Тайны мироздания "Б" класса

~ ~ ~ ~ ~ Я наконец-то дождался своего свидания и забыл обо всем на свете. Чтобы все прошло, как надо, я по дороге к своей судьбе оборвал с кустов сирени пару дюжин пятилистных цветочков и сожрал их с самыми возвышенными мыслями. Нет, серьезно, я таких девушек в жизни не встречал, никаких дурацких ужимок и кокетства, говорит, что думает, хотя чуточку мягкости ей бы не помешало. Но мне и так нравилось. При встрече она сказала: "Здорово!" и так смачно поцеловала меня в губы, что я моментально возбудился. Потом невзначай, провела ладонью вниз по моему животу и улыбнулась мне в губы. И это была улыбка, не оставляющая никаких вопросов. Я воспринял все совершенно спокойно, зная, что сегодня решится моя сексуальная судьба. Рядом с Витой вообще появлялось чувство глубокой уверенности в себе. Я тут же вспомнил про Зарина, который парой фраз или одним прикосновением заставлял меня терять почву под ногами. И при этом они с Витой были в чем-то похожи. Наверно, она просто вела себя, как клевый друг. Вообще отпад - и девушка и друг в одном флаконе! Так что был ужасно рад, что иду с ней по городу в обнимку, иногда останавливаясь для поцелуев. И на прохожих было плевать, пусть завидуют! Мы еще гуляли, потом она привела меня к себе домой. Я вроде почувствовал себя не в своей тарелке, но Вита не дала расслабиться, потому что дальше все происходило, как в каком-то уматном фильме, или в самых смелых мечтах. Она толкнула меня на диван, щелкнула кнопкой на магнитофоне, потом повернулась и, глядя исподлобья, расстегнула ремень. Переступила через соскользнувшие с ног широкие брюки, встала на коленях между моих ног, стянула топик, звякнув цепочками на голой груди. Я во вся глаза смотрел на ее тонкую шею под торчащими перьями волос, узкие плечи, маленькую грудь. Даже оставшись только в трусиках, она не растеряла своей уверенности и превосходства, а казалась закованной в непробиваемую невидимую броню. Я помог стащить с себя джинсы, Вита залезла верхом на мои колени. Потом оттянула резинку трусов и улыбнулась, когда мой член приветливо выскочил навстречу. Я обнял ее за талию, притягивая к себе. Мне ужасно хотелось прикоснуться губами к ложбинке между грудей. Под нежной кожей едва заметно просвечивали голубоватые жилки, и вся она вдруг показалась мне невесомой и хрупкой. Но Вита отстранилась и потянула вверх мою футболку. Потом уселась поудобнее, провела руками по плечам, прикоснулась губами к шее, потом ниже, спускаясь поцелуями к груди, слегка прикусила сосок. Я ойкнул, она рассмеялась и выпрямилась. - Что это тут у тебя? Она заметила на моей шее цепочку с жетоном, который завалился на спину. Я вспомнил про него и торопливо вытянул цепочку вперед, ожидая, что она продолжит. Возбуждение зашкаливало, а любая секунда промедления грозила взорвать мне яйца. Но Вита не двигалась с места, зачарованно глядя на чертову подвеску. Я, конечно, знал, что ей понравится. Но не настолько же, чтобы прерывать такой момент! - Откуда?.. Ты где его взял? Я посмотрел на свою грудь. Потом на нее. Снял цепочку и отбросил в сторону. - Да ну его, иди сюда. Но она тут же соскользнула на пол и подняла жетон, разглядывая его с непередаваемым выражением удивления, детской обиды и радости одновременно. Мучительное напряжение в паху становилось почти болезненным. - Я тебе принес, хотел подарить и забыл. - Откуда? - повторила Вита. - У Саши взял. Это мой одноклассник. - Зарин?! И в этот момент я возненавидел их всех. Всех этих девушек, которые сводили меня с ума короткими юбками и обтягивающими майками, Виту, которая стояла посреди комнаты голая