Хогвартс.
В этом году возвращаться в школу не хотелось никому. Лето закончилось слишком быстро. И как бы Скорпиус ни скучал по своим друзьям, которых было не так уж много, он совершенно не хотел покидать свой дом, где пробыл всего неделю от всех тех дней каникул. Какое-то прозрачное разочарование застряло где-то в груди. Да так глубоко, что не заметить его было невозможно. Это напрягало, с одной стороны, но в то же время напоминало о теплой Франции и светлом поместье Нарциссы, которая, к слову, не хотела расставаться с внуками на целый год.
Чего не сказать о Клементин, которая нервно заламывала тонкие пальцы и, казалось, совсем не слушала наставления матери перед отправлением в школу. Серые глаза со скоростью молний “перебегали” от одного человека к другому, затем разочарованно останавливались на Гермионе, чтобы через пару секунд вновь приняться за поиски.
Она искала кого-то в толпе. И Скорпиус был готов поклясться, что знает, кого именно.
Юноша поглядывал на сестру, а внутри готов был зарычать, понимая, что она хочет поскорее уйти с платформы, поскорее оказаться в купе со своими дружками. Точнее, с одним из них.
Взгляд Клементин остановился, а губы дрогнули в улыбке, и Скорпиус еле сдержался, чтобы не возвести глаза к небу: к ним приближалась Оливия. А где она, там и ее брат.
Забини шла очень быстро, не задевая людей, что столпились на платформе. Ее черные, точно воронье крыло, волосы доставали чуть ниже узких девичьих плеч и смотрелись слишком ярко на фоне мраморной кожи и белой блузки. Она будто летела к ним, иногда кивая проходящим мимо однокурсникам и снисходительно им улыбаясь. Словно они должны быть ей благодарны за то, что она вообще знает об их существовании. Глаза цвета ультрамарина смотрели с ноткой презрения, а алые губы были искажены в незаметной ухмылке. Следом за младшей сестрой вышагивал он. Кристиан легко улыбался Клем. Руки его покоились в карманах черных брюк. Белоснежная рубашка делала его смуглую кожу еще ярче, а глаза, такие же, как и у сестры, —пронзительнее. Взгляд расслаблен, и плечи гордо расправлены, как крылья. Гордый сокол, который почтил своим присутствием птиц низкого полета, что не достойны даже стоять рядом.
Скорпиус слегка скривился, подавляя в себе желание развернуться и уйти.
До отправления поезда оставалось около пятнадцати минут.
— И, пожалуйста, не делайте глупостей! Клементин, следи за братом, — закончила тем временем свою лекцию миссис Малфой и, обернувшись, тепло улыбнулась. — Кристиан, Оливия, рада вас видеть! Как провели каникулы?
— Думаю, наш ответ будет таким же, как и каждый год, тетя Гермиона, — Забини-младшая рассмеялась.
— Ты хорошеешь с каждым днем, милая, — вежливо заметила Гермиона и отвела взгляд к Крису. — А Вы, юноша, прибавили в росте. Боюсь, Клементин придется вставать на несколько ступенек выше, чтобы быть на одном уровне с тобой.
— Мам! — Клем слегка покраснела и нахмурилась, отчего все по-доброму рассмеялись.
Разговор, содержание которого Скорпиус так и не уловил, продолжался около двух минут, чего было достаточно, чтобы попрощаться с матерью, скользнуть взглядом по Забини и зайти в вагон. Малфой даже не подумал о том, что скажет Гермиона по поводу его скверного поведения. Хотя, он ничего плохого не сделал. Просто ушел, чтобы как можно меньше времени провести в обществе друзей сестры. Ушел, как делал это кучу раз, когда Кристиан оказывался где-то рядом. Не из трусости, скорее из долга перед Клементин, которая так же терпела его друзей.
Первые несколько купе уже были заполнены младшекурсниками, что совсем неудивительно: они рвались в Хогвартс. Юноша прошел дальше, ища родное купе, в котором провел не одну поездку в школу. Блондин открыл нужную дверцу и вошел внутрь, где было совершенно пусто. Малфой прикрыл глаза, развалившись на мягком сиденье с облезлой с краю обивкой алого цвета.
С минуты на минуту поезд должен тронуться.
