***
Внутренний дворик, что некогда был усыпан белым снегом, теперь зиял лужами и комками грязи. Постепенно наступала весна, но холода отступать не планировали, поэтому студенты Хогвартса не спешили сменять утеплённые мантии на более лёгкие, да и чаще на улицу выходить не стали. Но находились и исключения. Альбус Поттер не считал холод чем-то некомфортным — скорее, всё было наоборот. Потому он сидел на парапете, скрестив ноги в щиколотках, и смотрел перед собой, будто в пустоту. Взгляд его был сосредоточен на невидимой точке. И если бы Кристина Нотт, проходившая в это время мимо, не знала профессора, то посчитала бы его поистине сумасшедшим: он был в одном лишь широком пиджаке, висевшем на нём мешком, так ещё и пялился непонятно куда, словно в трансе. Было бы правильно уйти дальше по своим делам, не мешая преподавателю медитировать, что она и собиралась сделать, но он не позволил. Альбус, завидев свою студентку, улыбнулся ей, будто сестре (эти улыбки получали практически все), и кивнул. — Решила прогуляться после занятий? — участливо спросил он. Кристина оглянулась, надеясь, что обращается он всё же к кому-то другому. Но во внутреннем дворике больше никого не наблюдалось. — Да, иногда выхожу на свежий воздух, — пожала плечами она. — В подземельях сыро, верно, — скорее утверждение, чем вопрос, звучащий тепло и насмешливо. — Верно, — вновь согласилась слизеринка. Поттер чуть выпрямился и похлопал ладонью по местечку рядом с собой, будто призывая Кристину присоединиться к нему. Девушка неуверенно шагнула к нему, подозревая неладное. Профессор Поттер всегда был добр к студентам, общался с ними на равных и часто беседовал о многом, но лично ей не доводилось общаться дольше, чем во время занятий или собрания старост с деканами. И она присела рядом, невольно обращая внимание на его пальцы, чуть покрасневшие от морозного ветра. — Вам разве не холодно? — поинтересовалась Кристина, машинально кутаясь в своё пальто сильнее в бесполезной попытке умножить тепло. — Ничуть, — пожал плечами Альбус. — Я считаю, что холод хорошо влияет на здоровье. — Можно получить обморожение, — заметила она. — Соглашусь, — задумчиво ответил он. — Два года назад, когда я ещё работал в аврорате, мне и моей команде пришлось несколько дней провести в горах среди сугробов и жуткого ветра. Использовать чары было запрещено, так как мы искали одну ведьму, которая сбежала от нас очень ловко как раз из-за того, что мы применяли магию. Старая женщина, которая имела опыты с артефактами. Эти дни стали проклятьем для моих товарищей, но мне понравилось. Мы разводили костёр, пользовались заранее зачарованными мантиями, действие которых не было долгосрочным, и много двигались, чтобы согреться. А ещё тогда я вспоминал подземелья, в которых зимой невозможно согреться самостоятельно. — Да, там не так тепло во время каникул, будто магия ослабевает, — добавила Кристина. — Ты оставалась тут на Рождество? — Довольно часто, — она произнесла эту фразу так, будто такое считалось вполне нормальным. Но все знали, что для детей нормально возвращаться домой. В Хогвартсе свои праздничные дни коротали сироты, либо те, чьи родители куда-то уезжали. Можно было остаться разок-другой ради верного друга, но не всегда. — Почему же? — Дома меня не особо ждут. — Не может быть! — искренне удивился Поттер. — Так не бывает, Кристина! Дома всегда ждут, даже если ты думаешь иначе. Девушка не ответила, лишь пожала плечами, скрестив ноги так же, как и профессор. Альбус задумался о том, почему эта студентка упорно думает, что не нужна дома. Это звучало как полнейший абсурд, ведь родители, даже если жутко злились, всегда