Попутчики

— Предлагаю перейти на «ты», — улыбнулся Эйдан, не замечая или делая вид, что не заметил замешательства светловолосого парня, — мы же примерно ровесники? — Мне тридцать пять, — ответил Дин, комкая салфетку и немного хмурясь. — О… — парень удивленно вскинул брови и округлил глаза, отчего стал похож на милого щенка, — выглядишь моложе. Ну, а мне двадцать восемь. Семь лет — это не разница. — Согласен, — кивнул Дин, всматриваясь в лицо нового знакомого. Очень красивое лицо. Аккуратный подбородок, заросший трех-четырехдневной щетиной, точеный, почти прямой нос, чувственные губы, брови черными широкими росчерками, большие чуть раскосые глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Ресницы сделали взмах, и Эйдан (глаза цвета виски!) в упор посмотрел на него. Внутри что-то странно дрогнуло и, смутившись, Дин уставился в свою тарелку. Это наглость — так в открытую рассматривать человека, каким бы красивым он ни был. «Показалось, — подумал он, ковыряя свой пирог и чувствуя, как под пристальным взглядом раскосых глаз начинают пылать щеки, — и цвет, и „я знаю“ — мне все это показалось. Я просто немного устал». — …с какой целью?.. — М-м? — Дин оторвался от созерцания начинки и поднял глаза. Эйдан широко улыбнулся хозяйке кафе, поставившей перед ним заказ, и с наслаждением принюхался к аромату. — Обалдеть… спасибо, мисс. — Женщина благодушно усмехнулась, поборов безумное желание потрепать его по взъерошенным кудрям, и удалилась обратно за стойку. — Я спросил, с какой целью ты направляешься в Глейшер? Если это не секрет, конечно. — А… — Дин пожал плечами, — нет, не секрет. Хочу пофотографировать немного — это мое хобби. Особенно я падок на природу, а там очень красиво, если верить рекламным проспектам. А ты? Тоже едешь полюбоваться пейзажами? Ему показалось, что парень немного нахмурился. Или занервничал? — Э-э… не совсем. Ну, то есть — да. Да, — он тряхнул волосами и обезоруживающе улыбнулся, — и это тоже. Загадочный ответ не удовлетворил Дина, но по большому счету ему было плевать, какие дела у этого красавца в Национальном парке Монтаны, и он решил больше ни о чем не расспрашивать. Одно немного настораживало его — парень очень уж быстро пришел в себя после трагического спектакля, разыгранного им не более десяти минут назад. Будто не он ворвался в кафе, встревоженный и колотящийся, и требовал телефон… Телефон. Дин осторожно покосился на нового знакомого. Неужели у него нет сотового? — Я, наверное, оставил свой телефон в одной из придорожных забегаловок, — будничным тоном объявил Эйдан, отламывая большой кусок пирога и отправляя его в рот. — Не скажу, что без него я как без рук, но в такой ситуации он бы мне пригодился. Мне бы не пришлось пугать людей, вызывая у них сомнения в моей вменяемости… Дин подавился. Парень умеет читать мысли?! Эйдан подскочил и, склонившись к нему, похлопал по спине. — Осторожно, приятель. Я не владею методом Хаймлеха, так что осторожней. Дин благодарно кивнул, моргая заслезившимися глазами. Отдышавшись, он выдавил улыбку. — Простейшая вещь. Могу научить. — Обязательно, — совершенно серьезно сказал Эйдан. — Такие вещи нужно знать. Это мое упущение. А вопрос о телефоне я прочитал в твоих глазах, для этого не нужно быть экстрасенсом. Я бы тоже об этом подумал: двадцать первый век на дворе, а сумасшедший парень врывается в кафе и требует телефон. Где же его мобильник? — он фыркнул, весело глядя в голубые удивленные глаза напротив. — Я угадал? Дину ничего не оставалось, как