с Заринской цацкой в кулаке, пацанов, которым повезло больше, чем мне, потому что минуту назад я готов был кончить от одного движения ее мягкой попы по своим бедрам, а теперь сидел как дурак с торчащим из трусов членом и не мог ничего поделать. Но больше всего на свете я ненавидел Зарина, который в самый неподходящий момент вдруг выскочил как черт из табакерки с этим дурацким жетоном и лишил меня настоящего секса! - Да, блин, Зарин! Я увидел у него эту штуку и выпросил, чтобы подарить тебе! Думал, понравится. Извини! Но она меня уже не слушала, наспех одеваясь, а потом бросила: "Дверь захлопнешь!" и исчезла. Несколько минут я приходил в себя, тупо пялясь в потолок. Потом встал, неверяще оглядывая комнату. Комната была самая обычная, даже и не скажешь, что здесь чуть не случилось самое важное событие в моей жизни. На какое-то мгновение мне даже показалось, что это все бред, так не бывает, мне все приснилось. И наше головокружительное свидание, и ее голые плечи, и нежная кожа. Такого просто не могло случиться, ведь если по-честному, я до конца не верил, что это чудо произойдет. Так что все нормально. Я вполне доходчиво убеждал себя в этом, пока плелся домой. Но потом накатило. Слишком внезапно и непонятно как-то кончилось мое не сложившееся чудо. Я промучился до вечера, без конца набирая телефон то Виты, то Зарина, но ни до кого не дозвонился и сидел опустошенный в своей комнате. Но ближе к ночи зашла мама и сказала, что меня ждет какая-то девушка, и я пулей выскочил из дома. Мы погуляли с Витой по двору, она рассказывала мне историю своей первой любви. Любовь, это, конечно, здорово, думал я, глядя на равнодушные бесконечные звезды над сочной кленовой листвой, но сколько же им лет-то было? Ладно еще Вита на два года нас постарше будет, но Зарин! Куда только родители смотрели! Еще Вита сообщила, что сейчас любовь у нее вспыхнула с новой силой, хоть уже и не взаимная. Так что будет нечестно давать мне надежду на полноценные отношения, пока она думает о другом. Я вспомнил ее хрупкую фигурку и раскрепощенную многообещающую улыбку, и изо всех сил попытался убедить, что согласен даже на призрачную надежду, и вообще переживу, если она в конце концов решит меня бросить. Но не прокатило. Зарин, сука, испортил лучший день в моей жизни! Теперь я понял весь его хитрый план. Он и Попову мою отшил, выставив меня голубым, и подтрофимовиков смел, и до Виты добрался! Была еще, конечно, Титова, но там и без Зарина не сложилось. И вряд ли еще когда-нибудь сложится. Песенка ее осадок оставила неприятный... На следующий день я думал заявиться к нему с утра, но не решился, взял было трубку, чтобы позвонить, но, услышав "Алло" на том конце, сбросил. Так что пришлось переться на дискотеку. Стремновато было немного, я уже успел пацанам нахвастать, что приду с отпадной телочкой, а заявился один. К счастью, мой позор заметили не сразу, на дискач я опоздал, да и в зал сразу заходить не стал. Серега под лестницей разливал контрабандный портвейн. Я накрутил стаканчик и поплакался ему о разбитом сердце. Он меня успокоил, сказал, что все бабы - дуры и истерички и налил еще. Но вино было нехило разбодяжено то ли водкой, то ли даже спиртом, и второй стакан я не допил, а целенаправленно пошел искать Зарина и бить ему морду. Вид у меня, между прочим, по прежнему был очень воинственный. Фингал под глазом и не думал сходить, так, пожелтел слегка по краям. К выпускному тоже вряд ли исчезнет. Зарина в зале найти было не сложно. Вокруг него толпился кружок охающих девчонок и завидующих что есть мочи пацанов. А сам он вытворял брейк-данс на затоптанном