Тайны мироздания "Б" класса

Синяки и яркий фонарь под левым глазом вызвали в школе еще больше ажиотажа, чем слухи о нашем с Зариным поцелуе. Я поначалу стремался своего вида, но потом нашел в нем кучу преимуществ. Учителя удивлялись, как это, такой милый я вдруг дошел до такой жизни, жалели, учили жизни, и ставили завышенные оценки, что было очень кстати. Девчонки смотрели с восторгом и ужасом, наверно, представляя себе какую-нибудь романтическую предысторию. Разве что Трофимова закатывала глаза и смотрела на меня, как на придурка. А пацаны просто зауважали. Не из-за синяков, конечно, тут роль сыграли отбитые в мясо костяшки пальцев. Я даже слегка зазнался от такого внимания к своей персоне. И ведь всё сам! Без чьей-либо помощи! Обогретый лучами навалившейся славы, я ждал реакции Зарина, но он только оглядел меня и, усмехнувшись, покачал головой. Его почему-то мой крутой вид совсем не впечатлил. Ну ничего, посмотрим, что он потом скажет. Когда узнает, как я пригласил в кино сразу Настю, Машу и Ксюшу. Кроме этих троих одноклассниц, из которых мне ни одна, кстати, особенно не нравилась, просто нужно было поддерживать авторитет, я неожиданно замутил с совершенно крышесносной Витой. Она была дочкой каких-то отцовских друзей, с которыми он сто лет не общался. Я тогда вернулся взмыленный после школы и был сильно шокирован, когда обнаружил ее в своей комнате. Она сидела на полу и разглядывала мои фотографии, снятые в огромном количестве папой-фотолюбителем. Меня даже не возмутило такое наглое вмешательство в личное пространство: Вита перед альбомами успела проинспектировать старые дневники, тетрадки со школьными сочинениями и всякий личный хлам, скопившийся на полках с глубокого детства. Давно пора было выбросить, но слишком лениво во всем этом ковыряться, выискивая что-то нужное. Так что к моему приходу она имела неплохое представление о моей жизни и обо мне, и когда увидела мою живописно раскрашенную физиономию, изумилась, явно ожидая увидеть что-то другое. И в этот же момент я стоял и с отвисшей челюстью разглядывал свою незваную гостью. У нее была короткая стрижка темных непослушных волос, черный топик на лямках, на плоской груди болтались несколько пустых жетонов, еще плюс камуфляжные штаны, и в общем она имела очень воинственный вид. Я впечатлился. И даже почти влюбился с первого взгляда. Вот прямо так сразу. Еще она сказала, что ее зовут Виола или Виолетта. Но если я буду ее так звать, или кому-нибудь об этом скажу, то она меня убьет. Потому что она - Вита, и никак иначе. У меня имя было попроще, но я собрал всю возможную наглость и сказал, что тоже ее убью, если она не пойдет со мной как-нибудь прогуляться. Ей такой подход явно понравился, и мы договорились на выходные. Но одноклассниц в кино я все равно собирался сводить среди недели, и одно другому не мешало. Да и лето скоро, последняя учебная неделя, стоило взять от своих фингалов по-максимуму, раз уж так сложилось. Другого такого случая могло больше не представиться, (на что я очень надеялся). Доступную Титову вот больше провожать не пойду, надо себя уважать в конце концов. Нечего на мелочи размениваться. Но до Трофимовой было далеко, так что я подкатил к ее "подружкам". Мы эту троицу между собой называли подтрофимовиками. Они зачем-то пытались подражать Оле. У них не получалось, рядом с Трофимовой они безнадежно проигрывали. Примерно, как мы все на фоне Зарина. Ну, то есть, так было раньше, теперь-то я ему ни в чем не уступал. Зато в отличие от Романовой, они держали планку. Смотрели на нас, как на говно. И, кажется, гуляли с подачи Трофимовой только со взрослыми парнями. Так что еще ни у кого не получалось затусить не то что с Олей, но и с подтрофимовиками. Поэтому я решил, что если играть - то по-крупному, и, набравшись смелости, пригласил всех троих сразу. А они взяли и согласились! Вот она, сила позитивного мышления. Заодно и Трофимовой урок, пусть одна погуляет, прочувствует, каково это. Так что личная жизнь кипела вовсю и была прекрасна, как никогда. Смущал меня только один момент, на который я, как мог, старался не обращать внимания. Но это было нелегко. Потому что прожигающие взгляды на своей спине я чувствовал постоянно. Забитое