утвердительно кивнуть и снова залиться краской. Какое-то время они молча наслаждались горячей вкусной едой, поглядывая в окно. Летний вечер неторопливо опускался на Монтану, золотя верхушки елей Дугласа, возвышающихся над остальным лесом, словно часто стоящие смотровые башни. Дина всегда восхищали эти вечнозеленые исполины, пышные и величественные, пробуждающие внутри благоговейный трепет. Ему казалось, если прижаться к стволу такого дерева и прислушаться, можно услышать и почувствовать как оно дышит, живет своей загадочной жизнью, измеряемой сотнями и тысячами лет, молчаливо наблюдая за безумным миром и надежно храня его тайны. — Ты очень торопишься? — нарушил молчание Эйдан. — Я к тому, что милях в сорока отсюда есть мотель, если верить карте, и мы могли бы заночевать там. Признаться, я устал немного, — он потер лицо и чуть улыбнулся, — но если ты против, то в принципе могу пережить ночь за рулем. Дин отчаянно замотал головой. — Я выбираю мотель. Моя задница не выдержит еще одного ночного переезда. А красоты Глейшера никуда не денутся, я думаю. Так что я только — за. — Слава богу, — облегченно выдохнул парень, закатывая глаза, и они рассмеялись. Когда они добрались до мотеля, уже почти стемнело. Одноэтажная вытянутая вдоль дороги пошарпанная коробка, разбитая на номера с отдельными входами, и рецепцией в середине, выглядела довольно вяло, но выбирать не приходилось. — М-да… не фонтан, но на одну ночь сойдет, — прокомментировал Эйдан и повернулся к Дину. — Снимем два номера или один? Особого смысла снимать два я не вижу, это лишняя трата денег. В конце концов, мы не парень и девушка, чего нам стесняться друг друга? Дин пожал плечами и нахмурился. Можно и один, не вопрос, но только на том условии, что в номере будут два спальных места. Желательно два, потому что… Черт возьми, потому что он, будто стеснительный подросток, неожиданно почувствовал дикое смущение при мысли, что им предстоит провести ночь вместе, и на это была не то чтобы причина, но один маленький нюанс, о котором он предпочитал помалкивать. — Дин?.. Все нормально? — Да, — новозеландец выдохнул, ероша светлые волны волос. — Я на секунду задумался, извини. — Эм-м… тебя смущает перспектива провести ночь с незнакомым человеком в одной комнате? — улыбнулся Эйдан и склонил голову набок — забавная привычка, придающая ему очаровательное сходство со щенком лабрадора. — Единственное, чем могу успокоить: я не вор, я не кусаюсь и во сне не хожу… кажется. Но, если… — Ничего меня не смущает, все в порядке. Один на двоих, да. — О’кей, тогда я мигом. Подождешь здесь? Дин рассеянно кивнул, а когда парень покинул машину, откинулся на подголовник и зажмурился. Что с ним? Откуда вдруг взялось это дикое смущение? Откуда?! Он усмехнулся: причина довольно проста — у него уже очень давно никого не было. А Эйдан был чертовски привлекательным, и он почувствовал бы себя, мягко говоря, неловко, очутившись с ним в одной постели. Дин судорожно выдохнул. Несколько раз за время пути их руки случайно соприкасались и его словно током прошибало от этих касаний. Интересно, парень что-нибудь заметил? Ему показалось, что Эйдан пару раз как-то странно покосился на него, хитро улыбаясь при этом. — Бля-я… не сходи с ума, идиот, — простонал он вслух, проведя ладонью по лицу и снова горько усмехнувшись. — Так не бывает. Ч-черт… забудь… Он посмотрел в окно, провожая глазами подтянутую фигуру парня. Эйдан легко перепрыгнул несколько ступенек, но прежде чем исчезнуть в дверях мотеля, обернулся