полу. Не знаю, как было на самом деле, но тогда нам всем казалось, что это верх крутизны. Даже если его движения и были сырыми или простенькими, со стороны выглядело, будто он делает невозможное. Некоторые тоже потом заразились би-дансем, но нормальных школ еще не было, и после нескольких травм энтузиазм поутих. Я полюбовался на его телодвижения и с грустью понял, что у меня изначально не было никаких шансов. И выглядел я, как чмо, одетый в банальные джинсы и футболку рядом с его стильными широченными шортами, адидасовскими кроссовками, толстовкой с короткими рукавами и всеми этими мелочами вроде фирменных напульсников, мелких этнических фенек и бейсболки. Но зато на моей стороне была правда! А в правде, как известно, - сила. Так что я подождал, пока он соберет свои аплодисменты и заметит мою хмурую вопрошающую рожу. И пошел к выходу на разборку. В коридоре я оглядел его, Зарин, видимо, долго корячился на полу - пряди на лбу и висках у него стали влажными от пота. Я про себя решил, что он выдохся для драки и позлорадствовал. Мы вышли во двор, но там было полно народа, Зарин прошел вперед меня, и я не сразу заметил, что тащусь за ним следом, а не веду сам. Мы забрались в недостроенный бассейн у школы. В темноте я не сразу сориентировался, потом вспомнил про лестницу и поднялся на второй этаж, там тусила какая-то парочка, потом на третий и в конце концов вылез в узкий проем на крышу. Там было клево. Не воняло, как внутри, и кое-где шифер зарос травкой и чахлыми обреченными побегами. Настоящее патио. Я раньше сюда не добирался, и судя по отсутствию загаженности, это место не пользовалось популярностью у основной массы. Потом я увидел Зарина и вспомнил, зачем сюда пришел. Он заметил мою грозную решимость и поспешил оправдаться: - Слушай, Илья, я не знал, что это она. - Конечно, - кивнул я, - так много Вит вокруг. - Я троих знаю. До шестого класса учился с Викториной, тоже классная девчонка была. И еще теть Виталия. - Ага, то есть я по-твоему влюбился в какую-то тетю, блин, Виталию! Зарин, ты просто говнюк. Я снова взгрустнул над своей участью и присел на корточки, временно отложив кровавую расправу. Адики Зарина встали рядом. - Илюх, ты сам выпросил ее подвеску. Я же не мог тебе отказать. Я вскинул голову, чтобы посмотреть прямо в его наглую лживую морду. Выпросил, сука! Да ведь он специально ее надел, чтобы я заметил и понял, как она круто подойдет для Виты. Интриган хренов. Но спорить было бесполезно. Да и предъявлять, действительно, нечего. Просто череда глупых случайностей, и кто виноват, что Зарин - мастер подстраивать их под себя? Я встал, чуть пошатнувшись от слишком резкого движения, и облокотился о высокую кирпичную трубу. Серегин крепленый портвейн дал себя знать накатившей слабостью. Но вместе с тем появилось внезапное чувство отчаянной вседозволенности. Правда-то на моей стороне, что бы он ни говорил. - Ты мне кое-что должен, Зарин, помнишь? Я сказал это и только потом понял, что голос сел и чуть охрип. Я прокашлялся. - Ты мне проспорил. - Помню, - согласился он. - Отлично. Я смотрел ему в глаза, теперь-то уж точно собираясь выиграть битву взглядов. Вино тем временем заметно вдарило по ногам, я снова спотыкнулся, стоя на ровном месте, но Зарин сделал шаг и навалился на меня, прижав к трубе для устойчивости. С такого близкого расстояния его глаза расплывались и наезжали друг на друга, так что я сдался и откинул голову назад. Он уткнулся мне в шею, а руками добрался до ремня и ширинки, расстегнул их наощупь и приспустил джинсы вместе с трусами. Я понял, что упаду, если он меня сейчас отпустит. Но ему по-любому