Это Россия, детка!

После завтрака воспрянувшие духом недоалкоголики, как и обещали, взялись помочь Федьке с уборкой. Совместными усилиями ребята разгребли свинарник, учинённый ими во дворе и сарае, потом переместились на кухню, в которой, благодаря посиделкам накануне, так же царил полный разгром. Потом, чтобы скоротать время до вечера, когда надо будет идти забирать своего раненого, путешественники чинили крышу в маленькой постройке с поэтическим названием «летняя кухня», попутно развлекая всех байками про интернат и легендарного Трофимыча. Федька слушал и только языком прицокивал. — А здесь-то вы как оказались, ёпт? — крайне озадаченный, задал он наконец резонный вопрос, который давно уже висел в воздухе. — От нашего мухосранска до Ишима — это ж как до Луны раком. Парни переглянулись и выдали ему сильно отредактированный вариант своих скитаний, на ходу придумывая причину, по которой им так срочно понадобилось попасть к знаменитой сибирской ведьме — про магию и прочее, разумеется, пришлось благоразумно умолчать. Впрочем, Федька и без того впечатлился. Восторженно присвистывая, выслушал историю о побеге из интерната и от избытка чувств чуть не свалился с крыши. Мужественно взяв себя в руки, он отшвырнул гвозди и молоток, едва не оставив при этом Марка без пальцев, и в порыве энтузиазма устремился в кладовку — собирать новым друзьям паёк в дорогу. Как он выразился: «Чтоб знали наших». Ребята отнекивались как могли — дольше положенного пользоваться гостеприимством простодушного парня было уже неприлично, — но тот и слушать ничего не захотел: молча вручил им внушительный свёрток с продуктами. Хотел в довесок ещё и маленьким бутыльком со своим «ценным напитком» облагодетельствовать, но здесь уж парни решительно отказались, шарахаясь от него, как от огня. Федька вздохнул, но не стал настаивать. Просто улучил момент и втихомолку засунул-таки в чей-то рюкзак свой алкогольный презент. Авось, пригодится ещё. * * * После обеда во двор вошла незнакомая женщина в косынке и с усталым лицом — маленькая, востроносая. При взгляде на неё становилось понятно, на кого как две капли воды похожа неугомонная Настя, успевшая задолбать всех своей болтовнёй до кровавой пены из ушей. Как с ней домашние живут круглые сутки? Или просто привыкли и не обращают внимания? Застав гостей за трудом в поте лица, женщина заохала, рассыпаясь в благодарностях. Затем, рассеянно слушая жалобы младшей дочери на подлого Федьку, запершего её на ночь, пригласила всех в дом на честно заслуженный обед, после которого гости откланялись, всей гурьбой выдвигаясь во двор деда Петра за Малфоем. Им следовало поспешить — они и так на целые сутки задержались, хотя ни о чём не жалели. * * * — Вудди, ты чего? Офонарел? — Марк шипел и ёрзал, стараясь по возможности делать это тихо и незаметно. Вокруг спали их друзья, и переполошить всех только потому, что кому-то сперма внезапно в голову ударила, не очень хотелось. — Ты что творишь? А как же... мгф... — дальше внятно шипеть не получилось, потому что Оливер заткнул ему рот поцелуем. Нетерпеливые руки шарили по телу, гладили везде, где можно, и Марк, всё больше охреневая с поведения своего ненаглядного, заводился помимо воли, чётко осознавая, что в этот раз контроль идёт ко всем чертям. У них так давно ничего не было, что сейчас терпеть становилось просто невыносимо. — Блядь, сбесился, нахуй, — ошарашенно выдохнул Марк. Не отвечая, Оливер спустился губами ему на шею, а потом — ещё ниже, легонько прихватил зубами напряжённый сосок... Один стон всё-таки коварно прорвался наружу — громкий, протяжный, и Марк заелозил на месте, дыша как загнанный заяц. — Парни, валите на улицу, — сонно пробормотал Андрей и перевернулся на другой бок. — Трахайтесь там сколько угодно, если приспичило, а мы спать хотим. Нарушители спокойствия на мгновение замерли, смотря друг на друга. Произнесённая просьба ни одного из них не смутила — они были уже на той стадии возбуждения, когда стыд остаётся за гранью, — хотя и слегка отрезвила. — Идём? — распалённо шепнул Оливер и, опуская руки вниз, снова прильнул к Марку вплотную. Тот сжал зубы, толкнувшись вставшим членом в нахальный кулак, и еле сдержал новый стон. — Вудди, — пробормотал он, — уёбываем отсюда живо, — и подался вперёд, поднимаясь на колени. Тяжело и неповоротливо, словно два слона в посудной лавке, оба поползли на выход, то и дело на кого-то натыкаясь и отдавив пару-тройку чьих-то конечностей. Услышав по этому поводу от пострадавших товарищей много