СЕМЕЙНЫЕ РАЗБОРКИ
В очередной раз Ёжик с Хродландом сцепились в перебранке не на жизнь, а на смерть. Уверяют всех, будто терпеть друг друга не могут. А сами? Пройти мимо друг друга не могут равнодушно! Тут же притянет их взаимная страсть. (Благо ничьи лишние уши их бесед не слышали. Вот и сегодня они вчетвером самые последние засиделись до позднего вечера.) — Боже, да переспите вы уже, — устало вздохнула Войслава. Сил выносить это фехтование словами у нее больше не было. Бросила недовязанную детскую кофточку, всё равно нитки запутались колтуном. Вышла из гостиной утиной походкой, охая, держась за поясницу одной рукой и за пузо-пузырь другой. Видно, на сей раз в царевнином животе двойня засела в засаде, не иначе. Вторая беременность сделала Войславку менее ревнивой и еще более ворчливой. И жаждущей справедливой мести. Неоднократно слышали от нее беззлобные проклятия в адрес мужа: мол, тому бы в бабьей шкуре побывать хоть разочек! Распаленный перебранкой, принц с ядовитой улыбочкой углубил тему: в шутку ли, в оскорбление ли предложил Хродланду принять совет царевны. Вот только высказал сомнение, хватит ли духа у князя? Ведь сунувшись на свой страх и риск в постель к принцу, Рорик никогда не получит возможности взять на себя ведущую роль. Ёжик не скупился на выражения и цветастые обороты речи, в полголоса, медово-сладко обещая изысканные пытки, которым он подвергнет наглеца. У Пересвета, внимательно слушавшего эту перебранку, но не поднимавшего глаза от распутывания ниток в сестрином неумелом рукоделии, уши покраснели. Да что говорить, даже Хродланд слегка смутился. — Для тебя, котик, на любые подвиги пойду, — чуть охрипшим голосом выдал, наконец, князь. Ухмыльнулся: — Только муж тебе в жизни не даст разрешения! Кириамэ дразнящее-ласково улыбался в ответ. Но беззаботная улыбка сделалась напряженной, когда Пересвет вдруг произнес: — Отчего же, — проговорил, стараясь казаться абсолютно спокойным. А у самого внутри всё трепетало от собственной непредсказуемой смелости. Но лишь бы перед этими двумя волнения не выказать! Почуют слабину — разорвут оба, как волки, бьющиеся за право быть вожаком. Нет, Пересвет должен обоих обуздать. — Разрешу. И сам на это безобразие полюбуюсь. — А то и присоединишься? — негромко подсказал Ёширо, не веря услышанному. — Разумеется, — кивнул Пересвет. — Иначе это будет супружеская измена. А изменять-то я тебе никогда не позволю. — Как скажешь, любимый, — обманчиво покладисто согласился принц. Глазами сверкнул из-под ресниц. Хродланд переводил очумевший взгляд с одного на другого. Потом встал и вышел. Не пожелав спокойной ночи. — Слава тебе, боженька! Договорились! — с облегчением перекрестилась царица. Она как раз пред сном вышла подышать воздухом на балкончик, что тянулся вдоль всего фасада, и совершенно случайно остановилась под нужным окном. — Я уж боялась, весь терем по бревнышку разнесут, прежде чем сойдутся полюбовно! …Хродланд проникся и впечатлился открывшейся перспективой. Перспектива пугала. И манила. Но пугала всё-таки больше. Ёжик больше не возвращался к этой теме, делая вид, будто это всё шутки. Пересвет тоже помалкивал, но на задумчивого мужа поглядывал внимательно. А Хродланд три дня шарахался от них обоих, как чумной. Как увидит издали — морду сразу высокомерным кирпичом! И бежать без оглядки. Спустя три дня всё-таки приполз: тень от призрака самого себя. Прошелестел: — Я согласен. Парочка переглянулась — уже успели двадцать раз пожалеть о сказанном да столько же раз передумать. Но слово есть слово, обещали — выполняйте. Хродланда пригласили прийти ночью. Таким тоном произнесли приглашение, что лучше бы ему из столицы вообще сбежать, пока нихонская сталь не отделила его дурную голову от грешного тела. Однако благодаря этому неприветливому шипению ибирский князь кое-что понял для себя — и нагловатая самоуверенность благополучно возвратилась к нему почти в прежнем, привычном объеме. В полночь