Честное мародёрское

Виновен в дурных вестях тот, кто сеет зло, а не тот, кто пришел предупредить и помочь в трудный час, — промолвил Фангорн. (Дж. Р. Р. Толкиен "Властелин колец") Квиринус Квиррелл был неприметным пареньком-третьекурсником, с жидкими сероватыми волосами и искренней любовью к квиддичным финтам Джеймса Поттера. У него было мало друзей, а свой факультет он невзлюбил с самых первых дней, когда вместо понимания, ожидаемого от умных когтевранцев, он встретил их нелюбовь и насмешки. Он был одарённым, но изнеженным мальчиком, и однокурсники его частенько дразнили за робость и нервозность. Квиринус рано проявил склонность к Тёмным искусствам и большую часть своего времени проводил в школьной библиотеке. Второй его страстью, после тёмной магии, был квиддич, в который он играл довольно неплохо, но в команду Когтеврана его не взяли, аргументируя тем, что на поле от него не останется и мокрого места. Квиринус любил наблюдать за тренировкой гриффиндорской команды. Поттер был отличным капитанам, а Блэк всегда привносил в тренировку некую долю чёрного юмора, который очень нравился Квирреллу. Когтевранцы и в подмётки не годились их команде, и Квиринус частенько коротал свои вечера здесь, сидя на трибуне и наблюдая за невообразимыми трюками Джеймса. Сегодняшний день не был исключением. Квиррелл кутался в мантию, ёжась на трибуне от поднимающегося ветра. Гриффиндорцы только пару минут назад начали свою разминку, и Квиринус приготовился к очередному весёлому и захватывающему зрелищу, отложив в сторону учебник по Защите от Тёмных Искусств для пятого курса. Поттер гонял свою команду по всему полю, отпуская колкие замечания каждому из подопечных. Квиррелл веселился, наблюдая за этим, и воображал, что когда-нибудь на месте Джеймса будет он сам. – Эй, я нашёл его! – донёсся до когтевранца сиплый голос его однокурсника. – Ребят, что сегодня сделаем с нашим заморышем? Квиринус резко вскинул голову, ища глазами обладателя голоса. Эндрю Морквуд систематически гнобил Квиррелла, после того, как тот, на одном из уроков по Заклинаниям превзошёл его по уровню своих знаний. Это было на прошлом курсе, и с тех пор Морквуд и его компания постоянно задирали Квиррелла, пользуясь тем, что за него некому заступиться. Не горя желанием в очередной раз стать предметом издевательств своих товарищей по факультету, Квиринус подскочил с трибуны и, на ходу запихивая книгу за пазуху, поспешил найти себе убежище. Эндрю оказался проворнее и в считанные секунды оказался подле мальчика. Квиррелл попятился, спотыкаясь о собственные ноги. К Морквуду тут же подскочили его улюлюкающие дружки, вынимая из складок мантии свои палочки. Квиринус тут же выхватил свою, поочерёдно нацеливая её в каждого из противников. – Снова подглядываешь за чужой командой? – Эндрю насмешливо ткнул палочкой в грудь когтевранца, отчего из той посыпались искры. – Не подглядываю! – ощетинился Квиррелл, отступая назад. – Врать нехорошо! – прокричал кто-то из дружков Морквуда. – Левикорпус! Квиринус увернулся, подставив под удар другого когтевранца, и, вскинув палочку, прокричал: – Редукто! Окруживших его мальчиков откинуло невидимой силовой волной, и Квиррелл, воспользовавшись их замешательством и минутной неспособностью двигаться, рванул прочь. Однако Эндрю и компания пришли в себя довольно быстро, кинувшись вдогонку своему обидчику. Квиринус бежал без оглядки, чувствуя как сердце, от страха и быстрого бега, сейчас выскочит наружу. Его горло начинало саднить от усталости и холодного воздуха, а дыхания попросту не хватало. Воспользовавшись тем, что из поля зрения преследователей его скрыл внезапный поворот, Квиррелл заскочил в ближайшую деревянную постройку, с облезлыми досками, плотно прикрывая за собой дверь. Он очутился в небольшом плохо освещённом помещении, по углам которого беспорядочно были раскиданы мётлы. Раздевалка. Квиррелл внимательно огляделся по