"Анжелика и королевство Франция".

Анжелика с интересом рассматривала даму, которую с некоторой робостью представил ей Кантор. Это была невысокая пепельная блондинка с довольно изящной фигурой. Ей можно было смело дать и тридцать лет, и сорок. Она была, как говорится, женщиной без возраста.  — Рада познакомиться с вами, мадам де Шольн. Вы, вероятно, подруга мадам де Ножан, сестры мессира де Лозена? Маркиза облегченно вздохнула и с готовностью подтвердила:  — Да, мадам де Пейрак. Я гостила у своей подруги, мадам де Ножан, когда ее брат, месье де Лозен, так любезно предложил пожить здесь вашим очаровательным сыну и дочери, пока вы не прибудете из Парижа.  — Действительно, это очень любезно с его стороны, — со значением проговорила Анжелика. Мадам де Шольн покраснела. Она невольно терялась перед этой властной женщиной с пронзительными зелеными глазами, которая, казалось, видела ее насквозь. Она отчаянно ругала себя, что не уехала раньше, чтобы избежать этой неловкой встречи, но она была не в силах расстаться со своим молодым любовником. Обстановку разрядила Онорина, которая с грохотом скатилась по лестнице и кинулась к матери. Анжелика подхватила ее на руки и закружила.  — Моя дорогая малышка! Как же я скучала по тебе! Она расцеловала дочь и поставила ее на пол. Онорина обхватила ее руками за талию.  — Мама, а папа скоро приедет? — спросила она, задрав голову вверх и с надеждой вглядываясь в ее лицо.  — Мы договорились встретиться с ним в Тулузе на празднике Фиалок. Он уже совсем скоро. Кантор, у тебя нет известий от отца? — обратилась она к сыну.  — Нет, матушка. А вам он не писал?  — Я получила от него одно письмо, когда была в Версале. В нем он сообщил, что неотложные дела, связанные со строительством, призывают его в Безье. Но он подтвердил, что наш договор о моем приезде к нему в оговоренный срок, остается в силе.  — Так когда же мы отправляемся? — переглянувшись с мадам де Шольн, спросил Кантор. Анжелика улыбнулась.  — Не будем злоупотреблять гостеприимством нашей милой хозяйки и навязывать ей свое общество в ущерб общению с ее дорогой подругой, — она кивнула маркизе. — Мы отправляемся завтра после завтрака. *** Повинуясь порыву, Анжелика приказала кучеру везти их в Отель весёлой науки. Она с любопытством рассматривала город, проплывающий за окном кареты, узкие улочки, знакомые здания из розового кирпича, и совсем новые, которые появились за долгие годы ее отсутствия. Наконец они приехали. Сад пребывал в запустении. Было видно, что за ним никто не ухаживает. Анжелика пошла по дорожке к замку. Следом за ней, не проронив ни слова, последовали Кантор и Онорина. Они понимали, что происходит что-то важное, что их мать находится в состоянии крайнего волнения, и не смели обращаться к ней с вопросами. Наконец они увидели отель. Там кипела жизнь. Множество людей входили и выходили, мелькали в окнах, переговаривались, но на замке лежала такая же печать отчуждения и неухоженности, как и на окружающем его некогда прекрасном парке. Анжелика жестом позвала человека, проходившего неподалёку. Он был неплохо одет и выделялся из общей массы оборванцев и нищих, снующих вокруг. Он представился как месье Поль, комендант.  — Скажите, ведь этот замок раньше принадлежал графу де Пейраку?  — Да, мадам. Но после его ареста отель перешёл в собственность архиепископа Тулузского, и он распорядился сделать здесь приют для бедных. Губы Анжелики тронула улыбка.  — Что ж, — задумчиво произнесла она.- Этого стоило ожидать. И развернулась, чтобы уйти. Но месье Поль остановил ее.  — Могу я узнать ваше имя, сударыня?  — Отчего же нет? Это не секрет. Я мадам де Пейрак, и раньше жила в этом отеле со своим мужем.  — Подождите минутку, никуда не уходите! — воскликнул он и убежал в замок. Вернувшись, он протянул ей конверт.  — Вот, это просили передать вам, если вы появитесь.  — Кто?  — Он не представился. Какой-то знатный вельможа. Он тоже приходил, чтобы посмотреть на отель.  — Как он выглядел? — воскликнула Анжелика.  — Высокий, представительный, с пронзительным взглядом. И у него на щеке были следы от старых шрамов.  — Давно это было?  — Несколько месяцев назад. Я уже и забыл об этом письме, но вдруг появились вы, мадам.  — Он что-то ещё сказал?  — Да. Он долго смеялся, а потом произнёс: «А мой друг архиепископ большой шутник! Превратить приют любви в приют скорби! Какой пассаж!»  — Ах, Жоффрей! — и Анжелика прижала к груди конверт, который ей вручил комендант. Она села в карету и развернула письмо. Кантор заглядывал ей через плечо, а Онорина в нетерпении дергала ее за юбку:  — Ну же, мама! Что там? Анжелика глубоко вздохнула и начала читать вслух. «Душа моя, я знал, что вы не удержитесь и приедете посмотреть на столь дорогое для нас с вами место. Я тоже не избежал этого сентиментального порыва. Видя, во что превратил архиепископ самый прекрасный и роскошный некогда дворец в Тулузе, я испытал двойственные чувства- с одной стороны, я оценил мрачную шутку нашего доброго друга, с другой — испытал глубокое разочарование. В моей памяти Отель веселой науки хранился, как волшебное воспоминание о счастливом и беззаботном периоде моей полной опасностей и волнений жизни, а он предстал передо мной во всей своей ужасающей запущенности, олицетворяя собой горечь утраченных надежд… Но не будем о грустном! Я обещаю вам приехать в Тулузу к тому сроку, о котором мы с вами условились в Париже. Я договорился с графом де Гриньяном, нынешним наместником Лангедока, что он предоставит вам приют в своем доме недалеко от Кафедрального собора, прямо на площади святого Стефана. Уверен, вам будет там удобно, и вам понравится супруга мессира де Гриньяна, Франсуаза-Маргарита. Я люблю вас, моя несравненная, и с нетерпением жду нашей встречи.» Анжелика с улыбкой обратилась к детям:  — Ну что, дорогие мои, мы едем знакомиться с наместником короля в Лангедоке и любоваться красотой Тулузского собора! ***  — Рад приветствовать вас в своем доме, мадам де Пейрак! — граф де Гриньян склонился к ее руке. Он был настолько же некрасив, насколько ослепительна была его жена. Но было видно, что между ними царит самое доброе согласие, и Анжелика мысленно поблагодарила Жоффрея за то, что он решил поселить ее именно у этой замечательной пары. Она кивнула Франсуазе-Маргарите.  — Я очень близко общалась с вашей матушкой, мадам де Севинье, в Париже, и уже заочно, по ее рассказам, прониклась к вам самыми теплыми чувствами, мадам де Гриньян! Уверена, наше общение доставит нам обеим огромное удовольствие!  — Не сомневаюсь в этом, мадам де Пейрак. Моя мать тоже много писала о вас и о том триумфе, который вы произвели в Версале. Анжелика рассмеялась.  — Я с удовольствием променяю все прелести королевского двора на встречу со своим супругом! Граф кивнул.  — Да, он писал мне, что скоро прибудет в Тулузу.  — Мы условились встретиться на Празднике фиалок.  — О, в этом году он будет грандиозным! — воскликнула Франсуаза-Маргарита. — Я лично принимала участие в приготовлениях. Муж с любовью взглянул на нее.  — Вы просто сокровище, дорогая моя.  — Мадам де Пейрак, позвольте мне проводить вас в вашу комнату, — обратилась к ней мадам де Гриньян.  — Конечно, это было бы прекрасно! Дезире, принеси из кареты мои вещи, — сказала Анжелика и последовала вверх по лестнице на второй этаж за хозяйкой дома. ***  — Вы готовы, мадам де Пейрак? Шествие вот-вот начнется! — заглянула в комнату мадам де Гриньян. Дезире как раз прикрепляла к волосам Анжелики венок из фиалок. Нежно-фиолетовые цветы удивительно шли ей, и придавали всему ее облику легкий оттенок бесшабашной юности. Она с удовольствием оглядела свое отражение в зеркале и осталась довольна.  — Спасибо, Дезире! Вам в голову пришла действительно удивительно удачная идея — украсить мою прическу этими восхитительными цветами!  — Спасибо, госпожа графиня.  — Вы можете идти и наслаждаться праздником. Я думаю, до вечера вы мне не понадобитесь. Дезире присела в реверансе и вышла. Анжелика спустилась в гостиную.  — Как жаль, что граф де Пейрак не успел к началу праздника! — огорченно воскликнула Франсуаза-Маргарита.  — Ничего страшного, возможно, он приедет ближе к вечеру. Видимо, дела задержали его. Анжелика присела в кресло и расправила складки белого атласного платья с аппликациями из бледно-фиолетового бархата.  — Милая моя, — сказала госпожа де Гриньян, с восхищением оглядывая ее. — Вы будете королевой праздника! Честное слово, вы похожи на богиню весны, как ее любят изображать наши придворные живописцы! Дамы весело рассмеялись. В комнату вошел граф де Гриньян, и поочередно поцеловав руку Анжелике, а потом своей жене, воскликнул:  — Клянусь честью, сегодня мне будут завидовать все мужчины Тулузы! Никогда еще наш Праздник фиалок не был отмечен присутствием двух таких роскошных красавиц, как вы, сударыни! И весь город будет иметь удовольствие любоваться вами, удобно расположившимися на балконе моего дома! Прошу вас, дамы! В конце улицы послышались звуки музыки и вскоре показалась приближающаяся со стороны Кафедрального собора фарандола. Из окон домов, расположенных вдоль нее, на участников шествия дождем сыпались фиалки. Вся площадь была уставлена столами с разнообразными сладостями- пуншами, коктейлями, ликерами, вареньями и сиропами, приготовленными из этого цветка. Мягкие сыры, хлеб, разнообразные десерты были украшены нежными фиолетовыми и белыми бутонами- символами нынешнего праздника. Внезапно на противоположном конце площади появился роскошный кортеж, возглавляемый всадником на черном коне. Анжелика вскочила.  — Жоффрей! Он медленно приблизился к балкону, на котором она стояла, снял шляпу и отвесил ей изящный поклон. Потом заговорил:  — До меня дошли слухи, что в этом доме находится самая прекрасная женщина Тулузы. Я скакал несколько дней без передышки в надежде поскорее увидеть ее. Подобно Афродите, покровительнице влюбленных, вы увенчаны венком из фиалок, а это, как известно, символизирует верность и преданность своему избраннику, который так долго находился в разлуке с вами. Позвольте же мне высказать восхищение вашей красотой и неувядающей юностью, о несравненная королева моего сердца, и попросить вас спуститься ко мне, чтобы я мог наконец-то сжать вас в своих объятиях. Анжелика рассмеялась.  — Подождите одно мгновение, мой дорогой господин!  — Я готов ждать вас целую вечность, моя прекрасная дама. Через минуту она выбежала на улицу. Он наклонился, чтобы взять ее за руки. Она встала на кончик его сапога и через мгновение уже сидела в седле перед ним. Он встретил ее нежным поцелуем. Площадь взорвалась аплодисментами. В толпе раздались приветственные крики. Граф отсалютовал собравшимся шляпой и направил лошадь прочь от дома.  — Куда же вы везете меня? — спросила Анжелика.  — Это сюрприз, любовь моя!  — О, будут еще сюрпризы помимо вашего столь эффектного появления?  — Можете не сомневаться! Я же волшебник! И он пришпорил коня. *** Она с робостью вошла в комнату их маленького домика на Гаронне, подошла к огромному окну и залюбовалась очертаниями далекого розового города с многочисленными колокольнями, соборами и башнями.  — Мне кажется, что я сплю, — прошептала она. Жоффрей подошел к ней сзади, и обняв за плечи, нежно прикоснулся губами к ее шее. Анжелика откинула голову назад и растворилась в этом головокружительном поцелуе. Прикрыв глаза, она воскрешала в своей памяти все те счастливые дни и ночи, которые они проводили здесь вместе, любя друг друга до изнеможения, отдаваясь страсти без остатка, когда их губы и тела вели молчаливый диалог, вознося их к вершинам блаженства. Зарывшись лицом в ее волосы, он тихо спросил:  — Вы знаете, какое событие вспомнилось мне, когда я увидел вас сегодня на балконе в этом белом платье?  — Какое?  — Наша свадьба. Вы были так же невероятно прекрасны, как и в тот день, когда я впервые увидел вас. Но в этот раз ваши изумрудные глаза лучились счастьем, а на губах играла ослепительная улыбка, и сердце мое сжалось, но не от горечи, как тогда на дороге, когда я понял, что неприятен вам и вы меня боитесь, а от счастья, что вы любите меня, что вы моя… И я настолько потерял голову, что увез вас сюда, не дожидаясь конца праздника. Анжелика повернулась к нему и обвила руками его шею.  — Какое мне дело до этого праздника? Его самым главным событием было ваше появление. И конечно же я ваша, любовь моя, вся, без остатка. И она, приподнявшись на цыпочках, прильнула к его губам. Утром они завтракали на террасе.  — Надо возвращаться, моя дорогая, иначе в городе начнется переполох, — с улыбкой сказал он.  — Действительно. Вы ведь похитили меня, господин де Пейрак! — она с наигранным ужасом посмотрела на него. Он встал с кресла, не спеша подошел к ней, а потом резко подхватил ее на руки и прижал к себе.  — Пожалуй, мы повременим с возвращением до обеда, — задумчиво проговорил он, жадно прижимаясь губами к ее обнаженному плечу.  — И чем же мы займемся? — спросила она, облизывая языком внезапно пересохшие губы. Затуманенным от желания взглядом он окинул ее тело, едва прикрытое полупрозрачным пеньюаром, и ничего не отвечая, отнес в комнату, на кровать, которая еще помнила неистовые порывы этой ночи.  — Боже, ты сводишь меня с ума! — шептал он ей, покрывая жаркими поцелуями. Казалось, он не мог насытиться ее податливым, изнемогающим от его ласк телом, ее губами, трепещущими и горячими, ее руками, которые сначала изо всех сил прижимали его к себе, а потом вдруг бессильно падали, когда она переживала момент наивысшего блаженства. Невероятное чувство какой-то нереальности происходящего охватило их, прошлое и настоящее соединились воедино, подобно их переплетенным страстью телам, и внезапно Анжелика увидела себя юной и неопытной девушкой, впервые переживающей восторги любви в объятиях своего такого загадочного и необычного мужа. Видение было настолько ярким, что поцелуй, последовавший за ним, опьянил графа давно забытым ощущением трогательной свежести и невинности. Он приподнялся на локтях, обхватил нежное лицо жены руками, и заглянув в бездонный омут ее зеленых глаз, тихо сказал:  — Ты- моя судьба… ***  — Вы больше никуда не уедете? — с тревогой спросила Анжелика, когда они возвращались в Тулузу.  — Нет, моя радость, — ответил он, целуя ее. — Все неотложные дела сделаны, с остальным отлично справится Матиас, сын покойного мессира Рике. Мне нужно будет поехать в Безье только в конце весны, на торжественное открытие канала. И конечно же, вы будете сопровождать меня!  — А когда мы вернемся в Голдсборо?  — Я попрошу Кантора, чтобы он поехал в Дюнкерк, забрал оттуда «Славу солнца» и перегнал его в Безье. И мы сможем прямо оттуда отправиться домой, любовь моя.  — Значит, у нас есть много свободного времени, которое мы можем посвятить друг другу? — лукаво спросила Анжелика.  — Да! Располагайте мной, как вам угодно, мое сокровище, я полностью в вашем распоряжении! Может быть, вы хотите навестить своих родных в Монтелу? Анжелика вздрогнула.  — Нет! Я не хочу возвращаться туда, где моя жизнь сделала столь трагический поворот. Все там напоминает мне о той беспощадной и бессмысленной борьбе, которую я вела не сколько против короля Франции, сколько против самой себя. И воспоминания об этом периоде моей жизни пронизаны ненавистью, болью, кровью, страданиями… Она прижалась к мужу и закрыла глаза. Он нежно обнял ее.  — Как бы мне хотелось навсегда стереть из вашей памяти все трагические события, которыми была наполнена ваша жизнь вдали от меня, — тихо сказал он. — Мне невыносимо тяжело видеть это выражение горечи и скорби на вашем прекрасном лице, ваши глаза, затуманенные слезами. Если бы можно было все изменить, исправить, начать жизнь заново. Она посмотрела на него и улыбнулась.  — Но ведь мы и начали все заново, Жоффрей! Мы вместе создали новый мир, принадлежащий только нам двоим, в котором нет места призракам из прошлого. Он ничего не ответил, только еще крепче прижал ее к себе. *** А ночью Анжелике приснился удивительный сон. Он был настолько реальным, что проснувшись, она долго не могла прийти в себя. Она снова была в Монтелу, в их старом замке. Оставив Жоффрея беседовать с Дени в гостиной, она тихо прошла на конюшню. Сердце колотилось где-то в горле, виски нестерпимо давило, в глазах темнело, но она, стиснув зубы, вскочила на оседланную для нее слугой лошадь и до боли в пальцах сжала поводья. «Я должна сделать это, — молнией пронеслось у нее в голове. — Именно за этим я и приехала». Неожиданно в дверях конюшни она увидела темный силуэт высокого мужчины и с ужасом подумала, что это Жоффрей, но тут же облегченно вздохнула, услышав голос сына: — Матушка, я поеду с вами. — Флоримон, я… — Я знаю, куда вы едете, — тихо сказал он, берясь за повод ее коня. — Позвольте мне сопровождать вас. Анжелика положила руку ему на голову. В ее глазах блеснули слезы, и она кивнула. Всю дорогу они ехали молча. Анжелика испытывала какое-то странное чувство, будто душа ее покинула тело и устремилась вперед, на скорбную встречу с тем, воспоминания о котором каленым железом жгли ее сердце. Она увидела замок прежде, чем он показался в просвете между деревьями. Сказочный, со множеством балкончиков, окошек, изящных переплетающихся арок, белоснежный замок Плесси, видение из ее детства… Она услышала голос Флоримона: — Матушка, смотрите! Из-за деревьев выплыло потускневшее и как будто уменьшившееся в размерах поместье, но все же было видно, что за ним ухаживают и пытаются содержать в подобающем ему виде. И даже герб над главным входом, где была изображена химера с высунутым огненным языком, остался на месте. Анжелика пришпорила коня. Вихрем ворвалась она во двор замка. Ей казалось, что помедли она хоть минуту, замок исчезнет, растворится, предстанет перед ней обугленными руинами… Не дожидаясь помощи сына, она спешилась. Движения ее были резкими, глаза лихорадочно блестели на бледном лице, и подъехавший Флоримон встревоженно спросил: — С вами все в порядке? — Да, да, — рассеянно ответила Анжелика. Взгляд ее был прикован к часовне, которую отстроили вместо сгоревшей в ту проклятую ночь. Она невольно вздрогнула и спрятала лицо в ладонях. Господи, сколько же огня в ее жизни! Костер на Гревской площади, пламя, охватившее корабль Рескатора в Кандии, горящий Плесси, пылающий Катарунк… А потом ей вспомнился костер на острове Монеган, через который она перепрыгнула в ночь святого Жана, и слова капитана китобойной шхуны Эрнани д’Астигуерра, что отныне дьявол не властен над ней. Она вздохнула, открыла глаза и нежно коснулась рукой щеки Флоримона. — Все демоны в аду, сынок. Мы победили их. Теперь самое время увидеться с