он едва ли не пинком распахнул дверь спальни молодоженов. И полюбовался эффектом своего появления: Пересвет, с припухшими от поцелуев губами, побелел как полотно, вскочил с кровати, словно застигнутый врасплох юнец. Принц же недобро усмехнулся, небрежно поправил растрепавшиеся от бурных ласк волосы. Поднялся с подушек, запахнул кимоно. Но шелковый пояс не завязал, пояс остался у него в руках. — Пришел всё-таки, не струсил, — констатировал очевидное Ёж, мягкими кошачьими шагами обойдя князя вокруг, словно бы заново оценивая со всех сторон. Хродланд старался удержать на губах глумливую ухмылку. Хотя под колючим взглядом оставаться невозмутимым было сложно. Как только нихонцу удавалось выглядеть хищным и опасным — будучи почти раздетым? Лишь струящийся шелк, распахивающиеся от шагов не подпоясанные полы — его нисколько не смущает собственный вид! Паршивец, наоборот пытается смутить свою «жертву»? Признаться честно, это ему удается. Хродланд хотел бы отвести взгляд от шелков, то смыкающихся, то на мгновение открывающих очень многое, да глаза его не слушались, таращились. Осмотром «жертвы» Кириамэ остался доволен. Чуть влажные волосы и тонкий, едва уловимый, приятный запах мыла свидетельствовали о том, что их гость тщательно приготовился к событию. Это льстило. — Садись, — мурлыкнул принц, указав князю на кресло. — Я, вроде бы, к вам пришел не чай пить, — неуклюже пошутил Рорик. — Садись, — повторил Кириамэ. — Прости, к чайной церемонии я сейчас не расположен. — Хочешь вина? — сунулся было Пересвет. Но муженек без лишних слов велел ему не встревать без разрешения, жестом указал вернуться на место — на кровать. Хродланд уселся. Кресло оказалось развернуто ровно к кровати. Словно зрителя перед сценой усадили. Улыбаясь, не скупясь на лукавые, многообещающие взгляды, Ёширо привязал своим поясом запястье гостя к подлокотнику. Хродланд непонимающе приподнял брови. Но Ёжик, видимо, всё продумал заранее — второй шелковый кушак был уже приготовлен — и другое запястье князя тоже оказалось мягко обмотано и украшено слабо затянутым узлом. Специально оставляет ему возможность самостоятельно избавиться от этих чисто условных оков? Нет, Хродланд сумел бы при желании вырваться хоть из железных цепей, не то что из шелков. Но так нарочито игриво привязывать? Что за шутки? — Не смей вставать, пока не разрешу, — прошептал Кириамэ ему на ухо. Для этого наклонился близко-близко, едва на колени к нему не забравшись, едва не прижимаясь голой грудью к часто вздымающейся груди князя. Расширившимися ноздрями Рорик жадно втянул теплый запах его тела, повеявший из распахнувшегося кимоно. — Не вздумай ласкать себя сам, — добавил соблазнитель. — Покажи свою выдержку! Усидишь смирно — продолжим вместе. Пока же наслаждайся зрелищем. Ведь ты хотел это увидеть, не правда ли? Вскользь коснувшись губами его виска, Кириамэ отстранился. Вернулся в постель — к закаменевшему царевичу, следившему за приготовлениями таким мученическим взглядом, будто сейчас в обморок упадет. — Дайджёба, дэс-ка? — слегка встревожился его состоянием Ёж. — Ты точно этого хочешь? — одним дыханием спросил царевич. Принц улыбнулся — развратно, хмельно: — Позволь мне поиграть? — Если только ты уверен в том, что вытворяешь… — вздохнул Пересвет. Кириамэ был уверен. Более того — приложив ладонь к ширинке супруга, удостоверился, что тот не настолько уж напуган и совсем не против участвовать в греховных забавах. — Ну, вы как-то побыстрее, что ли! — поторопил их Хродланд, нетерпеливо елозя в кресле. — Боишься выстрелить раньше времени? — усмехнулся Кириамэ. — Да я хоть… — открыл было рот князь, собираясь заверить в своей героической стойкости. — А говорить тебе никто не разрешал, — ласково оборвал его принц. И Хродланд смирился — послушно молчал. Иной раз даже дышать забывал. Смотрел жадными глазами, оставаясь неподвижен, точно статуя, ни разу не попытавшись высвободить руки. Если, конечно, статуи