были рады своим детям. Иначе и быть не могло. — Я бывала в Рождество у Астрид Льюис, — вдруг произнесла она. Словно пыталась доказать что-то. — У неё отец магл. Он очень забавный, всегда расспрашивает меня о разных магических штуках. Мне нравится у них, — Кристина слегка улыбнулась. — Ты шла на встречу к Джеймсу? Девушка смутилась, точно не ожидав такого вопроса. Она была плохо знакома с Альбусом Поттером вне школы, чего не сказать о тех же Малфоях, которые были достаточно близки с его семьей. Поэтому такой достаточно тесный, откровенный для неё диалог вызывал крошечный дискомфорт внутри. В конце концов, это старший брат Джеймса. Забавно, что с Лили таких ощущений не возникало. Может, дело действительно в возрасте? — Да, мы договорились пройтись после занятий. — Это хорошо, — кивнул он. — Джеймс очень тепло о тебе отзывается. — Правда? — это прозвучало намного громче, чем она ожидала, из-за чего губы Альбуса дрогнули в улыбке. — Абсолютная. Говорит, что ты подтянула его в Зельях, и теперь у него больше шансов сдать экзамены на хорошие оценки. — Ну, конечно, — фыркнула Кристина, — что он ещё мог сказать… Поттер заметил эту нотку обиды в голосе, хоть виду девушка не подала. — Думаю, для него этого достаточно. Он очень переживает о своём будущем, — Альбус потёр ладони друг о друга. — А ты не переживаешь? — Нет, — она отрицательно завертела головой. — Недавно говорил с твоим отцом. Он обмолвился, что хотел бы передать тебе семейное дело. Глаза Кристины округлились. Она вопросительно посмотрела на профессора, пока пыталась понять, где же им удалось поговорить. Поттер покидал территорию школы? Они общались по каминной сети или почтой? Почему они вообще общались? — Мистер Нотт посещал Хогвартс не так давно. Он приходил к Драко Малфою по личным делам, так что нам выпала возможность недолго поговорить. Он спрашивал о тебе. — Правда? — теперь этот вопрос звучал по-другому, по-детски. — И что же он хотел узнать? Не думаю, что его волнует мой табель успеваемости… — Ты права, не волнует, ведь у тебя прекрасные оценки. Я обещал не разглашать тонкости диалога, произошедшего между нами, но могу сказать точно, что он рад твоим успехам в квиддиче, хоть и желает, чтобы ты начала работать с ним. Нотт скривилась, представляя их совместный бизнес. Альбус позволил себе рассмеяться. — Именно такую реакцию я и ожидал, — прокомментировал он её лицо. — Тебя не прельщает заниматься тем же, что и отец? — А вы бы смогли представить меня в деловой мантии с портфелем документов на переговорах с какими-то мерзкими богатенькими иностранцами? Хотя иногда он занимается интересными вещами, когда его вызывают в Министерство для деактивации артефактов и прочих магических штук... Но это точно не моё призвание. У отца вообще мало информации о том, чего бы я хотела. И вот теперь весь этот диалог для Альбуса наконец стал ценным. Но Кристина Нотт никогда не узнает об этом, даже подозревать не станет. А у Поттера в голове постепенно стал вырисовываться более точный и надёжный чертёж плана, с которым он пойдёт к Скарлетт. — Значит, я правильно сделал, что упомянул твои успехи в квиддиче? — Определённо! Теперь уже улыбалась Кристина. Оказалось, что говорить с Адьбусом Поттером невероятно комфортно, и теперь она поняла, почему именно этот профессор в фаворе у студентов. Эдакий старший брат. Да, возможно, он именно так и относился к своим ученикам, будто они его младшие братья и сёстры, как Лили и Джеймс. Или это было просто природное очарование, присущее, видимо, всем Поттерам? Но Кристина знала наверняка: если вдруг ей нужен будет совет, то она придёт к своему декану. Её