нового в свой адрес, они кое-как пробрались к выходу и вывалились наружу — сначала Марк, а на него сверху Оливер, едва не впечатав ему коленом в пах. — Блядь, — тихо ругнулся Марк, но тут же забыл обо всём. Дёрнул Оливера на себя, исступлённо прижался всем телом. — Хочу тебя, — шепнул в приоткрытые губы и предупредил как бы между прочим: — Только сегодня я сверху. Оливер испуганно замер на нём. — Сейчас? — глупо спросил он. — Нет, до завтра подожду, — на полном серьёзе выдал Марк и хмыкнул. — Конечно сейчас, идиот. А ты не хочешь? — Ну... хорошо, — не слишком уверенно сказал тот. — Л-ладно. А может... — но Марк не дал ему продолжить — просто перевернулся вместе с ним, нависая теперь сверху, и впился в губы с целью отвлечь и избавить от сомнений. * * * Несмотря на то, что они уже несколько месяцев были вместе, снизу Оливер ещё ни разу не пробовал. Просто не представилось подходящего случая. Они хотели, конечно, но оказалось, что тот самый первый раз был и самым удачным в плане стечения обстоятельств. А после сделать это оказалось не так-то просто: как и где уединиться в лицее интернатного типа, где полно народа? Вечно выгонять своих товарищей из комнаты? Неудобно уже. А окопаться в каком-нибудь тёмном углу, дождавшись ночи... Несколько раз они так и делали, но дальше торопливых минетов дело не шло — страх быть застуканными преобладал. Кроме того, трахаться без смазки не представлялось возможным, а достать её было проблематично. Попросить же у Андрея или, тем более, Макса оба почему-то стеснялись. Нет, эти два непостижимых русских парня стали им настоящими друзьями, но... Факт оставался фактом: обсуждать с кем-либо свою интимную жизнь, или хотя бы заикнуться о ней, ни Оливер, ни Марк так и не смогли. Пару раз они всё же поймали моменты, когда в комнате никого не было, но тогда у обоих настолько сносило крышу, что было уже неважно кто кого, лишь бы скорее. И Оливер, действуя по накатанному сценарию, неизменно нагибал Марка. А тот не особо возражал — понимал, что первый раз Олли лучше не устраивать в такой суматохе и спешке, иначе можно навсегда отбить у него к этому охоту. Да и просто не желал тратить драгоценное время на препирательства, твёрдо зная, что когда-нибудь, когда им не надо будет так торопиться, он обязательно лишит своего парня девственности. И сделает это максимально осторожно. И нежно — ну, по возможности. Так, чтобы тому непременно понравилось. И вот сейчас, как ему показалось, настал удобный случай. По крайней мере, сдерживаться и дальше никакого терпения не хватало, а яйца болели так, что впору оттрахать всё, что шевелится. И не по разу! Оливер внезапно отстранился, скосил глаза на палатку. — А если кто-нибудь выглянет? — начали одолевать его первые сомнения. — Да дрыхнут они все, — как можно беспечнее отмахнулся Марк, чуя неладное: он опасался, что Олли вот-вот пойдёт на попятную, а затормозить сейчас... Нет, на такие чудеса Марк пока был совершенно не способен. — Наебашились за день, десятый сон видят. — Ну и похрен, — вопреки его опасениям, тот не стал выделываться. Только нервно хихикнул и суетливо взъерошил волосы пальцами. — Если нас застукают — объясняйся сам. А я прикинусь ветошью и забью. — Правильно, — с облегчением согласился Марк. — Давай забьём. Мой член в тебя, — и сдавленно хохотнул от чувствительного тычка в плечо. — Придурок конченный, — привычно констатировал Оливер и прикрыл глаза. — Давай, — севший голос немного дрогнул. От мрачной решимости, проскользнувшей в тоне, Марк едва не прыснул. Окинул взглядом зацепеневшее перед ним в героической позе тело, хмыкнул скептически. — Ты сексом собрался заняться или мир спасать? — осведомился с насмешкой и провёл ладонью по его напряжённому животу, спускаясь ниже. — Расслабься, это не больно, а иногда даже приятно. — Да что ты? — не открывая глаз, усмехнулся Оливер. — У меня другие сведения, — и вольготно растянулся, закидывая руки за голову. Только Марк этим маневром не обманулся — он чувствовал, как Олли волнуется и тщательно пытается это скрыть. А ещё прекрасно помнил, что гриффиндорский засранец мастерски научился притворяться и скрывать свои чувства. «Не сам, жизнь научила», — прозвучала в голове памятная фраза из давнего разговора(1), и Марк хмыкнул. — И откуда твои «сведения»? — поинтересовался он, мимоходом расстёгивая чужие, изрядно затёрханные за время походных скитаний камуфляжные брюки. Оливер не помогал ему, но и не мешал — лежал всё в той же якобы умиротворённой позе и отрешённо