умеют покрываться лихорадочной испариной или шумно сглатывать голодную слюну. Благодаря его молчанию и неподвижности, Пересвет кое-как сумел забыть о присутствии чужого в их спальне. Да и принц не позволял ему отвлекаться и оглядываться по сторонам — повалил на высокие подушки, набросился с поцелуями, придавив жарким, влекущим телом. Ёж оседлал его, коленями сжал бока, заставил обнимать себя, ласкать под струящимися шелками кимоно и роскошным плащом длинных волос. Сам же дотянулся до бутылочки с бальзамом, щедро вылил в ладонь царевичу. Сам же сосборил мешающийся шелковый подол складками на пояснице — направил руки Пересвета к ягодицам, пальцы его, обильно смоченные в бальзаме — к манящей ложбинке, к узкой подрагивающей дырочке. Уставая терзать губы Пересвета, принц поглядывал через плечо, сквозь взбившиеся пряди, сквозь трепещущие ресницы. Хмельно улыбался князю. И выгибал спину, расставлял колени шире — чтобы тому, изнывающему от желания, было видно еще лучше. Чтобы он видел во всех подробностях, как пальцы царевича привычно, нежно и умело раздразнивают вход, готовя тело возлюбленного полностью открыться для своего сладостного вторжения. Пересвет, увлекшись, забывшись, хотел было усладить ласками и ствол супруга. Но тот протестующее зашипел. Вырвался из тесных объятий — и растрепанной дивной птицей слетел с ложа к креслу. Хродланд аж задохнулся. — А ты терпеливый, — проговорил Кириамэ. Пересвет ревниво закусил губы, увидев, что его принц наклонился к ширинке князя — и осторожно высвободил налившийся ствол, который тут же встал, умоляя о внимании. И как только эдакое хозяйство в штаны помещалось? Рорик вздохнул со всхлипом, с невероятным облегчением — и с мольбой о большей милости. — Больно, наверное? — с сочувствием или с издевкой протянул Ёжик. Тонкими пальчиками погладил темную головку, вызвав рычащий стон. Но тем не менее Хродланд даже не дернулся в своих путах. Выдержал пристальный взгляд. Довольный — и еще более распалившийся, принц развернулся к пленнику спиной. Повёл плечами — и кимоно с шорохом упало к ногам, напоследок обласкав прохладным скольжением разгоряченную кожу. Хродланд зарычал от непозволительной близости желанного тела — теперь полностью обнаженного, если не считать каскада гривы. Но принц вернулся в постель — к супругу, у которого от ревности и возбуждения уже голова кружилась. Ёширо оперся локтями о низкую спинку кровати — и, бесстыже выставив зад, приказал царевичу овладеть собой. Пересвету уже было наплевать, что Рорик не отрывает глаз, лаская мутным взором их обоих, не делая разницы. Кириамэ рассчитал свою позу в высшей степени цинично: пленнику прекрасно было видно его лицо, со всеми оттенками похоти и удовлетворения. И всё его тело, его собственный ствол, к которому принц ни разу не прикоснулся и запретил прикасаться супругу. Это была изощренная пытка чувственностью. Пересвет даже ощутил нечто вроде жалости к князю — ведь тому разрешалось лишь смотреть, в то время как сам царевич имел полную свободу ласкать это отзывчивое тело, жадное до удовольствий. Входить в него… Чувствовать сладкую тесноту, обхватывающую его ствол по всей длине, алчно подрагивающую глубину… …Пересвет выплеснулся с коротким криком. И упал на тяжело дышащего супруга, уткнулся лбом в загривок, в прилипшие к влажной коже пряди. Кириамэ нелегко удалось сдержаться. Он с силой вцепился в собственный ствол, пережал в кулаке у основания. И дыхание несколько долгих минут не могло обрести глубину. — Черр-рт… — прошипел Хродланд. Он крепко зажмурился, до искр в глазах. И стиснул кулаки, ногти впились в ладони. Но тоже удержался на грани: не кончил и не вырвался из пут. Кириамэ поцеловал мужа с нежной благодарностью. Прислонился плечом к кроватному резному столбику, поддерживающему полог. И, лениво улыбаясь, поглаживая расслабленной рукой свой жаждущий ствол, попросил Пересвета: — Развяжи его. Царевич повиновался. Сейчас он сделал бы для мужа