Я буду твоей смертью!

       - А-а-а-а-а-а-а-а-а! - Низкий пьяный крик эхом разнесся над лесной поляной. Маграт и Реккард повскакивали, готовые уже наброситься на Огрена с кулаками и насильно заставить его заткнуться, но тот сообразил раньше. Или у него просто устали связки, а нежное солдатское горлышко требовало соприкосновения с другим горлышком, но уже бутылки. Жидкость с бульканьем выходящих пузырьков заливалась в желудок. Когда в сосуде стало совсем пусто, рыжебородый недовольно глянул на свое отражение в стекле, словно ругая косящего глаза противного гнома. - Мажья жопа, он же сейчас убьет нашу Сисечку! - Все присутствующие дружно поперхнулись. Кроме эльфийки. Та только любвеобильно обняла сидящего рядом мужчину за шею,притягивая к себе,чтобы "по-братски" чокнуться своим пойлом. - "Сесичку". - вздыхает Натаниэль. - Ой, не бойся, Огрен, "сисечки"... - "Сесички"... - Мы поняли, Натушка. Так вот, "сисечки" просто очень чувствительные. - Огрен шутливо погрозил эльфийке пальцем и заревев, как довольный медведь, в сердцах приобнял подвыпившую воительницу. - Аргх, Веснушка, какая же ты молодец! Вот прямо радуешь меня! Заслужила. - Большие глазенки коренастой мадам расширяются в изумлении, когда гном, признавший в ней собрата, начинает щедро вливать ей в рот содержимое следующей бутылки с вином, заготавливая уже "белый срез" для затравки.. - Эй-эй! А ну ка хватит там! - Маграт сверкнула глазами на гнома и тот со вздохом отпустил стража, подмигнув ей, намекая, что этим винишком дело не ограничится. На лице у elvhen растянулась широченная улыбка довольного жизнью человека. Острозубая такая улыбка. Старшая бросила взгляд на Веланну, которая сидела на своем бревне с видом крайнего пренебрежения. - Еще один выродок плоскоухих. Андруил сегодня, кажется, равнодушна к моим путям, ибо позволила мне на мгновение усомниться. - Натаниэль внимательно посмотрел на Веланну. Он единственный, пожалуй, придавал словам хранительницы какое то значение и не только из личных побуждений. Лучник тоже чувствовал нечто странное и пугающее в их новой знакомой, не смотря на всю ее открытость и детскую непосредственность. Но он решил расспросить ее позже, сейчас у них была история, длиною в ночь и личность загадочной Лаувеи служила неплохим стимулом дослушать ее окончание. - Амладарис был.. жрецом? - Жрецом Думата - Бога тишины. И похоронных ритуалов, если угодно. И да, он хотел принести "Сесичку",- Лаувея снисходительно улыбнулась Натаниэлю, - жертву. - Мразь. - Презрительно буркнул Реккард, глядя в пламя костра. - Да что ты прицепился к хозяину, я не понимаю? - Маграт и командир скрестили взоры. Рыжая эльфийка закатила глаза, мысленно усмехаясь. - Рабыня магистра Амладарис конкретно достала и я бы, будь у меня магия и положение, поступила точно также. Я услышала достаточно, чтобы понять : это были обычные люди, со своими порядками, чуждыми нынешнему обществу, но тогда это считалось нормальным? - Лаувея утвердительно кивнула Старшему стражу. Да, все было именно так. - Ты сочувствуешь ему, я угадал? - Натаниэль легко улыбнулся, а двое рекрутов с интересом уставились на свою наставницу, посмеиваясь, когда она пинком постаралась отогнать их, скрывая смущенный румянец. - Вовсе нет..Ну может самую малость. - Она мотнула головой, массируя пальцами переносицу. - Это все из-за дурацкой тарелки. - Потому что ты женщина. - Холодно заметил командир. - Не вижу ничего хорошего в этом человеке. Его действия не несут в себе никакой пользы. Очередная язва на теле общества. Причем крупная такая язва, поместье то у него было большое. Благодатная почва для вершения произвола! - Произвол был узаконенным, Реккардик. И возвращаясь к нашей истории, над этой рабыней он его таки не совершил.       