***
— Джооон? — разбудил Ватсона недовольный стон. — Джон, слезь с меня! Мне нечем дышать. Джон еле-еле открыл глаза и непонимающе уставился вперед. Он протер глаза, перевернулся на бок и заметил Шерлока, лежащего рядом. «Похоже, — размышлял Джон. — Я тоже заснул и улегся на Шерлока.» Джон покачал головой и сел. За окном ярко светило солнце, словно говоря «ты видишь меня почти в последний раз, скоро в дождливый Лондон, урод». — Джооон, как я вообще здесь оказался? — пробурчал Шерлок, вылезая из постели. — Тебе обнадеживающую ложь или горькую правду? — поинтересовался Джон, слезая следом. Шерлок ухмыльнулся, этим жестом неосознанно копируя Майкрофта, и надел тапочки. Холмс подошёл к столу, где до сих пор лежали фотографии и бумаги, отодвинул документы и присмотрелся к фотографиям. Повернувшись, он приподнял бровь, показывая Джону альбом. Ватсон пожал плечами и потянулся за халатом. — Серьёзно, тебе больше нечего делать, как рассматривать мои не самые удачные фотографии из детства? — Не-а, совершенно нечего, — безмятежно ответил Джон. — А ты против? Прости, я не знал, но мне по-прежнему плевать. Кем работает твой отец? Это было сказано в том же тоне, что и предыдущие слова, но Шерлок инстинктивно вздрогнул. Он непонимающе уставился на Джона, а тот, видимо, считал подобные вопросы вполне адекватным для обычной речи, поэтому пожал плечами. Шерлок нахмурился, задумчиво глядя на фотографии, а затем поднял взгляд на Джона и покачал головой. Но заметив, что Ватсон явно не счёл это за нормальный ответ, вздохнул и пояснил извиняющимся тоном: — Понятия не имею. Я этим никогда не интересовался. Не до этого было. А что? — несколько смущенно спросил Шерлок. Джон разочарованно покачал головой и облизал губы, явно размышляя, задать ли следующий вопрос. — Боже, прекрати это. Где тот Джон Ватсон, который задает то, что хочет, и плевать хотел на чужое мнение? Я так и знал, что порчу людей. — Или улучшаешь? — Джона потянуло на философию, но он не дал себя утянуть. — А Редберд у тебя откуда? — Отец подарил, точнее, принес с работы, — рассеянно произнес Шерлок, внезапно останавливаясь в дверях. — Кстати, Джон, я вспомнил ещё кое-что о Шерринфорде. Не думаю, что это важно, но я посмотрел слишком много фильмов, чтобы умолчать об этом. Он и дядя Руди, который был наркоманом, часто закрывались и обсуждали что-то до полуночи, а потом отец выгонял дядю. Но Шерринфорд однажды по секрету мне сказал, что планирует многое изменить и мне это понравится. Он шутил, наверное, чтобы меня подбодрить, но вдруг… Шерлок осекся и направился на кухню, по пути врезавшись в косяк. Джон раздраженно вздохнул. А почему бы этим Холмсам не пойти куда-нибудь? Серьезно, у любого человека есть тайны, но у Холмсов их банк и «маленький» мерседес. Джон недовольно буркнул нечто невразумительное, собрал бумаги и засунул их в тумбочку, закрыв её ногой. Тут в дверях возник Шерлок с самой хитрой ухмылочкой и весело сообщил: — Сегодня у мамочки день рождения. Поздравь её и подари что-нибудь, — Джон вздохнул. — А что ты вздыхаешь? У меня вообще миллиард этих родственников, я разоряюсь на их постоянные похороны и дни рождения.***
