг падает с пулей в голове. Следующий. И ещё один. Использованные термозаряды летят на пол, как и люди, посмевшие стрелять в Гарруса. Ком подкатывает к горлу. Слёзы не вовремя, но наконец-то хлынули из моих глаз. Я не отвлекаюсь, лишь сильнее стискиваю зубы и продолжаю стрелять.       Термозаряды стремительно заканчиваются. Вот и последний. Хорошо, что врагов осталось совсем немного. Я отбрасываю винтовку и выскакиваю из укрытия, мчась навстречу оставшимся, испустив нечеловеческий вопль, полный боли, ярости и отчаяния.       В новом теле я настолько сильна, что отрываю людям конечности голыми руками, вгрызаюсь в их плоть и рву зубами, без труда сворачиваю шеи и ломаю кости. Одежда быстро пропитывается кровью и становится алой, а я продолжаю вершить правосудие, скользя в лужах их крови. Меня по касательной задевают несколько шальных пуль, но не останавливают, я даже не чувствую боли — она внутри, а не снаружи. Оставшиеся наёмники настолько напуганы мной, что практически не сопротивляются — только кричат.       Вскоре в зале не остаётся никого — лишь груда разорванных тел. Расправившись с последним, который попытался бежать, но не смог, я возвращаюсь к телу Вакариана и падаю возле него на колени.       — Нет, нет, нет, нет… Так не должно быть. Нет! Прости меня… — шепчу я сквозь рыдания, — Это я виновата! Виновата во всём. Виновата, виновата! — повторяю я, раскачиваясь из стороны в сторону в такт своим словам и прижимая к щеке его окровавленную ладонь.       Через некоторое время я усилием воли заставляю себя встать. Мимолётный взгляд на выход — замки горят красным. Если бы всё было так просто! Я подбираю неиспользованные термозаряды и перезаряжаю снайперскую винтовку Гарруса. Заметив камеры, я расстреливаю их, лишая охрану глаз. Покончив с этим, я тихо бреду по коридору, прижимаясь к стене и пытаясь подавить всхлипы. Вакариан сказал, что нужно найти первый док. Его жертва не должна стать напрасной.       В конце коридора, как он и сказал, я поворачиваю направо, а после иду по указателям. Из-за дверей палат доносятся голоса, но в коридорах на удивление пусто. Эта иллюзия покидает меня, когда путь к докам мне преграждает толпа тех самых вооружённых санитаров, которые побывали в моей палате.       — Она здесь, она здесь!       — Стреляйте!       — Вызывайте подкрепление! Слышите, вызывайте ещё наёмников!       Заметно, что это не профессионалы: мне хватает пяти минут, чтобы зачистить площадку. Правда, термозаряды пришлось истратить полностью, а запасных здесь не нашлось. Когда я подхожу к дверям, замки снова загораются красным. Проклятье! Инструментрона, чтобы взломать их, у меня нет. Отключаются замки, по всей видимости, не отсюда. Вызвать подкрепление эти парни уже успели. Конечно, поискать пульт управления стоит, но размеры этой станции не внушают оптимизма. Похоже, мне не уйти.       Вдруг меня осенила догадка: нас ведь предали. Это всё доктор. Это он вызвал наёмников, чтобы убить нас. Он боялся за свою жизнь, он угрожал Гаррусу. Вот теперь действительно стоит бояться.       Мне не уйти. Быть может, это и лучшему: не придётся делать выбор выполнять ли сказанное Гаррусом или отомстить. Новая волна ярости подхватывает меня, и я вскакиваю на ноги, мчась по коридорам, заглядывая в каждую дверь. Как только их глаза натыкаются на мои окровавленные руки, лицо, одежду, так наполняются бездонным, безграничным ужасом. Все боятся меня. Они кричат. Они молят о пощаде. Их крики эхом отдаются у меня в голове.       — А ну стой, тварь! — передо мной возникает крепкий мужчина, на плече костюма которого значится «Охрана». Он стреляет в меня. На боль в плече я не обращаю никакого внимания, лишь немного пошатываюсь, неумолимо приближаясь к нему.       Я громко рычу, а через секунду ударяю его прикладом винтовки и легко отбрасываю к стене, расчищая себе путь. Охранник сползает на пол бессознательным мешком. Пациенты и врачи разбегаются, зовя на помощь.       — Про-о-о-чь! — кричу я, и толпа расступается, прячась от меня за дверьми палат, которые вряд ли бы их спасли.       Обнаруживает себя ещё одна полезная способность — я могу идти по следу, чувствуя запах, словно варрен или собака. Открыв это, я быстро нахожу его, того самого доктора, забившегося в шкаф и трясущегося от страха.       — Прячешься, трус! Ты предал нас! Ты убил его! — взревела я, отбрасывая в сторону винтовку и вытаскивая упирающегося доктора за шкирку.       — Я ни в чём не виноват! — кричит он, но пустые оправдания уже ничего не изменят.       Бросив его на пол, я мощным ударом ноги ломаю ему коленную чашечку. Громкий хруст неприятно режет слух, зато теперь доктор далеко не уйдёт. Пронзительный крик боли накрывает меня, словно цунами, едва не оглушая, едва не заставляя остановиться, но пощады предателю нет. Он не пощадил Гарруса, а значит, приговорён к смерти.       — Я не убью тебя быстро, нет. Ты будешь умирать долго и мучительно, — прошипела я, ломая и второе колено.       Снова крик, который лишь раззадоривает, лишая рассудка. Вдруг сзади послышался какой-то шум. Быстро обернувшись, я успеваю увидеть, как навстречу моей голове летит стул, сжимаемый изящными ручками молоденькой блондинки.