всё что угодно. Впрочем, как и всегда. — Не хочешь раздеться? — спросил Ёж пленника. — А можно? — уточнил тот с нагловатой, ожидающей ухмылкой. — Хочешь, чтобы я взял тебя прямо так, в одежде? — приподнял бровь принц. — Я жду! Дважды повторять не пришлось — сорванные с мускулистого, прекрасного тела, вещи полетели на пол. Пересвет и раньше знал, что Хродланд — это гора стальных мышц. Но вот так близко, откровенно любоваться на завидные рельефы, которые не портили даже поросли черных волосков… Царевич искоса взглянул на покусывающего алые губы, улыбающегося принца. И не стал себе отказывать — провел ладонью по широкой спине, по сравнению с которой поясница казалась узкой. Сплошная броня мускулов. Скользнул ниже — почувствовав, как под пальцами дрогнули и поджались твердые, налитые сталью ягодицы, небольшие, ладные. — Мальчишки, я долго не протяну, — хрипло откликнулся Рорик. — Ну так не стой, — усмехнулся царевич. Кириамэ подал супругу флакончик. Тот принял, ответил коротким поцелуем в губы. Откинувшийся на высокие подушки Хродланд с напряженным вниманием следил за ними обоими. — Боюсь, на его шерсть одного флакона будет мало, — хихикнул Пересвет, вольным замечанием вгоняя князя в краску. И всё же, тихо чертыхаясь и сдерживая рычание, Хродланд позволил этим двоим разложить себя, как жертвенного ягненка. Подсунули под поясницу подушки, чтобы коленки задрались вверх выше головы, а член багровой колбаской плюхнулся на его собственный живот, капая от нетерпения в пупок. И, паршивцы, переглядываясь между собой с лукавыми улыбочками, принялись рассматривать его растопыренный зад, сев плечом к плечу, склонив друг к дружке встрепанные головы. Да что там разглядывать-то?! Хродланд едва не заскрипел зубами. Но поздно рыпаться-то. Тем более их двое. Если одного схватит и будет иметь, как цепной пес котенка, то второй тут же без раздумий ему голову оторвет. Так что смирись и получи извращенное удовольствие. Вдруг понравится. Наверняка понравится. Первым перешел от слов и взглядов к делу Пересвет: как немногим ранее собственного мужа, взялся теперь ласкать и растягивать любовника. Впрочем, Хродланд сразу ощутил разницу — в него пальцы входили без особой трепетности. Но… князю не о чем было жаловаться: движения уверенные, пальцы сильные, масло приятное и скользкое. Он желал получить удовольствие — и он требовал большего! Жадно подставлялся под ладони, оглаживавшие внутренние стороны колен и бедер. Раскрывался всё откровеннее, впуская глубже. К чертям самолюбие и нелепую гордость. Мальчишки не пожадничали, пригласили разделить с ними наслаждения брачного ложа. Неужели отказываться от этого подарка из-за надуманной мужской чести… Хродланд едва сдержал стон разочарования: он только-только научился получать удовольствие от ласкающих пальцев, как вдруг его дырка голодно хлюпнула — и лишилась блаженного ощущения живой наполненности. Сделалось прохладно, пусто… и как-то стыдно. Разомкнув веки, которые, оказывается, успели ороситься горячими слезинками, князь обнаружил перед своим лицом улыбающуюся мордашку царевича. Тот вновь кинул взгляд на мужа — и прилепился к любовнику с глубоким поцелуем. Мстил принцу за недавние чувственные издевательства? Вот только Кириамэ на уловку злиться не подумал. Удобно опёрся горячими ладонями о растопыренные колени пленника — и вошел очень-очень медленно. От бесстыжих поцелуев, от плавного и глубокого вторжения, Хродланд забыл, как дышать. Нет, никакой боли или неприятия. Его нутро ныло, жаждало большего. Его рот пересох от жажды... Его язык был робок и нежен с проворным, дразнящим язычком царевича… Славно мальчишку обучил муженек! Скольких барышень любых сословий доводилось ублажать за свою жизнь бывшему герцогу Кюхблюмемарка — но по сравнению с этими мелкими развратниками он сам ощутил себя мальчишкой. Точно неопытный юнец, только раскрывающий для себя вкус распущенности… Пересвет оторвался от губ, пресытившись