Тайны мироздания "Б" класса

Самое ценное, что я вынес из персонального мастер-класса Саши Зарина - это умение подстраивать под себя каждую случайность. То есть я пока ничего не умел, но старался вовсю. Первой на испытании "принципа Зарина" стала соседка сверху, которая залила нашу кухню. Провести ее домой было легче легкого - Соня сама очень переживала за нанесенный ущерб и особенно за реакцию наших родителей (разница в возрасте в пару лет меня не смущала - Зарин сказал, что девушки постарше тоже очень даже). Я благородно заверил ее, что все улажу, и, пожалуй, с излишним рвением пригласил выпить кофе (чай мне казался слишком банальным), раз уж она и так в гостях. Полдела, считай, сделано было. Хотя атмосфера к романтике не очень-то располагала: с люстры капало, под ногами хлюпало. Соня немного посомневалась, но чувство вины вынудило ее согласиться. Правда, тут произошла некоторая заминка, потому что кофе у меня не было. - Ничего страшного, - сказала она с неприлично заметным облегчением. - Тогда я попью его дома. Когда "принцип Зарина" не сработал еще два раза, меня стало терзать смутное беспокойство, что мастер обольщений что-то не дорассказал. Очень важное. Без которого любые попытки обречены на провал, а подойти и спросить я стеснялся, и вообще всячески его избегал. Причину своего смущения я не мог определить, да и не пытался. Вообще не любитель самокопания, а то как выкопаешь нечто из глубин и живи потом с ним, как знаешь. Но когда Зарин однажды подловил меня в сортире, я чуть заикаться от волнения не начал. Пришлось долго думать, с чего бы. Решил, что он слишком неожиданно подкрался, да еще и со странным вопросом. Зарина тогда интересовало, пойду ли я к Ане Романовой на день рождения. И утверждал к тому же, что для меня это очень важно. Тут такая история: Аня Романова была не в моем вкусе, хотя, несомненно, личность она представляла яркую, особенно в паре со своей лучшей подругой Олесей Поповой. Даром, что они постоянно цапались и объявляли в классе военное положение. Последнее время Аня отчаянно флиртовала с Зариным. А мама Поповой учила нас физике, так что перед ее уроками Аня с Олесей мирилась. Когда не успевала, могла схлопотать и пару. А поскольку Олесе тоже нравился Саша, у Романовой уже были две тройки подряд и судьба предстоящей оценки по контрольной была неутешительной. Но Аня не унывала - на остальных уроках она давила Олесю морально и давала понять, что Зарин занят. Сам он, кстати, намеки Ани не подтверждал, но и не опровергал, что только накаляло обстановку. Мне вот было интересно, как он потом собирался выкручиваться: если Романова положила на него глаз, это чревато. И не только для всей его свиты, из которой он раньше принципиально не выделял фавориток. Но решающим пунктом в битве за лидерство стоял Анин день рожденья. План был банальный - она решила пригласить всех, кроме Олеси, ее группы поддержки и лохов, вроде Кибиша на "тусню с эротическим уклоном". У Романовой вообще бзик был на эту тему, поэтому она мне и не нравилась. Аня частенько интересовалась у Титовой подробностями личной жизни, где черпала вдохновение для своих сомнительных шуток. Хотя многим пошлые девчонки как раз по вкусу. Да и Зарину, судя по всему, было наплевать на ее манеры. И на то, что до его появления она целых два года ждала ребенка от какого-то перца из Бэкстрит бойз. Или от всех сразу что ли, по очереди... В общем, с приходом в класс Саши Зарина и здесь все таинственным образом рассосалось. Но я хоть и сохранял нейтралитет, сидел с "закадычной" подружкой Ани за одной партой и в список приглашенных на "тусню" счастливчиков благополучно не попал. - Тебе надо срочно замутить