недоразумение по кличке Кибиш нашло единственный способ испортить мне радость жизни: когда бы я ни обернулся, всегда встречался с ним взглядом. И на переменах он выбирал себе точку наблюдения и следовал за мной по пятам. Раньше я тоже то и дело натыкался на него в разных неожиданных местах, но только теперь понял, что случайностей не бывает. Даже после драки с Титовскими поклонниками он неспроста оказался рядом, это уж точно. Такое открытие ужасно действовало на нервы. Неприятно вот так вдруг узнать, что кто-то все еще хранит свои обиды и лелеет надежду отомстить тебе каким-нибудь извращенным способом. Может быть, стоило поговорить с ним, но одна мысль о добровольном общении с Кибишем вызывала у меня содрогание. Слишком стыдно и гадко было вспоминать то, что между нами произошло. Да и прощения просить за прошлые обиды после такого уже поздновато. Но он ходил за мной по пятам, и этому нужно было положить конец. Да так, чтобы никто не заметил, а то увидят, как я перетираю с Кибишем, и попробуй потом докажи, что не верблюд. Но Кибиш прям чувствовал, когда я превращался из жертвы слежки в охотника, и моментально исчезал. Я приноровился выходить с уроков первым и однажды все-таки высмотрел его после школы до того, как он стал высматривать меня. Но поговорить так и не удалось. К нему подошел Зарин, и они свалили вместе. Сначала мне стало смешно - ну вот, встретились два, блин, одиночества, теперь еще найдут общий язык, по-любому, Зарин же парень компанейский. Потом я заволновался. И чувство непонятной тревоги нагнеталось, пока я не выдержал, плюнул на все, и пошел за объяснениями к Зарину напрямик. Пообщались мы просто отлично. Как будто и не было этой недели молчания, когда каждый был занят своими делами, а общих вопросов не возникало и говорить было не о чем. Я даже почувствовал, что соскучился по его странным шуткам, и вообще он был прикольный. Мне его не хватало. Правда о волнующем меня вопросе речь так и не зашла, а о всяких там минетах так и вообще грех было поминать. Но в порыве душевной щедрости я похвастался своими достижениями. Потом запоздало подловил себя на том, что снова жду похвалы, но он почему-то за меня не порадовался, а назвал идиотом. Вроде как одно дело выгуливать подружек для всеобщего удовольствия, другое - кино. Кино - это уже шаг к интиму, третий тут лишний, а четвертый-пятый и подавно. Зацеловать в особенно проникновенный момент всех троих сразу не получится, а по очереди сами не дадут, передерутся. И вообще, если я хочу чего-то серьезного, то нужно уже определиться. А не приглашать кого попало. Он так доходчиво и убедительно объяснил, как я лоханулся, что даже не обидно было. И обещал что-нибудь придумать и разрулить мою непростую ситуевину с подтрофимовиками. Так все вернулось на свои места. Он - чертов гуру, а я ничего не понимаю в этой жизни. И тут я вспомнил про свою новую любовь. Вернул себе вальяжную уверенность и сказал: - Да это же так, нафиг они мне сдались. Просто жалко стало, сидят втроем кукуют, а тут кино хорошее. А так у меня уже есть девушка. - Правда?! - Меня чуть покоробило его искреннее удивление. - Да, - прохладно ответил я. - У меня с Витой всё серьезно. Такого удивления на Сашином лице я еще не видел. И поспешил подробно выложить ему всю историю своего нового знакомства. - Надо же! - А что? - Да не... Просто... Бывает же такое. Я пожал плечами. Меня прям распирало самодовольство, еле сдержался, чтобы не лопнуть от нахлынувших чувств, но виду не показал. - Это точно. Он вдруг усмехнулся. - А я вчера, прикинь, как раз с Кибенкиным о тебе говорил. Меня приморозило на месте. Только этого не хватало... Я промолчал, мучительно ожидая дальнейшего. Но Зарин, приняв мой ступор за отсутствие интереса сам поспешил разъяснить: - Он на тебя запал. Тут уж я не сдержался. Меня одолел приступ истерического хохота. Смеялся я с огромным облегчением. Зарин выждал, пока я успокоюсь. - Ну ты и урод, Илюх. Меня скосило ржачем по новой. - Кто?! Я? Я - урод? Ты хоть знаешь, что он!.. Да он же гомосек, блин, он меня... Бля... - Чего? Я вытер лоб рукой. Потом вспомнил, как Кибенкин сидел на мне верхом, снова окатило стыдом, но я попытался посмотреть на это иначе, учитывая новое открытие. - Он