Остров Переменчивых Ветров

Эдвард Дроссельберг поднимает голову и утыкается взглядом в большое зеркало. Несколько секунд смотрит, будто не узнавая себя. Поднимает руку, касается седых волос, затем бороды. - Платиновое стало серым, – произносит он вслух, хотя в маленькой комнатке, больше напоминающей захламлённый гараж, больше никого нет. – Иногда мне кажется, что в том, как все цвета в итоге приходят к одному, есть скрытый смысл. Старик возвращает взгляд к наполовину разобранному роботу. - Долгая жизнь была мне отпущена, – он смотрит устало и, пожалуй, с сожалением. – Долгая и бесполезная. Я провёл бесчисленное количество опытов и экспериментов. Я не терял веры. И я знаю, что нет ничего невозможного. Выходит, просто Ты не захотела видеть удачный результат…- Дросссельберг вздрагивает. Лицо его искажается, он запрокидывает голову. - Но если так, если так, – отчаянно шепчет Эдвард, – то почему ты не дала мне знака? Почему не подсказала отступиться от безумной мечты? Я думал – это испытания, проверка на прочность… Великая Деметра! На последнем обращении Дроссельберг всё же срывается на крик, и словно в ответ что-то грохает за спиной. Старик резко оглядывается. Окно распахнуто, а стекло треснуло. Ночной ветер врывается в помещение и ласковыми прикосновениями словно разглаживает морщины на лице Эдварда. Когда Дроссельберг вновь поворачивается к рабочему месту, на столе, рядом с роботом, лежит продолговатая, похожая на зерно, коричневато-оранжевая ягода. Игель. *** Андрей открыл глаза и резко сел на постели. Сон ещё не отпустил его окончательно, но одно мальчик знал точно – Эдварда Дроссельберга здесь, на корабле и тем более в его каюте, нет и никогда не было. Но некто иной – был. Андрей чувствовал чужое присутствие, слышал быстрое, испуганное дыхание. Кто-то пробрался к нему ночью, как преступник и вор, и этот кто-то знает, что мальчик проснулся, но не знает, понял ли, что не один. Андрей усмехнулся. Этот неизвестный должен был просчитать всё, раз решил так рискнуть! Однако он явно забыл про Баюна. Тот сейчас, конечно, находится в спящем режиме, но очнётся от малейшего шума. Глаза мальчика почти привыкли к темноте, и он наконец нашёл взглядом тёмный угол, где скрывался ночной гость. «Главное теперь, – подумал Андрей, – не дать ему уйти!» Он приготовился и… прыгнул! До врага не долетел, но, приземлившись, сумел схватиться за кусок мягкой ткани – его одежду. Враг взвизгнул тонким голоском и попытался сбежать, но мальчик держал крепко. - Пусти! – возмутился всё тот же голос. – Пусти немедленно! Знаешь, что папа с тобой сделает? Одновременно произошли две вещи: вышедший из спящего режима Баюн зажёг от своей топки фонарь, и Андрей случайно сбил ногой стул, который упал с жутким грохотом. Луч, направленный роботом-нянькой, осветил и мальчика, и его противника, которым оказалась… Андрей от неожиданности даже руки разжал, поняв, что ухватил подол голубого шёлкового платья, надетого на девочку лет десяти с длинными светлыми волосами. - Ты кто? – выпалил мальчик, не пытаясь даже подняться с пола. Ночная гостья, не отвечая, качнулась было в сторону выхода из каюты, но за дверью послышался топот и внутрь ворвались Амелия, а за ней, как обычно – Эрроу. - Что здесь произошло? Мы услышали шум, – строго поинтересовалась капитан. - Вот она к нам тайно пробралась! Я её не знаю! - Андрей указал на девочку. Та немедленно вскинулась: - Дурак! Больно ты мне нужен! Я искала уборную и ошиблась дверью! Кэтберн перевела суровый взгляд на незнакомку. - Как ты вообще попала на судно? Девочка надменно задрала подбородок: - Залезла в бочку из-под нямнямчиков! Почему мальчишку, моего ровесника, который даже вообще никто, отпустили, - а меня нет? Я тоже хочу – за сокровищами! У Андрея отвисла челюсть: любому идиоту ясно, что истинная цель путешествия засекречена, а эта фифа мало того, что без приглашения, так ещё и язык за зубами держать не умеет! Амелия и Раймонд, впрочем, сохраняли спокойствие. - "Заяц" на дирижабле? – холодно осведомилась Кэтберн. – Ты разве не знаешь, что таких принято выкидывать за борт? И, хотя мы уже летим над морем, шансы не разбиться практически равны нулю… Всю спесь девчонки как ветром сдуло. - Вы не посмеете! – испуганно и с нотками истерики крикнула она. – Мой папа – президент Деметры! Он вас всех прикончит, если вы мне что-то сделаете! Ситуация начинала проясняться. Во всяком случае, никого уже не удивляло, что девочка знает про сокровища Пурка. - Ты – Лависса Кольцова? – уточнила капитан. Девочка быстро кивнула. Амелия вздохнула и прикрыла глаза рукой, собираясь с мыслями. - Придётся возвращаться, – произнесла, наконец, Кэтберн. – Мистер Эрроу, передайте экипажу мой приказ – ложимся на обратный курс. - Есть! – отозвался Раймонд. - Нет! – хором воскликнули Андрей и Лависса. Мальчик поймал недоумённый взгляд капитана и умоляюще уставился в ответ. Ему самому хотелось избавиться от наглой девчонки, но возвращаться, когда они летят уже целые сутки! - Пусть она останется! – выпалил Андрей. – Проблем с ней вроде быть не должно, подумаешь, маленькая девочка… – на этих словах Лависса обожгла его гневным взглядом. – Зачем возвращаться из-за такого пустяка? - Я не помешаю! – быстро добавила президентская дочка. - Я могу присмотреть и за ней тоже, – внёс свою лепту до того молчавший Баюн. Замявшийся в дверях Эрроу вопросительно взглянул на Амелию. Та ещё некоторое время раздумывала, а затем неожиданно хитро улыбнулась, словно придумав хорошую шутку. - Ладно, пусть будет так! – сказала Кэтберн. – Лависса может остаться. Но, поскольку у нас теперь на один рот больше, нужно, чтобы и работников стало больше на одного. Поскольку именно ты, Андрей, вступился за нашу гостью – с завтрашнего дня ты будешь назначен юнгой и поступишь в распоряжение одного из членов экипажа. Понятно? - Но… - начал было мальчик и запнулся. По сути, ему предлагали выбор: из туриста превратиться в юнгу или смириться с возвращением и как минимум двухдневной задержкой. Андрей бросил на дочку президента свой самый злобный взгляд – столько проблем из-за какой-то малявки! – и пасмурно пробормотал: - Я согласен. - С чем? – коварно уточнила капитан. – Поработать юнгой или вернуться в порт? - Поработать юнгой, – мальчик нахмурился. Он понимал, зачем Амелия разыграла классическую «вилку»: ни один из теперь двух детей на судне не вызывал у неё тёплых чувств, оба являлись бесполезными помехами. Посему для капитана не имело значения, кому подпортить жизнь. Вот только Лависса была дочерью президента, а Андрей – простым мальчишкой из неполной семьи.