Шерлока отправили греться под солнышком, потому что по словам миссис Холмс «он выглядел чертовски бледным и нездоровым, поэтому стоит немного позагорать, а с едой мне Майкрофт поможет, правда, Майки? Будь умницей, а ещё ты потолстел, хватит воровать из салатницы яблоки, хватит, я сказала!». А вот Джон сумел убедить всех, что это его хобби — резать овощи, и что он всю жизнь мечтал готовить утку. Мистер и миссис Холмс ему не верили, но потом решили, что хозяйственный мужчина — счастье в семье. Шерлок лениво ходил по аллеям, любуясь деревьями, сырой от росы травой и шуршащими листьями под ногами. Ветер, благосклонно относившийся к Шерлоку, развевал волосы и шарф, а листья пролетали мимо, не врезаясь в лицо. Шерлок подумал, что наверное прав был, когда заранее купил букет цветов и нарисовал портрет матушки, составленный из формул. Женщина, у которой была коллекция часов, пальто, обуви, платьев, украшений и прочего, что обычно дарят богатые на праздники своим родственникам, точно воспримет это с радостью, а Шерлок сэкономил кучу денег. В отличие от бедняжки Майкрофта, купившего самый дорогой букет и самый дорогой телескоп, которые собирался подарить. Он-то сейчас режет картошку. «Ну, — подумалось Шерлоку. — Может, жизнь не так уж плоха, а Майкрофт не такой и засранец.» Шерлок настолько увлекся любованием природой и не заасфальтированной дорогой, что не обратил внимание на шорох позади. А когда до его плеча дотронулись, он вздрогнул и попытался обернутся, чтобы узнать человека, портящего всю атмосферу. Но, у удивлению Шерлока, это оказал Джим из IT-отдела. Тот весело помахал рукой и усмехнулся. На нем было короткое пальто и теплый шарф цвета радуги. Поправка, шестицветной радуги. Но Шерлок не успел заострить на этом внимание, потому что заметил слегка сбившуюся вязаную красно-желто-зеленую шапку с помпоном. С помпоном. Шапка. Десять неудачных шапок из десяти. — Джим? — удивленно произнес Шерлок. — А ты что здесь делаешь? — Привет, Шерлок! — весело поздоровался Джим, явно наслаждаясь ситуацией. — Мы с миссис Холмс друзья с тех пор, как мой отец в двадцатый раз начал с ней спорить о вкладе женщин в математику. Твоя матушка шикарна! — И ты решил поздравить её с днем рождения? — смеясь, спросил Шерлок. — Как я могу не поздравить с днем рождением человека, подарившего две самые шикарные вещи в мире? — удивился Джим. — Тебя и книгу «Динамика горения»? У меня даже автограф есть, — похвастался Джим, доставая из сумки собственный экземпляр книги. — Кстати, как Ватсон? Не бесит? — Не-а, он мне даже нравится, — Шерлок расхохотался, заметив обиженное выражение лица Джима. — Если честно, он потрясающий. Конечно, странный, но я уже к этому привык. Лучшим друзьям и не такое прощают. — Так он теперь твой лучший друг? — недовольно прошипел Джим, поправляя шапку. — Я его с крыши скину! Шерлок не выдержал и снова рассмеялся, а Джим обиженно показал язык, но потом присоединился к веселью. Шерлок и не подозревал насколько серьезна последняя фраза, а если бы знал уж точно не смеялся.***
Джон бодро резал картошку, весело наблюдая за Майкрофтом. Тот выглядел так, будто впервые резал овощи, и понятия не имел, как этим пользоваться. Он осторожно провел пальцем по тыльной стороне, затем осторожно положил нож на стол. Джон едва не расхохотался, когда увидел настороженный взгляд в сторону миссис Холмс, но сдержался, чтобы не увеличивать свои шансы прожить всю оставшуюся жизнь на Аляске. — А к вам случайно в последнее время не приходил датский мужчина, у которого нет бровей, но есть седые волосы. А ещё на нем был дорогой костюм. Этот мужчина мог также спрашивать вас обо мне, — спросил Майкрофт у отца. Тот задумчиво отложил в сторону ножик и задумчиво нахмурился. В его возрасте явно было трудновато вспоминать всяких безбровых датчан, но Майкрофта это мало волновало. Джон недовольно взглянул в его сторону, но продолжил шинковать картофель, совмещая это дело с раздраженными взглядами. Дети, не повторяйте этого дома, иначе рискуете остаться без