игрой. Пробрался обратно за спину к мужу — ему хотелось ласкать того, не позволяя забывать о себе ни на мгновение. Царевич прикасался осторожно, легко, ничуть не мешая. Нежно убрал рассыпавшиеся по плечам и груди волосы, открыв для своих невесомых поцелуев шею. Принц позволял ему делать всё, что вздумается. Но сам не собирался отступиться от князя. Кириамэ позволил любовнику привыкнуть к себе. И наконец-то начал двигаться. Плавно назад. И — резко вперед!.. Охнув, Хродланд выплеснулся себе на живот. Много, вздрагивая, стискивая зубы, рыча от стыда. Не утерпел! От каких-то нескольких толчков!.. — Не останавливайся!!! — взревел зверем князь, едва почуяв, что принц собирается выйти из него. Разочарование и досада на лице Ёширо сменились удивлением, недоверием. Но он послушался — вновь вторгся вглубь, во всю длину. Хродланд оскалился в подобии улыбки: уж что, а кончать он умеет со вкусом! Скольких баб до визга и изумления доводил, изливаясь многократно, без перерывов на отдых, доводя терзаемые похотью тела до счастливого изнеможения. Разрядившийся член не собирался вянуть, по-прежнему сохраняя упругость и силу. И принц позволил себе двигаться резко, страстно, жестко — не боясь причинить боли. Так, как редко позволял себе обходиться с царевичем, опасаясь разорвать того до крови. Плоть князя не была столь хрупкой. Его горячее, пульсирующее нутро жадно отзывалось на самые сильные толчки, резкие движения, которые явно должны были бы причинить боль — но, очевидно, приносили своеобразное удовольствие. Наслаждение — им обоим. Принц ощущал блуждающие ладони Пересвета на своей спине, бедрах, ногах. Распаленный, взмокший, дышащий, будто дикий зверь после ночной охоты, Кириамэ двигался всё быстрее и резче, заставляя любовника отрывисто вскрикивать в голос. Пересвет уже не мог, не мешая, дарить ласки супругу. Царевич даже немного сочувствовал бившемуся на простынях сопернику: такой сильный, такой огромный, временами пугающий, бесстрашный. И — беспомощный в объятиях его возлюбленного, жестокого в своей всепоглощающей страсти. И еще царевича откровенно возбуждал вид этих двух сплетенных воедино тел. Слишком разные. Слишком непредсказуемые в своей грубости и сладострастной игре. Пересвет, так и не сумевший полностью преодолеть стыд, мучительно краснел, лаская самого себя. Второй рукой принялся ублажать пульсирующий кровью член князя. — Сильнее… сильнее!.. — хрипло умолял Хродланд. Кириамэ его не слышал, оглушенный собственным подступающим наслаждением. Но Пересвет сжимал кулак крепче, двигал рукой быстрее и быстрее... И очень скоро Хродланд выплеснулся еще раз. С рыком, с силой ударяя кулаками, раскинутыми руками по простыням. Смутившись, царевич отпрянул… И кинулся поддержать своего принца, который вдруг резко выпрямился, закрыв глаза, выгнувшись, так что его шатнуло назад. Пересвет схватил его за плечи, не дал упасть. Вновь залился краской стыда: ведь, удержав, он не позволил своему возлюбленному выскользнуть из жадного тела любовника. Принц всё еще ощущал на своем стволе плотно обхватывающую узость — и выплескивался в горячее нутро, вздрагивая в объятиях царевича. Наконец-то Пересвет получил возможность увидеть лицо своего любимого в самое сокровенное мгновение, увидеть не замутненными от собственного удовольствия глазами. Принцу понадобилось несколько долгих минут, чтобы придти в себя после безумных по силе ощущений. Очнувшись в бережных объятиях царевича, Ёж нежно и благодарно улыбнулся. Развернулся к нему, потянулся поцеловать… И не увидел, каким хищным огнем сверкнул взгляд Хродланда сквозь разлепившиеся влажные ресницы. Тот, тяжело дыша, еще не полностью опомнившись от второй разрядки, упёр голодные глаза на белую нежную кожу упругих ягодиц. Так близко, так заманчиво — не удержаться! Он и не стал сдерживаться. Непреодолимое вожделение дало ему силу вернуть себе власть над ослабевшими руками и ногами. Заставил себя собраться, хотя