Женщина удивленно взглянула на магистра. "Он молчал? Или я просто не услышала его опровержений?" - Эм.. - Сесилия чуть привстала в постели: - Ты нормален...? -Почему-то она не чувствовала в нем угрозы, и даже ощущала вину за прошлые свои слова. Она то сочувствующе морщила брови, то строго сводила на переносице. И совершенно не понимала что происходит. Маг все также завороженно смотрел на женщину не говоря ни слова. Затем на острие ножа с легким недоумением, точно не понимая, как он оказался в его руке. - Я…Я лучше пойду. - Мужчина медленно отступает к двери, не делая резких движений. Он не ждал, что она проснется и не знал, как объяснить происходящее, почти наверняка уверенный, что любое объяснение в данной ситуации будет звучать странно, глупо и недостойно. Сесилия в недоумении наблюдала за уходящей тенью в мантии. - Эй! - Резко спрыгнув с кровати, она подбежала к магистру: - Ты случаем не lunaticus? – Только так она могла объяснить сложившуюся ситуацию. Собеседник напрочь отказывался выходить из шокового состояния. Наконец, последовала хоть какая-то физиологическая реакция - лицо побледнело до мертвенного оттенка, а потом также неожиданно начало неуверенно краснеть на участках впалых щек. - Нет. Я ошибся дверью. - И этажом заодно. - Мне нужно… идти. Сесилия в точно таком же шоковом состоянии провожала взглядом уходящего мага. «Что он здесь делал? Ритуал что ли проводил?» Девушка вскинула черную бровь. За все проведенное здесь время, она четко усвоила одно : у Амладарис было много секретов и тайн. И Сесилия приняла решение проследить за колдуном. "Я узнаю твои тайны и что ты тут делать собирался!" Потирая ручки, думала женщина.       Синий мрак коридора поглотил фигуру в серой мантии, окружая ореолом лириумных отсветов. Сейчас их свет раздражал после приятной темноты чужых покоев. Мужчина шел быстрее чем обычно, даже порывисто. Жертва потеряна, Думат голоден, но несмотря на неблагосклонность он желает еще раз поговорить со своим Богом. Крылатым великолепным Повелителем, отвечающим своим внеземным голосом -грохочущим как камнепад или шелестящим, как змеиное шипение. Повелитель знал этот мир от края до края, он поднимался в небеса на заре мироздания и космические ветры стратосферы надували кожные перепонки огромных крыльев, застилающих небеса. Первый, спокойный, молчаливый, мудрый, старший. В его когти попадает всякая смертная душа, погружаясь в забвение. Он знает магию, подчиняющую сны, мысли и волю. Он сможет ответить на его вопросы, он расскажет, раскроет сущность непокорного "Сесилия Дусманис". Он покажет ее сны. Шагая тихо, скрываясь в тени, женская фигура незаметно мелькала за благородной особой. Оба силуэта двигались на одной волне: останавливается один, заблаговременно останавливается другой, крадется один, и за ним, скрываясь от лириумных светильников , следует другой. Магистр останавливается за поворотом, задумчиво глядя вниз. Сомнение, предшествующее нарушению кровавой мессы ненадолго парализует, но мужчина очень скоро отбрасывает страх перед волей Тевинтерского пантеона. На его лице отразилось смятение, но не страх , и магистр спускается вниз по винтовой лестнице, уверенно пересекая коридоры, приближаясь к двери в нижние залы, расположенные под домом. Здесь на удивление пусто, просторно и чисто - лишь редкие ритуальные инструменты покоятся в ожидании на пьедесталах у стен. На этих самых стенах изображения Древнего - вот Думат дарует кровавое благословение последователям, вот он успокаивает мертвых, безмолвным стражем восседая над могилами смертных, а вот принимает в жертву понесенные ему души. На потолке живописная фреска, завершающая галерею почитания - огромное огнедышащее создание, прекрасное и величественное, своими широкими крыльями укрывает всю Империю Тевинтер, угрожающе глядя на недоброжелателей рубиновыми глазами, пронзенными вертикальным зрачком. "Так вот что он здесь скрывает..." Хищная кошачья улыбка промелькнула на женском лице. Но тут Сесилия присмотрелась. Жрец становится напротив алтаря, изображающего того же дракона, свернувшегося и опустившего рогатую голову на сложенные когтистые лапы - у ящерицы необыкновенно умное лицо, на котором лежит печать разума, превосходящего человеческий в своей неоспоримой мощи. У когтей Думата располагается и само место для подношений, забрызганное засохшей кровью, маслами и другими компонентами ритуальных служений. Маг почтительно опускается на колени, полушепотом читая молитвы - он один и истинное удовольствие своему Господину может доставить, воздавая ему почести как того желает его сущность. Кинжал лежит рядом, мужчина закатывает рукава, обнажая исполосованные руки - белые блестящие шрамы поднимаются от кистей до локтя. Несколько еще не зажили после недавней ночной медитации. Пальцы сжимают рукоять и жрец выставляет левую руку, собираясь