сторонам, ощущая, как взволнованно забилось сердце, при виде сказочно-прекрасной метлы Джеймса Поттера. Нет, у семьи Квиринуса, разумеется, были деньги на подобные безделицы, но мать считала, что мётлы и квиддич лишь пустая трата времени и сил, поэтому у Квиррелла не было даже захудалой «Кометы-115» , а летать он учился и вовсе на школьных развалюхах. Квиррелл как заворожённый разглядывал метлу Поттера, боясь даже дышать на неё. Его сердце внезапно кольнула… зависть? Вдруг по ту сторону стены раздались приближающиеся шаги, заставившие Квиринуса судорожно искать очередное укрытие. Опасаясь, что сейчас сюда ворвутся дружки Морквуда, мальчик спешно открыл ближайшую дверь, как оказалось ведущую в коморку со старыми школьными мётлами, и спрятался за нею, оставляя узкую щёлочку, чтобы наблюдать за манипуляциями Эндрю. Вопреки ожиданиям Квиринуса, в раздевалку вошёл вовсе не Морквуд, а высокая, длинноногая девушка, пол лица которой, были скрыты шерстяным гриффиндорским шарфом. На лоб была плотно насажена шапка, и Квиринус едва ли смог разглядеть цвет её волос, зато ноги были прикрыты лишь школьной юбкой да зимней мантией, заставляя когтевранца поёжится от холода, глядя на её покрасневшие от мороза коленки. Девушка-гриффиндорка воровато огляделась по сторонам, не заметив, прячущегося за дверью Квиррелла. Не обнаружив никого, она быстрыми шагами подошла к метле Джеймса Поттера. Незнакомка взяла её в руки, повертела в ладонях, вызывая своими манипуляциями неприятную дрожь у Квиррелла. Как она могла так обращаться с этой вещью? Это же святыня! Немного подержав метлу в руке, девушка резким движением переломила древко об своё колено. Квиррелл чуть не вскрикнул от этого, чувствуя, как внутри всё холодеет, пока обломки метлы стремительно падали к ногам сумасшедшей. Квиринус протёр глаза, перед тем, как ещё раз взглянуть на безнадёжно испорченную новейшую модель «Нимбуса». Но на этом гриффиндорка не остановилась, – оттолкнув ногой сломанную метлу, девушка подошла к следующей модели. На этот раз в её руках оказалась «Стрела-612», принадлежащая никому иному, как Сириусу Блэку. Квиррелл зажмурился, когда услышал очередной характерный хруст ломающегося древка. Обломки метлы Блэка с глухим стуком упали на пол раздевалки, и девушка, ещё раз оглядевшись по сторонам, быстрым шагом ушла с места своего преступления. Квиррелл боялся пошевелиться, глядя на то, что осталось от вчерашней гордости капитана гриффиндорской команды по квиддичу. Эта девушка явно ненормальная, как можно было сломать такую вещь? Как можно было сломать такую вещь, когда она принадлежит Джеймсу Поттеру? Квиринус хотел было выйти, чтобы рассмотреть поближе останки былого величия «Нимбуса-1001», когда дверь в раздевалку снова распахнулась. Мальчик вновь забрался в своё укрытие, наблюдая как его ровестник-гриффиндорец, что играл за сборную своего факультета, устало опускается на табурет, рядом со своей метлой. Вслед за ним в раздевалку вошёл немного раздражённый Джеймс Поттер. Квиррелл неосознанно вжался в стену коморки, глядя, как Поттер медленно подходит к месту, где должна была лежать его метла. Джеймс Поттер резко остановился, впиваясь глазами в обломки «Нимбуса-1001», одиноко лежащим у его ног. Он легонько толкнул обломок носком ботинка, медленно сжимая кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Он опустился на корточки рядом с переломанным древком и, так громко скрипнув зубами, что даже Квиррелл это услышал, проревел: – КТО ЭТА МРАЗЬ?! Он резко поднялся на ноги и, побелев от бешенства, повернул голову в сторону входа. Квиррелл вздрогнул, когда кулак Поттера врезался в стену, в паре сантиметров от двери в коморку. В раздевалку влетел Блэк. – Джеймс, – голос Блэка слегка дрогнул, когда он наткнулся глазами на сломанную метлу Поттера. Он резко вскинул голову на третьекурсника, который так и замер на своём табурете, и рявкнул: – Вышел отсюда! Квиррелл