Людей на улице становилось все меньше. Кто-то решил не дожидаться отправления, кто-то боялся промокнуть под дождем, который еще не успел начаться. Скорпиус посмотрел в окно и заметил маму, что стояла рядом с Поттерами и многочисленными Уизли и оживленно о чем-то разговаривала. Он часто замечал, что она начинала меняться, стоило ей только увидеть старых друзей, которых отец, к слову, не очень жаловал, что тоже совсем неудивительно. Гермиона Малфой вдруг исчезала, а на ее месте появлялась Гермиона Грейнджер, девочка с факультета Гриффиндор и лучшая подруга Гарри Поттера. Иногда странно понимать, что общие воспоминания могут пройти через кучу времени, но так и не забыться. Женщина раньше рассказывала своим детям истории из ее прошлого, говорила о войне, об испытаниях, что им всем пришлось пройти. Эти события несмываемым пятном въелись в память тех, кого коснулась эта война. Она отняла сотни жизней и заставила страдать тысячи людей. Гермиона говорила, что в те годы ей пришлось пережить ужасные вещи: убийства, пытки, страдания. Но она поняла одно: жизнь слишком коротка, чтобы тратить время попусту. И сейчас, находясь с двумя своими верными друзьями, ее ореховые глаза светились детской радостью.
— Меня сейчас стошнит от твоего умиротворенного вида, — рядом с его ногой приземлился джинсовый рюкзак, а напротив плюхнулся высокий юноша.
— Ты сегодня особенно вежлив, Поттер, — прокомментировал Скорпиус, хмыкнув. — Скучал?
— Каждую ночь о тебе вспоминал! — Джеймс красноречиво прижал руку к груди.
— Избавь меня от подробностей.
Поттер, хохотнув, привалился к стене и вытянул ноги на сиденье. За лето юноша прибавил пару сантиметров в росте, поэтому уже не умещался во всю длину на несчастном диванчике, что сильно его огорчало.
— И о чем мы так задумались?
— О том, что ты меня ужасно бесишь.
Блондин состроил презрительную гримасу, за что получил порцию смеха.
— О, заткни свою слизеринскую пасть и просто признай, что тоже рад меня видеть. — Джеймс потянулся за рюкзаком достал оттуда два яблока, одно из которых кинул Скорпиусу в руки: — Лови.
— Ты так заботлив, друг мой! — Малфой откусил большой кусок плода и с интересом заглянул в рюкзак. — Что там у тебя?
Скорпиус протянул руку и забрал вещицу, с интересом повертев в руках, а потом залился таким звонким смехом, что, казалось, весь поезд мог его услышать.
— Не знал, Поттер, что ты из другого отряда. Мне теперь стоит тебя опасаться?
Он все еще сжимал в ладони небольшой продолговатый предмет, который оказался обычным женским блеском для губ.
— Как смешно, — бросил Джеймс, нахмурившись. — Я уже месяц нахожу вещи сестры в своей комнате. Будто у нее места мало! Скоро она сама ко мне переедет...
— Не буду говорить, что сочувствую тебе и понимаю. К чему вранье?
— Да, ты умеешь поддержать, — Поттер вновь принял изначальную позу. — Как провел “незабываемые” каникулы во Франции?
— Так же, как и ты провел их в сарае Уизли.
— Этой шутке уже лет шесть, пора придумать что-нибудь новенькое.
— Зачем? Это классика! Всегда актуально...
— Это ты так думаешь.
Краем глаза Скорпиус заметил, как мимо их купе прошла Оливия, ведя за руку Клементин, которая о чем-то ей оживленно рассказывала. Следом промелькнул Кристиан, на лице которого блуждала довольная ухмылка, что сильно не понравилось Малфою. Джеймс заметил перемену в лице друга и немного раздраженно вздохнул.
На протяжении вот уже десяти лет между Малфоем и Забини шла негласная война, о которой знали лишь некоторые. У судьбы, должно быть, весьма странное чувство юмора, раз сыновья двух лучших друзей выросли, тихо ненавидя друг друга. Вот уже который год Джеймс Поттер наблюдает за бесконечными стычками между этими двумя и ничего не может сделать.
Что бы он ни говорил, какие бы доводы ни приводил, — все было бесполезно. Скорпиус, зарывшись в себя, не хотел принимать окружающий мир и людей, что пытались хотя бы помочь. В его голове будто был встроен какой-то механизм, который вырабатывал эту бесконечную ненависть к Забини. Он был готов выжечь ему глаза раскаленной ложкой, когда замечал, как тот смотрит Кристиан на Клементин. Порывался отрезать ему руки, которые ее обнимали.
Скорпиус выл и скулил от безысходности, когда вновь и вновь видел сестру с этим...
А Джеймсу оставалась только сдерживать друга, иначе проблемы были бы у всех. И он искренне не понимал позицию виновницы всех ссор, Клементин, которая даже не пыталась остановить брата, а делала все практически специально. Специально держала его за руку, специально обнимала, специально гуляла с ним по окрестностям. Словно пыталась насолить старшему брату.
Но...
Это почему-то совсем не мешало Малфоям быть опорой друг другу. Стоило им оказаться в непринужденной обстановке, где не было “яблока раздора”, то они вдруг менялись. Смеялись над шутками, понятными только им двоим, разговаривали, спорили.
Они были разными и одинаковыми одновременно. Это вызывало восхищение, но в то же время пугало.