чувствовал, будто после урагана превратился в растаявшего на солнце слизняка. И тем не менее — желание было сильнее усталости. Пока голубки, забыв обо всём на свете, целовались, он принялся гладить нежные ягодицы и стройные ноги, поясницу, спину, жадно, требовательно. Кириамэ, не разрывая поцелуя, не оглянувшись назад, попытался сбросить с себя донимавшие руки. Но Хродланд был упрям. И быстр. Ненасытен. Двух разрядок ему было мало! У него еще оставалось полно жизненных сил в запасе. Сами виноваты — так долго и упорно дразнили! Он вошел резко и глубоко. Кириамэ всхлипнул, дернулся вперед, вырваться, навалился всем телом на Пересвета. Но Рорик крепко обхватил ладонями узкую поясницу. И сразу же начал двигаться — то резко, то растяжно, глубоко насаживая на свой здоровенный ствол хрупкого нихонца. Благо, сдерживаться не видел причин — тот был прекрасно подготовлен муженьком. Но всё равно оказался безумно тесным, до искр в глазах. — Эй, мы на это не соглашались! — рванул было Пересвет защитить супруга. — Нет… не останавливай… — схватился за него Ёж, прошептал одним дыханием. — Я хочу… этого… Пересвет не верил своим глазам. Его Ёжик добровольно отдается ненавистному наглецу? Синие глаза почернели от возбуждения, веки дрожали, ресницы отяжелели от навернувшихся слез, а с приоткрытых губ рвалось дыхание… Но не из-за боли. Хродланд старается, еще как! Весь опыт вкладывает, все умения. Двигается размеренно, целеустремленно... Пересвету не по себе сделалось. Ревность ревностью, но тут тревога сердце сжала. Неужели третьим лишним в собственной постели окажется? Вдруг Ёжику этот «дайкон» больше по вкусу придется, чем его доморощенная «морковка»?.. Пересвет потянулся к стволу супруга, хотел облегчить, помочь разрядиться. Но тот шлепнул его по руке. Царевич даже опешил от подобного жеста. Однако Ёширо, опираясь на одну руку, властно притянул мужа к себе. И шепнул нечто, отчего у Пересвета не только ухо загорелось, но и мигом вернувшийся в счастливую готовность ствол запылал. — Ты что, с ума сошел? — шепотом спросил царевич. В отличие от своего мужского орудия, он предложение воспринял с большой настороженностью. — Я хочу… тебя… тоже… — повторил с хмельной улыбкой принц. — Дай мне!.. скорее!.. Пересвет медлил. Его принц был в стельку пьян! Не от вина — от ласк. От недавнего наслаждения, после которого почти что потерял сознание. От ощущения здоровенного естества внутри себя. От жара, переполняющего трепещущее тело. — Онегай!.. — проскулил Ёж. Царевич подчинился. Уселся, растопырив колени так, чтобы опирающемуся на локти мужу было удобно дотянуться. И, перехватив в кулак у основания, поднял ствол к его губам. Ёжик усмехнулся и чмокнул прямо в головку. Царевич закусил губы и сжал кулак крепче, чтобы не выплеснуться раньше времени. А принц меж тем чуть ли не с кошачьим урчанием взялся облизывать и посасывать, проводить языком по длине, да по пальцам… У Пересвета глаза закатывались, веки затрепетали, норовя закрыться сами собой. — Чем это вы там занялись, развратники? — осведомился Хродланд, пристально следивший за ними всё это время. — Развернитесь-ка, я тоже хочу посмотреть! Он властно перевернул ойкнувшего принца на бок. Тот не воспротивился, лишь тихо рассмеялся — разрешил насладиться редкостным зрелищем. Опершись на локоть, одну ногу согнул в колене, вторую забросил Хродланду на плечо. Полностью открывшись. И, заставив Пересвета тоже развернуться к себе, вернулся к прерванному сладкому занятию. Теперь у него и рука освободилась, чтобы по своему усмотрению поглаживать ствол по длине. Царевич откинул голову назад, оперся ладонями о постель, предоставляя полную над собой власть. Язык муженька порхал по самому сосредоточию его чувствительности, по всему телу рассылая крохотные, но яркие молнии. Хродланд засмотрелся. Двигаться стал медленнее, в такт движениям руки принца на стволе царевича. Одну ладонь положил на заброшенную на плечо ногу, принялся