Королева

Они не разговаривали полгода. Лучшие подруги, неразлучные с самого детства. За это время хрупкий мир, установленный Скаром, стал гораздо осязаемее, чем вся жизнь прайда до него. Львицы с грустью вспоминали годы, прожитые без соседства извечных врагов, и удивлялись, почему не дорожили свободой и покоем. Запах сотни гиен впитался в камень Скалы Предков, их зловещий заливистый смех стал привычным и уже не резал слух. Львицы усердно охотились, чтобы прокормить не только своего короля и себя самих, но и этих незваных «друзей». Скар жестоко подавлял любые возражения, а львицы безо льва были лишены воли, слишком забиты и напуганы, чтобы открыто бунтовать. Хотели они того или нет, он все же стал их королем, а гиены - союзниками. Все меньше старые подруги говорили о Сараби. Реже пытались помочь, подбодрить. Львица, бывшая их старшей сестрой и королевой, стала безмолвным призраком, тенью на солнце. Она охотилась со всеми, нянчилась с детенышами, ходила на утренний водопой и на вечерню. Поначалу ее присутствие сковывало других, но постепенно они привыкли к молчаливой бесстрастной львице и не обращали на нее внимания. Она больше не слышала «что ты думаешь, Сараби?» Львица сильно исхудала и перестала следить за собой. Шрамы, полученные на охоте, покрывались корочкой запекшейся крови, но ей не было дела до того, что они портят шкуру. Для кого быть красивой? Кому потакать? Когда отводит глаза лучшая подруга и обходят стороною сестры по охоте. А каменный пол пещеры хладен, и ночью никто не согреет своим теплом. Ветер поменялся - стал сухим и хлестким, серые тучи гнездились на свинцовом небе. Трава пожелтела, и утих привычный стрекот насекомых. Мерный гул зеленых полей не ласкал больше слух, его сменило робкое шуршанье иссушенных трав. Прошел год с момента гибели Муфасы и Симбы. Несмотря на запрет Скара, львицы совершили траур – усевшись на уступах Скалы Предков, они тихо воспели Айхею, моля приютить и позаботиться о тех, кого они любили. Сараби не принимала участия в их пении. Уединившись в углу охотничьей пещеры, она лежала на боку и без всякого выражения смотрела в стену. Она вспоминала тот день, когда Скар вернулся домой и объявил о смерти своего брата и племянника. В гробовом молчании, под завыванья ветра в каменных сводах Скалы Предков он говорил, и чем дольше слушала Сараби, тем явственнее ощущала, как земля уходит из-под лап и все вокруг теряет очертания. Ей хватило выдержки, чтоб с каменным лицом пройти мимо львиц, обескураженных, пригвожденных этой новостью. И только оказавшись внутри королевской пещеры, она рухнула на холодный камень и дала волю слезам. Подруги приходили ее поддержать, терлись о ее загривок, гладили, шептали, но она даже не помнила, кто это был. О появлении гиен она узнала лишь наутро, когда с чистой душой, совсем забыв о своем горе, вышла звать Симбу на прогулку. Зазу, когда она спросила, где сейчас Муфаса, впервые на ее памяти потерял дар речи и промямлил что-то бессвязное в ответ. Худая фигура Скара в рассветных лучах напомнила ей о случившемся, а заливистый смех просыпающихся гиен не позволил забыть. Год спустя она вспоминала об этом без слез. Память былых дней напоминала серый бурлящий поток реки после паводков, и с одной его стороны стояли Симба и Муфаса, а с другой - Сараби. Она не горевала. Семья была у другой львицы, в другой жизни, под другим солнцем. Ей же остались глухая тоска и дни, лишенные всякого смысла. Она заснула быстрее других, и потому не видела, как Сарафина села рядом и долго смотрела на нее. Даже робко вытянула лапу, желая прикоснуться, но убрала ее, и с тихим вздохом легла спать. Дождь барабанил по кронам баобабов, растущих под Скалой Предков. Грязные