придется, если он присядет, чтобы взять мой член в... На этой мысли я спохватился и осознал, что вот он, долгожданный секс! Не такой, как мне хотелось, но тоже настоящий! Хрен кто из пацанов минетом может похвастаться. Я моментально представил, как бы рассказывал пацанам и понял, что ничего не выйдет, у меня язык не повернется. А Зарин уже тянул меня вниз, на расстеленную в редкой травке среди гравия толстовку. Я послушно улегся, и хотел было сжать колени, но между ног уже сидел Зарин и... Я захлебнулся восторгом, когда он попробовал засосать. Мне хотелось схватить его за волосы, чтобы сделать так еще и еще. Но он снова отстранился, стащил с меня кеды и джинсы и пристроился поудобнее. Сначала у него не особенно получалось, хотя я изо всех сил сдерживался, чтобы не кончить в первую же минуту. Но потом успехи Зарина в этом деле уже перестали меня волновать, потому что возбуждение не оставило никаких лишних мыслей, выбило все шоковыми ударами дефибриллятора. Я уже не чувствовал, что конкретно он делает, потому что это было слишком прекрасно. Кажется, иногда даже было больно, но я не мог сказать, почему именно. Он помогал себе пальцами, сжимал мне яйца, лез еще дальше, но все смешалось в одной блаженной мысли о наступающем оргазме. В последний момент, когда я уже падал в свою персональную пропасть, он приподнялся надо мной, залез сверху, перехватил член и задвигал ладонью, одновременно целуя меня в рот. Я кончил, задыхаясь, пытаясь сфокусировать взгляд на далеких галактиках млечного пути. Но никак не мог этого сделать, потому что смотрел на них с закрытыми глазами, и созвездия плясали под веками. Зарин навис надо мной, тяжело дыша. Он не перестал двигать рукой, скользил под яйца и теперь я понял, откуда была та странная боль. Но меня так разнесло угасающими волнами удовольствия, что вместо какого-нибудь ужаса или неловкости я, наоборот, подался ему навстречу, расставляя ноги шире. Он лез пальцами в зад, но мне нравилась эта боль, мне вообще все нравилось. Я хотел еще. Будь, что будет. Если это так же приятно, пусть делает, что хочет. - Илья, Илья! Я посмотрел на него, и мне вдруг стало страшно от этой черной жадности, как будто он сдерживался из последних сил. Он двинул пальцами, глядя мне в глаза. Я охнул и зажмурился. - Ты хочешь?.. - Хочу, хочу! - Блин, я серьезно. Илюх, посмотри на меня. Снова резануло болью. Я прикусил язык, чтобы не ойкнуть, но потом расслабился, представил, как выгляжу со стороны с пальцами в заднице, прямо как настоящий гомосек, и хихикнул. - Ты бухой, что ли? - Не, не очень, - я не удержался и снова прыснул со смеху. - Блять. Дышать тут же стало легче, Зарин встал. - Ты чего? - Я приподнялся на локтях. Сразу накатил стыд, что я лежу без штанов, хотя по идее стесняться уже было нечего. - Бля, я идиот, совсем, - зачем-то покаялся Саша. - Да ладно. - Вставай. - Давай еще! - Потом. - А ты что, не хочешь? - А ты? Я не хотел вставать. Мне было круто. - Мне понравилось. - Значит, как-нибудь повторим. - Правда? Он не ответил, а прислонился к трубе, потом поковырялся в карманах, чиркнул зажигалкой, ругнулся еще раз и закурил. Черт, опять я все испортил. Не ясно только, чем на этот раз. Наверно, судьба. С трудом напялив джинсы, я нашел трусы и неловко сунул их в карман. Саша терпеливо ждал, пока я справлюсь со шнурками. Потом еще помог спуститься по узкой разбитой лесенке с крыши. И вообще возился со мной, как с идиотом. Кажется, даже до дома довел. К счастью, как мне было плохо, он уже не видел, и как я свешивал голову в унитаз, тоже. Так что особенно стыдно за свое поведение мне потом не должно было