с Поповой, - выдал мне Саша, когда я ему об этом сообщил. Я посмотрел на него, как на психа. - Ну хотя бы сделай вид, - добавил он, правильно истолковав мой взгляд. На этот раз мне стало смешно. Олеся Попова обладала удивительной способностью раздуть слона даже из дохлой мухи. Достаточно было случайно подать ей руку на физре или поднять свалившийся учебник, как она начинала подозревать. А если подозреваемый после этого ненароком повторял свою ошибку, он автоматически заносился в список ее поклонников. Гипотетический ухажер Поповой класса со второго традиционно подвергался безжалостной атаке Романовой, которую выдерживали немногие. Так что желающие "замутить с Поповой" были заведомо обречены и знали об этом. Впрочем, сомневаюсь, что такие существовали в нашем классе: пацаны старались обходить ее стороной. Во избежание недоразумений. - Знаешь что, Зарин, - сказал я, отсмеявшись, - ты - единственный человек в классе, который может замутить с Поповой и не уронить при этом достоинства. То есть, я хотел бы так выразиться, но запнулся, завис на слове "единственный", чертыхнулся, и забыл, что вообще хотел сказать. Он еще смотрел так внимательно, как будто я что-то очень важное говорю, или ему прям до смерти интересно. - Это, ну... я могу, если надо. Только н-нафига? Она же потом, блин, хрен отцепится. - Не парься, - заверил Саша, положив ладонь мне на плечо. Прям как герой голливудского боевика, типа, не ссы, спасем мы эту чертову планету. - Главное другое. Тебе надо поднять авторитет в их глазах. - Ага, понял, - я кивнул с серьезным видом. - А в чьих глазах? - Твои одноклассницы привыкли, что вы все полные придурки, из-за этого все твои проблемы. - Че, правда? - Правда. Начнешь мутить с одной, и другие подтянутся. - О. - Я представил, как они все сразу ко мне тянутся, но мысль слишком превосходила возможности моей фантазии, и у меня чуть голова не закружилась. - Вау, - выдохнул я. - Ты гений. - Есть немного, - скромно потупившись, ответил Зарин. - Только можно я с кем-нибудь другим буду мутить? - Нет. Только с Поповой. Иначе Романова не пригласит тебя на день рождения. Она его, кстати, у меня дома решила отмечать, прикинь? Это-то я легко мог представить. Но на мысли о Поповой я опять подзавис. Тут прозвенел звонок, и мне все-таки пришлось слепо довериться гению Саши Зарина. Даже любопытно стало, каким же это образом все может так лихо извернуться. Настолько любопытно, что почти весь русский я просидел, глядя на Олесю Попову своим самым таинственным взглядом. Обдумывал, с какого бока подступиться. Но поскольку она не обращала внимания, на большой перемене перед алгеброй решил еще раз проинструктироваться у Зарина. Раз уж он решил всерьез за меня взяться. - Слушай, я только не пойму. Как она может со мной... ну, если я придурок? Как подойти-то вообще? - А, ну да, - согласился Саша. - Я понял. Тебе же надо попроще. - Вот именно. Я подумал, как круто, что он меня так быстро понял. То есть мне вообще нравился и предыдущий "метод Зарина", но вдруг он еще чему дельному научит. Зарин призадумался и вышел на лестницу. Мы спустились на пустынный этаж с раздевалками. Он долго смотрел на меня исподлобья. - Это не сработало, - вздохнул я, обреченно облокотившись на перила. Саша рассмеялся. Потом подошел ближе. Я бы даже сказал слишком близко, так, что непроизвольно захотелось отступить, но было некуда. - Почему, как думаешь? Меня почти опалило его дыханием. Я начал смутно догадываться, отчего еще утром старался его избегать. - Ну она и не заметила... - Значит, надо было так смотреть, чтобы без вариантов. - Я так не могу. Да, звучало жалко, но я сдался. И глаза опустил. - Ты слишком