улыбался. Весьма натянуто, кстати, но Марк его старания оценил. И мысленно отдал должное такому самообладанию. — Ты ведь ещё не... — От верблюда, — буркнул тот популярную русскую присказку. — Кончай допрос и сними «лапшу» с моих ушей. Ты за кого меня держишь — совсем за этого... как там — «за лоха»? А то я не знаю, что это больно. Ну, — он всё же приоткрыл глаза и глянул из-под полуопущенных ресниц, — в первый раз, в смысле. Марк покачал головой и, склонившись, потёрся носом о вудовскую щёку. — Если не будешь зажиматься, — прошептал тихо, — то больно не будет, обещаю. И я не буду спешить. — Он многозначительно хмыкнул, отстраняясь и окидывая Оливера предвкушающим взглядом. — То есть, постараюсь. * * * — ...твою мать, грёбаная смазка, — спустя целую бесконечность времени и поцелуев страдальчески простонал Марк и скривился. Разгорячённый, возбуждённый... Ему хотелось немедленного продолжения, хотелось уже, наконец, вставить Оливеру — Марк так долго ждал этого момента! Но вместо этого пришлось буквально силой заставить себя оторваться от увлекательного процесса и озаботиться решением первостепенной проблемы — о том, чтобы «вставить Оливеру» насухую, не могло быть и речи. — У тебя нет? — Конечно есть, — съязвил тот. — Я же всегда с собой смазку ношу — мало ли где потрахаться приспичит. Кретин. — Кретин, — согласился Марк и расплылся в широкой ухмылке: Вуд такой Вуд. Вечно бухтит. И чем больше волнуется (или злится) — тем больше яда в его бухтении, уж ему ли об этом не знать. — Пойду у Андрея позаимствую. — А у него есть? — безмерно удивился Оливер. — Сам видел в его рюкзаке. — Тоже мне, глазастый, — тот нервозно покусал губу, но Марк уже исчез в темноте. Вернулся через несколько минут, задушенно ржа. — Что он сказал? — полюбопытствовал Оливер. — Почти ничего. Сунул мне в морду рюкзак и велел самому найти всё, что мне надо, а от него отвалить. — Марк ухмыльнулся. — Ещё сказал, что мы — больные придурки. — Я давно знал, что он нас раскусил,— сумрачно заметил Оливер. — Только мы не просто «больные придурки», а «вообще-е больные придурки», — он вздохнул, притягивая Марка к себе. Тот на секунду замешкался, одним движением срывая через голову футболку, и сразу же упал вниз, возбуждённо задышав ему в шею и прихватывая губами горячую, слегка солоноватую кожу. Из последних остатков здравого смысла сообразив, что устраивать публичный порносеанс почти перед входом в палатку как-то не в тему, парни, непрерывно целуясь, кое-как отползли подальше и рухнули прямо на землю. Правда, перед этим всё же догадались подстелить под свои чувствительные к колючим таёжным корягам задницы снятую с себя по пути одежду. Затем Марк лихорадочно сдёрнул с Оливера трусы — последнее, что на том ещё оставалось, — и схватился за заветную банку. Неловкими от возбуждения пальцами свинтил неподатливую, всё время выскальзывающую из рук крышку; изнемогая от желания, торопливо растёр густую субстанцию по торчавшему члену, а остатки собрал на два пальца и ввёл в Оливера сразу оба. Тот отреагировал спокойно — Марк и раньше, ещё в интернате, иногда делал так, когда отсасывал ему, и он более-менее привык к этому. Но на этот раз Марк не церемонился — наскоро смазал и вынул пальцы. Затем, приподняв своему партнёру повыше ноги, поводил головкой между раздвинутых ягодиц вверх-вниз и упёрся в слегка растянутый, но всё равно чертовски тесный вход. Оливер поморщился. — Стрёмно, — он вскинул непонятный взгляд. — Это и правда стоит того, чтобы терпеть? — Сам же знаешь, — невнятно пробормотал Марк, мысленно мечтая, чтобы тот немедленно заткнулся. Это только пока, да и то чудом, Марку кое-как удавалось соображать и держать себя в руках, но ещё немного — и мозги совсем отключатся. И тогда ему всё станет до фонаря, лишь бы хуй приткнуть, а делать Вуду больно у него не было ни малейшей охоты. — Расслабься, ну! — велел он и мелкими толчками, медленно (Мерлин, так медленно!) начал протискиваться внутрь. Оливер захрипел, вытаращивая глаза и сбивая дыхание. — Погоди, — он зажмурился. — Стой, Маркус. Не надо. Я... давай потом. Но Марк, слишком перевозбуждённый, уже не мог остановиться, лишь засопел виновато. — Прости, Олли, — взмолился шёпотом, — не могу. Потом выебешь меня, как захочешь, а сейчас потерпи... — и навалился сверху, прижимая согнутые колени Оливера к плечам. Наклонился, накрывая его рот губами, чтобы заглушить возражения, и окончательно протолкнулся внутрь. Тот мучительно свёл брови к переносице, что-то замычал через преграду плотно