короче... Приставал ко мне. Блин, как вспомню, аж тошнит. - Почему? Если я и ожидал какого-нибудь вопроса, то явно не такого идиотского. Но Саша смотрел вполне серьезно. - Ну, ты что. Это же... Это Кибиш. Он же конченый... - А-а, ясно, - он понимающе усмехнулся. Я толкнул его в бок. - Чего тебе ясно? Блин, Саша, он же как долбанный пидор, ты сам нам говорил тогда в раздевалке, а выходит, что так и есть! Я лучше с Осиновой буду лизаться, хрен с ней, пусть язык откусит, зато она хоть девочка. - Ну, я-то не девочка, а тебе вроде нравилось. Пока до меня опять дошел ход его мыслей, я совсем растерялся. Мы остановились у школьного забора под шелковицами, солнце пекло нещадно, и мне стало жарко. - Так ты же... С тобой в шутку... Я смотрел ему в глаза и не понимал, зачем и что говорю. Но сказать было просто жизненно необходимо. Иначе он все неправильно поймет. - Мы н-несерьезно... И тут все вернулось. От накатившего беспричинного волнения во рту пересохло, я почувствовал, как по слабеющим коленям поднимается томительная волна трепета. А потом оседает предвкушающей дрожью в паху. Ответа я ждал и боялся одновременно. Конечно, он скажет, что ничего не было. Оно же именно так, и думать не о чем. Но за десяток секунд молчания я тысячу раз успел представить, что бы почувствовал, если бы мы снова целовались. - Да, - наконец, сказал Саша. - До серьезного пока не дошло. Я выдохнул. Вот ведь разволновался непонятно из-за чего. Наверно, Кибиш заразил меня своими психами, и меня теперь ничто не спасет. Но после разговора с Зариным стало гораздо легче, это точно. - Слушай, - внезапно спохватился я, - а ты чего ему посоветовал? Насчет меня? Может, там еще не все потеряно, попьет каких-нибудь таблеток и успокоится?.. - Вряд ли, - Зарин участливо положил руку мне на плечо. - Но ты не бойся, подкрадываться он больше не будет. - И на том спасибо. - Тут надо более продуманно... Чтобы ты ничего не заподозрил... - Что?! На этот раз заржал Зарин, да так искренне и заразительно, что мне тоже пришлось. Хотя образ озабоченного Кибенкина, вооруженного беспроигрышными комбинациями Зарина, немного пугал. - Ты так больше не шути, пожалуйста, - попросил я. Саша сказал "ладно", мы попрощались, и я пошел домой. Но это был первый раз, когда я почему-то не поверил его словам. ~ ~ ~ ~ ~ Лето наступило внезапно, не дожидаясь конца мая, последнего звонка и уж тем более каникул. Учеба в последние дни совсем не шла. Все уже были где-то далеко, даже учителя. Физичка перестала жаловаться на инфляцию и коммунальные проблемы, на алгебре мы всем классом играли в мафию, а училка по литературе устроила небольшой концерт и спела нам на гитаре. Правда, смотрела она во время пения исключительно на Зарина, но всем уже было пофиг на эту неприкрытую педофилию. Всеобщее радостное сумасшествие никого не пощадило. Ну, разве что Маргариту Павловну, которая на последнем уроке устроила ежегодные поминки своего безвременно почившего кота. Я был вдвойне счастлив, потому еще, что запавший на меня одноклассник Кибенкин извинился и перестал пытать своим вниманием. Я великодушно сделал вид, что вообще не понял, о чем он, кто старое помянет и всё такое. Проехали! А втройне счастлив, потому что вечером шел в кино в приятной компании, а еще через пару дней - на школьную дискотеку. Очень хотел похвастаться там своей новой девушкой. То есть, просто девушкой. Тем, что она пока первая, хвастать было необязательно. На кино я, как и советовал Зарин, особенно не рассчитывал. Мы шли на повтор нашумевшего еще зимой блокбастера, который считался чуть ли не самым романтичным фильмом в мире, но Зарин обещал разгрузить меня от избытка расчувствовавшихся барышень. Только по-моему, он слегка перестарался. Потому что пришел к кинотеатру с тремя друзьями своего старшего брата. Они тут же взяли девчонок в оборот, и если б не Зарин, я бы чувствовал себя совсем странно. Но перед сеансом они затащили нас в буфет, настойчиво угостили коньяком, и я решил, что в принципе меня все устраивает. Да и девушки были вполне довольны. Я, правда, рассчитывал, что буду сидеть рядом хоть с одной из них, но мне не повезло. Когда мы рассаживались, я стормозил, пропустил всех вперед и оказался с краю рядом с