и в упор посмотрел на него. От этого пронзительного взгляда Дина прошиб очередной электрический разряд, и он быстро отвернулся. — Так не бывает, — повторил он, покусывая губы и тяжело вздыхая. — Это жизнь, а не кино. Но внезапно возникшее притяжение объяснялось не только внешностью парня. Всю дорогу Эйдан трещал без умолку о всяких пустяках, не затрагивая личных тем, лишь бросив мимолетом, что он из Ирландии, и тут же переведя тему. Он болтал легко и непринужденно, словно они были знакомы сто лет, а не пару часов. Этой легкостью в общении и не сходящей с лица улыбкой парень напомнил Дину совсем другого человека и, слушая Эйдана, затягиваясь сигаретой (благо парень сам курил и дым ему не мешал), невольно улыбаясь ему в ответ, он ощутил странное тепло, наполнившее сердце, давно покрытое заиндевевшей коркой льда. Как он считал, навсегда. Он очень удивился этому забытому ощущению тепла. Нет, не просто удивился — он был в шоке. Больше года он прожил угрюмым затворником, близко не помышляя об отношениях, даже ради секса, предпочитая самостоятельно решать эту проблему. Сама мысль о том, чтобы пустить кого-то в свою постель, казалась ему дикой и предательской. Больше года прошло, но боль потери не сильно притупилась. Брайану было всего тридцать. Тридцать! Их роман развивался ярко и быстро, и в итоге перерос в стойкие, серьезные отношения. Четыре чудесных года, наполненных нежностью и весельем, незначительными ссорами и бурными примирениями, взаимоуважением и верностью. Они наслаждались жизнью и друг другом, уверенные в том, что впереди — долгие годы, которые они проживут в любви и понимании, но судьба распорядилась иначе. Страшный диагноз, шок, слезы и два месяца, проведенных у постели стремительно угасающего любимого человека. А потом — боль и одиночество. Сводящее с ума одиночество. Грызущая, разъедающая все внутри пустота, уродливым чернильным пятном расползающаяся внутри него. Он был на грани и, кто знает, чем бы закончился очередной одинокий вечер с бутылкой виски и неизменной сигаретой в уголке губ, если бы он не решил пересмотреть их «семейный» альбом. Он не открывал его со дня смерти Брайана, подсознательно избегая дополнительной боли — в его голове хватало терзающих сердце воспоминаний и без фотографий. Дин перелистывал застывшие мгновения их жизни, делая небольшие глотки прямо из горлышка, пока не наткнулся на вырезки из журнала. Эти вырезки сделал Брайан и вклеил их в альбом, аргументируя тем, что не хочет каждый раз ковыряться в интернете, когда Дину приспичит полюбоваться на свою мечту и повздыхать. Это были совершенно невероятные пейзажи Национального парка Глейшер, штат Монтана, США. Они мечтали съездить туда вдвоем, но всегда находились те или иные причины, чтобы отложить поездку, а потом стало поздно. Отставив в сторону бутылку, Дин смотрел на глянцевые красоты сквозь мутную пелену, застилающую глаза, бережно перелистывая их: озеро Макдональд, самое большое в парке, водопад Флоренс, потрясающие пейзажи гор и серпантинов, озеро Сент-Мери… Его взгляд задержался на бирюзовой глади озера, обрамленного со всех сторон скалами и густыми лесами. «Ты должен это увидеть. Ради памяти обо мне. И я хочу верить, что ты будешь не один. Кто-то очень близкий будет держать тебя за руку. Помни, Дино, — ты пообещал». Он зажал рот ладонью, глядя на несколько предложений, написанных нетвердой, дрожащей рукой. Когда Брайан успел это сделать? Ведь он почти не покидал больницу, а Дин почти не отходил от