Остров Переменчивых Ветров

Городок Эйнтракт на самом деле был вполне себе городом: большим, торговым и полным достопримечательностей. Но все, кто хоть раз в своей жизни бывал в мегаполисах, хотя бы таких, как Вердегросс, не говоря уж о Дроссельберге, – вернувшись, неизменно называли Эйнтракт «городком». В конце концов, так и повелось. Мальчик Андрей, которому только две недели как стукнуло двенадцать, шёл вдоль южного рынка со своим роботом-нянькой Баюном. Мать вручила им список покупок, и Андрей, гордый ответственным поручением, сохранял на лице умилительную серьёзность. Мальчику хотелось хорошо справиться самому с делом, которое, как он для себя решил, считалось взрослым. Однако робот-нянька иногда не мог удержаться от подсказок, чем сильно раздражал своего подопечного. - Не забудь взять зелёного лука! – напомнил у очередного прилавка Баюн Андрею, который как раз собирался свериться со списком. Из трубы Баюна повалил густой чёрный дым. Люди вокруг закашлялись и отпрянули, недовольно оглядываясь. Робот-нянька был старого образца, ему требовалась подпитка углём, тогда как современные роботы умели добывать биоматериал из всего вокруг. Дешевле и проще было выкинуть подобный раритет и приобрести новую модель, чем перестраивать его под современность, но с Баюном, который считался членом семьи, – ведь он нянчил и мать Андрея, и мать его матери, и её мать… – никто расставаться не желал, а на перестройку не было пока ни времени, ни, что важнее, денег. - Зачем ты вмешался? Я бы не забыл! – огрызнулся Андрей. Баюн не обиделся. - Как говорил Эдвард Безумный* – лучше двести раз перестраховаться, чем один раз ошибиться! – поучительно изрёк он. Робот-нянька очень любил историю, посвящая изучению этой науки всё свободное время. А уж за триста лет своего существования успел освоить огромнейший объём тематической информации. Он даже сейчас вёл переписку с друзьми-роботами из Главного Архива Дроссельберга – те, скучая среди пыли и бумаг, редко наблюдающие хоть каких-то посетителей, вручную копировали ему раритетные книги, свитки и документы. Андрей фыркнул и передёрнул плечами. Спорить с Баюном – себе дороже. Поэтому проще сделать вид, что не очень-то и хотелось затевать словесную дуэль. Мальчик и робот дошли до конца рынка. Здесь продавали специи, и Андрей, проверив список, попросил взвесить ему сто грамм куркумы. Расплатился. Однако, получая сдачу, мальчик неловко подставил ладонь, и несколько мелких монет – су – упали на землю. Андрей бросился их поднимать и вдруг заметил, что снизу, обернувшись вокруг металлического крепления, к прилавку прицепился тонкий белый платок. Мальчик осторожно снял его, подобрал монеты и выпрямился. - Это не ваше? – спросил Андрей, показывая платок торговцу специями. Глаза мужчины за прилавком вспыхнули было алчным блеском, но, разглядев, что мальчик ему предлагает, он лишь скривил презрительно губы: - Нет, не моё. И вряд ли вообще нужно кому-нибудь. Просто выкини эту тряпку, парень. Однако Андрей, пожав плечами, сунул платок в карман кофты и направился к выходу с рынка. - Нельзя подбирать всякую грязь! – возмутился Баюн, нагоняя подопечного. Из трубы робота вновь повалил чёрный дым, благодаря которому вокруг привычного к подобному Андрея образовалась «мёртвая зона». – Мало ли, какая на нём зараза? Карл Анкель** всегда говорил: «Не бери то, чем пользовался кто-то другой, если не знаешь, удачным ли было использование»! - «Из совершенного мусора может иногда получиться совершенное искусство», Патрик Дикт***! – парировал мальчик. Пример был больше литературный, чем исторический, но такие ответы робот-нянька принимал. На самом деле, Андрей и сам