Зариным. Но благодаря ему, смотреть эту любовную мелодраму было даже весело. Умел Саша все опошлить в хорошем смысле, это точно. Но в самый-самый душещипательный момент, когда девчонки со всего зала восторженно выдохнули, он тронул меня за ладонь, показывая, чем занимались трое наших подруг. Как же это быстро у некоторых получается! Хотя, с другой стороны, все верно. Парни, в отличие от меня, времени не теряли, и последний ряд с местами "для поцелуев" вовсю оправдывал свое название. Я выдавил из себя улыбку, мол, круто, а Зарин мне подмигнул. И стал дальше смотреть кино про дурацкий тонущий корабль, как будто не ясно, чем там все кончится. А я откинулся на спинку кресла и разглядывал его, что было куда занимательнее. Он до сих пор казался инопланетянином, и дело было вовсе не в культурном отпечатке буржуйских нравов. Просто он был такой сам по себе. Взять хотя бы все эти прикольные штучки, которые так в тему висели у него на шее или руках, как будто он с ними родился. Я вот такую феньку в жизни не нацепил бы. Хотя ужасно хотелось. А он ничего, ходит. Я стал рассматривать все его значки и браслеты и вдруг заметил на шее военный жетон. И вспомнил о Вите. Но у Зарина пластинка была прикольней, не блестела фальшивкой, а выглядела как настоящий ветеран, и что-то на ней было нарисовано. Кажется, латинская "В", вроде виктория или победа. Вите бы точно понравилось. Пока я задумался, как раздобыть себе заринскую бижутерию, он заметил мой жадный взгляд, проследил за ним и машинально тронул рукой жетон. - Ты чего, Илюх? Я склонился к нему ближе, хотя из-за фильма вряд ли кто-то мог нас расслышать. - А где такие продаются? - Здесь - нигде. - Жаль. Вдруг Саша стащил ее с шеи и повертел в ладони. - Могу эту отдать, если хочешь. - Хочу, - на автомате ответил я, не веря своим ушам. - Только имей в виду, у меня с ней очень важное воспоминание связано... - Он замялся. - Поэтому просто так подарить не могу. Только взамен. - Ну да, давай. - Так, просто для прикола. - Конечно. - За поцелуй. - Ага, - сказал я, представляя, что жетон у меня, и чем меня отблагодарит за это девушка. Потом опомнился. - Чего? Мы целую минуту боролись взглядами. Я проиграл и опустил глаза. - Хо... хорошо. Мне самому стало не по себе от того, как быстро я согласился. Наверно, очень хотел порадовать Виту. Саша взял мою ладонь и вложил туда цепочку с подвеской. - Извини, это шутка была. Не удержался. Я посмотрел на цепочку, потом на него. Зарин широко улыбался. - Правда, сорри, у тебя такое лицо смешное было! Лучше бы это не было шуткой, а то я вышел совсем идиотом. И лицо у меня еще смешное, отлично! Я почему-то расстроился, а вместо облегчения испытал разочарование. Не всегда вот приятно быть объектом его шуток, хотя юмор у него интересный, не поспоришь. - Да ладно, мне не трудно, - я снова выдавил из себя улыбку, стараясь сделать ее как можно безмятежней. - Если, правда, дорого, как память. Я придвинулся поближе, скользнул взглядом по его лицу и остановился на губах. - В принципе, да, - нерешительно согласился Саша, перестав улыбаться. - То, что дорого, - правда... - Ты ж от сердца отрываешь, наверно... - Ну... есть немного... - Тогда тем более. Мы как-то синхронно потянулись друг к другу под возвышенную мелодию на фоне экранного заката. Но вместо того, чтобы порадоваться своему маленькому реваншу и той жадности, с которой Зарин обнял меня, я почувствовал, как с ног до головы окатило трепетной сладкой нежностью. Это было уже не просто возбуждение, или привычное сексуальное желание, с физическими потребностями кое-как справляться я умел. Сейчас притяжение было в тысячу раз сильнее, в эйфории мне казалось, будто за спиной вырастают крылья. Но это была всего лишь иллюзия, потому что вместо полета меня засасывало в тягучую медовую трясину. Отчетливо и кристально ясно проступила мысль, что если я немедленно не сделаю что-нибудь, то растворюсь в этом невыносимом чувственном болоте. И больше не смогу жить без наркотика, которым вот-вот станут губы Зарина, жар его рук на моей шее, его пульс и дыхание. Я отшатнулся, отталкивая Сашу от себя и стараясь не смотреть ему в глаза. Но он, кажется, и так все понял, потому что еще какое-то время обнимал меня, потом