ангелами. И решительно направилась к часовне, где был похоронен ее сын. На пороге она немного помедлила, а потом опустилась на колени перед плитой, на которой было выбито «Шарль-Анри де Мирамон дю Плесси де Бельер. Repose En Paix «. Она вспомнила слова одного из крестьян, который хоронил убитых на опушке леса около замковых решеток: «Маленького сеньора мы положили туда. Надо было прибрать могилку побыстрее. Позже его перенесут в часовню Плесси, с почестями. Но пока часовня сгорела…». Флоримон тихо опустился на колени рядом с ней и обнял рукой за плечи. Она услышала, как он тихо прошептал: — Ангелочек с небесной улыбкой. — Вы очень милы. — Светлячок мой, полный лукавства. — Вы очень милы. Анжелика уткнулась лицом в его плечо и разрыдалась. Он еще крепче прижал ее к себе. Они не произнесли больше ни слова, но их общее горе, далекие воспоминания, принадлежащие только им, матери и сыну, сказали все за них. «Если мы так любим его, если он живет в наших сердцах, в нашей памяти, значит, он не умер!» В последний раз проведя рукой по мраморной плите, она встала. Выйдя из полумрака часовни, Анжелика бросила взгляд на пруд с лилиями в глубине парка и ей вдруг почудилось, что там играет маленький светловолосый мальчик, заливающийся счастливым смехом. Она приложила руку к глазам. Видение исчезло, но ее материнское сердце наконец обрело покой. Больше ей не будут сниться кошмары, в котором маленький ангел умирает. Нет. Отныне она будет видеть его живым, смеющимся и счастливым. Она обернулась к Флоримону. Он ободряюще улыбнулся ей. -Однажды он вернется к нам, матушка. В день, когда родится мой собственный сын… *** После отъезда Кантора они с Жоффреем совершали прогулки по окрестностям Тулузы, наносили визиты друзьям, уединялись в домике на Гаронне, когда их охватывало желание принадлежать друг другу. Анжелика вздохнула с облегчением, когда узнала, что семейство де Кастель-Моржа отбыло в Беарн, где готовилось к появлению на свет долгожданного малыша. — Сабина заслужила это счастье, — весело произнесла Анжелика, поднимая бокал за ее здоровье и здоровье будущего ребенка, удобно расположившись на террасе небольшого замка маркиза д"Андижоса, который за долгие годы, что они не виделись, обзавелся еще более солидным брюшком, молодой женой и кучей детишек. Он был несказанно рад приезду своего давнего друга с женой, поминутно пускался в воспоминания, требовал подать еще вина и отчаянно обижался, когда они покидали его дом ради других визитов. Никогда еще их жизнь не была так легка и беззаботна, как в эти восхитительные весенние месяцы. Никогда еще Анжелика не была так весела и жизнерадостна, а Жоффрей — расслаблен и спокоен. Они наконец-то смогли позволить себе то, в чем им было отказано на протяжении долгих лет, — просто жить и любить друг друга. Казалось, судьба предоставила им второй шанс быть счастливыми, и они не преминули воспользоваться им. Здесь, где зародилась их любовь, где жили самые сладостные их воспоминания, где сама природа покровительствовала влюбленным, они наконец осознали с невыразимой ясностью, что вся их жизнь после расставания была подчинена одной цели — обрести вновь тот потерянный рай, где они были единым целым. И когда пришло письмо от Матиаса из Безье, в котором он извещал их о завершении строительных работ, они испытали острое разочарование, как будто их грубо низвергли с небес на землю. Граф отнесся к этому философски:  — Моя дорогая, пора нам вернуться к нашим обязанностям! Мы слишком долго пренебрегали ими, наслаждаясь друг другом. А кроме того, — он привлек к себе жену и заглянул ей в глаза. — Мы можем быть счастливы под любыми небесами, пока жива наша любовь. И он страстным поцелуем приник к ее губам.