него. Впрочем, за неделю до кончины наступила слабая ремиссия, и Брайан уговорил врачей отпустить его на день домой. Значит, именно тогда он сделал надпись на вырезке — в последний день, проведенный у них дома. Они сидели на диване, лопая вредную для здоровья, но безумно вкусную хрень, заказанную в ресторане. Точнее сидел и лопал Дин, Брайан же полулежал на высоких подушках, вяло ковыряя в своей тарелке, бледный и тонкий, тень самого себя, но он не переставал шутить и улыбаться. На смех его уже не хватало. Он непринужденно болтал, словно ничего не происходит, словно впереди у него вся жизнь, вспоминал забавные истории, но когда Дин, осчастливленный хрупким и по большому счету уже ничего не значащим улучшением его состояния, сказал, что все будет хорошо, они справятся, Брайан замолчал. Он молчал очень долго, а потом посмотрел на него непривычно серьезными глазами. «Ты должен будешь отпустить меня и жить дальше, Дино. Жить дальше… с кем-нибудь другим. Пообещай мне». В тот одинокий вечер Дин долго смотрел на глянцевые вырезки, которых касалась рука его любимого человека. И глядя на них, он принял решение: он отправится в Глейшер-парк, штат Монтана, США. Он проедет весь штат автостопом, как они хотели, ведь так интересней. Он увидит свою мечту. Он сменит обстановку и изменит свою жизнь, послав все прошлое к черту. Он попытается отпустить Брайана — не из памяти, но из сердца. Он снова начнет улыбаться и, возможно, если повезет, рискнет завязать новые отношения… Он снова начнет жить. Дин пришел на могилу Брайана, чтобы рассказать о своем решении. Он просидел часа два, рассеянно поглаживая яркую траву под небольшим гранитным памятником и разговаривая, роняя беззвучные слезы и как заведенный прося прощения. На следующий день он улетел. Его мысли прервал вернувшийся Эйдан, со счастливой улыбкой крутящий на пальце ключи от номера. — Ты не поверишь, но почти все номера заняты, — радостно сообщил он. — Это в таком-то захолустье! Нам, можно сказать, повезло, потому что до следующего мотеля еще миль сто как минимум, а меня уже просто рубит от усталости. Дин согласно кивнул. Ему самому не терпелось поскорее принять горячий душ и развалиться на кровати. Выгрузив из машины нехитрые пожитки, они направились в свое ночное пристанище. Отперев дверь, Дин прошел в номер и растерянно застыл. — Черт… — невольно вырвалось у него. — Ты чего? — удивился налетевший на него сзади Эйдан и негромко хмыкнул. В номере, оформленном в жутком розовом цвете, не было ничего, кроме внушительной двуспальной кровати с тумбочками по бокам, маленького столика, крошечного электрического чайника, стула, покосившегося шкафа и древнего телевизора. Хоть бы какая завалящая софа, но ее не было. — Нет проблем, я лягу на полу, — сказал Эйдан, хлопнув его по спине (разряд) и сбрасывая с плеча рюкзак. — У них все номера с одной двуспальной кроватью, а единственный семейный занят, извини. — На полу? — пробормотал Дин. — Зачем? Почему именно ты? Я тоже могу… — Расслабься, — улыбнулся его попутчик, — мне, правда, все равно, где положить свою задницу, так она затекла, так что не переживай. — Нет, не надо, — Дин почувствовал, что краснеет. — Что за глупости? Кровать огромная — поместимся. Или тебе… неловко? — Мне? — фыркнул Эйдан, сверкнув хитрыми глазами. — Меня это нисколько не смущает. Ладно, уговорил. Давай располагаться, что ли. Он снял берцы, плюхнулся на постель и с явным удовольствием потянулся, словно довольный котяра. — О, боги! Я не верю! Как же хорошо. Правда, я