быть. Но когда я встретил Зарина через день на консультации перед экзаменом, чуть не умер на месте. Но он, как обычно, широко улыбнулся, и я решил, что опять зря переживал. ~ ~ ~ ~ ~ Экзамены мне всегда нравились. В школе тишина, народу почти никого, кругом куча потайных углов, до которых никому нет дела. Хотя кончились они быстро и особенно не запомнились. И вообще у меня все мысли другим были заняты. Даже секс встал на второй план. Потому что для счастья мне пока хватало совсем немного. То есть, возбуждался я по-прежнему при любом удобном и не особо подходящем случае, но мне так нравилось гулять с Зариным, болтать, устраивать шуточные потасовки, ради того, чтобы облапать Сашу, что не хотелось все это портить низменными инстинктами. А если и хотелось, то я все равно не мог сделать первый шаг. Как-то морально не готов. Одно дело - прикалываться и трогать друг друга, возбуждая до ломоты в яйцах, другое - в задницу трахаться. Но до этого не доходило, и я старался не вспоминать о задницах. И о том, как чуть было не совратил Сашу по пьяни. Он благородно не напоминал о моем позоре. Так что я проводил с ним кучу времени и почти ни о чем не парился, потому что каждый раз было что-то новое: то велики, то я осваивал с его помощью мувы из брейк-данса, то мы просто клеили девчонок. У меня отлично получалось, но я, конечно, никому не перезванивал. Это было вроде игры на счет, да и как-то они мне все не нравились. Когда мы с Виткой потом тусили (уже без романтического подтекста), я ей пожаловался на то, что таких как она больше нет, девчонки мельчают, скукота. И вообще я перфекционист в этом плане. Она поржала и выдала, что я не перфекционист, а пидарас. Пока я соображал, как на такое реагировать, она добавила: "Ну, это в хорошем смысле слова". Еще лучше. Я подумал и, вместо того, чтобы обидеться, предложил прям на месте доказать ей, что я совершенно нормальный. Опытным путем. Опять не прокатило. При следующей встрече с Зариным я попробовал представить себе, что я действительно голубой, и понять, что они чувствуют, а то мало ли. Но ничего не вышло, я был точно такой же, как всегда, и чувствовал точно так же, без всяких кардинальных изменений. Он мне нравился, с ним было круто, ну просто Зарин сам по себе такой был клевый парень, не мог никого оставить равнодушным. Вон от Кибиша меня, например, до сих пор безнадежно передергивало. А представить что-то такое с другими парнями я вообще не мог, даже гипотетически. И меня это ужасно радовало. С выпускного мы с Сашей сбежали, там и правда нечего делать было. Бухать не тянуло, девок развлекать тем более, а Саша сказал, что его кузен может подвезти на какой-то отпадный опен-эйр за городом, и мы поехали. Он никогда меня не звал с собой, но всегда так получалось, что мы гуляли вместе. Вроде как само собой разумелось. Я поначалу сомневался, потом привык. Если бы он не хотел меня видеть, просто бы промолчал. Да и вообще, должны же в человеке оставаться какие-то необъяснимые загадки. Правда, с Сашей Зариным в этом смысле было совсем глухо, я не понимал его совершенно. И вовсе не парился на тему возможного "перфекционизма", если бы между нами иногда не проскальзывало это необъяснимое притяжение. Оно возникало на ровном месте: вот мы стоим на лестнице перед экзаменом, он курит, потому что боится сочинения, я свешиваюсь с перил к нему задом, потом случайно ловлю его взгляд вверх ногами, и тут же выпрямляюсь и разворачиваюсь, а он уже рядом и вдруг целует меня, зарываясь пятерней в волосы, а я дышу никотином - и мне нравится, потому что запах курева давно стал моим персональным афродизиаком. Или