дрожал от страха в своей коморке, ему не было видно лиц Поттера и Блэка, но он слышал, что они о чём-то тихо переговаривались, после чего Блэк, с досадой откинув свою метлу, для которой Репаро оказалось бесполезно, ибо магические свойства уже были утрачены, быстрым шагом вышел из раздевалки. Квиринус облегчённо выдохнул, ожидая, когда Поттер последует за другом. Капитан гриффиндорцев ещё раз со смесью сожаления и ярости оглядел свою метлу и направился к двери. Квиррелл приготовился вылезти из своего укрытия, когда его нога случайно задела древко старой метлы, и та с грохотом повалилась на остальные, которые словно фишки домино с характерным треском сложились к ногам мальчика. – Дьявол! – тихо выругался Квиринус, слыша, как к нему приближаются стремительные шаги Джеймса Поттера. Дверь, на которую чуть облокотился мальчик, пока падали мётлы, резко отворилась, и когтевранец, потеряв опору, повалился на пол. На него сверху вниз холодно смотрел Поттер. – Это ты сделал, да? – Поттер схватил мальчика за шкирку и швырнул в сторону мётел. – Н-нет! – Квиррелл неудачно приземлился на колени и инстинктивно закрыл голову руками. – Не я! Я не ломал их! – А что ты делал в подсобке?! – Джеймс схватил ребёнка за руку и рывком поставил на ноги. – Я прятался! От Морквуда! Пожалуйста, не бей меня! Это не я! – завопил Квиррелл со слезами в голосе. – Прятался в нашей раздевалке? – Поттер сплюнул. – И ты думаешь, я в эту херню поверю?.. – Джим, нам так жаль… – в раздевалку стремительно вошёл Фрэнк Долгопупс, спасая маленького когтевранца от неминуемой расправы Поттера. – Квиррелл? Квиринус испуганно поднял глаза на вошедшего парня. Они были знакомы с Фрэнком: однажды тот заметил его на трибуне во время тренировки. Долгопупс хотел было шугануть мальчишку, но тот с таким восторгом смотрел на выкрутасы Поттера в воздухе, что Фрэнк решил, что пусть остаётся. Так они и познакомились, и теперь Квиррелл всегда здоровался с гриффиндорским загонщиком, когда тот приходил на тренировку. – Ты знаешь сопляка? – Поттер пренебрежительно кивнул в сторону сжавшегося в комок Квиринуса. – Да, – Фрэнк медленно переводил взгляд с когтевранца на Поттера, и обратно, – это Квиринус, третий курс, Когтевран. Он часто приходит на наши тренировки: наблюдает за тем, как ты рисуешься. – И теперь он решил, что нужно сломать наши мётлы, чтобы выиграл его факультет! – безапелляционно заявил Поттер, окинув Квиррелла ледяным взглядом. – Чепуха, – фыркнул Фрэнк, поднимая с пола свою метлу, – он сюда с позапрошлого года приходит, наблюдает за твоими полётами, рот разинув. Не думаю, что это мог быть он. Кто угодно, но не Квиррелл. Долгопупс повертел свою метлу в руках, нарочито не глядя на капитана команды. Поттер стоял, раздражённо скрестив руки на груди, и сверлил Фрэнка недружелюбным взглядом. В сторону Квиррелла он и вовсе не смотрел. – Каким же образом он очутился в нашей раздевалке? – Джеймс лениво облокотился на стену. От него так и веяло злостью и холодным призрением. – Быть может, ты у него это спросишь, а не у меня? – поинтересовался Долгопупс. – Я уже сказал. – Решил подать голос мальчик. – Я прятался здесь от Морквуда. Он постоянно задирает меня. Сегодня, увидел меня на трибуне и начал кидаться заклятиями, ну вот я и спрятался. – Другого места не нашёл? – язвительно спросил Поттер. – Выбор не особо велик, – тихо буркнул Квиррелл. – Джеймс, не срывайся на ребёнка, – примирительно сказал Фрэнк. – Могу поручиться за него. Не мог он этого сделать. – Ты прямо так уверен? – Да клянусь, Джим! – Ладно, – Поттер устало потёр переносицу и, мельком взглянув на Квиррелла, гаркнул – катись отсюда! Квиррелл поспешил ретироваться, но резко остановился у двери. Он робко оглянулся на шестикурсников, борясь сам с собой. Поттер вопросительно посмотрел на него, с нескрываемой злостью. – Я… – Квиринус решительно повернулся к гриффиндорцам. – Я видел, кто сделал это. – И