пальцев. — Ах, да! — внезапно вспомнил мистер Холмс. — Он интересовался твоими детскими фотографиями и спрашивал нас о неловких историях, счастливом детстве, прости, периоде полового созревания и пьяной молодости. Особенно, его заинтересовал рассказ о том, как ты в детстве перемазался вареньем, пока ел блинчики. А ещё он хотел узнать, почему у тебя нет детей. А потом он начал рассказывать о политике и твоем влиянии, я пошёл на кухню, чтобы принести ещё чашку чая, а когда вернулся, Виолетта уже сидела одна. Оказывается, мистер Магнуссен, если правильно произнес его фамилию, решил трижды выпрыгнуть из окна. Она мне так и сказала. Странный человек. Майкрофт не изменился в лице, но начал нервно стучать указательным пальцем по поверхности стола. Он явно намеревался сейчас же отправиться к себе в комнату, позвонить премьер-министру/королеве/Антее-Дульсинее-Агидее и начать разборки с Магнуссеном, который поступил не по-пацански, простите, не по-джентльменски, втягивая в сложнейшее противостояние гениальнейших людей столетия родственников этих самых умов. — Кстати, мне тоже интересно, почему у тебя нет детей? — вклинилась в разговор миссис Холмс. — Ты чайлдфри? Или же… — Лестрейд не может родить, потому что он инспектор? — весело продолжил Джим, зайдя на кухню. — По-моему, Лестрейд априори не может родить, он ведь мужчина, — закончил Шерлок, входя следом. — Я не встречаюсь с инспектором Лестрейдом, да будет вам известно, — гордо произнес Майкрофт. — А Вы кто такой? — обратился он к Джиму. — Айтишник, любимое блюдо безе с шоколадом, любимый напиток яблочный сок, не умеете печь печенье, всегда сжигаете, бисексуален, любите танцевать и петь, но делаете это убого, мягко говоря, поете в душе, ненавидите просмотр сериалов с Вашей девушкой-патологоанатомом, особенно «Дневники вампира» и «Сверхъестественное», а ещё вы ненавидите играть в Доту с Вашим парнем. Вам нравятся высокие, кудрявые, худые брюнеты с бледной кожей, скулами и ярко выраженным пристрастием к искусству. Так-так. Майкрофт, прищурившись, внимательно переводил взгляд с Джима на Шерлока и обратно. Мориарти довольно хмыкнул и показал Холмсу два больших пальца. Щеки Шерлока стали пунцовыми, и тот оскорбленно отошёл к Джону и стал подозрительно поглядывать на Джима. — Майкрофт Холмс! Прекрати издеваться над братом и его друзьями, — строго сказала миссис Холмс, а затем повернулась к Джиму. — Здравствуй! Джим, ты давно не заходил. Иди сюда, я тебя обниму.***
Это был хороший праздник. Шерлок увлеченно ел, при этом не забывая держать нож в правой руке, а вилку в левой, опираясь только запястьем на край стола, и вытирая губы салфеткой перед тем, как отпить. Каждый раз беря графин, чтобы долить себе, он предлагал другим. Джон решил, что это очередные правила этикета. Майкрофт сидел прямо, прижав ноги к стулу, отчего его колени упирались в край стола. Он слегка наклонялся, когда ел, такая же поза оставалась и при питье. Миссис и мистер Холмс, похоже, очень внимательно относились к правилам этикета, поэтому их дети, не желая получить замечание, старались тоже их соблюдать. Джим неловко посмотрел на Джона. Из всех находящихся здесь, только они понятия не имели о правилах этикета. Джим был ирландцем. Единственное правило этикета у ирландцев — пить виски так, чтобы напиток не проливался. А Джон происходил из той семьи, в которой едят как попало. Да и трудно изящно есть дешевые продукты, выглядящее не аппетитно, вроде пережаренной картошки и слипшихся макарон. Когда Джим потянулся к ножу, чтобы порезать свой пудинг, Шерлок испуганно покачал головой, а его глаза