струйки стекали по серому камню, образуя лужи. Львята спали, свернувшись клубочками в глубине пещеры. Сегодня не было нужды рассказывать им сказки – убаюканные голосом дождя, они сами понемногу угомонились и заснули. Все кроме одного. Ксаро, худой детеныш с темной шерстью все еще сидел в проеме, неподвижный и безмолвный. Годовалый львенок выглядел меньше и приземистее других, но слыл добрым и мягким характером. На его бронзовых ушках виднелись черные пятнышки – след детства, так и не стершийся при взрослении. Сараби села возле него и обратила взгляд на серый простор саванны, утопающей в дожде. - Почему ты не спишь? – тихо спросила она. - Я молюсь Айхею, чтобы охотницы вернулись целые и невредимые, с большой добычей. - Вот как. Львица вздохнула и погладила его загривок. В три месяца он лишился обоих родителей, - отца растерзали гиены, забредшие на территорию прайда, а мать получила страшное увечье на охоте и вскоре скончалась в муках. Сараби подумала, что он совсем не похож на Симбу, - в нем не было такой же буйной тяги к приключениям и бесконечного любопытства ко всему живому. Он был спокойным и серьезным, как старшие львы. Пока остальные дремали, утомленные играми, Ксаро безмолвно молился Айхею, чтобы их матери вернулись. Капли дождя, разбиваясь о камень, увлажняли шерстку на его лапах. Сараби не знала, что ему сказать и как проявить ласку. Она разучилась понимать детенышей, утратила главный дар львицы. Но ей не хотелось оставлять его в одиночестве. Так они и просидели до возвращения охотниц - два молчаливых силуэта на фоне свинцового неба и дождевых облаков. Все задавались вопросом, кого Скар сделает своей избранницей. Свежий ветер скользил по саванне, распаляя страсть в утомленных бесконечной охотой львицах. В жаркие сухие дни, наступающие после сезона дождей, львицы ведут себя по-иному, чем обычно. В их походке появляется плавная грация, в каждом жесте - каприз. Умываются они долго и артистично, и любым движеньем норовят соблазнить льва. А главное – огонь, что загорается в глазах и просится наружу. Они созданы для любви и охоты. И охотятся, чтобы любить. Но даже в самом игривом настроении, ни одна из них не мечтала стать королевой. Они делились озорными шутками и подначивали Скара, дабы хоть как-то унять томное желание, но в глубине души опасались – а что, если действительно выберет? Как быть дальше? И король сделал выбор. Они отдыхали под тенью баобаба, развалившись на остывающей земле, Киная даже забралась на низкую ветку и с озорством юности глядела на других. Сараби лежала на боку, слушая щебет птиц, гнездящихся в густой зеленой кроне. Скар явился на закате в окружении четырех гиен. За этот год он значительно похорошел – худые бока подтянулись, морда обрела благородную сытость. В его походке и жестах пробудилась величавая львиная грация. Лишь неспокойный блеск в глазах и легкая нервозность в жестах напоминали о том старом Скаре, который был лишь братом короля. - Приятного сна, охотницы, - поздоровался он с улыбкой. - Добрый вечер, король, - нестройно отозвались львицы. Гиены молча сгрудились за его спиной. Кажется, они не понимали, что здесь делают. - Какая приятная погода. Угадайте, кого я хочу взять на долгую охоту? - Скар сел на землю возле Сарафины и обвел их взглядом, в котором читалось плохо скрываемое намерение. Было ясно, что он уже все решил. – Кто разделит со мною ночи, полные любви и нежности, м-м? – он буквально лучился заботой. Львицы молчали. Сарафина его презирала, Киная побаивалась, и только Сарисса относилась к нему сдержанно, хоть никак и не показывала это. Не дождавшись ответа, Скар глубоко вдохнул и проредил когтями гриву, - старый жест, каким он всегда скрывал