кто же? – интонации в голосе Джеймса вновь стали ледяными. – Девушка. – Тихо ответил Квиринус, наблюдая за тем, как меняется выражение лица Поттера. – Гриффиндорка. – Ты соображаешь, что несёшь?! – взъерепенился Поттер. – Гриффиндорцы так не поступают! – На ней был гриффиндорский шарф! – обиженно воскликнул Квиррелл. – И красная шапка, волос я не видел. Но она была довольно высокая. Наверно курс пятый, шестой или седьмой, не младше. – Лица ты, конечно же, тоже не видел. – Видел! Но оно наполовину было скрыто шарфом. Гриффиндорским! – Ладно, – Джеймс махнул в сторону двери. – Можешь идти. И… спасибо за информацию. Квиррелл надул губы и гордо вышел из раздевалки, надеясь, что Морквуд и его компания уже ушли с квиддичного поля. Как только за мальчиком закрылась дверь, Фрэнк медленно подошёл к Джеймсу, положив руку ему на плечо. – Ты веришь ему? – Разумеется, нет. – Отмахнулся Поттер. – Но я найду того, кто это сделал. – Но, возможно, он не врёт... – Чушь собачья. Но, так и быть, девчонок я тоже проверю. Но гриффиндорка… Мне не верится, Фрэнк. – Может, она просто выдавала себя за гриффиндорку, а на самом деле… – Ну да, а на самом деле, это вообще был Хагрид, выпивший оборотного зелья, – фыркнул Джеймс. – Ладно, Фрэнк, мне нужно отправить письмо отцу. Иди на поле. * * * Лили сидела на подоконнике Гриффиндорской гостиной, прижимая к себе красную подушку от дивана. Она смотрела на порхающие хлопья снега, задумчиво наматывая на палец прядь волос, выбившуюся из растрепавшейся косы. Она думала о том, правильно ли поступила Марлин сегодня днём. С одной стороны, Мародёры и вправду заслужили наказания, ведь их шутки вредят окружающим и, в большинстве своём, не особенно смешные, скорее даже жестокие. Чего только стоит их недавний погром в библиотеке. Казалось бы, школьная библиотека – единственное место, где они постыдились бы нарушать правила, так нет! Прямо в центре зала они взорвали навозную бомбу, и вроде что такого, но грязь забрызгала бесценные рукописи, а деревянный пол не выдержал и щепками разлетелся в сидящих рядом студентов. Одному мальчику – Билли Томсону – щепка попала прямо в глаз, и её вынимали в больнице Святого Мунго. Но с другой стороны, разве это выход – ломать чужие вещи, уподобляясь самим Мародёрам? К тому же, для Поттера действительно метла многое значит, ведь он просто живёт своим квиддичем. Лили спихнула с живота подушку, доставая из кармана плитку горького шоколада «Кэдбери». Отрешённо откусывая кусочек, Лили подумала о том, что ни один волшебный шоколад по вкусу просто не сравнится с обычным, маггловским «Кэдбери». Вообще, она не любила сладкое, начиная с чая с сахаром и заканчивая всевозможными пудингами и шоколадными пастами. Но горький шоколад безумно ей нравился, и в её чемодане, под кроватью, всегда можно было найти пару-тройку упаковочных коробок с плитками горького шоколада. Единственное, что её раздражало, это то, что после него всегда очень хотелось пить, но так как идти за водой всегда было лень, девушка терпеливо ждала, когда горький осадок, обволакивающий полость рта, растворится в ней, и жажда уйдёт сама собой. – Никогда не понимала, как ты можешь это есть. – Раздался подле девушки немного сиплый голос Марии Стоун. – Снова курила, – недовольно констатировала Лили, морщась от лёгкого запаха сигарет. – Ну да, – Мария бесцеремонно отодвинула ноги Лили и присела рядом, на краешек подоконника. – И не смотри на меня так, мне это нравится. – Ну и дура, – отмахнулась Эванс. – Это ведь вредно. – Брось, неужели ты думаешь, что я умру от маггловского рака лёгких? – фыркнула Стоун. – У тебя будут больные дети. – Сообщила Лили, заворачивая остатки шоколада в фольгу и засовывая его обратно в карман. – Мерлин, Эванс, какие дети? – закатила глаза Мария. – Сейчас такие вещи происходят, что я не уверена, что доживу до завтра, а ты говоришь дети. – И то верно… Лили вновь посмотрела в окно, раздумывая