взгляд вновь опустился на его покрасневшие от холода руки. Всё же весна ещё не наступила, и выходить на улицу без верхней одежды — плохая идея. Сама девушка не чувствовала мороза до такой степени: пальто выполняло своё предназначение сполна. Недолго думая, Кристина стянула со своих пальцев пёстрые перчатки и протянула профессору Поттеру. Он вопросительно на неё взглянул. — Одолжу их вам ненадолго, — пояснила она, вкладывая перчатки в его ладони. — Мне бы не хотелось, чтобы на следующий год ваше место занял другой учитель. — Разве это важно? Ты же заканчиваешь последний курс. — Да. Это важно. Приятно знать, что в Хогвартсе останутся старшие, которые прислушиваются к ученикам, а не к их родителям. Хорошо, что вы больше не Аврор, быть профессором вам очень идёт. Альбус благодарно улыбнулся, а Кристина резво встала и отряхнула пальто. Её ждал Джеймс. И пусть чаще всего он опаздывал и ждать приходилось ей, она ничуть не расстраивалась. Несколько минут беседы подняли настроение. Она действительно хотела заниматься квиддичем. Думала об этом слишком часто, но внутри всегда боялась провала. Несмотря на то, что она наверняка входила в список лучших игроков школы, ей не был чужд страх перед неизвестным. Кристина чувствовала себя уверенно в стенах школы, где знала способности каждого, да и на фоне многих игроков она выигрывала, но всё же сомнения закрадывались в груди, стоило только задуматься об отборочных в крупные команды. Её отец вряд ли приведёт какого-нибудь чиновника из Министерства, чтобы тот замолвил словечко в кругу знаменитых спортсменов. Хотя во время Рождественского вечера у Малфоев отец вместе с Марго Идрис хвалились успехами Кристины перед гостями... Возможно, это было всего лишь для публики. Интересно, что папа делал у дяди Драко? Где-то на самом дне её души стало чуточку обидно, что он был в школе, но даже не дал о себе знать. Не то чтобы она хотела видеться с ним, но почему-то это показалось важным. Кристина тряхнула головой, отгоняя ворох навязчивых мыслей. — Хорошего вечера, профессор! — И тебе, Кристина. Передавай привет Джеймсу и не давай расслабляться, а то он нынче очень рассеянный, — Альбус всё сжимал подаренные перчатки. Нотт кивнула и постепенно стала отдаляться, направляясь к месту встречи с Джеймсом, который по обыкновению всё равно опаздывал. А Альбус, взглянув на перчатки, удручённо вздохнул. Вряд ли Кристине были известны подробности работы Теодора Нотта, но попытаться стоило. Он и так знал, что тот занимается артефактами по просьбе главы аврората, но этого было ничтожно мало. Зацепиться было не за что. Мистер Нотт не будет идти навстречу: он не заинтересован в подобных делах, в которые молодой профессор мог бы его посвятить. Но у Теодора был абсолютный доступ ко всем артефактам, имеющимся в Министерстве. Был ли дукат там? Вероятность ничтожно мала. Даже само его существование под вопросом. Может, Драко был прав, говоря о переизбытке амбиций? Потому что просто так найти едва существующую волшебную монету — очень сомнительная идея. Во всех смыслах. Сродни бреду умирающего. Но кто-то действительно умирал. По глазам Малфоя было видно, что он не спит ночами, смешивая новые зелья, пробуя их на проклятых детях. Да, был результат, но не тот. Кровь по-прежнему покидала их тела, хоть и не в таком количестве, как это было в самом начале. Зелья работали. Драко выигрывал время, но не более того. А время всё равно утекало. Сколько месяцев прошло с тех пор, как Эмилия Томас оказалась на больничной койке? Полгода? Она пропустила Рождество… Многие пропустили это Рождество. В голове Альбуса не переставали работать шестерёнки, подкидывая