серьезно все воспринимаешь, - тихо сказал Саша мне на ухо. - Представь, что это игра такая. Я честно попробовал, но от его голоса у меня поднимались волны мурашек, и требовалась вся сила воли, чтобы не вздрагивать каждый раз, как его дыхание щекотало шею. - Все не всерьез, понимаешь? - Ага, - выдавил я. Все это ужасно раздражало. Особенно, если учесть, как оно выглядело со стороны. Но говорил-то он все очень правильно. А то, что я там себе надумал - мои личные загоны. Человек из лучших побуждений помочь пытается, а со мной непонятно что происходит. Чтобы хоть как-то исправить ситуацию, и не выглядеть полной размазней и чувствительной тряпкой, я решительно выпрямился, едва не стукнув его по лбу. И тут же пожалел об этом, потому что все накатило по новой. А Зарин оказался совсем близко, и эти его губы... - Посмотри ей в глаза и представь, что ужасно хочешь ее поцеловать. Можешь даже сказать об этом. "Я хочу тебя поцеловать". Не стесняйся. - А если поверит? - Обязательно поверит, - горячо заверил меня Зарин, глядя на мои губы. Я вдруг понял, что непроизвольно облизываюсь, и прикусил язык, но он явно успел это заметить. - Вообще, гони какую-нибудь чушь, - продолжал он своим гипнотическим голосом, - чем глупее, тем лучше. Все само собой получится... А я, честно говоря, уже начал терять смысл его слов, потому что глаза перед моим лицом расплывались в темное пятно. Я молчал, и Зарин молчал, а волны мурашек как-то незаметно превратились в одно сплошное горячее цунами, в котором я тонул и зачарованно не мог сдвинуться с места. Взорвавшийся над ухом звонок заставил нас подпрыгнуть. Гипноз кончился, Зарин отшатнулся, и я без оглядки побежал вверх по лестнице. Поспешил претворять в жизнь его советы, пока впечатление не остыло, ага. Как раз случилась срезовая контрольная и, быстро решив свои уравнения, я поймал озабоченный взгляд соседки по парте, полный тоски и непонимания, и пододвинул к себе листик с ее каракулями. Олеся тут же склонилась над партой, пряча лицо за занавеской кучеряшек. Потом молча забрала решенный вариант, пискнув какую-то благодарность. На самом деле Попова сама виновата: если бы на этом дело кончалось, я и раньше помогал бы ей с алгеброй. Но в воздухе тут же повисла обязывающая неопределенность, полная томительных догадок. Олеся вдруг стала жутко неуклюжей. Она что-то заподозрила. Я залез под парту, ухмыльнулся про себя и выложил перед ней ее упавший пенал. Потом повторил фокус с тетрадью, ручками и набором транспортиров. Пожалуй, с линейками я переборщил, тут уже и училка что-то стала замечать, пришлось немедленно сдать контрольные и выйти из класса. Но так даже лучше. Я успел пройти вперед и придержать для Поповой дверь. Судя по выражению ее лица, она окончательно убедилась, что я рехнулся. - Попова! - сказал я, пока она первой не высказала мысль о моем помешательстве. - Я должен сказать тебе что-то очень важное. Я... - Ты сошел с ума? - Она так выпучила на меня глаза, что я растерялся, но тут же взял себя в руки. - Да! Я сошел с ума... от любви. Можно я тебя поцелую? Весь день об этом думаю. На самом деле я, конечно, блефовал, как и советовал наш гений. Мне не очень хотелось с ней целоваться. То есть она вообще ничего, но сегодня у нее вскочил прыщик на подбородке, и я изо всех сил старался его не замечать. Но все равно постоянно возвращался к нему взглядом. - Можно, - хихикнула Олеся. Я с ужасом уставился на ее подбородок: прыщик прямо на глазах вырос раза в три. - Только осторожно! Я сначала должна тебя с родителями познакомить. - Отлично! - Я аж рассмеялся от облегчения. Олеся окинула меня взглядом с головы до пят. - Вот как? - Угу, - довольно осклабился я и смело взял ее за талию. Она, хихикнув, вывернулась, по-хозяйски взяла меня под руку, и мы пошли вдоль коридора. - Тогда проводи меня сегодня... Я мгновенно напрягся. - ...