расширились. Он взял ложечку и поднес её к пудингу. Джим удивленно указал на нож, и Шерлок покачал головой. Джим взялся за вилку, и оба Холмса вновь не согласились. Шерлок указал на кофейную ложечку. Джим несколько раз ругнулся про себя, но последовал их совету, чувствуя на себе изучающий взгляд миссис Холмс. Он явно не собирался сегодня с ней спорить. Джон на всякий случай сделал точно так же, заслужив одобрительную улыбку мистера Холмса. Джим обиженно на него взглянул. Сегодня он планировал стать наилучшим гостем. Настолько, чтобы миссис и мистер Холмс посоветовали Шерлоку начать с ним встречаться. Раздражающие доктора в дешевых свитерах не входили в его планы. После праздничного ужина все начали дарить подарки. Миссис Холмс ни капли не смущалась, не отказывалась ни от чего, лишь изредка улыбалась. Мистер Холмс подарил дорогущую брошь с рубинами. Джон ставил свою ногу на то, что она была из чистого золота. Майкрофт подарил букет цветов и телескоп. Джон мог вычислить, что этот телескоп пятый по счету, но отчаянно надеялся, что он не из чистого золота. Подарок Шерлока был единственным, что удивил миссис Холмс. И похоже, этому подарку она обрадовалась больше всего, и чмокнула Шерлока в щеку. — Понимаете, Джон, — объясняла она. — Когда твой муж наследник Холмсов, который к тому же, хорошо зарабатывает, а сын Британское правительство, у тебя есть всё, что нужно. А ещё я каждый год с легкостью могу узнать, что именно мне подарят. Это утомляет. И Шерлок меня удивил. Мало кому это удавалось. Джим, мило улыбаясь, подарил прозрачную коробочку, в которой лежало нечто, отдаленно напоминающее уран. Джон поклялся себе не прикасаться к этому. Ватсон решительно не знал, что подарить, поэтому купил духи. Джим весь вечер рассказывал истории, каждая вторая из которых могла бы попасть на «Пусть говорят», каждая третья — в архив Скотланд Ярда. Мистер Холмс улыбался и пил чай, не реагируя на стычки между детьми, споры между Майкрофтом и Джимом, раздраженные переговоры жены и старшего сына. Джон начал подозревать, что тот вместо сахара подсыпал себе в чай кокаин, и именно поэтому так спокоен. — Знаешь, Джим, ты иногда мне очень сильно напоминаешь мне твоего отца, — внезапно заговорил мистер Холмс, глядя в пустоту. — Он тоже вечно рассказывал мне анекдоты. Вечно говорил-говорил, я просто его возненавидел. В самом начале карьеры он работал в одном кабинете со мной. Похоже, я ему очень нравился. Да я всем странным людям нравлюсь, — мистер Холмс улыбнулся жене. — Правда? — удивился Джим. — А кому же ещё кроме уважаемой миссис Холмс, Ваших детей, Джона, моего отца и меня? Ой. Уже довольно-таки приличный список. — Андерсон, к примеру, — улыбнулся потолку мистер Холмс. Шерлок поперхнулся чаем. Закашлявшись, он приложил салфетку ко рту. Майкрофт несколько раз моргнул и внимательно взглянул на отца. Тот делал вид, будто не заметил реакции детей, и мечтательно смотрел в потолок в приступе ностальгии, которая часто появлялась у людей его возраст. — Простите, а у Андерсона нет сына, работающего в Скотланд Ярде? — спросил Джим. — Нет. — покачал головой мистер Холмс. — У него нет детей. Он мечтал устроить революцию. Он говорил, что Её Величество проедает наши налоги, и нам следует свергнуть монархию, чтобы начать захват других стран. Он ненавидит Скотланд Ярд. Он говорит, что полицейские — это тупые идиоты, которые подчиняется политикам. Он верит в манипуляции правительства. А ещё его ужасно раздражает Америка. Ему не нравятся эти люди, эта политика, эти войны, эта валюта. — А кем он работает, этот Андерсон? — спросил Джим. — Он? Булочки раздает в буфете, — мечтательно произнес мистер Холмс.***