вновь пролить кровь. Вновь установить сакральный контакт, чтобы спросить. Чтобы узнать. Чтобы понять. -…Мне нужна твоя мудрость, о древний Думат, Повелитель тишины. - Тихо шепчут потрескавшиеся губы. - ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ, ИДИОТ?! - Раздалось в ритуальном зале. Знакомый голос рвет концентрацию в клочья. Осколки единения падают на пол со звоном чужих резких слов. Жрец смотрит на безбожницу круглыми воспаленными глазами. Как она посмела прервать возносимые Думату молитвы? Все произошедшее накладывалось, в купе с многочисленными бессонными ночами - магистр в очередной раз столбенеет, а его горделивое эго всячески отрицает столь опрометчивое, мерзкое богохульство, плевок в душу его почитаемой хтонической сущности. Подбежав к ошеломленному магистру, Сесилия первым делом выбивает у него из рук кинжал и с криком: - СОВСЕМ ИЗ УМА ВЫЖИЛ?! - Хватает его за плечи, пристально глядя в красные очи. - Ты что тут умирать собрался? - Схватив его за грудки, девушка настойчиво потащила жреца к выходу: - Я тебе не позволю! – "У тебя еще остались долги." И хотя Сесилии не хотелось это признавать, в глубине души она все же нежелала смерти ненавистному магу. Возможно оттого, что она провела с ним вместе долгое время, а может и потому, что ей было любопытно узнать его тайны. А может и чтобы уберечь себя от неприятностей, ведь согласитесь, быть застигнутой врасплох на руках с подыхающим аристократом не самая удачная перспектива. Только если вы не хотите отвечать перед судом Кваринуса. Бесправный раб не в силах доказать непричастность. Он беззащитен и юридически беспомощен перед суровым лицом несправедливого и алчного закона, перед которым равны только обладатели магии и то выборочно. Магистр вышел из шокового состояния и яростно откинул руки женщины, которую он решил пощадить, ибо на лице ее прочел благословение Думата. Но сейчас она безбожно и безжалостно рвала в клочья созданную тишину и таинство аскетичного ритуала, провоцируя жреца на агрессию. - Я не собираюсь умирать, stulte! - Вскрикивает жрец и голос его вновь, подобно вспорхнувшей стае ширококрылых птиц, со звоном резонирует, устремляясь к потолкам безмолвных подземелий. - Не собираешься умирать...? - Я возносил молитвы к нашему старейшему Богу, прося его совета, а в благодарность за мудрость отдавал свою кровь. Первому среди первых, сильнейшему из сильнейших! Насколько нужно быть невежественной… - Жрец хватается за ткань мантии на груди, точно готовясь разорвать ее от внутренних метаний и глубокого негодования. В его глазах отразилось как раз это чувство. - Безумной, чтобы прерывать служение! Твой разум даже неспособен осмыслить все могущество этого существа. О язычница, о apostant! - Маг то осуждающе смотрел на рабу свою, то перебегал встревоженным взглядом от алтарей к фрескам, самозабвенно умоляя покровителя простить его. Женщина наблюдала за бедственными метаниями жреца с явным скептицизмом. Приподняв бровь и недовольно скривив губы , в определенный момент она даже была близка к тому, чтобы поверить этому бреду. Но после надрывных молений, Сесилия только опасливо наблюдала душевную бурю излишне набожного любителя драконов. - И вены режут "вдоль", а не поперек, будет тебе известно. - Да, конечно... – Протянула женщина, сложив руки на груди. И тут на нее снизошло озарение: - Слушай, ты случаем не готовишься стать монахом? - Девушка, решила вдобавок пошутить: - Слышала, они совершают обрезание... - Глаза Сесилии сверкнули задорно. Новая информация для подколок врага была получена. "И все-таки, неужели все магистры настолько покорны воле своих богов, что..." Сесилия задержала взгляд на алтарях, фресках и подобиях парсун, чуть сдвинув брови к переносице. "Могут убить себя ради них... Глупо". Подумала девушка, оглядывая одну расписную фигуру мертвой жертвы. - Еще чего! Только в твою пустую capite* могли прийти такие мысли, сопорати! - Магистр злился, уже по инерции от ощущения глубоко задетого самолюбия, но больше от обиды за Думата. Думата - единственного откликнувшегося на его призыв, когда помощь была жизненно необходима. Думата, который никогда не предаст и требует разумную цену за свою помощь! Взгляд на мгновение переместился в темноту, где на каменных плитах одиноко лежало орудие убийства.