теперь о словах Марии. Там внизу, во внутреннем дворе Хогвартса, куда выходили окна Гриффиндорской башни, весело смеялись, играя в снежки младшие курсы. Дети. И нипочём им ни холод, ни снег, ни пурга, ни война… – Ты осуждаешь её, верно? – Лили кинула взгляд на подругу. – Марлин? – уточнила Стоун. – Ну, не то чтобы осуждаю. Но поступок воистину глупый. – Да, но… – Лили свесила ноги с подоконника. – Может, их и вправду пора бы уже было проучить? – Не думаю, что ей это удалось. – Мария тоже слезла с подоконника. – Она, скорее, их сильно разозлила. А когда Мародёры злые, то всё – Хогвартс берегись. – Обо мне сплетничаете? – раздался рядом с девушками весёлый голос Марлин. – Так и знала! Марлин выглядела лучше некуда: лёгкий румянец на щеках, весёлый, задорный блеск в глазах и улыбка от уха до уха, оставляющая на щеках забавные ямочки. Вот много ли человеку для счастья надо? Всего лишь раздолбать чьи-нибудь любимые вещи. – Ты долгая! – недовольно сказала Мария. – Я почти умерла от голода, пока мы тебя ждали! – Ой ли, – возмутилась Лили, – я вас обеих жду уже около часа! Весь факультет уже в Большом зале, одни мы тут. Копуши! – Да я в душ из-за неё не успела! – Мария шутливо пихнула Марлин в бок. – Покурить, зато успела, – съязвила Марлин уворачиваясь от Марии. Лили закатила глаза, наблюдая за их перепалкой. Они вышли из гостиной Гриффиндора, наконец, шагая в направлении Большого зала, от мыслей о котором, у Лили довольно заурчал живот. Большой зал, как и всегда, встретил их опьяняющими ароматами вкусной еды и тёплыми улыбками студентов Хогвартса. Лили лёгкой походкой подошла к своему привычному месту за столом Гриффиндора и, нетерпеливо сев на лавку, принялась накладывать себе еду. Марлин и Мария опустились рядом с ней, отделив рыжеволосую старосту от шумной компании Мародёров, сидевших неподалёку. На ужин был жульен с грибами, картошка и черничный пудинг. Мария Стоун застонала, ибо грибы и черника были самыми нелюбимыми её продуктами. Она завертела головой, в поисках чего-нибудь более-менее съестного, кроме картошки. Свет от свечей золотом отливался в её светло-русых волосах, и сидящий рядом Ремус Люпин дольше, чем нужно задержал на девушке свой взгляд. – Здесь есть ещё селёдка, – сказал Ремус, наблюдая, как гриффиндорка медленно переводит на него свой задумчивый взор. – А? – Селёдка, – Ремус с лёгкой улыбкой кивнул на ближайшую тарелку. – О, отлично! – глаза девушки тут же загорелись. – Спасибо, Рем. Мария с удовлетворённым видом принялась накладывать в свою тарелку скользкие куски рыбы. Не сказать, что она очень уж любила рыбу, но… грибы она не любила намного больше. – Да, он сказал, что это была девчонка, – донёсся до Марии тихий голос Джеймса Поттера. Девушка резко вскинула голову, привлекая этим внимание Ремуса Люпина. Мария внимательно вслушивалась в разговор Поттера и Блэка, не замечая, как Ремус, слегка прищурившись, изучает её лицо. – Девчонка? – в полголоса переспросил Блэк. – Брось, кому мы могли так насолить? Правда, я недавно расстался с Карой, и она клялась, что отомстит мне, но… не думаю, чтобы она додумалась до подобного. – Нет, Кара тупа, как пробка. К тому же, мальчишка сказал, что на ней был гриффиндорский шарф. Значит, она либо очень умная, если устроила этот маскарад, либо попросту учится на нашем факультете. – Сказал Поттер. – Но первый вариант можно отмести сразу, потому, что её никто не видел кроме этого Квиррелла. Из чего следует, что это не было намеренным маскарадом, иначе бы она всем нам показалась. – То есть ты хочешь сказать, что она гриффиндорка? – не поверил Блэк. – Да. Хлоп. Селёдка соскользнула с вилки Марии Стоун и шлёпнулась прямо на её колени. Мария вздрогнула, оторвав взгляд от Мародёров, и дрожащими руками принялась стряхивать рыбу со своей юбки. Они знают. Знают! Гриффиндорка в панике оглянулась на сидящих рядом Лили и Марлин. Такие весёлые, ничего не