не знал, почему не выбросил платок, а защищал находку лишь из упрямства. Баюн горестно вздохнул, выпустив очередное облако дыма, и смирился. По пути домой, робот-нянька и его подопечный попали под дождь, казалось, особенно грязный в этот раз. Поэтому, к тому времени, когда они, нагруженные покупками, вбежали в подъезд, мальчик и думать забыл о новой вещице. Переоделся, отдал мокрую грязную одежду Баюну для загрузки в стирку и кинулся помогать матери готовить обед. Клара уверилась, что её поручение выполнено на отлично и похвалила сына, так что Андрей, гордый собой, с радостным упоением нарезал огурцы в салат, когда из ванной послышался грохот. Испуганно переглянувшись, мать и сын бросились на шум. Это упала на пол крышка от паровой стиральной машины. Баюн, очевидно, выпустил её из руки в тот момент, когда уже собирался ставить на место. Но поднимать почему-то не спешил. Он двумя руками держал в развёрнутом виде подобранный Андреем платок и внимательно рассматривал его. И словно не верил своим глазам. - Что случилось? – нервно спросила Клара. - Если он так тебя беспокоит, то его и правда следует выбросить! – воскликнул мальчик и бросился к роботу, собираясь вырвать у того платок. - Нет! – страшно воскликнул Баюн и вскинул руку с находкой вверх, спасая от планов подопечного. – Нет, – повторил он уже тише, – вы не представляете, что попало нам в руки. Я читал об этом платке, но, признаться, был уверен, что всё это лишь выдумки… Глаза Андрея зажглись фанатичным огнём предвкушения тайны и приключения. Он вплотную приблизился к роботу-няньке и даже привстал на цыпочки, чтобы разницу в росте свести к минимуму, а умилительно заглядывать в жёлтые фонарики было бы проще. - Что же это, Баюнчик? – прошептал мальчик. Робот бережно опустил платок поближе к подопечному и шагнувшей к нему Кларе, чтобы люди могли рассмотреть ткань: формой платок напоминал равнобедренный треугольник. Рисунок, вышитый серебряными нитями, поражал странностью исполнения: на фоне деревьев и плодов распростерла крылья острогрудая полуженщина-полуптица, похожая на античных сирен. Ее лицо было повернуто в профиль, длинные изогнутые ресницы обрамляли маленькую дыру глаза, тщательно обшитую тончайшей золотой нитью. - Всё сходится, – проскрежетал Баюн. – Никаких сомнений: это карта к сокровищам капитана Пурка. * Эдвард Безумный, он же Эдвард Дроссельберг. Человек, который мечтал подарить роботам разум и способность к самообучению. Был прозван Безумным, потому что никто не верил в успех поставленной им задачи. За несколько лет до смерти сумел вырастить ягоду игель: робот, единожды переработавший игель, таинственным образом учился видеть, слышать и читать, а так же самообучаться. Теперь роботу следовало всего лишь сообщить, в чём его назначение, и рассказать об обязанностях. Впоследствии были написаны специальные руководства, чтобы не тратить время на устные объяснения. Но и после триумфа Эдварда никто не смог отказаться от его привычного прозвища. Так и вошёл учёный в историю под именем Эдварда Безумного Дроссельберга. В честь него назван центральный мегаполис Деметры – Дроссельберг. Ягоды игель ныне выращиваются в специальных оранжереях. Они подвергались многократному анализу, но никто так и не сумел выявить, что же они собой представляют – Дроссельберг унёс тайну с собой в могилу. ** Карл Анкель, президент Деметры, при котором планета переживала Золотой Век. Помимо прочих заслуг, именно в его правление был возведён Дроссельберг, и туда из Вердегросса была перенесена столица. *** Патрик Дикт, знаменитый драматург, прозванный Народным, поскольку черпал идеи для своих пьес из общения с простыми людьми.