не очень жалую розовый цвет, но главное, есть на чем расположить свои утомленные дорогой тушки. И, да — здесь есть горячий душ. О, это самое главное! — Он блаженно улыбнулся и перевел взгляд на все еще стоящего у входа Дина. — Мне кажется, что от меня несет, как от шелудивого пса. — Ничего от тебя не несет, ты приятно пахнешь, — ляпнул Дин и прикусил язык, начав сосредоточенно копаться в своей сумке. — Правда? — Эйдан перевернулся на живот и с интересом посмотрел на попутчика. — Да, — бросил тот, не поднимая головы. — Дин, можно задать тебе один вопрос? — парень подождал и, приняв молчание светловолосого новозеландца за знак согласия, спросил: — Почему ты путешествуешь в одиночестве? — А что в этом удивительного? — Ну, — Эйдан хмыкнул, — ты слишком симпатичный для того, чтобы быть одному. Тебя кто-нибудь ждет дома, в Новой Зеландии? — Дин не ответил, продолжив сосредоточенно копошиться в вещах. — Ладно, извини. Это не мое дело. — Нет, — буркнул Дин, извлекая из недр сумки зубную щетку, пасту и свежую футболку, — никто меня не ждет. Уже никто, и я не хочу об этом говорить. — О… прости. Я бываю не в меру любопытен. Дин не стал разубеждать парня. Тяжело вздохнув, он посмотрел в пронзительные раскосые глаза, гадая, покраснели его уши при этом или нет. — Не возражаешь, если я первым пойду? — Нет, конечно. Эйдан обхватил руками подушку и, уткнувшись в нее носом, вздохнул. Он оторвался от подушки, только когда хлопнула дверь ванной и послышался звук полившейся воды, поднялся и подошел к сумке Дина. Немного поколебавшись, он дотронулся до нее и закрыл глаза. Его голова чуть дернулась. — Дин… так вот в чем дело… — темные ресницы дрогнули, приоткрывая ярко-зеленый взгляд. — Тебе не в чем себя упрекнуть… ты принял правильное решение, а теперь отпусти его. Не бойся, это не предательство. Отпусти. Дин стоял, прижавшись лбом к кафелю, подставив плечи под сильные струи горячей воды и зажмурившись. «Отпусти» Голос прозвучал над самым ухом. Подпрыгнув от неожиданности, он обернулся и резко отодвинул шторку. Никого. Дин выключил воду и прислушался. Из комнаты доносилось приглушенное бормотание телевизора. — У меня уже точно крыша едет от усталости, — прошептал он, выбравшись из душа и обтираясь полотенцем. Переодевшись в свежую футболку и, пожалев о том, что нет пижамы, Дин вернулся в комнату. Парень сидел на кровати, со скучающим видом переключая каналы, и даже не пошевелился при его появлении. — Эйдан, можешь идти. — Дин склонился к сумке, собираясь засунуть в нее грязную одежду, но как только дотронулся до замка, яркая зеленая вспышка ослепила его, заставив охнуть и опуститься на одно колено. — Черт, кажется, я переутомился или перегрелся… — он тряхнул головой и обернулся к парню. — Поторопись, они скоро отключат горячую воду. — Да, — тихо ответил Эйдан, взял заранее подготовленные вещи и не глядя на него исчез в ванной. Дин проводил его растерянным взглядом, закрыл сумку и, вздохнув, забрался под одеяло. Одно на двоих. Просто великолепно! «Успокойся, возьми себя в руки и прекрати вести себя как идиот, краснея под каждым его взглядом, — подумал он. — Да, у тебя сто лет никого не было. Да, он безумно красив. Да, ты захотел его, а теперь засунь это хотение себе в задницу и постарайся уснуть, потому что этот парень не про тебя. Он не такой, как ты. Наверняка». — Потому что это было бы слишком хорошо для правды, — прошептал Дин, — так не бывает. Он бессмысленно щелкал пультом, не пытаясь сосредоточиться ни на одной