новые и новые мысли. Его ежедневник был исписан множеством разных теорий и планов, а Скарлетт Морель, чаще всего помогавшая ему доводить до конца любое умозаключение, иной раз раздосадованно вздыхала, понимая, что они топчутся на месте. Никаких толковых зацепок, кроме Теодора Нотта, так удачно посетившего Хогвартс на днях. Альбус даже не задумывался о цели его визита, потому что Драко Малфой был колдомедиком, пусть давно не практиковал эту деятельность, предпочитая ей разработку новейших снадобий. Должно быть, Нотт консультировался по здоровью: в конце концов, его жена, как Альбус слышал, была в интересном положении. Почему бы другу семьи не быть семейным доктором? Многие чистокровные семьи пользовались услугами определённых представителей колдомедицины чуть ли не веками. У чистокровных вообще свои заморочки. И тут гениальная идея родилась в его голове. Гениальная и одновременно сомнительная. Альбус вскочил, чуть не выронив перчатки. Он даже не удосужился очистить одежду после длительного сидения на парапете и просто рванул с места — что есть мочи, прямо в замок. Боясь, что упустит что-то важное, он буквально пролетал по коридорам школы, держа путь к кабинету директора. Тяжело дыша, наконец, он остановился напротив величественной горгульи, ожидая, когда она его впустит. И стоило лишь Поттеру перешагнуть порог просторного кабинета Макгонагалл, он тут же выпалил фразу, из-за которой у неё мог начаться нервный тик: — Директор! Я пришёл к гениальному выводу! — Ох, Альбус, — вздохнула женщина. — Я ещё не принимала свою настойку. Это может подождать? — Но это срочно! — не унимался он. — Альбус, право, я уверена в вашей компетенции в полной мере, — протянула Макгонагалл. — Вы прекрасный преподаватель, аврор. Но вы не думаете, что нужно немного поубавить свой пыл? — Я хочу довести дело до конца! Минерва устало прикрыла глаза и как-то смиренно махнула рукой в сторону кресла напротив её стола. Поттер воодушевлённо плюхнулся на мягкое сидение, склонив корпус вперёд так, будто наседал на пожилую директрису. Она взглянула на него, уже даже не утруждаясь предвосхитить очередную безумную идею молодого профессора. Наверное, она уже тысячу раз пожалела, что взяла его на работу вопреки здравому смыслу. Интуитивно глянула на портрет Дамблдора на стене. Он дремал в своём кресле, но казалось, будто наблюдал из-под опущенных ресниц за происходящим в некогда своём кабинете. И за своим удивительным тёзкой. — Всем ведь известно о том, что чистокровные семьи полны секретов, верно? — начал Альбус, и голос его звенел каким-то детским восторгом. — У них есть семейные лекари, адвокаты и, конечно же, реликвии. И я уверен, что если золотой дукат существует, то он находится в каком-то хранилище, принадлежащем знаменитой фамилии. У нас не так много таких… — Все известные артефакты хранятся в Министерством под охраной, — перебила Макгонагалл. — Известные! — воскликнул он, хлопая ладонью по подлокотнику. — Но многие ли знают о дукате? Что вообще о нём известно? С его помощью можно найти то, что ищешь! Он буквально кладёт в руки нужные вещи, стоит лишь пожелать! Это ведь опасная вещица, вы не находите, профессор? Минерва молчала, поджав губы. Не нравился ей его энтузиазм, знала она этого молодого человека слишком хорошо, понимала, что большую часть его идей ждёт провал. И это не только пугало её, но и вдохновляло. Такого количества энергии и рвения в одном человеке она давно не встречала. Альбус не боялся набить себе шишки, пробуя раз за разом что-то новое. Эти его амбиции лились через край. Но в данной ситуации «шишки» имели значительные последствия. Изучать