мы идем по улице, болтаем ни о чем, точнее обычно Зарин говорит, а я внимательно слушаю, потому что все, о чем он рассказывает, кажется мне волшебным миром чудес, закрытым простым смертным. Но на полуслове он замолкает и улыбается, а когда я спрашиваю, оказывается, что это все не важно, и чтобы я вообще забыл всю эту чушь, и что ему пора домой, и он сваливает. Или мы тусим у него дома, не то, чтобы он приглашал, но мы шли вместе и как-то я оказался перед его дверью. И вдруг опять кто-то нажимает переключатель, и я мгновенно чувствую в воздухе тягучую недосказанность, и мы синхронно забрасываем джойстики и начинаем трогать друг друга, забираясь все дальше. Но наступает момент, когда я замираю, и он тоже становится нерешительным, и дорога заходит в тупик, потому что он видит мой страх и не хочет переступать через него, а я... я ненавижу его за это. Но потом мы встречаемся снова. Парни говорят "встречаемся", когда пасут своих девчонок. Сомневаюсь, что у многих заходит с их девушками так далеко, как у нас, но они точно обламываются меньше меня. Мне так всегда кажется после наших взаимных приступов желания. В остальное время Зарин ведет себя так, будто ничего не было, а я ведусь, потому что он всегда выражается вполне уверенно. Я очень быстро забываю, что из-за одного чуть более откровенного взгляда наша хрупкая дружба может рассыпаться в прах, и просто радуюсь общению. Он прикольный, с ним всегда весело. Скоро и так все кончится, три-четыре дня - и целая вечность до сентября. Хотя каникулы уже начались, до массовых разъездов осталось одно общее мероприятие с одноклассниками, выезд на природу с ночевкой. Потом - как кому повезет, мне светила деревня, Зарину - прекрасная далекая Америка. Конечно, круче было бы в это время просто гулять вдвоем, но Саша решил поехать, да и мне не хотелось упускать шанс потусить с пацанами напоследок. Да и вообще, река прогрелась, разнотравье, никакой цивилизации - ссы куда душа желает, красота. Даже Кибиш приперся на сбор, хотя раньше игнорировал любые внеклассные встречи. Я иногда замечал его взгляды, но уже не обращал внимания. Бедолага, вот ведь влип. Но это его проблемы, тут уж я ничем не мог помочь. Со мной он принципиально не общался, зато я вдруг заметил, что он разговаривал с пацанами, даже шутил что ли. Ничего себе, и такое бывает. Впрочем, давно было пора. Первый день вылазки совсем муторный был, нас пытались запрячь за бабские дела вроде картошку чистить или котелок драить, но я не купился даже на умоляющую улыбку Оли Трофимовой. Зато Зарин был на все руки мастер; даже если молча сидел у костра, производил впечатление кипучей общественной деятельности. Я так не умел и числился в безответственных лентяях. Хотя палатки с пацанами поставил, аж пять штук. Там еще вышло так, что у девчонок было по шесть и семь человек, а у нас пять и шесть, и для ровного счета пацаны требовали Титову. Ну, чтобы везде поровну. Но классуха забрала ее в свою "взрослую" палатку на ночлег. Что называется - ни себе, ни людям. Я, правда, к Титовой давно подостыл, но за пацанов обидно. Мы с Зариным спали в разных местах. И правильно, а то я бы точно всю ночь со стояком промучился, а так только под утро напрягся, как обычно. Странно он все-таки на меня действовал, но приятно. Кибиш, к счастью тоже распределился в другую палатку. Я подозревал, что у него на это были такие же причины, как у нас с Сашей, но честно старался не думать о них и спать спокойно. Зато прямо перед рассветом я проснулся от того, что кто-то влез к нам и улегся на свободное с краю место. Я сразу же вынырнул из своего муторного сна с