Игра, которую я на прошлой неделе стащил — если двухчасовые вымаливания можно так назвать — у Чарли, оправдывала весь тот ажиотаж, что крутился вокруг неё последние пару месяцев перед премьерой. Мне, Дину Винчестеру, посчастливилось первому опробовать сие дьявольское изобретение. А дьявольским оно было, потому как события игры происходили в реальном времени, и стоило тебе отвлечься на пару часов, выползая в реальность, как происходящее выходило из-под контроля. Короче говоря, эта хреновина зомбирует настолько, что тут не то что поспать — пожрать некогда сварганить, чему, кстати, Сэмми не очень был рад (не только как пострадавшая от этого сторона, но и как заботливый (читай дотошный) младший братец).

Неудивительно, что по прошествии недели, впервые за это время вывалившись из своей комнаты, я с диким шипением заполз обратно, благо что не ослеп. Тогда я вдруг проникся симпатией к кровососущим тварям, ведь им, бедняжкам, каждый день приходилось терпеть солнечный свет, будь он трижды проклят. Да и в зеркале я тоже, кажется, перестал отражаться. Потому как существо, которое я там увидел, было чем-то иным, но явно не Дином Винчестером.

Наскоро умывшись, я снова посмотрел в зеркало, на этот раз более придирчиво оценивая свое состояние: впалые темные круги под глазами от недосыпа и недоедания, прилично отросшая щетина. Да и запашок, исходивший от меня, нельзя было назвать морским бризом. На секунду показалось, будто отражение ожило и, бешено выпучив глаза, стало долбить по стеклу, при этом крича: «Прекрати это дерьмо! Ты скоро нас убьешь, больной ублюдок!»

Отшатнувшись от зеркала, я протер глаза и поспешил ретироваться из комнаты. Видимо, действительно пора прекращать, раз к бессоннице теперь добавились ещё и галлюцинации.

С кухни потянуло запахом выпечки, и я навскидку предположил, что это вишневый пирог. Сочный, сладкий вишневый пирог… В животе заурчало так, будто желудок, давно и намертво прилипший к позвоночнику, рыл путь себе наружу — настолько сильно он хотел на свидание с едой, по которой так сильно скучал. Не скрою, его хозяин тоже порой скучал по свиданиям, и не только с пирогами…

Даже под пытками я бы не вспомнил, как оказался на кухне с пирогом в руках. Очнулся только тогда, когда в упоминании о нем остались лишь крошки не подносе. В этот же момент на кухню влетел взмыленный младший братец и шокировано уставился на пустой поднос.

— О, привет, Сэмми! Давно не виделись, — пропел я, с очаровательной улыбкой обнимая его за плечи. — Чё как?

— Дин… Только не говори…

— Что? Я ничего и не говорю.

— Этот пирог был не для тебя!

— Тебе что, жалко для брата кусочка пирога? — Театрально вздохнул я. — Ну вот, дожили… Я всё для него делаю, а он!

— Прекрати придуриваться! Я испёк его для завтрашнего кулинарного соревнования, а ты опять всё испортил! Не понимаешь? Я обязан победить!

Сэм сжал кулаки и, пыхтя как поровоз, направился в сторону гостиной, чеканя каждый шаг. Он плюхнулся с размаху на диван и сложил руки на груди. Пару минут в воздухе висела звенящая тишина и меня не то чтобы волновало это, но мое от природы доброе сердце не позволяло не поинтересоваться:

— Что, снова соревнуешься с Новаком?

— Я же просил! Не произноси это имя!

— Слушай, ты должен познакомить меня с ним. Я бы с радостью пожал ему руку. Этот парень единственный, после отца, кто может так легко вывести тебя из себя. Он достоин уважения.

Сэм бросил на меня гневный испепеляющий взгляд и в этот момент, серьезно, он был похож на озлобленную овчарку, которая вот-вот сорвётся с цепи и перегрызет тебе глотку.

Я поднял руки в оборонительном жесте:

— Ладно, черт с тобой, выкладывай.

В итоге, как я и думал, Сэм как всегда возвел свои проблемы до вселенских масштабов. Этот парень всего навсего влез в его доклад, что-то дополнив — я не особо вникал — и выставив его идиотом перед классом. И теперь к Исчадию Ада и Посланнику Сатаны добавилось прозвище Зазнавшийся Засранец.

— Ещё этот Зазнавшийся Засранец посещал кулинарные курсы, поэтому обойти его в этом соревнование для меня дело принципа.

— Получается, что он и жнец, и чтец, и на дуде игрец?

— Чего?

— Ничего. Просто признайся, — подловил его я, — ты бесишься, что в твоем классе появился кто-то умнее тебя.

— Я бы поспорил насчёт того, кто из нас умнее! И вообще, — Сэм вдруг принюхался, ‪— чем это тут так воняет? Ты давно душ принимал? ‬

‪— Эй! — Оскорбился я. — Это запах настоящего мужчины! ‬

‪— Настоящего свинины, ты хотел сказать. ‬

Я пропустил его колкость мимо ушей.

— Что же тогда тебя беспокоит? Никто больше не просит списать у тебя на контрольной? Или тупые качки перестали зажимать тебя в школьных коридорах, переключившись на этого парня?

— Боже, да с кем я вообще разговариваю! Ты меня совсем не слышишь! — выпалил Сэм и вскочил с дивана. Он уже был на полпути к своей комнате, как внезапно остановился, обернулся и раздраженно добавил: — К слову, тупые качки его даже не трогают. Скажу больше, они обходят его стороной так, словно он какой-то супер крутой гангстер.

— Ага, в специализированном классе для умников вроде тебя, собирающихся поступать в места типа Стенфорда или Гарварда, завёлся шестнадцатилетний гангстер. И куда только смотрит администрация школы? Нужно немедленно сообщить об этом, чтобы они приняли надлежащие меры.

— Ты! Перестань паясничать, когда я пытаюсь с тобой серьёзно поговорить!

— Кто тут паясничает? Наоборот, я собираюсь пойти и разобраться с этой возмутительной халатностью, потому что не могу допустить, чтобы мой младший братишка учился в одном классе с гангстером.

— Заглохни!

Раздался хлопок двери и я остался сидеть на диване в полном одиночестве.

На секунду я задумался, не было ли слишком жестоко с моей стороны подшучивать над проблемами моего младшего брата, но быстро откинул от себя эти мысли, так как его стремление быть первым всегда и везде являлось очень утомительным.

Посмотрите на меня — моя жизнь прекрасна и без этого!

«Наверное…» — последнее, что подумал я, почесывая затылок и направляясь в сторону ванной.