из программ, пока не услышал, как в ванной смолк шум воды. Дин быстро выключил ночник, висящий над изголовьем кровати, и закрыл глаза. Через пару минут в комнату вошел Эйдан, вытирая полотенцем мокрые кудряшки. — О, ты уже спишь? Дин?.. — Нет, — ответил Дин, обреченно вздохнув и открыв глаза. Эйдан стоял рядом с кроватью с совершенно смущенным видом. — Слушай, у меня одна просьба, довольно глупая… — он кашлянул и поднес руку к шее, поправляя кожаный шнурок, выглянувший в вырез свежей белой футболки. Дин успел обратить внимание на то, что этот шнурок не дает покоя ирландцу, заставляя то и дело поправлять его, пряча под ткань подальше от чужих глаз. — Что это у тебя? — спросил он, заинтригованный такой таинственностью. — Это?.. — Эйдан сглотнул и опустил глаза. — Так… ничего особенного. Индейская безделушка, доставшаяся от предка. Мой прапра… в общем, прадед моего деда участвовал в битве при Литтл-Бигхорн в 1876 году. Слышал о такой? — Дин покачал головой. — Неважно. После этой битвы он вернулся в Ирландию, привезя на память единственный трофей — эту вещь. — Это какой-то кулон или амулет? — Дин приподнялся, вглядываясь в ромбовидные очертания, проступающие сквозь тонкую ткань футболки. — Можно посмотреть? — Нет. Не сейчас. Может, потом. Извини, — отрывисто бросил Эйдан, накрывая ладонью невидимый ромб и глядя на Дина странно испуганными глазами. — У меня просьба… — Ах, да. Какая? — Дин изо всех сил старался не скользить взглядом по длинным стройным ногам, переходящим в узкие бедра, облаченные в боксеры. — Не возражаешь, если мы не будем выключать свет?.. Дин удивленно приподнял брови. — Ты боишься темноты? Щеки Эйдана вспыхнули ярким румянцем, заметным даже в прыгающих тенях трансляции динозавра, зовущегося в этом мотеле телевизором, и Дин едва смог сдержать улыбку — до того мило это выглядело. — Нет… я… просто я привык спать при свете. — Ладно, — новозеландец протянул руку и включил ночник. Парень благодарно кивнул и нырнул под одеяло. Устраиваясь, он задел ногой Дина и виновато улыбнулся. — Извини. — Ничего страшного, — пролепетал О’Горман, выключая телевизор, прикрывая глаза и мысленно обкладывая себя трехэтажным матом. — Спокойной ночи. — Надеюсь… — беззвучно произнес Эйдан и вслух добавил: — Спокойной ночи. Вопреки ожиданиям, Дин быстро провалился в сон. Видимо, сказалась ночь, проведенная на скрипучем сиденье раздолбанного корыта и накопившаяся за день усталость. Он тихо сопел, подложив под щеку ладонь и скрутившись калачиком на своей половине кровати. Ему снилось озеро Сент Мери. Он стоял на берегу, любуясь потрясающим видом, скользил взглядом по бирюзовой глади, сверкающей миллионами солнечных бликов, так напоминающих сиянием улыбку его нового знакомого. Он чувствовал себя счастливым и освободившимся, готовым к новой жизни. «Так бывает, хоть в это и сложно поверить, но так бывает». Дин усмехнулся — что ж, возможно. Он глубоко вздохнул и, повернувшись, посмотрел в глаза цвета виски. «Чем я выдал себя?» «Ничем. Я это знал» «Знал? Откуда?» «Иногда я просто знаю» Рука потянулась к шее, поправляя шнурок. Дин всмотрелся в очертания амулета под тканью футболки и ощутил мерзкий холодок, пробежавший по спине. Что-то было не так. Было что-то пугающее в этих очертаниях. «Можно посмотреть?» Не дожидаясь ответа, он протянул руку и вытащил амулет на яркое солнце. В тот же миг свет померк, будто кто-то опустил рубильник. Все исчезло: блики, озеро, леса и горы, исчезли глаза цвета виски. Его окружила непроглядная