прижатых к его рту губ, задёргался, но вскоре затих. Марк терпеливо переждал несколько минут, давая возможность отдышаться и привыкнуть, а потом начал осторожные движения, испытывая нереальный кайф от тесноты, плотно сжимающей член со всех сторон. * * * Оливер шипел, кряхтел, похныкивал, но выдираться больше не пытался, послушно стараясь расслабиться. И не понимал, больно ли ему, приятно или ещё как-то — на него обрушился такой ураган ощущений, что это дезориентировало почище памятного самогона от Федьки. В голове стало пусто и гулко, и он мог только дышать, считая свои вдохи, ничего не видя и не слыша вокруг. Сколько так продолжалось, он не знал, но через какое-то время всё же оклемался — будто вынырнул из воды на поверхность — и наконец смог расплести дикий клубок эмоций, накрывших его с головой, на отдельные составляющие: больно, тесно, приятно, душно, нереально, невыносимо, жарко, кайфово, странно, больно, приятно... У-лёт-но. Он всхлипнул, хватая ртом воздух, машинально облизнул пересохшие губы. Тихо застонал, словно отпуская себя, и бесстыдно раскинул ноги в стороны, вцепляясь Марку в бока и подаваясь навстречу его движениям. Нырнул рукой вниз, хватаясь за свой член... и наткнулся на умелые пальцы, ритмично двигающиеся в такт толчкам. И немного офигел: он что, настолько выпал из реальности, что даже не сразу понял, что ему уже дрочат? Охуеть! Окончательно притерпевшись к новым ощущениям, он распластался под сильным телом, запрокидывая голову и больше не пытаясь ничего понимать. Отключить мозг. Не думать. Только чувствовать и балдеть. Вдох... Лицо исказило сладостной судорогой. Балдеть. Выдох... Тихое мычание, переходящее в стон. Балдеть... * * * — Ты как, нормально? — заботливо поинтересовался Марк много позже — парни лежали, отдыхая и пытаясь унять заполошное дыхание. Оливер прислушался к себе, добросовестно оценивая состояние. — Жопа болит, — вынес наконец вердикт. — Да ладно? — Марк смерил его недоверчивым и чуточку насмешливым взглядом. — Заливаешь. — Ну... — Оливер в крайней задумчивости приподнялся на локте — вернее, попытался, но безуспешно, потому что сверху на нём всё ещё возлежал обессиленный после сумасшедшего секс-марафона Марк. — Вообще, вроде не болит. Но как будто болит. — Сам понял, что сказал? — подковырнул тот и тут же довольно осклабился. — Впрочем, забей. Это ненадолго, скоро пройдёт, — утешил он. — Будешь сам на моём хуе вертеться и добавки просить. — Да пошёл ты, — отмахнулся Оливер, не проникшись. — И что лыбишься? — сварливо забурчал он и поморщился, спихивая нахально ухмыляющегося засранца с себя. — Отымел и радуется. — А чего б не радоваться? — невыносимо довольным тоном заметил тот. — Ты, когда меня трахаешь, тоже что-то не грустный нихрена. Оливер закатил глаза: — П... — Придурок конченный? — с затаённым ехидством опередил его Марк. Тот опешил на секунду. Хлопнул глазами и хмыкнул. — Именно, — подтвердил со скорбью. Марк разулыбался ещё шире — так Олли называл его, когда был доволен и пребывал в благодушном настроении, но хотел это скрыть, дабы никто не вздумал расслабиться и наивно решить, что жизнь прекрасна. «Вот паршивец, — подумал Марк почти ласково и придвинулся к Оливеру поближе, притягивая его к себе и утыкаясь носом в чужой, но родной затылок. — Вот за что я его люблю? За что-то же, блядь, люблю, раз терплю рядом с собой эту вредную сволочь?» — А вообще, — продолжал между тем «вредная сволочь», — нам спать не пора? Завтра снова целый день... — Давай ещё немного полежим? — попросил Марк, всё вдыхая и вдыхая терпкий полынный запах его волос. Или ему просто чудилось, а пахло обычным лесным разнотравьем? Так или иначе, но оторваться было невозможно. — Дай покайфовать. — Над чем, наркоман несчастный? — Оливер приглушённо фыркнул, выражая состояние крайнего скепсиса. Попытался развернуться в крепкой хватке, не преуспел и взбрыкнул ногами, недовольно урча. — Хватит пыхтеть на меня, болван. Щекотно. — Что ж ты за сучонок такой, — демонстративно вздохнул Марк, неохотно разжимая объятия. — Меня, может, впервые в жизни на романтику торкнуло — природа, там, лес и прочая хуйня, — а ты всё испортил. — И слава яйцам, — тот вытянулся на спине, уставив немигающий взгляд в тёмные верхушки деревьев, чётко выделяющиеся на более светлом фоне неба. — «На романтику» его потянуло. Ты ещё пойди цветочки собери и мне подари, романтик. — А вот пойду и... — И получишь по шее, — сурово отрезал Оливер, разворачивая к нему лицо. С минуту оба молчали, во все глаза