поглаживать гладкую, шелковистую кожу без единого изъяна и волоска. Такие ножки грех не покрыть поцелуями, особенно нежные местечки под коленками. А второй ладонью он накрыл не менее гладкие и еще более нежные «орешки» его милого котика. Принялся ласкать, поигрывать пальцами… Всхлипнув сквозь зубы, удержавшись на грани, Пересвет приоткрыл глаза. И распахнул широко и возмущенно. И тоже дотянулся, обхватил рукой принадлежащую по праву собственность. Ствол Ёжика был жарок, нестерпимо хотелось его сжать и задвигать ладонью с силой. Но Пересвет тоже подладился под собственный ритм движений Кириамэ. Тот выпустил ствол царевича изо рта, простонал капризно, сладострастно-хрипло: — Прекратите! Я не выдержу!.. — Вот и увидим, кто первый сдастся, — с азартом ухмыльнулся Хродланд. Его рука отлично сработалась с рукой царевича. Да и толкаться в пульсирующую тесноту он не забывал — о таком разве забудешь! Очень скоро Ёжик от их удвоенных стараний завздрагивал всем телом. Выпустил ствол мужа, задышал ртом, потому что дыхание срывалось, сердце колотилось с бешеной силой. Он откинулся на постель, мотая головой по простыням, зажмурил глаза в забытьи наваждения. Выгнул спину с громким жалобным всхлипом. И выплеснулся в их ладони, в сплетенные пальцы. — Такой тесный, — сдавленно простонал Хродланд. Глянул на Пересвета с мольбой, без тени шутки: — Думаешь, он убьет меня, если я в него кончу? Царевич опешил: это у него, как у законного мужа, разрешение спросил, что ли? После того, как принц сам излился в его нутро? Какая вежливость, право слово, черт… Пересвет неопределенно дернул головой, пожал плечами. Вздрагивающий в захлестнувшем блаженстве Ёжик наверняка возразил бы против прерванного удовольствия, так что ж ему-то запрещать? Хродланду хватило пары резких толчков. Он извергся молча. Только голову пригнул низко, и от тяжелого дыхания могучие плечи заходили вверх-вниз. — Пускай убивает… — пробормотал он. Пересвет с рассеянной нежностью распутывал пряди разметавшихся волос, любуясь затихающим мужем. Про собственный не разрядившийся ствол он как-то забыл. Но заулыбавшийся во все зубы Рорик не преминул напомнить. — Дай-ка я тебе тоже помогу, — проворчал он, сграбастав охнувшего от неожиданности царевича в объятия. Повалил на постель рядышком с Ёжиком, подмял под себя, одарил жадным засосом на шее. Пересвет напугано хлопал ресницами, но не воспротивился бы даже резкому проникновению. После того, что испытал Кириамэ, показать себя полным трусом было бы… Впрочем, ствол Рорика оказался пока не готов к повторению. Слишком много сил уже потратил, стараясь удовлетворить привередливого принца. Процеловав щекотную дорожку через грудь и живот царевича, князь заглотил ствол в рот. До основания. У Пересвета от изумления глаза округлись. Однако, когда Хродланд издал гортанное урчание и вибрирующие стенки глотки тесно обняли головку, глаза царевича в очередной раз за эту безумную ночь закатились под сень ресниц. Как тут не опьянеть без вина?.. Черт, только небритый подбородок колюче терся о слишком чувствительную кожу. Вот гад, в следующий раз надо заставить его сбрить дурацкую бородёнку. В следующий раз?.. ____________ Следующий раз наступил уже на следующую ночь. Они изумились, не ожидали, что Хродланд оправится от разврата предыдущей ночи так скоро. В конце концов, нужно же иногда и отсыпаться? Но он явился. Встал в дверях, наклонив голову. Ни приветствия, ни объяснений. Голый по пояс, мускулы поигрывают в нетерпении. Кириамэ взглянул на запылавшее лицо возлюбленного — и понял всё без слов. Так же, не тратя слов, они разрешили ему присоединиться: Пересвет, не покидая супруга, крепко обвившего его талию ногами, выпрямился и сбросил с плеч укрывавшее их обоих одеяло. — Святые Небеса! — присвистнул Рорик, беззастенчиво уставившись на сплетенные тела. Его собственное тело немедля ответило полнейшей готовностью. Ставшие болезненно тесными штаны были небрежно сброшены