тьма, наполненная ужасом и отчаяньем. И что-то рыскало в этой тьме, какая-то неведомая сила, находящаяся за гранью его восприятия. Жестокая и холодная, несущая безумие, ищущая… его. Дин заметался. Он не должен позволить найти себя! «Господи! Пожалуйста, помоги!» «Здесь нет твоего бога…» Он затылком ощутил ледяное дыхание, обжигающе-холодные пальцы сжали его плечи. «Посмотри на меня» Нет! Дин зажмурился. Только не это! Только не ЭТО! Его насильно развернули. Лицо защипало, словно от мороза. «Посмотри…» Не желая того, он открыл глаза и закричал… — Дин! Дин! Дино!.. Сильные и ТЕПЛЫЕ руки трясли его. Захлебываясь криком, он распахнул глаза и вцепился в склонившегося над ним парня. — Эйд… — Тихо, тихо. Все хорошо. Это просто дурной сон. — Так холодно… — прошептал Дин. Эйдан улыбнулся, осторожно отрывая от себя его руки. — Извини, я открыл окно, чтобы проветрить, а раннее утро в этих местах, мягко говоря, прохладное. Неудивительно, что ты замерз. Черт, извини… — Утро?.. — Дин сел, растерянно оглядываясь и ероша густую шевелюру. Слабый рассеянный свет, наполняющий комнату, возвещал о начале нового дня. — Ага, пять часов, — ответил Эйдан, закрыл окно и повернулся, прислонившись к подоконнику. — Привет. — Привет… Дин, все еще растерянно хлопая глазами, оглядел парня: вместо штанов защитного цвета, на нем были синие потертые джинсы, берцы уступили место легким кроссовкам, белую футболку сменила тонкая черная байка под горло, а смоляные кудряшки были вымыты и зачесаны назад, вкупе с черной щетиной, придавая ему немного бандитский вид. Эйдан выглядел до безобразия свежо и бессовестно привлекательно. Дин сглотнул и натянуто улыбнулся. — Ты уже успел собраться? — Что тебе снилось? — пропустив мимо ушей его вопрос, спросил ирландец. — Э-э… — Дин сдвинул брови и пожал плечами — от окончания сна не осталось даже отголосков, — не помню… Эйдан ухмыльнулся, всем своим видом показывая, что не поверил ему ни грамма. Закусив нижнюю губу, он не спеша подошел к кровати. — Совсем ничего не помнишь? — Ну… мне снилось озеро Сент Мери и… кхм… ты. А потом все исчезло и стало холодно. Все… — новозеландец посмотрел на него совершенно честными глазами. — Правда, я больше ничего не помню. А что? Я так сильно орал? — Нормально орал, — кивнул Эйдан. — Ладно. Поднимайся, если хочешь увидеть свой Глейшер в этом году. Позавтракаем в придорожном кафе, оно должно быть не очень далеко отсюда, а кофе я уже заварил. Ну что? Согласен? — Без вопросов, — ответил Дин, выбираясь из постели и шлепая в ванную. Он открыл воду, собираясь почистить зубы, и принюхался. Слабый запах гари, витающий в маленькой ванной, заставил его нахмуриться. Отложив щетку, он взял в руки влажное после Эйдана полотенце и поднес к лицу. Запах исходил от него. — Странно, — пробормотал Дин, возвращая полотенце на место и почесывая затылок. Почистив зубы, умывшись и приведя в порядок взлохмаченные после сна волосы, он критически осмотрел свое отражение в зеркале. Приснившийся и мгновенно забытый кошмар оставил след в виде легких теней под глазами, но в целом он выглядел очень даже ничего. Обаятельный блондинистый симпатяга с голубыми глазами, очаровательными ямочками на щеках, «греческим» носом и рыжеватой щетиной. Может, не такой красавец, как Эйдан, но бесспорно привлекательный. — Парень, да ты просто мечта… Подмигнув и показав отражению язык, Дин усмехнулся и покосился на полотенце, источающее странный запах. — Ну, конечно. Ты еще попытайся уловить пары серы, и не забудь