ой, нет, папа поздно придет. Выдохнул. - Блин, а завтра мамы не будет... Может, на выходных? Точно! Только ты, я и... - Оле-е-сечка, - мурлыкнула выросшая как из-под земли Аня Романова. - У вас что, свидание намечается? - Отвянь, Анечка, - отмахнулась моя новоиспеченная герлфренд и прижалась ко мне сбоку. - Ой, Ильин, смотри не кончи раньше времени, - Аня почуяла легкую добычу и не отступала. - Не переживай, Романова, у нас чистые и высокие чувства... - Чего?! - Хотя, кому я говорю. Олесь, какие же у тебя глаза красивые... - Переборов себя, я остановился и как можно аккуратней провел ладонью по ее щеке. И только потом понял, что это был чуть ли не самый интимный жест за всю мою жизнь. - Прям голубые как... как... В голове отчаянно вертелись "яйца дрозда", но я сдержался и выдавил из себя очередную банальность: - Прям как весеннее небо за окошком! - Ох! - Она совсем растаяла и выглядела так, словно хочет растечься в большую лужу. - Как я раньше не замечал?.. В общем, это было легче, чем я думал. И Аня Романова меня не то, что не доставала после такого, а смотрела даже с опаской. И с плохо скрываемой завистью. Целых два урока терпела, прежде чем пригласить нас на свой хваленый день рождения. Зарин все-таки гений. ~ ~ ~ ~ ~ Я, честно говоря, знал, что Романова устроит не день рождения, а форменный разврат, но не ожидал, что он будет настолько откровенным. Она, впрочем, тоже о таком и не мечтала, но начну по порядку. К Зарину именинницу привели родители. Сдали на руки вместе с тремя сумками праздничного корма. Заодно проинспектировали квартиру и ее хозяев, которым доверяли свое сокровище аж до утра. Тут, конечно, все было представлено, как надо: приходящая Заринская бабушка заканчивала уборку и производила убедительное впечатление хозяйского присмотра. И оставили мама с папой Анечку с чистой совестью, даже не подозревая о ее разнузданных планах. Потом мы торжественно вручили подарки и на этом приличная часть мероприятия кончилась. Я, кстати, подарил Ане большой букет тюльпанов. Сначала хотел купить книгу по этикету, как мама советовала, но цветы показались душевнее. К ним еще кассета прилагалась, с "хитами зарубежных исполнителей" но ее забрала себе Попова. Вроде как Аня такое точно не слушает. Мне было без разницы, я ее тоже не слушал. Она мне вообще случайно досталась - пошел на рынок за луком, а там на все ряды рыдает из колонок у киоска: "Аиша! Аиша!" И так нон-стопом, весь день. Продавщицы овощей очень просили меня купить эту "Аишу", потому что они уже с ума сходят. Даже умоляли. Но денег у меня хватало только на продукты, поэтому я купил кассету, а весь ряд скинулся мне по луковице. Правда кассету я купил одну, а играла "Аиша" во всех киосках. Но Попова была довольна. Первым делом после подарков пришлось добывать алкоголь, здесь пригодился Максим Зарин. Правда, вместе с бутылками для нас он привел двух двадцатилетних тетенек для себя, но они всю ночь проторчали в его комнате и нам не мешали. Разве что стонали иной раз слишком отвлекающе, но это было очень даже в тему. Аня, едва добравшись до нужной кондиции, совсем распоясалась. Как будто за один вечер решила наверстать все, что так долго запрещали строгие предки. И вся наша озабоченная компания радостно стала "наверстывать" вместе с ней. Для удобства даже решили избавиться от лишней одежды с помощью подкидного дурака. Олеся вдруг жутко застеснялась, и мне пришлось ради нее постоянно выигрывать, чтобы избежать совместного стриптиза. Зарину