Мистер Холмс вышел из машины, презрительно скривив губы при виде здания Баскервиля. Он взял портфель, поправил и без того идеально повязанный галстук, смахнул невидимые пылинки с пиджака и осторожно провел по аккуратно уложенным черным волосам, проверяя не выбился волос из прически. Объемные кудри непредсказуемы. Чтобы бороться с чрезмерно кудрявыми волосами, нужно нечто сложнее, чем просто лак для волос. В конце концов, кудри выглядят несерьёзно. Мистер Холмс прошёл к двери, небрежно демонстрируя пропуск. Мелкий работник поспешил открыть ему дверь, постоянно бормоча что-то про то, как он рад его видеть. Мистер Холмс холодно взглянул на него и решительно прошел к лифту. Он проехал до цокольного этажа и направился к одному из столов. К нему тут же подошёл высокий рабочий в белом халате. — Здравствуйте, мистер Холмс, я рад, что Вы не послали меня к черту, а пришли. — Здравствуйте, Стивенсон, — кивнул мистер Холмс, с нешуточным интересом и легкой брезгливостью посмотрел на клетку, в которой сидел щенок, и аквариум с двумя рыбками. — Я был близок к этому. Так в чем же дело? Вы попросили меня приехать сегодня к девяти. Надеюсь, это что-то важное, иначе я не вижу причины отрывать меня от работы. Я планировал дописать отчет. — Простите, мистер Холмс, — несколько смутился Стивенсон. — Сейчас я Вам всё объясню. Мы проводили ряд экспериментов, связанных с одним секретным веществом. Видите ли, мистер Холмс, я имею виду, это не секретное вещество, а гены медузы. Он должен был светиться. Вообще, эта работа отнюдь не большей части моей жизни, это не так уж и сложно, оно не сработало. Честно! — воскликнул Стивенсон, заметив скептический взгляд Холмса. — Вообще, никакого результата. И теперь мне некуда девать этого щенка. По сути, он — часть секретного эксперимента, если можно так выразиться. Его нельзя продать, нельзя включать в эксперименты, потому что никто не знает, почему с ним ничего не произошло. — Неужели это кого-то останавливало? — приподнял бровь Холмс. Стивенсон начал что-то лепетать, но его прервали. — Хорошо, я понимаю ситуацию. Но причем здесь я? — Я думал, что Вы, ну, тоже в курсе этих экспериментов, поэтому Вам можно отдать. Может подарить сыновьям или… — с каждым словом голос Стивенсона становился всё тише под холодным взглядом мистера Холмса. — Вы предлагаете мне взять себе собаку, которая может быть опасна, и подарить её моим детям? — Нет, сэр, нет, конечно, я бы в жизни такого не предложил, — в отчаянии замотал головой Стивенсон. — Щенок абсолютно нормален. Приучен к лотку, все прививки сделаны. Он не опасен, просто на него не действуют… Ладно, неважно. Я не хочу, чтобы его исследовали. Его же убьют, а я его люблю, можно так сказать. Холмс с интересом поглядывал на Стивенсона, медленно подошёл к клетке, внимательно посмотрел на щенка и задумался. Стивенсон неловко переминался с ноги на ногу. Наконец, мистер Холмс подошёл к нему и заявил: — Я принимаю Ваше предложение, — Стивенсон вздохнул с облегчением. — Но если мне покажется, что он представляет хоть малейшую опасность, я его усыплю. Договорились? — Да, сэр! — с облегчением ответил Стивенсон, с надеждой глядя на щенка. — Кстати, а что за рыбы в аквариуме? — напоследок поинтересовался мистер Холмс, сжимающий в руках клетку с щенком. — А это Майстрейд и Майтея, — с нежностью произнес Стивенсон. — Но они не продаются. Мистер Холмс впервые за этот вечер улыбнулся и прошел к выходу. «Щенка подарю Шерлоку, — решил он. — Он давно уже просил. Что может с ним случиться?