проверить, есть ли у твоего попутчика хвост и копыта, — фыркнул он, сгребая свои банные принадлежности и навсегда покидая маленькую ванную. Дорога стрелой убегала вперед, обрамленная по обеим сторонам дремучим старым лесом. Дин удобно развалился на сиденье, расположив на коленях карту и уточняя их маршрут, но его взгляд то и дело соскальзывал в окошко, чтобы зацепиться за очередную исполинскую ель Дугласа. Желание познакомиться с такой красавицей поближе стало для него почти физической необходимостью, но он решил, что сделает это, когда его организм пошлет ему вполне определенный позывной, обусловленный двумя чашками кофе. Не раньше. Просить Эйдана остановиться ради того, чтобы пообниматься с деревом, он не хотел. Ирландец мог расценить его просьбу как глупый детский каприз, и Дину этого совсем не хотелось. Проводив жадным взглядом мелькнувшего за окошком исполина, О’Горман включил радио. — Не возражаешь? Эйдан улыбнулся и покачал головой. Странно, но с самого утра он не был расположен к пустой болтовне, как накануне вечером. Почти все утро он молчал, хмуря брови, но встречаясь с новозеландцем взглядом, непременно озарялся теплой улыбкой. Вот только Дин был готов биться об заклад, что в его глазах не было и тени этих улыбок. Покрутив колесико, он наткнулся на местные новости и хотел поискать что-нибудь другое, когда его внимание привлекло сообщение: — …недалеко от города Рокки Бой, произошел пожар. Предположительно трое злоумышленников, которым удалось скрыться с места преступления, около двух часов ночи совершили поджог круглосуточно работающего придорожного кафе «У Эммы». Причина, послужившая поводом для поджога, неизвестна. Хозяйка заведения, Эмма Уилсон… — Эйдан! Это же то самое кафе, где мы познакомились! — воскликнул Дин, пораженно уставившись на попутчика. — Господи, я надеюсь, что с этой женщиной все в порядке. — …мисс Уилсон хотела бы поблагодарить молодого человека, спасшего ее из охваченного огнем кафе, но, к сожалению, не знает ни его имени, ни фамилии. Она… Эйдан переключил станцию. — С ней все в порядке, ты же слышал. Давай лучше поставим музыку. Новости о пожаре с самого утра как-то не очень вдохновляют, а впереди целый день. Нам нужно хорошее настроение, — он повернулся к Дину и солнечно улыбнулся. — Лучше посмотри, как нам быстрее выбраться на шоссе номер два. Это прямая дорога в Глейшер. Новозеландец улыбнулся в ответ и уткнулся в карту. Но сосредоточиться на ней не смог. Ему не давало покоя сообщение о ночном пожаре, которое теперь стойко вязалось с утренним запахом гари, витающим в ванной мотеля. «Это невозможно, он всю ночь был рядом, — подумал Дин, осторожно косясь на ирландца. — А ты точно в этом уверен, Дино? Точно?..» Нет. Уверенности в этом не было никакой. — Эйдан, ты… — Не надо! — ирландец резко нажал на тормоз. Взвизгнув покрышками, машина завиляла из стороны в сторону и остановилась на обочине, подняв внушительное облако пыли. Только благодаря привычке пристегиваться Дин не ткнулся носом в лобовое стекло. — Что ты делаешь?! — завопил он, дрожащими руками отшвыривая карту. — Решил нас угробить?! — Не надо, — зажмурившись, повторил парень и дернул головой, — не сейчас… — Может, ты объяснишь мне, что все это значит? Что происходит?! Эйдан тяжело вздохнул, открыл глаза и, повернувшись, в упор посмотрел на попутчика. — Твою мать… — Дин вжался в свою дверцу, — кто ты такой?.. Парень склонил голову набок, будто прислушиваясь к чему-то, и медленно моргнул ярко-зелеными глазами. — Я вижу…