таращаясь друг на друга, потом зашлись дружным хохотом. — Блядь, не могу-у, — тихонько подвывал Марк, — «цветочки», ага! — Он изо всех сил прижал ладонь ко рту, чтобы не разоржаться на весь лес и не перебудить спящих в палатке приятелей. Иначе им точно крышка — Малфой, после травмы ещё более несносный, чем обычно, за то, что ему не дали отдохнуть, им весь мозг выест. Чайной ложечкой. — В-вот она — «романтика», — вторил ему Оливер, сотрясаясь в конвульсиях беззвучного смеха, и продемонстрировал только что прихлопнутого комара, — таёжная. Он отряхнул руку и принялся потихоньку одеваться — мало того, что прохладно, так ещё и эти мелкие твари всю кровь высосут, не подавятся. Маркус последовал его примеру. — Нет уж, — рассуждал Оливер, натягивая штаны и заправляя в них футболку. — Нахуй романтику, давай по старинке — ссоры, споры и примирительный секс. Или просто секс. Мне так нравится тебя трахать, что я даже готов терпеть твои заебоны и ругачки. В смысле — если без них ты прямо жить не можешь... Рассеянно слушая эти разглагольствования, Марк вдруг нахмурился. Что-то в прозвучавших словах ему царапнуло слух. Что-то... Какая-то маленькая, но важная деталь... А, вот! — А как я тебя трахаю, тебе, значит, не понравилось? — осторожно осведомился он. Резко замолчав, Оливер потупился. — Э... тоже, — неуверенно промямлил он и опустил голову, буквально темечком чувствуя чужой пристальный взгляд, буравящий в упор. Пауза затягивалась. — Нет, ты пойми, — наконец не выдержав, запальчиво вскинулся Оливер. — Это был первый раз! Больно, блядь. И неприя... непривычно. Ну, сначала. — Раз непривычно, — Марк выделил тоном слово, — значит, надо привыкать, — заявил как ни в чём не бывало. — Прямо с сегодняшнего дня и начнёшь. — А? — Оливер глупо приоткрыл рот. Потом тихо заржал в кулак. — Вот же гад хитрожопый, подловил меня, — всхлипнул он. Махнул рукой и посмотрел неожиданно весело. — Ну и ладно. Думал — откажусь? А вот хрен. Воцарилось недолгое молчание, нарушаемое только шелестом травы и шорохами ночного леса. — Собственно, это даже круто... — словно уговаривая сам себя, задумчиво сказал наконец Оливер. — Хотя поначалу весь процесс — адски болючий отстой. Но ради такого можно и потерпеть... м-м, наверное. — Да ты герой, — восхитился Марк, подавив желание провести ладонью по этому смешному ёжику волос или дотронуться до руки. Да хотя бы похлопать по плечу — почему-то Оливер неизменно вызывал нездоровое желание прикоснуться к нему. Хоть как-то. Марк вздохнул и продолжил уже серьёзно: — Ох, Вудди, ты как ляпнешь что-нибудь, хоть записывай за тобой. Иди сюда, герой, твою мать, — он сгрёб его в охапку. — Поощрю тебя, что ли... — Поощри, — нимало не смутился тот. — И ничего не отстой, — возразил Марк, возвращаясь к прерванному разговору. — Нормально. Это больше в голове проблема — волнуешься, боишься, вот и больно. Да и то не всегда. Оливер смерил его пытливым взглядом. — Интересно, откуда такие глубокие познания? — он подозрительно прищурился. — Сам додумался? Не верю. — Кхм... нет, — Марк неожиданно смешался, что выглядело чрезвычайно странно и нетипично для него. — Меня тоже просветили в своё время. — Правда-а? — протянул Оливер, начиная кое о чём догадываться. — Уж не тот ли просветил, кто тебя и в задницу отымел? Кстати, кто это был? Ты обещал рассказать. — Вспомнил всё-таки, — Марк досадливо насупился. — Слушай, Вуд, тебе зачем это знать, а? — Любопытно, — пожал плечами тот. — «Любопытно», — ворчливо передразнил его Марк. — Спрашивает, спрашивает... Ты ещё легилименцию примени, аврор недоделанный. Что ты всё выпытываешь у меня? Как баба, ей-Мерлин... — Заткнись, придурок, — ласково и вежливо прервал его излияния Оливер. — Это ты как баба — обещал и не выполняешь. Заткнись, говорю, — поспешно повторил он, заметив, как ему порываются возразить. — Отвечай только по делу: кто? — А давай, как будто тебе похуй? — осведомился Марк с последней надеждой, но увидев на лице ненаглядного такую знакомую смесь решимости и упрямства, обречённо вздохнул. — А давай, как будто нет? — в тон ему отозвался Оливер. Потом странно улыбнулся и сказал в пространство: — Хотя зачем я спрашиваю? Тут и голову ломать нечего — ты ведь этого мерзкого Пьюси чуть ли не через слово вспоминаешь. Небось, с ним и... — Не угадал, — таинственно усмехнулся Марк. — Эдри — просто друг. С детства. К тому же такой ярый натурал, что о моих гейских выкрутасах ещё и не знает даже. Хреновая из тебя Трелони, Вуд. — Оно и к лучшему, — тот