недовольство. - Ну, просто море желания, как бы ни утонуть, - несмотря на озорной тон, в нем слышалось плохо скрываемая обида. – Ну что ж. Сараби, милая подруга. Нам пора. От этих слов львицы сразу ожили. Киная чуть не свалилась с ветки, но в последний момент успела выпустить когти. Сараби лениво поднялась на лапы и встряхнула головой. - Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? - Ну, разумеется, хочу. В глубине души она ожидала этого. Догадывалась, что ему хватит наглости, и потому не удивилась. В ее взгляде не было обреченности или мольбы, только усталость и безразличие ко всему на свете. - Тогда пойдем, - произнесла она спокойно. - Скар! – Сарафина резко встала и обошла его по кругу, игриво виляя хвостом. – Разве она – единственная львица в прайде? Есть и другие, мррр. Все знали, что после рождения Налы у Сарафины не было нужды в партнере, она не испытывала любовного желания, просто притворялась. Она пошла на это только ради подруги. Ее поступок оглушил Сараби, напомнил их давнюю ссору. Она до сих пор не извинилась. - Что скажешь? – нежно прошептала Сарафина, коснувшись носом длинного черного локона королевской гривы. Лев дернул ухом и выдавил улыбку, но тон его был ледяным. - Я думал, тебе больше по вкусу одиночки. Мордочка Сарафины вспыхнула от стыда. Она с трудом сдержала гнев, когда одна из гиен презрительно фыркнула. Сараби заметила, как поднялись несколько других львиц. - Король сделал выбор, - хладнокровно напомнила она, благодарно оглядев подруг. Она подошла к Скару и коснулась его бока кисточкой хвоста. Вместе они направились в сторону тихой реки, серебрящейся в лучах уходящего солнца. Впервые за долгое время ее сердце наполнилось теплом, ведь несмотря на все обиды, сестры по прайду готовы были пойти со Скаром, лишь бы ее уберечь. Возможно, они думали, что Сараби недостаточно отошла после потери мужа. Или что ей нужно время, ведь погоревав период, львицы обычно находят в себе силы для продолжения рода. Они были наполовину правы. Времени прошло достаточно. Но она не хотела продолжать свой род. Ничего не хотела. Луна серебрилась на плавных изгибах реки, окаймляющей низкие холмы охотничьей долины, ночной ветер шелестел в иссохших травах. Сараби шла молча, прислушиваясь к стрекоту сверчком, Скар ступал рядом, в равной степени нетерпеливый и задумчивый. - Ты не следишь за собой, - сказал он после долгого молчания. - Разве? - Когда ты умывалась в последний раз? - Вчера. А может, неделю назад. Не помню. - Это плохо. Львицы должны заботиться о своей шерсти. - Выходит, я – не львица. - Глупости, - возразил он с улыбкой. – Ты лучшая львица нашего прайда. Она ничего не ответила. Ветер принес сладкий запах диких роз, растущих на холме неподалеку. Там-то они и устроились. Сараби села, поджав переднюю лапу в приглашающем жесте. Скар застыл перед ней, и с удивлением она осознала – он боится. Хорошо скрывает свой страх, желает ее сверх всякой меры, и вместе с тем боится. Ветер трепал его черную гриву, глаза страстно блестели в свете луны. Его худоба не казалась такой уж выдающейся, а в чем-то даже привлекала. Сараби могла бы желать его близости – в другой жизни и при других обстоятельствах. Поборов нерешительность, лев подошел вплотную к ней и заглянул в ее глаза. - Ты такая же красивая, как в детстве, - прошептал он с тихим урчанием. – Айхею, если б ты знала, как сильно я люблю тебя. Сараби глубоко вздохнула. Она знала. Детенышами они часто убегали от нянек, чтобы поиграть вдали от Скалы Прайда. Неизведанные земли манили их, и даже страх, что их потом отругают мамы, отступал перед соблазном узнать что-то новое. Один из таких походов плачевно кончился для Скара. Она до сих пор помнила