провел рукой по волосам, задержался на щеке кончиками пальцев и отвернулся к экрану. Мне было даже не интересно, видел ли кто-то наш поцелуй. Я просто присполз в кресле и закрыл рукой глаза. Все стало безразлично. После линейки в день последнего звонка классуха устроила выезд на природу, а я ужасно радовался, что еще совсем немного: экзамены, выпускной и, наконец, месяцы деревенской ссылки поставят все на свои места. Так что мне осталось недолго избегать Зарина. А он, к счастью, не особенно переживал по этому поводу. В автобусе по дороге к речке с шашлыками как обычно был центром внимания и на пару с Титовой пел песню о том, что ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету. Титова, правда, таких слов не знала, зато потом спела песню из знакомого себе репертуара: Помнишь мама, помнишь мама, вечер тихий был Я хотела прогуляться, папа отпустил. Вдруг откуда-то из леса паренек идет И какую-то он песню про себя поет Шум деревьев, тихо-тихо Я иду пою И ласкает ветер нежно Молодость мою... Подошел ко мне поближе, оглядел меня И не спорю, посмотрела на него и я Мы спустилися к оврагу, сели на траву Он сказал: теперь давай я лифчик расстегну Шум деревьев, тихо-тихо Я иду пою И ласкает ветер нежно Молодость мою... Он напрягся, как оглобля, не сгореть в огне Как челнок машинки швейной двигался во мне Я лежала-кайфовала, глядя над собой А потом оделась-встала и пошла домой Шум деревьев, тихо-тихо Я иду пою И ласкает ветер нежно Молодость мою... Да так проникновенно пела, что прислушиваться стали не только задние ряды, где сидели любители подзаборного творчества, но и классуха с шофером. Последний куплет она пела уже полушепотом, а припев хором пришлось отложить на обратную дорогу. Чтобы не тусить вместе со всеми и лишний раз не шугаться Саши Зарина, я под предлогом позагорать отошел к речке. Потом подумал, что идея-то неплохая, снял майку и растянулся на берегу, подставив спину припекающему солнышку. Даже чуть не заснул, но вдруг стало скучно. Я сел на земле и тут же увидел Кибенкина, печально вздыхающего над своим отражением в холодной речке. Почувствовав мой взгляд, он оглянулся, покраснел, опустив голову, и уже собрался слинять, но я его окликнул. Он хотел было сделать вид, что не расслышал, но я позвал его по имени, и деваться ему было некуда. Мне вот тоже не по себе стало, когда я произнес это "Саша, иди сюда". Вышло тихо, неуверенно, как будто я очень жду, что он подойдет. Так что он сел рядом и принялся увлеченно обрывать травинки между расставленных коленей. Чтобы его не смущать, я прилег обратно, всматриваясь в бесконечную голубизну солнечного неба. - Мне Зарин сказал про тебя... что ты... это... Я тебе нравлюсь, что ли. Он не ответил, зато было отлично слышно пронзительное чириканье в высоте и плеск воды. Мне показалось, он вздохнул. Но я продолжил: - Я просто хотел. В общем, Саш... Ты как с этим справляешься? То есть, если бы я там девчонкой был, еще можно было бы что-то придумать и подкатить, а так? Ты что с этим делаешь? Он снова промолчал, я вдруг подумал, что Кибенкин успел свалить, и поднял голову. Но Кибиш был рядом, только уже не прятал лицо, а глядел на меня и вдумчиво жевал травинку. Без привычного боязливо-смущенного выражения его лицо становилось неприятно понимающим и пугало. Он пожал плечами. - Дрочу на твою фотографию. Теперь я онемел. Он вытащил травинку, выплюнул откушенный кончик и снова сунул в рот. - Выпросил у Зарина, у него были фотки со дня рождения Романовой. Ты там с Поповой в обнимку везде, но я ее обрезал. Кибиш обнаглел и стал так откровенно меня разглядывать, будто собрался подрочить прям сейчас, пока я еще рядом. - О, - я прокашлялся. - Вот как. Он продолжил медитировать и пялиться в одну точку. Но было не очень комфортно оттого, что она находилась в районе моей ширинки. - Помогает? - нервно уточнил я, чтобы хоть как-то его отвлечь. - Ненадолго. - Ясно. Отлично, вот и поговорили, все стало уж слишком понятно. Я бы даже предпочел остаться в своем невинном неведении о кибенкинских фантазиях. - Ладно, я пойду. Кибиш встал, отряхнул колени и так ухмыльнулся, что я как наяву представил всё, что этот урод со мной сейчас делает в своих грязных мыслях, и меня передернуло.