фыркнул. — Мне не идёт её имидж. Да и стеклянный шар её идиотский под мышкой таскать — мало радости. Так что, я уж как-нибудь обойдусь. Как наяву увиделась забойная картинка: Оливер, закутанный в десять шалей, в кошмарных очках с толстенными линзами скачет вокруг стеклянного шара, утробно завывая одно пророчество за другим... Марк на пару мгновений завис, потрясённый до глубины души, потом сдавленно хрюкнул и скорчился в жесточайшем припадке истерического смеха. — Блядь... Вудди... — обессиленно простонал он. — Ты меня сегодня уморишь. Зачем ты это сказал? Я же представил! Ф-фу, нахуй, хорошо, что я уже кончил, а то стал бы импотентом от ужаса... — он резко осёкся, заслышав со стороны их стоянки невнятное копошение. Обернулся на шум, настороженно вглядываясь в темноту, уже слегка разбавленную ранним летним рассветом. Из палатки медленно, с превеликими осторожностями выбралась какая-то фигура и замерла, переминаясь с ноги на ногу и нервно озираясь. Парни всмотрелись в тонкий силуэт, еле различимый в предутренней туманной дымке. Судя по торчащим патлам, которые неизвестный яростно дёргал пальцами, словно намеревался выдрать, это был никто иной как Гарри. — Ну, скоро ты там? — донёсся до слуха рассерженный голос. — Не шипи на меня, Поттер, — огрызнулись ему в ответ, и рядом с Гарри возник полуголый Драко, поигрывая включенным фонариком. — Где Олли с Марком? — Зачем они тебе? — нетерпеливо вопросил тот, схватил его за руку и потянул к ближайшим кустам. — Идём скорее, я сейчас лопну!.. — Не понял, они трахаться побежали или просто хором отлить приспичило? — прошептал Марк Оливеру на ухо, и тот впился ногтями в его ладонь, одновременно с силой прикусывая губу, чтобы не выдать себя неуместным весельем и не спугнуть мелких — имеют же они право тоже сбросить напряжение. — Поттер, ты идиот, — брюзжал Драко, тем не менее послушно семеня за своим импульсивным партнёром. — Включи мозг — они ведь где-то недалеко и могут увидеть нас. Или ты готов стать участником эротического шоу? Не знал, что ты такой извращенец. — Драко, сделай милость, замолчи уже, пожалуйста, — будто не слыша его, попросил Гарри, с треском вламываясь в негустой кустарник и упорно продираясь сквозь него. — Ничего они не увидят — тьма хоть глаз выколи. Даже я тебя не вижу. — Н-ну, Поттер... — голоса стали стихать. — Тра-ахаться, — удовлетворённо протянул Марк и снова откинулся на спину. — Что-то неспокойно в тайге этой ночью, — заключил он глубокомысленно. — Вот из тебя Трелони просто охуенная, — не удержался от шпильки Оливер и патетично воздел руки. — Какой потрясающий вывод! На хер шар, ты и без него гений-прорицатель. — Да, я такой, — тот и бровью не повёл. Но радовался недолго: Оливер снова склонился к нему и выражение его лица не сулило ничего хорошего. — Так кто же это был? — возвращаясь к прежней теме, настырно продолжил он допытываться. Марк скуксился, будто муху проглотил. — Достал, — сдаваясь, признался честно. Немного помолчал и махнул рукой. — Хрен с тобой, сам напросился. Скажу, раз ты так жаждешь это узнать. Ты... кхм... ты, конечно, сейчас охуеешь, но — с Уизли, — раскрыл он, наконец, интригующую тайну и, ожидая реакции, внимательно уставился на Оливера. Тот не подкачал: предсказуемо выпучил зенки и растерянно заморгал. Наблюдая за всё больше отвисающей челюстью, Марк от души рассмеялся. — Не ожидал? — Честно, н-нет, — от неожиданности Оливер начал заикаться. — Пиздец. А с каким именно? — спросил на автомате. Потом осознал, что именно ляпнул, и лукаво ухмыльнулся. — Надеюсь, не с Ронни? Теперь Марк и сам едва не упал на месте, даром что и так лежал на земле. — Очень смешно, Вудди, — выдавил он. Тот перевернулся на бок, подпирая ладонью щёку. — Знаешь, я в отношении тебя уже ничему не удивлюсь. Правда, вообразить, как ты подставляешь зад Рону, у меня всё равно не получается. — Он замер, сосредоточенно сдвинув брови: — Хотя, если хорошо постараться... — Завали, — беззлобно отбрил Марк и лениво осведомился: — Ещё версии будут? Правдоподобнее? — М-м... Перси? — с простодушным видом предположил Оливер. Марк хищно сощурился. — То есть, близнецов, пялящих меня с двух сторон одновременно, ты исключаешь сразу? — уточнил он. — Какое неебическое великодушие! Я польщён. Оливер громко закашлялся, поперхнувшись воздухом. — Зараза, — он вытер слёзы. — Я чуть не умер. Не шути так больше. — А с чего ты решил... — начал тот, но под красноречивым взглядом примирительно вскинул руки. — Ладно, понял. Собственно... это Билл(2). Это