магические артефакты — не значит использовать их. Нельзя предугадать последствия. И кто знает, что случится, если заветный дукат — если он существует, конечно — окажется в не самых умелых руках. Да и тот факт, что он не был исследован должным образом, оставаясь лишь сказкой для тех, кто имел дело с подобным, настораживал только больше. Много ли легенд оказывались правдой? — Вам не кажется, что вы слишком, — Макгонагалл сделала паузу, раздумывая, как выразиться лучше, — педантичны в этом вопросе? Я имею в виду, что мистер Малфой разрабатывает зелье, способное помочь. — Он сам сказал, что всего лишь тянет время! — настаивал он. — Драко хорош у своём деле, но он не спаситель, уж простите! Это его слова, а не мои, и я согласен. Он делает много, намного больше, чем кто-либо из нас, но недостаточно, чтобы решить проблему окончательно… Она вновь поджала губы, кажется, в миллионный раз. Раздумывала. И ни к чему не могла прийти. — Я правда знаю, как найти золотой дукат, — голос Альбуса почти молил. Ох, она знала, что даже если не позволит, — он сделает всё сам. Поттер. Может, ей просто снять с себя ответственность и пустить всё на самотёк... Но могли быть последствия... А в это время где-то за ширмой в Больничном крыле чуть дышали обескровленные дети… Минерва выразительно посмотрела на Альбуса, не произнося ни слова, но судя по восторгу, зародившемуся в его глазах, он понял её взгляд правильно. — Я думаю, что такими вещицами не хвастаются среди коллег на работе, — многозначительно начал он, чуть понижая голос. — Если бы я владел артефактом, то о нём знали бы только доверенные лица. Особенные люди. Я бы спрятал его туда, где никто бы и не подумал искать. И Министерство даже не догадалось бы о его существовании. Поттер сделал паузу, собираясь с мыслями, пока директриса уже представляла, как принимает свою заветную настойку, успокаивающую нервы. — Семейное хранилище! Не то, что в Гринготтсе, конечно, ведь его тоже можно ограбить. Но дома чистокровных семей чаще всего имеют особую магию, накопленную столетиями. Так почему бы не оставить дукат внутри своего поместья, которое само будет охранять, — он подался чуть ближе. — Знаете, я облазил каждый уголок на Гриммо, но до сих пор могу найти там что-то новое. — Хотите сказать, что кто-то уже владеет дукатом? — предположила Минерва. — Конечно! Да, директор, кто-то им владеет! Может, это Блейз Забини? Может, Драко Малфой? Они никогда не скажут никому о таком сокровище. — Вы же понимаете, что подобное грозит тюремным сроком? — Макгонагалл заметно напряглась. — Хранить у себя запрещённые волшебные предметы чревато сильными последствиями, с которыми справиться не так-то просто. — Назовите мне хотя бы одного успешного волшебника, который не нарушал бы закон, — самодовольно хмыкнув, Альбус откинулся на спинку кресла. — Мой отец, мой дядя и моя крёстная ограбили Гринготтс будучи подростками. Так что я не думаю, что пара-тройка артефактов в домашнем сейфе кого-то может напугать. — После войны, — начала Минерва, переплетая свои пальцы в замок, — были совершены рейды на все дома, принадлежащие в то время семьям Пожирателей Смерти или тем, кто следовал взглядам уже поверженного Волдеморта. Тогда были изъяты многие ценности, включая и артефакты. Гарри Поттер лично присутствовал во время их уничтожения или отправки в хранилище Министерства под охрану. — Всегда можно что-то упустить! — Сомневаетесь в своём отце? — изумилась женщина. — Да! — воскликнул Альбус. — Он же столько ошибок сделал, так почему я не могу сомневаться в его действиях? Я тоже делаю ошибки, и вы сомневаетесь во мне, директор. — Я не сомневаюсь