повезло меньше (хотя сомневаюсь, что он бы со мной согласился), играл Саша совсем хреново, и очень быстро они с Аней остались сидеть только в нижнем белье. Аня была в восторге, Зарин же воплощал полную невозмутимость в ответ на прикованные к его шортам взгляды. Я, кстати, опять обрадовался, что в отличие от других остался при джинсах. Потому что на его трусах вызывающе сверкал американский флаг, который он демонстрировал во всей красе, широко расставив ноги. В то время, как остальные раздетые пацаны скромно довольствовались ботанскими боксерами дурацких расцветок. Лучше уж совсем тогда без трусов сидеть, чем позориться рядом с таким великолепием. Пьяной Ане тоже хотелось блеснуть своим новеньким комплектом нижнего белья, и она попыталась затеять бой подушками. Зарин так явно поддавался, что все остальные чувствовали себя лишними. Только Попова делала вид, будто ничего другого и не ждала, со всем возможным комфортом развалившись на моих коленях. Тут еще подходящее звуковое сопровождение из комнаты старшего брата сильно отвлекало... Мне стало совсем жарко и тесно, но я мужественно терпел, ожидая обещанное Зариным внимание женского пола. Главное, чтобы Олеся вовремя ко мне подостыла: мало того, что она сама была полным бесперспективняком, так и других отпугивала. Но я не волновался, уж Саша Зарин наверняка все рассчитал заранее. И то, как сам он будет избавляться от полуголой Романовой, тоже. Я на это очень рассчитывал, хотя по всему выходило, что его и так всё совершенно устраивает. Тем более, что Анечка уже недвусмысленно водила пальчиком вокруг его пупка. И обсуждали они при этом, можно ли бить девушек подушками, или нет. За этой волнующей сценой с одинаковой жадностью наблюдали все без исключения, в срочном порядке свыкаясь с мыслью, что это абсолютно нормально и так теперь будет всегда. Потому что в тот исторический момент вокруг пупка Зарина строились внеклассные отношения нового уровня. - Я читала, что девушку можно ударить только цветком. Романова лениво привстала, дотянулась до букета в ведре на полу и вытащила тюльпан. - Вот, - она пьяно подмигнула Зарину. На, мол, раз подушками не хочешь. Попова нервно елозила на моих коленях, добавляя масла в огонь. Зарин взял цветок, улыбнулся, глядя на нее исподлобья своим таинственным взглядом, очень медленно его понюхал и протянул обратно: - Нет, Аня, женщин можно бить только лобком по попке. Аня неприлично разрумянилась, Олеся тоже. И Света с Катей покраснели, и даже Стасик. В общем-то, стало окончательно ясно, что кое-кого сегодня отчпокают. И все остальные вроде как не при делах. Народ потихоньку засуетился, вдруг собираясь расходиться. Вроде и солнце почти встало, стоны за стенкой приутихли. Гостеприимный хозяин задумчиво закурил, не обращая внимания на расходящихся одноклассников. Я уходить пока не собирался, потому что на мне во всех смыслах висела Попова. К тому же было приятно чувствовать себя избранным - как официальный бойфренд лучшей подруги Романовой, я имел привилегию ночевать у Зарина. Пацаны мне точно все обзавидовались. Оставалось только решить, что с этой Поповой теперь делать, раз ничего серьезного мне не светит. Но не успел я подумать, что избавляться от нее мне теперь придется самостоятельно, как она слезла с моих колен и с загадочным видом пошла вслед за именинницей. Пользуясь временной свободой, я решил хоть нормально выпить напоследок. Но остатки вина с водкой допили на дорожку оба Сереги, и пришлось все-таки встать и тащиться на кухню в поисках какого-нибудь алкоголя. В конце концов я даже морально готов был спереть Заринское пиво, если придется. Мне почему-то было совсем тоскливо и пусто. Но