с ним я... — Билл?! Серьёзно?! — Тише ты, — одёрнул его Марк, опасаясь, что эти вопли услышат все в округе в радиусе пяти миль. — Орёшь, как припадочный. Он воровато огляделся. Разумеется, они сейчас в глухих лесах тайги, и на то, что его тайну познают всякие там медведи-зайцы и прочее зверьё, было насрать, однако, где-то поблизости ведь и Гарри с Драко ошиваются! Не хватало ещё, чтобы мелким открылись все его интимные секреты. Так до Обливиэйта недалеко, а потом и проблем с законом. И вообще — с чего это у Вуда такая бурная реакция? Будто Марк не Билла Уизли — умного, классного и просто охренительного во всех смыслах парня — назвал, а скромно заявил, что регулярно устраивал в Хогвартсе отвязные оргии с акромантулами, василисками и кем-то не менее живописным. — А что такого-то? — Марк непонимающе нахмурился. — Билл крутой. Мне было не зазорно ему... дать. — Даже не буду гадать, как он смог тебя уговорить. — Очень просто, — снисходительно просветил его тот. — Не полез к моей заднице, а сначала подставил свою. — Он уверенно закивал в ответ на откровенно обалделый взгляд: — Да-да, Вудди, — подтвердил с усмешкой, — он дал себя трахнуть. Мне, тогдашнему шестикурснику, — себя, выпускника. Показал наглядно, что это нихуя не позорно, а даже наоборот. — Да как вы вообще умудрились с ним спеться?! — по-прежнему пребывал в шоке Оливер. — Мать моя, ты и Билл! Он же с Гриффиндора и вообще... — И чё, что с Гриффиндора? — Марк недоумевающе поскрёб затылок. — Ты тоже с Гриффиндора, — добавил невзначай. — А вообще — это долгая история, Вудди. Если хочешь, как-нибудь расскажу. — А ты, я смотрю, его метод на вооружение взял? — сообразив кое-что, с непонятным сарказмом спросил Оливер, пытаясь справиться со всё более охватывающим его раздражением. — Ну да, — принципиально не замечая его недовольства, кивнул тот. — Кроме того, мне правда это в кайф: лежи, хули, балдей и получай удовольствие. И если ты мечтаешь когда-нибудь услышать от меня: «Трахни меня, Вудди, я просто жажду твой член в свою жопу», то... — он сделал паузу, — услышишь, и даже не раз, — Марк заржал, наслаждаясь оторопелым видом выпавшего в осадок Оливера. — Ф-флинт, — кое-как пришёл в себя тот от всех этих откровений, — ты просто уникален... — А ты думал! — самодовольно. — ...в своей ебанутости, — закончил Оливер вредным тоном и злорадно ухмыльнулся. Марк привычно не обратил на его выпад ни малейшего внимания. Терпеливо подождал, когда тот уймёт своё веселье, и продолжил: — К тому же Билл охрененно умный, с ним можно было болтать о чём угодно. И он многое мне объяснял, в том числе и насчёт этой херни «кто кого». Что в сексе нет ограничений, что верх идиотизма лишать себя чего-то из-за тупых предубеждений. Я проникся. Отрешённо улыбаясь, Марк поднял глаза. — Билл — классный, — убеждённо повторил он. — Мне охуенно повезло, что попался именно он. И я не жалею. Оливер окончательно помрачнел. — Что ж ты до сих пор не с ним? — спросил неприязненно — то, как Марк распинался, вдохновенно описывая достоинства своего первого любовника, оказалось довольно болезненным для восприятия. И взбесило до зубовного скрежета. Он сам себя не узнавал — его впервые в жизни накрыла волна отвратительной дикой ревности. Тяжёлой, затмевающей рассудок. Это было... гадко. Пожалуй, теперь Оливер действительно мог на своей шкуре прочувствовать, какие эмоции руководили Флинтом тогда, в давней стычке со Шнурком. Марк удивлённо посмотрел на него, явно подмечая изменения на перекошенной от бешенства физиономии. Озадаченно нахмурился, но тут же растянул губы в понимающей улыбке. — Брось, Вудди, — миролюбиво махнул он рукой. — Это было давным-давно. И с Биллом у нас был просто секс и неплохое общение. Слышишь? Просто секс. Не любовь. Оливер глубоко вдохнул, беря себя в руки. — А с тобой у нас, значит, любовь? — брякнул он ни с того ни с сего. Марк растерялся. — Н-ну... — и замолчал. Оливер оглядел крайне озадаченную рожу, на которой отражался тяжёлый мыслительный процесс, и с облегчением почувствовал, как его отпускает. Драккл всех дери, да что с ним такое? Это ведь Флинт! Всё тот же слизеринский засранец, что и раньше. Что и всегда. Знакомый до последней чёрточки. И то, что о нём стало известно нечто новое, не сделало его другим — недоступным или гнусным подлецом. Бесспорно, Марк — тот ещё гадёныш, но... но как раз в том смысле, который, в общем-то, полностью устраивает. И что получается? «Получается, — со свойственной честностью ответил себе Оливер, — Флинт прав, а