на пол уже через секунду. — Ты хоть у сестры отпросился? — хмыкнул царевич, когда перины у него за спиной ощутимо прогнулись под тяжестью третьего любовника. — Она послала меня naherr, — сообщил князь, сластолюбиво оглаживая плечи, локти и спину Пересвета. — Я послушный муж — ушел, куда велела жёнушка. Утопающий в оборчатых подушках Кириамэ прыснул звонким смешком. Шутливо попросил: — Вы только вдвоем на меня не падайте под конец. А то раздавите. Я серьезно! — Так ты не уступишь мне свое место? — чтобы уж быть совершенно уверенным, переспросил Хродланд у царевича. — Ах, понятно, ты хочешь испытать двойное наслаждение? Экий ты развратник. Он уткнулся поцелуем в шею, и Пересвет премило залился румянцем. — Ну, хватит уже! — капризно протянул Ёжик. — Сколько я могу вас ждать? Князь остановил его жалобы, накрыв ладонью живот принца, прихватив под пальцы и чувствительнейшую головку. Кириамэ длинно выдохнул и зажмурился, сладко потянувшись на подушках, сильнее обхватил коленями царевича за пояс. Пересвет же, застеснявшись смотреть в глаза, передал ухмыльнувшемуся князю бутылочку бальзама. — Убью, если хоть каплю крови увижу, — неожиданно жестким тоном, негромко предупредил Кириамэ. Однако спустя короткое время об угрозах никто не помнил. Царевичу не потребовались длительные ласки — он охотно и с готовностью впустил в себя сначала шаловливые пальцы, а затем внушительный ствол любовника. Хродланда откровенно забавляло то, как от его движений вздрагивали и постанывали сразу оба мальчишки: Пересвет дергался — и Ёширо немедленно отзывался шипением. Не уступая собственному захлестывающему с головой желанию, требующему ярости и резкости, Хродланд двигался мягко и осторожно. Царевич жалобно всхлипывал, пытался уйти от слишком глубоких проникновений — и подавался вперед, сам глубоко входил в принца. Тот отвечал протяжными вздохами, шире разводил колени, впивался пальцами, острыми ногтями то в плечи Пересвету, то в мускулистые руки князя, державшие царевича в плену. Царевич плавился в двойном плену двух жарких тел, стиснутый с двух сторон, ощущая одновременно наполненность, распирающее пламя проникновения — и нежную гладкость узкого входа, мягко, но сильно сжимающего его разгоряченный ствол. Ему казалось: еще мгновение — и он не выдержит, умрет от избытка наслаждения. Сердце разорвется на две части. Или он с ума сойдет. Но ни того, ни другого не произошло. Пересвет выгнулся, откинулся на грудь Хродланда, обмякнув, обессилев. Князь затаил дыхание — пришлось остановиться раньше, чем хотелось. Кириамэ изнутри обожгли выплеснувшиеся капли, немного просочилось наружу… Он заставил себя отпустить возлюбленного, не удерживать против воли. Пусть и нестерпимо хотелось большего. — Простите, — с неловким смешком пролепетал царевич, падая на скомканные простыни в блаженной усталости. — Это оказалось для меня немножко слишком. — Но ты не обидишься, — спросил Хродланд, — если я твоего котика заезжу до такого же состояния? Кириамэ нахмурился, ожидая ответа. Но при этом не сделал даже попытки подняться или прикрыться. Пересвет усмехнулся, махнул на них рукой: — Ненасытные!.. Хродланд, нависнув над принцем, плотоядно ухмыльнулся: — Продолжаем, котик? Твой благоверный разрешение дал! — Посмотрим еще, кто кого заездит быстрее, — проворчал Ёж. Улегся удобнее и притянул любовника за могучую шею. Пересвет не дождался развязки дуэли. Так и не узнав, кто победитель, он провалился в глубокий, крепкий сон, наполненный неясными мечтами и сладостной негой.Часть 30 (Осторожно!!! Порно! ТРОЙНИЧОК!)
7 ноября 2015 г. в 16:02
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: читательницам, которые не выносят "полиаморию"! Если вы пропустите эту главу, ничего не потеряете. А если всё-таки прочитаете, прошу не высказывать в отзывах ваше противостоящее мнение - я уже наслушалась достаточно. Если бы я слушала мнение большинства, то и роман-то не дописала бы, честное слово...