бесконечно долгий путь домой. Львенок едва переставлял лапы, с его рассеченного глаза капала кровь. Она старалась держаться как можно ближе, чтобы подставить плечо, если он начнет падать, или терять сознание. Он уже почти не плакал, лишь иногда судорожно всхлипывал и морщился, наступая на ветку или холмик земли. - Еще чуть-чуть, Така, - шептала она утешительно, напуганная не меньше него. Когда его брат Муфаса убежал, чтобы позвать на помощь, Така повернул к ней окровавленную мордаху. - Теперь ты меня никогда не полюбишь, - сказал он с горечью. – Я буду страшным, как гиена. - Что за глупости! – Сараби насупилась от обиды, но быстро сменила ее на нежность и ласкового лизнула его в нос. – Я всегда буду о тебе заботиться. Неважно будет у тебя шрам или нет, - и чтобы подбодрить его, добавила: - Ты будешь королем. А у королей должны быть шрамы. Така вяло улыбнулся и сокрушенно вздохнул. - Я не буду королем. - Откуда ты знаешь? - Слышал, как папа говорил с Муфасой, - нехотя признался Така. – Он будет королем, а я – никем. - Не говори так, - возмутилась Сараби. – Ты будешь братом короля. - Какое достижение, - фыркнул львенок. - Зря ты подслушивал. Скар виновато опустил ушки, и не в силах смотреть на его страдания, Сараби прижалась к его худой груди. Несколько мгновений они сидели, обнявшись, и ветер ерошил шерстку на их телах. - Давай убежим, - воспрянув, предложил Така. – Сделаем собственный прайд. - Наши родители… - Мы сами будем родителями. У тебя будут такие красивые львята, намного красивее, чем я. Ты будешь охотиться, а я буду тебя защищать. - Правда? – смущенно улыбнулась Сараби, и тут же пожалела – Скар принял ее восторг за сомнение. - Я буду сильнее, когда вырасту, - пробормотал он недовольно. Из его целого глаза побежала слеза, и он быстро отвернулся. – Вот увидишь. Он не успел договорить, расслышав клич Муфасы. Брат шел на помощь, ведя за собой старого шамана Македди. - Почему ты такая грустная? – Скар наклонился к ней и заглянул в глаза. – Неужели ты больше никогда на меня не посмотришь? Так… как в детстве. - Я бы хотела, - выдавила она, чувствуя подступающие слезы. – Но не смогу. Лев шумно вздохнул и отошел от нее, царапая рыхлую землю когтями. - Я мечтал об этом всю жизнь, - произнес он тихо. – О дне, когда мы будем вместе. Когда я буду королем. - Ты стал им, - прошептала Сараби. - Зачем мне королевство, если в нем нет тебя? – он резко обернулся и подошел к ней вплотную. – Посмотри на меня. Сараби сглотнула и подняла влажные глаза. Заметив то, как они блестят в свете луны, Скар с отвращением скривился. - Почему?! – он выглядел потерянным как львенок. – Почему боги обрекли меня на это. Они отняли у меня королевство, семью… теперь еще и тебя. Почему ты не хочешь… даже на минуту… разве я хуже Муфасы?! - Ты не Муфаса. - Арррх! – досадливый рык льва разнесся по округе. На миг ей даже стало жаль его – таким он выглядел разбитым и подавленным. Хвост неистово бил по земле, во взгляде читалось столько разных эмоций, что было удивительно, как они умещаются в нем. - Неужели я прошу о многом?! Неужели я так плох?! В порыве ярости он ударил ее тыльной стороной лапы по морде. Из носу Сараби быстро закапала кровь, черная в бледном свете луны. Она без злости посмотрела на него и прошептала: - Ты обещал защищать меня. - Будь ты проклята! – в сердцах прошептал он. - Я и так проклята, - горько улыбнулась Сараби. Скар оторопел, явно обескураженный своими же словами, но не смог заставить себя извиниться. Махнув хвостом, он бросился прочь, оставив ее одну на пустыре. Сараби заночевала в роще диких роз. Их запах долго не давал уснуть, пробуждая из тени минувших лет неестественно яркие воспоминания. Муфаса