Отец всегда говорил Джеймсу, что не стоит смотреть на обертку, ведь то, что внутри, может совсем не соответствовать своему внешнему облику. Будучи маленьким мальчишкой, он не понимал этой фразы. С годами же все изменилось.
— Вот что она в нем нашла, а?
Юноша не сразу понял, что обращаются к нему. Он растерянно почесал затылок, взлохматив каштановые волосы, и с ухмылкой взглянул на Малфоя:
— Когда же ты успокоишься?
— Когда запущу в него Аваду, — просто ответил слизеринец.
— Пора бы тебе смириться с этим. Да и глупо так себя вести, они же не собираются жениться.
— Интересно, а как бы ты себя вел, если бы за твоей сестрой ухлестывал какой-нибудь кретин, типа...
— Типа тебя, Малфой? — рассмеялся Джеймс. — Брось, она на ваши слизеринские морды даже не смотрит, мне волноваться не о чем.
— Иногда мне хочется, чтобы Клементин была глупой пуффендуйкой, которая ведется на всяких растяп!
— Насколько нужно любить свою сестру, чтобы пожелать ей учиться среди барсуков? — саркастично заметил Поттер.
Скорпиус никак не прокомментировал выпад друга.
— Кстати, у вас в команде в этом году будет проходить новый отбор: все охотники разом решили закончить школу, — от яблока в руке Поттера остался лишь огрызок.
— Надеешься, что я возьму на их место младшекурсников, которые одного твоего имени боятся?
— На вашем факультете мной запугивают младших? Вы — жестокие люди!
Их дружный смех, казалось, можно было услышать в соседнем купе.
***
Лили скучающе вздохнула и перевернула страницу свежего выпуска “Пророка”. Краем уха она слушала разговор Розы и Макса, но так и не смогла уловить суть. Эти двое иногда слишком часто и быстро меняли темы: на одной странице был квиддич, а на другой уже Зельеварение. Девушка подняла взгляд на соседей и улыбнулась, как бы отвечая на их смех. Максимус оживленно жестикулировал, а темные волосы, доходящие до плеч, немного растрепались, придавая шестикурснику мальчишески-небрежный вид.
Роза же сидела более спокойно, но улыбка не сходила с ее лица. Ее голубые глаза, можно сказать, светились таким озорным огнем, что все вокруг заражались. И Лили не была исключением, хоть и чувствовала себя здесь лишней, будто ромашка в букете роз.
— Ты чего? — спросила Уизли, заметив рассеянный взгляд кузины.
Лили не успела ничего ответить в свое оправдание, так как дверь в купе открылась и в проеме показалась рыжая голова Хьюго, за которым мелькнула светлая макушка Луи. В руках они держали сладкие свертки; никто этому не удивился, зная их страсть ко всему, что содержит хоть каплю сахара.
— Вы ограбили тележку со сладостями? — Флинт приподнял бровь и потянулся за первым свертком.
— Нет, мой когтевранский друг, — Луи плюхнулся на сидение рядом с Лили. — Но у Хьюго была подобная идея!
— Я даже не удивляюсь вам, Уизли.
— У тебя ничего не слипнется, Хью? — Роза отправила в рот конфету Берти Боттс зеленого цвета и тут же скривилась. Видимо, не повезло со вкусом.
— Не дождешься, сестренка!
Постепенно разговор стал набирать обороты, и даже Лили успевала вставлять фразы и смеяться с остальными; вскоре к ним присоединились Роксана и Константин Маклагген, однокурсник Лили.
Места вдруг стало меньше, как и воздуха, поэтому Поттер, извинившись, вышла в коридор. Близился вечер, а это означало, что скоро поезд прибудет в Хогсмид. Время летело быстро; студенты постепенно рассеивались, оставляя ее одну в проходе. За окном небо окрасилось в ало-оранжевый цвет, а лучи заходящего солнца падали на огненную копну рыжих волос, отчего они начинали золотиться.
Лили прислонилась лбом к стеклу, наблюдая за пейзажами, что менялись с невероятной скоростью. С каждой секундой Хогвартс-Экспресс увозил юных волшебников все дальше от дома, приближая их к школе.
Хогвартс тоже мой дом.
Гриффиндорка улыбнулась и прикрыла глаза, вспоминая родной Большой зал и факультетские флаги, лабиринты коридоров и классы, наполненные запахом пергамента и скрипом пишущего пера. В голове вдруг послышался звук трескающихся бревен в камине.
А внутри разливалось такое тягучее тепло от ожидания и предвкушения.
Лили любила школу так же сильно, как и дом на площади Гриммо. Потому что именно там все было до невозможного родным и... трепетным. Стены, живые портреты и зачарованные лестницы, приведения...
— Чему улыбаешься?
