***
Люк испытывал страх. Он нигде не мог найти сестру, хотя три аварийных спидера и её шлем они уже нашли. Он знал, что Хан волновался не меньше. Увидев, как Чубакка направился на соседнюю поляну, чтобы рассмотреть кусок мяса, подвешенного на дереве, Люк почувствовал опасность, но прежде чем он смог окликнуть вуки, чтобы предупредить его... Он обнаружил себя подвешенным в сети, в лицо болезненно врезались грубые веревки, спину ломило о веса его друзей. Ноги были неудобно подвернуты, а меч... оказался вне досягаемости. А потом они были бесцеремонно сброшены на землю, когда Арту встроенной пилой перерезал веревки. С трудом приняв сидячее положение, Люк огляделся и увидел окруживших их странных маленьких пушистых существ. Странные маленькие пушистые существа с копьями. Люк не смог сдержать улыбку, когда они начали неистово поклоняться Трипио. Однако представители полуразумной расы, казалось, не испытывали симпатии к остальным членам их команды. Люк оказался на длинном шесте, со связанными руками и ногами. Эвоки потащили их по лесу в свою деревню, надежно укрытую в чаще. Когда из низкой хижины вышла Лея, он испытал облегчение. Она обязательно поможет им. Или не поможет. Когда Трипио перевел аборигенам ее просьбу, эвоки просто-напросто продолжили готовиться к поджариванию Соло на костре. Люк решил взять контроль над ситуацией в свои руки. Оказалось довольно забавным видеть Трипио, парящим в воздухе над головами низкорослых существ. Еще смешнее были его истошные крики о помощи. И лишь только когда эвоки освободили их, Люк позволил себе от души посмеяться над предположением Трипио, что это чудо было осуществлено им самим. Но когда они встретились с вождём эвокского народа и их шаманом, Люк ощутил, как Тьма завладела его сердцем, наполняя болезненной смесью предчувствия и принятия. Вейдер находился здесь, на Луне Эндора. Люк подавил невыносимое желание идти за Вейдером, чтобы упасть в ментальные объятья, бессознательно предложенные Тёмным Лордом. Вместо этого Люк, подобно самому Вейдеру, словно надел на себя непроницаемую маску, скрывая под ней свои сокровенные желания. Но как только он покинул хижину эвоков, он услышал, что Лея последовала за ним. Подняв глаза и глядя на висящую в ночном небе «Звезду Смерти», где его ждал Император, Люк задумался о том, что сказать сестре. Он должен был всё ей рассказать. Она заслуживала того, чтобы знать правду. Она была его сестрой. Лея медленно приблизилась к Люку. Он выглядел задумчивым и отстраненным. Почему-то она решила, что сейчас самое подходящее время, чтобы получить ответы на свои вопросы. Люк пристально смотрел на свою тайную сестру, своего близнеца. Сейчас их родство перестанет быть тайной. Лея увидела в глазах Люка странный огонь, безнадёжный и нервный. В глубине зрачков отражалась тонкая грань между абсолютным блаженством и чистым страданием. Набравшись храбрости, она с мольбой в голосе спросила: — Люк, что произошло?...и крик радости.
3 апреля 2015 г. в 00:52
Император Палпатин пребывал в скверном настроении. Вейдер опустился у его ног на одно колено, воздвигая ментальные барьеры, скрывая свои мысли.
— Я приказал тебе оставаться на корабле.
— Несколько повстанцев преодолели щиты и приземлились на Эндоре.
Словно в досаде, что ученик говорит ему столь очевидные вещи, Палпатин отрезал:
— Я знаю.
— Мой сын с ними.
Вейдер всегда делал акцент на том, как он говорил о Скайуокере — «мой сын», — и это безумно раздражало Палпатина. В механическом ровном голосе было нечто, что Вейдер будто утаивал от Императора.
Но вряд ли ему удастся скрыть что-то от Палпатина. Император решил, что будет действовать более тонко.
— Ты уверен?
— Я... Я чувствую его в Силе, мастер, — снова странная интонация в голосе. Палпатин нахмурился.
— Странно, что я не чувствую, — посмотрев на своего ученика, преклонившего колено перед троном, старший ситх угрожающе произнес: — Надеюсь, ваши чувства по этому вопросу ясны, Лорд Вейдер.
Были ли его чувства ясными? Мальчик единожды обманул Вейдера, хотя он чувствовал себя странно, будто не веря в это до конца. Но это было правдой. Иначе зачем сын допустил его так близко, так чувственно и интимно, зная его личность? И почему скрыл свою?
Разочарование Вейдера было беспредельным. Он находился в растерянности, думая о сыне. Он хотел защитить мальчика от запутанных чувств, которые тот, несомненно, испытывал. Он хотел защитить сына от себя. Он хотел защитить его от Палпатина.
Но он не смог бы сделать ничего из этого, если мастер заподозрит предательство. Вейдер осторожно ответил:
— Они ясны, мастер.
— Ты должен лететь на Священную Луну и ждать его.
Пытаясь осознать услышанное, Вейдер испытал страх. Встреча с Люком была последним, что он хотел. Он не был уверен в том, что сможет контролировать себя, свои желания. Но он должен встретиться с мальчиком, чтобы обеспечить ему защиту, чтобы уберечь его от путей, который приведут лишь к руинам. Он неуверенно спросил:
— Он придёт ко мне?
— Я предчувствую это. Его сострадание к тебе станет для него погибелью. Он придет за тобой, а ты приведешь его ко мне.
Сострадание? Сердце Вейдера сжалось от воспоминания этого давно забытого понятия. Неужели именно оно было мотивом мальчика? Вейдер мысленно вернулся назад, в то время, когда он был джедаем Энакином Скайуокером. Однажды он сказал матери мальчика:
«Сострадание, которое я определил бы как безусловную любовь, имеет огромное значение в жизни джедая. Так что можно сказать, что мы призваны любить».
Безусловная любовь?
Он вдруг усомнился в себе, в своих убеждениях. Не это ли он принимал за тёмные желания?
— Как прикажете, мастер, — произнес Вейдер и вышел из тронного зала, необычайно громко слыша в ушах звук собственного дыхания.
Он пытался заглушить голос, который поселился внутри и нашёптывал предательские мысли. Он уничтожит в мальчике отвратительную похоть или погибнет, пытаясь сделать это.
Палпатин устремил взгляд в черноту космоса, испытывая нетерпение. Он должен был избавиться от Вейдера, и чем раньше, тем лучше. Ему был нужен молодой Скайуокер.