в вас, профессор Поттер, — она вздохнула. — Я скорее опасаюсь последствий. — Все последствия я беру на себя. — Это безрассудно! Нельзя взять и найти то, чего нет! — А если он есть? Если дукат лежит в нижнем ящике стола у кого-то дома? — Вы готовы рискнуть? — Готов. — Альбус выпрямился в кресле, готовясь встать. — Я зайду в каждый дом, чтобы удостовериться. Их не так много, так что это не будет бесконечный список фамилий. — И с кого же начнёте? — задала она интересующий её уже давно вопрос. — Малфои? — Поттеры. Макгонагалл удивлённо вскинула брови, будто ослышалась. — Площадь Гриммо хранит много тайн.***
Скорпиус раскинул руки в стороны, лёжа на мягком ковре, так хорошо согревающем его. Где-то слева валялась опустошённая бутылка бурбона, что была украдена у старика Люциуса ещё летом на случай чрезвычайной ситуации. И таковая произошла. Совсем недавно, буквально несколько дней назад. Теперь бутылка невесело валялась на деревянном полу, отражая языки пламени в камине. Где-то справа, обнявшись с уже другой бутылкой, сидел Джеймс, напевая под нос известные лишь ему мотивы. Да, они напились. Бессовестно. Посреди учебной недели. Прямо в классе для прорицаний. Переживали ли они о возможных последствиях? Отнюдь нет. Скорпиус вдохнул полной грудью, да так, что щёки покраснели от напряжения в лёгких. Задержал дыхание, высчитывая, сколько сможет продержаться. Конечно, алкоголь не поможет в этом деле, но попытаться стоит. Пробка от бутылки прилетела ему прямо в лоб, из-за чего юноша шумно выдохнул и закашлялся. — Я чуть не умер, — захрипел он, приподнимаясь на локтях. — Класс, ещё одна смерть на моей совести, — ответил Джеймс, рассматривая жидкость за коричневым стеклом сосуда. — Начинается, — Малфой закатил глаза. — Ты такая депрессивная задница. Как ты вообще выживаешь? — Я мёртв внутри, принцесса, — Поттер сделал глоток прямо из горлышка. — Какой пафос, — фыркнул Скорпиус. — Опылился. Оба юноши хмыкнули, отзеркаливая друг друга. В последнее время общаться удавалось всё реже и реже. Признаться, так получалось по инициативе Скорпиуса. Он испытывал чувство вины перед своим другом за то, что умалчивал о похождениях своей сестры. И пусть сам Джеймс даже не думал винить его в этом, у слизеринца всегда что-то ныло под ребрами, когда они разговаривали. Напиться предложил именно Джеймс. Алкоголь достал Скорпиус. Бурбон Люциуса, подаренный дедушкой Венделлом, и несколько бутылок эльфийского от Монтегю — Тиберий протаскивал алкоголь с завидным упорством. И вот, открывая двери Выручай-комнаты, двое друзей думали о совершенно разных вещах: Джеймс переживал душевную боль и хотел заглушить её, а Скорпиус старался подавить нарастающую вину за чужое разбитое сердце. — Эй, Малфой, — окликнул его гриффиндорец. — Чего? — лениво протянул тот. — Как думаешь, где мы окажемся через десять лет? Долгая пауза повисла между ними. Вопрос, озвученный с пренебрежением и беззаботностью, вдруг застыл в воздухе, запуская процесс в голове каждого. Задумывались ли они о будущем настолько глубоко? Вряд ли. Всё казалось чем-то недосягаемым: подготовка к сдаче экзаменов, болтовня о жизни после школы и подобное. Но никто из них не решался заглянуть дальше одного года. Что будет через десять лет? Может, кто-то и не доживёт до этого момента? Глупости, но так упорно скребутся в голове, вороша какие-то потаённые желания каждого. Действительно ли Джеймс хотел пойти по стопам отца, или это всего лишь навязанное им самим желание? Правда ли Скорпиус видел себя в профессиональном спорте, или это только собственные амбиции и желание быть лучшим во всем? Очень сомнительно и спорно. — А сам