подозревающие. Просто сидят, кушают, и непринуждённо болтают о всякой ерунде. Мерлин, МакКиннон, почему же тебе на месте то не сиделось? – Мария, – уже в третий раз окликнул девушку Люпин. Предыдущие два она пропустила мимо ушей, машинально пытаясь оттереть пальцами масло от селёдки со своей юбки. Девушка подняла глаза на сокурсника, не успев скрыть в них испуганное выражение. Люпин озабоченно разглядывал её, то и дело хитро прищуриваясь, как будто он что-то знал… – Всё в порядке? – спросил Ремус, пристально глядя ей в глаза. – Д-да. – Стоун попыталась выдавить из себя улыбку. – Вот только… рыбу уронила на юбку. Вот ведь неуклюжая! Мария нервно рассмеялась, заставляя Ремуса ещё более задумчиво изучать её лицо. Он что-то подозревает. И это очень плохо. Девушка, ощутив вновь нахлынувший приступ паники, немного дрожа, наклонилась к самому уху Марлин МакКиннон. Блондинка как раз сделала глоток ароматного зелёного чая, когда Мария прошептала: – Тебя видели! Марлин поперхнулась, и сидящего напротив Питера Петтигрю окатило фонтаном чая. Петтигрю отпрянул, грязно выругавшись, а МакКиннон медленно повернулась к подруге. В её глазах застыл первобытный ужас. Мария, которая от природы была бледной девушкой, сейчас сидела с абсолютно бесцветным лицом, отчего синяки под глазами приобрели воистину яркую синеву. – Как? – только и смогла выдавить из себя блондинка. – Пойдём отсюда, – Мария воровато оглянулась по сторонам и окликнула Лили Эванс. – Лилс, ты всё? – Нет ещё. – Эванс растерянно посмотрела на подругу, жуя грибы. – А по-моему, ты наелась, – Марлин поднялась со скамьи, взглядом показывая Лили, чтоб та последовала её примеру. – Идём. – Да вы издеваетесь? Мы пришли только пять минут назад! – возмутилась Лили, но увидев, как изменилось лицо Марии, поспешила встать из-за стола. – Ну хорошо, идём. Три гриффиндорки поспешили выйти из Большого зала. Рыжеволосая староста была крайне недовольная этим фактом потому что, во-первых, они привлекли к себе внимание, когда после того как только сели ужинать тут же встали и вышли, а, во-вторых, она не успела нормально поесть. Что интересно такого случилось, что Марлин не дала даже доесть этот чёртов жульен? Они шли молча по окутанным полумраком коридорам Хогвартса вот уже пять минут, и Лили начала раздражаться. Ну и почему они ничего не говорят? Лили недовольно тряхнула головой, отчего её коса окончательно распалась. Но подруги проигнорировали этот её жест, продолжая молчаливо идти вперёд. – Может, вы мне объясните, в чём дело? – не выдержала Эванс. – Позже. – Коротко ответила Мария. Лили едва удержалась от того, чтобы не топнуть ногой. Девушка промолчала, явно давая понять, что ещё чуть-чуть и она обидится. Дошли до портрета Полной дамы гриффиндорки в полной тишине, нарушаемой лишь гулким эхом их шагов. Как и следовало ожидать, героини портрета на картине не было, и появилась она лишь спустя пару минут, смачно икая, что шарма ей отнюдь не придавало. Ещё пару минут она вообще отказывалась воспринимать какие-либо звуки, кроме собственного бурчания, поэтому, чтобы попасть в гостиную, уже довольно сильно раздражённой Марлин пришлось орать на бедную, пьяную женщину. Назвав пароль, и зайдя в полупустую гостиную Гриффиндора, Марлин и Мария всё ещё молчали, вызывая всё большее негодование Лили Эванс. Девушки пересекли гостиную и поднялись в свою спальню. Лишь, убедившись, что в комнате никого нет, а дверь плотно закрыта, Марлин соизволила начать. – Случилось кое-что... м-м непредвиденное. – Сообщила она, нервно теребя свою юбку. Лили внимательно посмотрела на подругу. Что могло заставить ещё пять минут назад такую весёлую МакКиннон так волноваться? Мария быстрыми шагами подошла к своей тумбочке и выудила из ящика пачку маггловских сигарет. Она вынула сразу две штуки и одну из них засунула за ухо, она всегда так делала, чтобы потом «не бегать за следующей порцией». Стоун подошла к окну и