проходя мимо туалета, я внезапно услышал свою фамилию и остановился, как вкопанный. Нет, подслушивать я конечно не собирался, тем более пьяную девчоночью болтовню, но Попова так убедительно обещала меня поцеловать взасос, что я против своей воли заинтересовался. Аня, которая до этого что-то бессвязно ныла, вдруг истерично расхохоталась. - А Ильин не умеет! - Смех ее мне очень не понравился. Как-то совсем уж обидно. - Да у него на лбу написано, что еще никто не давал, а тут ты!.. К чести Поповой, она за меня заступилась. - Ничего у него не написано. - Ха-ха, ты еще скажи, что у него встал, пока ты там сидела. - Еще бы, - уверенно заявила Попова. Я непроизвольно посмотрел на свои джинсы. Учитывая, что последнее время меня возбуждало все, что шевелится в радиусе ста метров, тем более сегодня, когда я с нетерпением ждал эффекта Зариных интриг, в этом не было ничего удивительного. Но черт возьми! Это же не могло быть так заметно?! - Ну тогда давай, засоси его, посмотрим, что скажешь. Спорим, он точно не умеет! Они неожиданно замолчали, потом звякнула бутылка. Аня икнула. - Да ладно тебе, - уговаривала ее подружка, - круто же будет! Ну чего ты, блин, в самом деле... - А вдруг это больно... - протянула Романова. - Ты видела, как у него шевелится? Или мне показалось? Нет, ну точно... Я понял, что это уже не про меня и вернулся в комнату. Все уже свалили по домам. Я машинально потянулся к бутылкам, но вспомнил, что бухло кончилось. Успевший одеться Зарин отвернулся от окна и уставился на меня. - Ты чего такой пришибленный? Схватив со стола уцелевшее яблоко, я стал вертеть его в руках. - Не, нормально. Соврал я, пожалуй, не слишком убедительно, но меня волновало совсем другое. А вдруг, правда, опозорюсь?! Попова же потом всем в подробностях расскажет, как мы лизались, а ее подружка меня съест с потрохами. Целовался последний раз я давно. Потом еще с Осиновой хотел попробовать, но она, дура, кусалась. Да и то, не в засос, а так, эксперимента ради. Точнее, это меня тогда целовали, а я соображал, зачем мне это надо. Теперь вот понял, зачем. Перед глазами крутились губы Поповой, которые кривились в презрительную ухмылку. Спасибо, хоть прыщик к субботе исчез, но легче от этого не стало. - Блин! - в сердцах бросил я. Зарин продолжал с интересом наблюдать за моими переживаниями. - Ты же обещал, что это временно, - объяснил я ему. - Попова, в смысле. - А тебе уже надоело? - Мне с самого начала не нравилось. Я вдруг подумал, что это Саша во всем виноват. И вообще ему наплевать на мои проблемы, и никакой он не гений, а живет как ему одному удобно. - Теперь все будут обсуждать, как ты круто трахаешься и как я хреново целуюсь. Он хмыкнул, но заметив мой очень сердитый взгляд, решил не смеяться и сделал серьезное лицо. - С кем это я круто трахаюсь? - поинтересовался Зарин. Я многозначительно промолчал. - Аня Романова не в моем вкусе, между прочим. Я скептично угукнул. - И ты зря переживаешь, - продолжил он, заваливаясь на диван. - Все твои проблемы легко и просто решаются. Иди сюда. В голове у меня промелькнуло сразу облако вспыхивающих зарницами мыслей. От "Зарин же гений, как я мог сомневаться!" до "а вот близко к нему лучше не подходить..." Причем последнее прямо-таки сверкало в голове огромной растяжкой, пересвечивая все остальное, хотя я бы ни за что не сформулировал свои опасения. Просто знал, что в кресле мне будет комфортнее. А потом я вспомнил, какие именно у меня "проблемы" и вытаращил на него глаза. - З-зачем? Отлично, опять я от него стал заикаться. - Попова от тебя отстанет, и даже не обидится, а все остальные встанут в очередь, вот зачем. Только давай быстрее соображай, пока они