как думаешь? — задумчиво спросил слизеринец. — Думаю, к этому времени я женюсь. Десяти лет хватит, чтобы найти жену, верно? — Верно, — кивнул он. — Но тебе не надо будет искать. — Да? — удивился Джеймс, прозвучав точно ребёнок. — Разумеется! Девчонкам нравятся болваны как ты, так что не пропадёшь. — Кретин, — Поттер вытянул ногу и пнул друга куда-то в бок. Скорпиус хмыкнул, а потом внезапно расхохотался. Так громко и заливисто, что Джеймс сам не удержался и подхватил этот смех. И стены Выручай-комнаты практически зазвенели от этого хохота, отражающегося эхом от всех поверхностей, пока двое юношей валялись по полу в приступе, хватаясь за животы. Но спустя несколько минут всё же стихли. Джеймс улёгся рядом с другом, положив свои руки под голову и устремив взгляд в потолок. — Моё сердце разбито, — тихо сказал он. Скорпиус сжался внутри. — Оно разбито, а собирать его некому. Мне кажется, я просто изнутри весь сломан. Дышать тяжело, знаешь, будто в лёгких металл. Колет так, ноет, тянет вниз. Я не могу смотреть на людей, которые улыбаются. Хочу, чтобы всем было так же больно, как и мне. Я эгоист, да? Думаю лишь о том, чтобы мне было легче. Малфой молчал в ответ, стараясь не издавать ни звука. — Не вижу смысла идти дальше. Я застрял, Скорп. Вновь тишина, а горечь так и застыла на языке Скорпиуса. Он не мог набраться смелости, чтобы сказать хоть что-то в поддержку. Он вообще не умел говорить слова поддержки. — Я вижу её, когда смотрю на тебя, — почти беззвучно прошептал Джеймс. — Но ты ни в чём не виноват. И он не выдержал. — Она такая тупая дура! — в сердцах воскликнул Малфой. — Я так чертовски зол на неё, что даже смотреть не могу! — Скор… — Серьёзно! — Он резко сел. — Как можно было сделать это, вот скажи? Почему она так бессовестно пользуется людьми? Тобой! И я не смог повлиять, хотя знал об этом! И мне стыдно за то, что тебе приходится страдать по вине моей избалованной сестры! — На самом деле, — Джеймс также поднялся, — это было вполне очевидно, что наши отношения далеко не зайдут. Я попросту был слишком слеп, чтобы заметить. — Ты слепой кретин, но она... у меня слов нет. — Я не хочу, чтобы ты из-за меня ругался с Клементин. — Ничего не могу поделать, — Скорпиус пожал плечами. — Я уже зол и не собираюсь это исправлять. — Не оставляй её одну, — Джеймс сжал край своего джемпера. — Она почти всегда одна в коридорах, даже если рядом её подружки. Уверен, что у Клементин есть причины. — Нет причин поступать таким образом! — Всегда есть причины, просто они незаметны. В любом случае, не оставляй её. Я всё ещё её люблю. Даже если она любит другого. И разбитое сердце Джеймса так и оставалось лежать осколками на дне души, царапая острыми краями при каждом вздохе. А Скорпиус, взглянув на опечаленного друга, из чьих глаз медленно текли слёзы, протянул ему спасительную бутылку. Она ни черта не спасала. Но так хотелось верить, что глоток алкоголя хоть как-то сможет заглушить боль. Мнимая иллюзия. Но рядом с другим становилось чуточку легче. Рядом с другом можно было сказать, из-за чего так болит внутри. Не страшно было плакать. Через несколько часов они покинут Выручай-комнату пьяными, разбредутся по своим спальным, а на утро каждый будет вести себя так, будто всё отлично. Джеймс улыбнётся всем вокруг, Скорпиус отпустит саркастичную шутку. Но сердце первого едва ли возможно собрать воедино. А сердце второго вот-вот разорвётся от неозвученных чувств к той, что отвергает. Поэтому здесь и сейчас самое время. Обнять бутылку, приложить к губам горлышко и сделать обжигающий глоток. На секунду забыть. И вновь дать слезам рисовать дорожки на небритых щеках.