я — идиот. Всё в прошлом. А ревновать просто глупо. Давно ли я сам-то орал из-за этой фигни? Ещё и показательное наказание устроил, а теперь!» — он кисло улыбнулся, чётко осознавая, что все эти умные-разумные доводы гроша ломаного не стоят, когда тебя обуревают бешеные эмоции. Такой беспомощности он давно уже не ощущал. Всё можно рассчитать, решить, сделать, но как бороться с чувствами, если они просто есть? Он не знал. Вот же сучья жизнь! Оливер серьёзно посмотрел на так и не проронившего ни слова и пребывающего в замешательстве Марка. Однако, надо исправлять ситуацию. Мало ли что тот может надумать, пока он тут тщетно силится разобраться в себе, рискуя окончательно запутаться. — Да ладно, Марки, не парься, — натянуто произнёс он, заставляя себя улыбнуться. — Я не девушка и мне похрен, как называется то, что между нами. До тех пор, пока оно нас обоих устраивает. Так что я просто... пошутил. — Я так и понял, — проронил тот, и в голосе послышалось смутное разочарование. В серых глазах на миг проскользнула обида. Оливер моргнул, пытаясь задушить нелепые мысли на корню. Не может быть, чтобы Марк из-за такого переживал. Это просто кажется всё, потому что так хочется принять желаемое за действительное. Он украдкой вздохнул и через силу улыбнулся. * * * Марк тряхнул головой. Он не подал вида, но произошедший только что разговор его слегка задел. «Пошутил», значит, да? Пошутил?! Пытаясь потянуть время, чтобы унять хаос лихорадочных мыслей в голове, Марк нарочито громко зевнул, соображая, как бы теперь отомстить за весь пережитый стресс. — Смотрю — болтливый очень, — непринуждённо заметил он, принимая правила игры. — Треплешь и треплешь языком. Засунь его в задницу и... и... — он посмотрел многозначительно, не оставляя сомнений в том, что имеется в виду, и развязно ухмыльнулся, — ...и по-другому используй. — Оу, — Оливер уставился на него во все глаза. Щёки стремительно налились краснотой. Заворожённо глядя на него, Марк тоже почувствовал, как по телу прокатывает волна удушливого жара, а уши начинают гореть. Оливер облизнул губы: — А ты этого хочешь?.. — кончик языка нагло и совершенно провокационно скользнул по нижней губе. Марк впал в ступор. Ну почему всегда так? Почему, мать его, всякий раз, когда он хочет подъебнуть Вуда, тот неизменно умудряется как-то извернуться и опять оставить в дураках? «А ещё грифф, чтоб его, — пришла досадливая мысль. — Блядь, что творит этот мерзавец, он что, совсем не понимает?» В памяти возник давний случай, когда Оливер впервые развёл его на минет, и Марк едва не фыркнул — как же, «не понимает»! Всё он прекрасно понимает, просто специально дразнит. С него станется. Он смерил явно нарывающегося негодяя долгим взглядом, прикидывая, как поточнее нанести ответный удар, и ослепительно улыбнулся. — А если да? — спросил вкрадчиво. — Э... — а вот теперь его горе-провокатор — надо же! — всё-таки смутился. По-настоящему. Марк возликовал, зачтя себе в плюс такое редкостное достижение. Но буквально следующие же сказанные слова ясно доказали, что по части тонкого виртуозного издевательства этот поганец всё-таки является профи и Марку в этом деле с ним и рядом не стоять. — Я не против, — преспокойно выдал тот, и снова было непонятно — всерьёз он или опять дурит и насмехается. — Но, пожалуй, позже. Не всё сразу. — Подожду, — не остался в долгу Марк, решив держаться до конца. — Время есть. Он посерьёзнел, напряжённо задумавшись. А может, к боггарту все эти сраные игры и пора кое-что прояснить? Он неуверенно глянул и решился, как уже не раз это делал. — У... у нас же вся жизнь впереди, — закинул он удочку. — М? Скрытый намёк оказался совсем не скрытым и вполне прозрачным. Оливер без труда понял его и обрадовался в душе — как-никак, первый «разговор» о каком-то совместном будущем. Про себя он уже давно всё решил, но мнение Марка по данному вопросу ему было неизвестно, а лезть к нему с подобными расспросами он никогда бы не стал — как-то глупо и слишком по-девчачьи. Тот же, видимо, так не считал. Или просто захотел попутно прояснить животрепещущий вопрос, воспользовавшись удобным случаем. Оливер усмехнулся. — М! — кивком подтвердил он, слыша отчётливый вздох облегчения. Неужели Марк до сих пор сомневается в нём? Ну и дурак. Ведь всё так очевидно. ________________ (1) Отсылка к главе № 12. (2) За очередного фанонного гомоБилла автор извиняется. В оправдание скажу, что гомоБилл автору вообще-то всегда нравился, ещё в пору читательства, и так это осталось до сих пор.