*тев. - голову

Маг остановился и неожиданно успокоился. В такие моменты автор шутки испытывает легкую неловкость, ибо… вроде как он посмеялся, а шутка вышла не то, что не смешная - вовсе не шутка. - Какой беспросветный языческий бред. - Возмутился альтус, хмуря брови. - Я не монах, я уже жрец. Один из них. - Мужчина отстраняется, подходя к стене и любовно проводя по фреске рукой, обрисовывая прекрасные изгибы драконьего тела. - И хочу стать Старшим. - Невозможно передать, сколько ужаса и опасности заключалось в этих словах для прислуги, рабов и знакомых магистра. Ведь если он претендовал на этот пост, чтобы подменить уже отходящего от дел прежнего Первого жреца, то добрая половина Тевинтера желала перерезать ему горло, лишь бы получить возможность занять столь почетное и достойное место. Сесилия еле сумела сдержать рвущийся наружу смешок. У неё действия магистра, облюбовавшего руками фреску, вызывали скорее улыбку, нежели ужас или презрение. "Да он совсем тронулся на религиозной почве". - Чтобы Бог мог доверить мне все свои тайны и печали. Я хочу слушать его и быть носителем его воли, ибо Думат - тот, кто защитит Империю и убережет нас от раскола. Ничего не сказав, женщина покачала головой. "Невозможный чудик". При всей противоречивости ситуации, она скорее поубавила ненависти к магистру, чем прибавила. А внезапно проснувшиеся чувства, когда она слушала его посылы любви к Богу в словах, действиях, тоне и атмосфере,напоминали... ревность? Сесилия еще не определила эту эмоцию, и сдвинув густые брови, помотала головой, чтобы отринуть сумбурные мысли. - Мне что-то есть захотелось. - Как же вовремя прожурчал голодный живот Дусманис. Маг стоял спиной к женщине, замерев и ,казалось, погрузившись целиком в думы о своем Божестве. Мужчина посмотрел на нее удивленно, все еще недовольный, но больше не кричавший. Скорее его вид вызывал впечатление усталости от полночных посиделок, морщины легли глубже, делая его заметно старше. - Зачем ты говоришь это мне? - Непонимающе спрашивает маг, без надменности. Странно, ведь высший класс ни во что не ставит рабов и за такое заявление он спокойно мог влепить ей пощечину, отправив ждать первого приема пищи или перемывать всю посуду в наказание. Но он стоял и смотрел, не веря, что ей нужно его общество, чтобы сотрапезничать. - Стол будет не накрыт. - Коротко отвечает жрец, торопливо проходя мимо Сесилии, желая скрыть от нее и следящих со стен фресок свое выражение лица. - Я сама себе накрою, - Сесилия шагнула в сторону лестницы, окутанной тенью, пройдя мимо магистра. На секунду задержавшись, девушка вдруг оглянулась: - Если хочешь, накрою и для тебя тоже. - Дусманис не чувствовала себя рабыней в этом доме. Подчинятся врагу? Отнюдь. Но порой у неё возникало желание оказывать внимание этому своему врагу, за порывы которого она корила себя каждую ночь в кровати, когда тяжкие думы заполняли её сознание. Молчание. Слышно, как хрустят костяшки и играют желваки на бледном лице с воспаленными веками. Что-то странное происходило этой ночью, возможно виной тому безмерная усталость, слишком явственно ощущавшаяся сейчас, но магистр всерьез размышлял над предложением и интонацией, с которой это было сказано. Он умел глядеть в суть вещей и краем сознания начинал понимать, почему не смог убить лишенную прав в его доме нахалку. И почему думал всерьез над ее словами, почему оставил это глупое несуразное благословение на ровном челе спящей. - Я… не против…