Девушка взрогнула, услышав знакомый голос и обернулась. Сердце внезапно ухнуло в пятки, а щеки покрылись румянцем.
Лисандер лучезарно улыбнулся однокурснице и прислонился спиной к противоположной стене.
— Привет. — Губы девушки дрогнули. — Вспоминаю Хогвартс.
— Через пару часов будем на месте, — Скамандер сунул одну руку в карман. — Ты какая-то рассеянная. Что-то случилось?
— Нет! — тут же воскликнула Поттер. — С чего ты взял?
— Ты стоишь одна...
— В купе слишком душно.
— И улыбаешься сама себе. Это немного странно, не находишь?
— Глупости, Лис, ты накручиваешь!
Когтевранец тихо рассмеялся, запрокинув голову назад, и Лили невольно им залюбовалась. Темно-каштановые кудри чуть отросли и доставали до ушей, от этого он казался на пару лет старше. Тонкий шрам в уголке губ делал улыбку еще более яркой и необычной, и девушка еле подавила в себе желание провести по нему пальцем. Многие именно так и отличали Лисандера от его брата-близнеца, Лоркана. Шрамик выдавал его. Но для Лили он всегда был особенным — она никогда не путала братьев. Наверное, это потому, что с Лорканом у нее были более натянутые отношения.
Потому что в Лоркана она не была без памяти влюблена.
Поттер опустила взгляд и заметила множество цветастых браслетов на правом запястье пятикурсника. Она вдруг улыбнулась, вспоминая рассказы отца о Полумне Лавгуд, которая делала и носила ожерелья из пробок и серьги из редиски. Должно быть, она так и не бросила это занятие, учитывая тот факт, что один из браслетов был сделан из ярко-зеленой проволоки и увешан монетками.
— Ты опять, — усмехнулся Скамандер.
Лили опешила:
— Что?
— Улыбаешься чему-то.
Интересно, а что будет, если сказать, что она улыбается ему?
— Это плохо? — Она вскинула брови.
— Нет, — просто ответил Лис. — Это мило. Ты очаровательно улыбаешься.
Гриффиндорка вновь покраснела, вызывая у юноши смех.
— Алый цвет тебе к лицу.
— Перестань!
— Без проблем. — Он поднял руки вверх, как бы говоря, что сдается. — Мне пора в купе, нужно еще переодеться в форму.
— Да, конечно. — Лили понимающе кивнула. — Увидимся в школе.
— Обязательно!
Через минуту она вновь осталась одна.
***
Скорпиус поправил серебристо-зеленый галстук и пригладил светлые волосы, после чего получил смешок от Поттера. В ответ он несильно пнул его в голень. Малфой уже минут десять приводил себя в порядок. Павлин, как говорит Джеймс.
Дверь купе открылась, и внутрь вошла темноволосая девушка, уже одетая в слизеринскую форму.
— Тебя не учили стучаться? — Скорпиус недовольно фыркнул, на что она лишь закатила глаза.
Кристина Нотт никогда не отличалась особой вежливостью и радушием, хоть и была очень красива. Возможно, женский шарм и легкость в ней погубило отцовское воспитание, но это совсем не мешало ей самой. По крайней мере, она так говорила.
— А тебя учили не опаздывать?
Она скрестила руки на груди и выжидающе посмотрела на однокурсника. Тот глянул на наручные часы и как-то по-садистски ухмыльнулся ей:
— У меня еще три минуты.
— И они будут последними, если ты не явишься на собрание!
— Ты такая скучная, Нотт, — Джеймс запустил в нее бумажный самолетик.
Кристина задохнулась в собственном возмущении и уже была готова выдать что-нибудь колкое, как ей вдруг помешали: из коридора послышались крики. Семикурсники моментально вылетели из купе, держа на готове палочки. Двое младшекурсников отчаянно дрались друг с другом, ни капли не стесняясь в выражениях и приемах. Оба мальчишки не были им знакомы, но, судя по красно-золотым галстукам, они были не младше второго курса.
Нотт удивленно приподняла темную бровь и с вызовом уставилась на Скорпиуса:
— Давай, староста, покажи мне мастер-класс.
Блондин лениво направил палочку на драчунов и что-то шепнул себе под нос; гриффиндорцы вдруг склеились спинами и начали дергаться, пытаясь отцепиться. Джеймс залился хохотом, наблюдая за этой картиной, Скорпиус же только хмыкнул.
— Профессор Поттер будет очень недоволен, если...
— Что?! — Малфой посмотрел на нее так, будто она стояла перед ним в балетной пачке.
— С тобой все хорошо? — Джеймс на мгновение потерял дар речи.
Слизеринка немного странно на них взглянула: ей казалось, что они должны быть в курсе таких новостей.
— Альбус Северус Поттер, наш новый декан и преподаватель Защиты от Темных Искусств. Неужели вы не знали?