эротическим уклоном, хотя дома и барабанами не разбудишь. Но в этот раз как будто знал, что он придет, ждал и понял, кто это, не открывая глаз. Так что я сделал вид, что сплю, надеясь, что сумерки скроют мою предвкушающую улыбку. Рисковый он все-таки парень. Правда, остальные пацаны спали мертвым сном и сопели в унисон. Саша пристроился к моей спине и влажно дышал мне в шею, невесомо целовал, как будто сомневался, стоит ли меня будить. Я придвинулся к нему плотнее, тогда он решился осторожно сунуть ладонь мне под свитер. Мягко провел пальцами по животу и груди, потом разошелся и стал щупать жестко, почти болезненно. Я поймал его руку, когда он терзал сосок, это было слишком невыносимо, но завело с полуоборота. Мне снесло крышу от его неожиданной страсти, как будто он, наконец, сорвался и решил наверстать за один прием все, что мы не успели испробовать, пока гуляли и невинно целовались. Он залез ко мне в штаны, схватил член и держал какое-то время, прежде чем начать судорожно водить ладонью. Я выгнулся, чтобы сделать ему то же самое, но он оттолкнул мою руку, горячо прошептал на ухо "тшшш", а потом укусил за мочку. Я тихо чертыхнулся. Это было уже реально больно, но он так двинул рукой и сжал член, что единственное, о чем я мечтал - это чтобы он не останавливался. И где-то остатками мыслящего мозга надеялся, что никто не проснется и не запалит нас. Но потом я услышал свой стон, и от неожиданности Саша даже остановился. Он просунул другую ладонь мне под голову и, продолжая жестко дрочить, зажал рот. Меня затопило его агрессией, я задыхался и пытался оторвать его руку от своего лица, стонал и толкался ему в ладонь. Шея горела от злых поцелуев, все тело билось в бешеной лихорадке, как будто Зарин пытал меня вместо того, чтобы сделать приятное, жестоко мстил за то, что так долго сдерживал свои желания. Не в силах больше выносить это граничащее с ненавистью напряжение, я со всей дури пихнул его локтем, вывернулся, не открывая глаз, нашел его губы и тут же кончил, едва к ним прикоснувшись. Мы лежали так какое-то время, я блаженно улыбался, но вздрогнул и вскочил, когда кто-то приподнял ткань палатки, и сизые лучи ударили по глазам, проявляя все до мелочей. Я в одно мгновение понял, что должен был увидеть заглянувший к нам гость: мой задранный к подмышкам свитер, сбитый к чудом не проснувшимся соседям плед, голый живот в мутных подтеках и член, все еще обхваченный чужим кулаком. Но когда я разглядел черты темного силуэта, я окончательно окаменел от ужаса - это был Саша Зарин. А огненное дыхание на виске и вкус на губах принадлежали Кибенкину, который крепко держал меня, что есть мочи прижимая к себе. Меня переехала фура, сплющило на асфальте, я не мог пошевелиться несколько долгих секунд, глядя то на изумленное лицо Зарина, то на чертового Кибенкина, который смотрел на меня мутными глазами, смотрел одновременно радостно, зло, с восторженной похотью, злорадством и удовлетворением. Он все еще держал мой член, а я леденел, покрываясь липким инеем с пальцев ног до ресниц. И глотал ртом воздух, словно разучившись дышать. Так бывает от удара в солнечное сплетение - лежишь и думаешь, сейчас вздохну, но не помнишь, как это точно делается. Потом снова наступила темнота, свет исчез, а я зажмурился, медленно выдохнул и изо всех сил дернулся, выпутываясь из цепких сетей. Но получилось все равно, как в замедленной съемке: я медленно отнял от себя раскаленные руки Кибенкина, сел, поправил свитер и майку и пополз к выходу, подтягивая сползающие штаны. Кибиш не шевельнулся, или я просто не расслышал, все равно я не стал оборачиваться...