не пришли. У меня даже яблоко выпало из рук. Я смотрел на него и не верил своим глазам. Очередь? Ко мне? - Секс, Илюха! У тебя будет секс! Решайся! Против такого заклинания я в принципе не смог бы устоять. Хрен с ними, с остатками гордости, с тем, что мои мысли и желания ни для кого не секрет... Пусть делает со мной, что хочет. Ради такого я все переживу. Пока я думал, в коридоре вспыхнул свет. Девчонки выбрались из ванной. Зарин вскочил с дивана, я, больше не сомневаясь, кинулся к нему, но в последний момент тормознул. Он улыбнулся, легонько подтолкнул меня к заваленному посудой и бутылками столу и сказал уже на ухо: - Повторяй, что я делаю. Понял? Ничего я не понял. Но ответа Зарин ждать не стал. Он обхватил меня за шею и поцеловал. Если это так называется, конечно. На самом деле у нас произошла какая-то дикая борьба языками, причем я смотрел на него и видел, что глаза у него тоже открыты. Меня аж опалило его ошалелым и злым взглядом. Все это произошло за доли секунды, но я еще успел подумать, что наверно он хочет, чтобы я закрыл глаза для достоверности, и поэтому злится. В этот момент он как-то хитро поймал мой язык своим и засосал его себе в рот. Я зажмурился и вцепился ему в плечи. Мысль о том, что у меня скоро будет секс, разорвалась в клочья и испарилась без остатка. Я думал только о том, что сейчас задохнусь... И еще это невыносимое и трепетное одновременно чувство, как будто собираешься чихнуть, и вот-вот, еще немного и это произойдет, а внутри всё собирается, как сжатая пружина в ожидании разрядки... Нет, чихать я не собирался, ощущение было в тысячу раз сильнее. И не только в носу, а во всем теле сразу. В ушах звенело, бешено колотилось сердце, я даже ног не чувствовал. И не заметил, что наша борьба давно кончилась моим полным и безоговорочным поражением. Я не повторял то, что он делает. И вообще забыл, зачем это все. Мне уже на всё было плевать, только бы он не останавливался. Пусть даже это было невыносимо: какие-то предметы впивались мне в спину, мне чудился ведьминский хохот, а Зарин превратился в синеликого бога с тысячью рук, и эти руки держали меня, сжимали, душили и рождали огонь от прикосновений с кожей. Потом что-то во мне взорвалось, я открыл глаза и с трудом разобрал, что происходит. Тяжело дыша, Зарин нависал надо мной, держа правую руку на моем горле. Вторую он вытащил из моих джинсов и вытер о свою футболку. Потом, оттолкнувшись, выпрямился, и в моем поле зрения осталась только витражная люстра и цветные блики на потолке. Я лежал на столе среди остатков закуси. Очень неудобно, кстати, и торец столешницы больно врезался в попу. Так что я осторожно сполз на пол вместе с прилипшими к моей спине кусочками какого-то салатика и стал приходить в себя. Из коридора доносились голоса, я разобрал хихиканье, потом все стихло. Не зная, как теперь быть, я встал и подошел к двери, прислушиваясь. Потом отшатнулся, потому что она открылась, впуская Зарина. Он был уже в шортах, другой футболке и со стопкой постельного белья в руках, которую он оставил на диване. - Чего ты тут, пойдем, - бросил он мне и снова вышел. Я пришел за ним на кухню, где на огромном кресле тоже лежали простыни. - Кресло легко раскладывается, разберешься? - Он потер лоб и глаза, потом зевнул. - Эмм... - Тогда спокойной ночи. В смысле утра. - Угу. Потом он выпил воды, и я внезапно вспомнил, что забыл спросить самое главное. - Стой, Саш. А они это... видели? И как... ну, это. Сработало? Он пожал плечами. - Да все нормально, вроде. В понедельник в школе увидишь. - Чего? - Нормально все, - отмахнулся он. - Спи. - А ты куда? - Я к себе. Устал. Он ушел, а я опять почувствовал себя как-то