засмотрелся на колосящиеся травы восточной саванны, и Сараби вероломно кинулась ему на спину. Они большим пушистым клубком скатились по холму и рухнули прямо в россыпь белых цветов дальханги. Началась неистовая шуточная борьба, в конце которой лев оказался сверху, тесно прижав львицу к себе могучими лапами и укутав ее морду гривой. Порыкивая от азарта, Сараби пробовала вырваться и ласково куснуть его за ухо или шею. - Ты покушаешься на короля, невоспитанная леди, - с укором произнес Муфаса, щекоча когтями ее упругий живот. - Прекрати… пока я… не отгрызла… твой хвост… не могу… - задыхаясь от смеха, шептала Сараби. Они застыли в объятиях, переводя дух. Сараби извернулась так, чтобы оказаться с ним нос к носу и заглянула в блестящие карие глаза. - Ты просто большой клубок меха, - проговорила она мстительно. - Я без ума от тебя, - отозвался Муфаса тихим дрожащим голосом. Сараби слышала, как быстро бьется его сердце, мощная грудь вибрировала от урчанья под подушками ее лап. В янтарных глазах было столько тепла и обожания, что она буквально тонула в них, целиком отдаваясь его страстной и нежной ласке. Она никогда не была так счастлива как в эти дни. Сараби смотрела, как вдалеке силуэт Скара теряется в посеребренных луною травах и спрашивала себя, что стало с тем львенком, коего она любила. Несмотря на все свое разочарование, Скар быстро нашел новую подругу. Ей оказалась Эланна - молодая застенчивая львица с золотистой шерстью и васильковыми глазами. Она единственная не винила Скара в нынешнем положении вещей и потакала ему во всем. В тот день, когда он признался ей в любви, Эланна решила навестить Сараби. - Львица не против, если мы поговорим? – осведомилась она вежливо, встретив Сараби на краю утеса. - Мы уже говорим, - Сараби обернулась и посмотрела на нее так, что по гибкой шее молодой охотницы поползли мурашки. - Я хотела спросить твоего совета, - робко призналась она. – Все это так внезапно. Еще вчера я даже не думала, что он признается… захочет видеть меня рядом. Я не знаю как себя вести, что делать, что говорить. Сараби безразлично пожала плечами, будто они говорили о погоде. - Веди себя как обычно. Ты ведь ему понравилась такой, какая есть. - Но что если этого будет недостаточно, чтобы быть королевой. - Кто знает? – львица отвернулась. Эланна глубоко вдохнула, неловко переминаясь с лапы на лапу. - Я понимаю твою боль, - мягко сказала она. - Серьезно? - подняла бровь Сараби. – Твое сердце тоже разорвано на части? - Нет, но… - Тогда что именно ты понимаешь? - Симба… он был твоим единственным сыном, - Эланна уже жалела, что начала этот разговор, но пути назад не было. Ей стало грустно оттого, что она даже не может подобрать слова. – Его утрата… - Он был не только моим сыном. Он был моей жизнью. Моей надеждой. Моим будущим. А теперь его нет. Ты действительно понимаешь, что значит жизнь без надежды? Без смысла? - Нет, - Эланна сглотнула ком в горле и уставилась на свои лапы. - Я бесконечно просила Айхею забрать меня в обмен на сына, - рьяно проговорила Сараби. - Заклинала его, умоляла, но он не услышал. Мой сын не вырастет и не станет королем. Я не увижу, как у него появится грива, не смогу нянчить его детенышей. «Это» ты понимаешь? - Нет, - едва слышно прошептала Эланна, ее глаза повлажнели. – Я лишь хотела… я думала, что ты благословишь меня, как сделали все львицы. - Я не отказываю тебе в благословлении, - жестко ответила Сараби, вперившись в нее ледяным взглядом. – Иди к своему льву, и будьте счастливы. Да будет твое правление долгим, Эланна, дочь Шаки. В ответ раздался тихий всхлип, и молодая пассия короля кинулась прочь, как ошпаренная. Сараби долго смотрела ей вслед, поглощенная темными мыслями.