глупо. Не люблю навязываться, а вышло именно так. То есть я совсем не понял, что и как вышло, но мне было не по себе. Но я тоже устал и хотел спать, поэтому плюнул на все, разложил кресло и закутался в простыни. За окном занималась заря, из распахнутой форточки отчетливо пахло сиренью. Я долго не мог заснуть, пережевывая прошедшую ночь, и крышесносный поцелуй, и лицо Зарина, который улыбался, и его руки. Потом я окончательно провалился в аромат цветов, и снова захотел это пережить. То, что он делал. Когда я раньше дрочил, всё было пресно и бессмысленно. Поэтому я дотронулся до себя, воображая, что это рука Саши Зарина. И что он сидит рядом и смотрит на меня. Мне стало жарко, я сбросил простынь и стал двигать ладонью сильнее и резче. Но все было не то, у меня не получалось, и эротический сон понемногу таял, только вот кончить все еще хотелось очень сильно. Я в отчаянии даже открыл глаза в какой-то момент, и меня тут же пронзило ужасом и волной жара, потому что Зарин сидел на подоконнике и смотрел прямо на меня. И весь светился так, что больно смотреть, будто за окном было не солнце, а взрыв ядерной бомбы. Я чертыхнулся и судорожно натянул на себя простынь, спрятавшись с головой. Лучше б я прям на месте там умер! Или провалился сквозь дурацкое кресло прямо в центр планеты. Но секунды шли, а я оставался лежать, и только слушал непонятные звуки на окне. Переборов стыд, я поддался любопытству и выглянул. Как ни в чем не бывало, Саша теперь высовывался из окна, грозясь вывалиться с четвертого этажа. - Ты чего там? Голос у меня был хриплый, но хоть не заикающийся. - Птичка у меня. - А?.. - Голубь знакомый. Я его подкармливаю каждый день. А он за это срет соседям на подоконник. Доброе утро, кстати. - Привет. - Тебе мама звонила. - А, хорошо. Чего хотела? - Не знаю. Наверно, чтобы ты домой пошел. Вот судя по его голосу нельзя было даже вообразить, что он так меня выпроваживает. Но я уже честно устал гадать, что Зарин имеет в виду, когда что-то говорит. Единственное, что я определенно уяснил - этот человек для меня неразрешимая загадка. Надо вот тоже попробовать делать все невпопад, вдруг также получится? Поэтому я встал, запихнул смущение куда подальше, потянулся, налил воды, выпил, схватил вчерашнее яблоко и быстро сгрыз его вместо чистки зубов. Потом надел джинсы и поднял с пола измазанную футболку. Засохший салатик не сковыривался. Ну и ладно. Я подошел к окну и тоже выглянул вниз. Голубь честно и усердно выполнял условия договора. - А чего тебе соседи? - Бабушку нервируют, - объяснил Саша. - Сказки про Максима сочиняют и про меня. Что мы - наркоманы и сутенеры. Я подумал, посмотрел на него и сказал как можно более некстати: - Саша, пока и спасибо тебе за всё. Он всё-таки удивился. - За что? - Ну, как... За это... Чтобы не объяснять словами, я притянул его к себе за плечи. Так, чтобы почти вплотную. Он удивился еще сильнее. И тогда я его поцеловал. Конечно, это немного отдавало гомосятиной. Но Зарин на голубого никак не смахивал, а в себе я уж был уверен. И вообще это вроде игры, он сам говорил. Так что я сделал это без всяких там зазрений совести и у меня всё получилось, как надо. Мы очень круто целовались, потом я собрал все свои силы и сделал шаг назад. Тяжело было, конечно, но оно того стоило. Саша, кажется, был в полном раздрае. Я тоже, но мне привычнее. - Да не за что, - он криво улыбнулся. Я пожал плечами, попрощался еще раз и вышел из дома. А на улице - такая сказка! Все сияет, зеленеет, сшибает с ног ароматами цветущих каштанов, сирени и свежескошенного газона. Я шел и чувствовал себя совершенно счастливым. Потому что, наконец, познал самую волнующую тайну из всех.