открыла одну из створок, впуская в душную комнату ледяной воздух январского вечера. – Ты же не собираешься здесь… – протестующее начала было Лили, но Мария уже прошептала зажигающие заклинание и поднесла сигарету к своему рту. Лили поморщилась, оглянувшись к Марлин за поддержкой, но та будто вовсе не замечала, что происходит вокруг. Она сидел, невидящим взглядом глядя перед собой, напряжённо хмуря брови. – Они узнали, что это была девушка. – Произнесла Мария, затягиваясь. – Я слышала, как Поттер говорил Блэку, что какой-то мальчишка видел гриффиндорку, ломающую их мётлы. – Что?! – Лили вытаращила глаза на Стоун, и, поняв, что та не шутит, со стоном откинулась на свою кровать. – О, Мерлин! – Это странно! Не видела я там никаких мальчишек! – попыталась оправдаться блондинка. – То, что ты его не видела, – едко заявила Мария, выдыхая в окно клубы дыма, – не значит, что его там не было! Лили вымученно переводила взгляд с Марлин на Марию. Как же так? Как такое могло произойти?! – Но ведь они не знают, кто конкретно это был. – Попыталась найти плюсы в этой ситуации Лили. – Более чем достаточно того, что они знают, что это гриффиндорка! – отрезала Мария, гневно глядя на МакКиннон. Марлин поникла, разглядывая свои ногти. Лили подсела на краешек её кровати и обняла подругу за плечи. Блондинка уткнулась лицом в форменную жилетку подруги, чувствуя, что на неё накатывает дичайший страх поттеровской мести. Все в Хогвартсе знали, что Мародёров нельзя было назвать безобидными шутниками. А вот когда кто-то действительно переходил им дорогу, тому было совсем уж несладко. В памяти Лили сразу же всплыл случай прошлого года. В ту зиму, ровно год назад, Сириус Блэк встречался с очередной своей пассией, которую звали Анабель Трумэн. Это была фигуристая пуффиндуйка, с тёмными кудрявыми волосами и глуповатым взглядом. Она была на год его младше, то есть на четвёртом курсе, и пришла в щенячий восторг, когда главный Казанова школы снизошёл до свидания с ней. На свидание Анабель пригласила его сама, и он благосклонно согласился, после чего девушка решила, что они начали встречаться. Никому достоверно не было известно, что именно между ними произошло в тот памятный вечер в Хогсмиде, но спустя неделю, когда Трумэн застала Блэка пьяным и целующимся с какой-то слизеринкой, она закатила дикий скандал по поводу того, что она отдала ему свою честь, а он так с ней поступил. Такие случаи были обычны для биографии Блэка, и никто не придал бы особого значения трагедии Анабель Трумэн, если бы за неё не вступился её брат. Генри Трумэн в ту пору учился на последнем курсе Когтеврана и, как истинный чистокровный волшебник, попытался было принудить Блэка к женитьбе на его сестре. Разумеется, Сириус на это лишь расхохотался, покрутив пальцем у виска. И тогда Генри совершил роковую ошибку. Он исподтишка напал на Сириуса, со спины, ударив по голове чем-то тяжёлым и, обездвижив, принялся угрожать жуткими расправами, если тот не женится на Анабель. Закончилось всё это тем, что Мародёры, разозлённые выходкой Трумэна, поймали того и подвесили Левикорпусом на крыше Астрономической башни, оставив там бедолагу на всю ночь. Утром его сняли оттуда целители из Мунго, ибо от сильного приливания крови к мозгу, за счёт того, что он висел вниз головой, Генри чуть не скончался. Но и на этом Поттер и Блэк не остановились. Следующей жертвой их шалостей пала сама Анабель, которую они заперли в коморке с боггартом, предварительно изъяв палочку. Девушку вызволили из коморки в дикой истерике, после чего она перевелась в Шармбатонскую Академию. Марлин видимо тоже вспомнила об этом случае, потому что её плечи вдруг сотрясли приглушённые рыдания. – Ну-ну, полно. – Мария затушила сигарету об подоконник. – Сказала «А», говори и «Б». Не надо жалеть о содеянном, всё равно ничего уже не исправить. – Я просила тебя так не делать! – разозлилась Лили, разглядывая чёрное пятно от сигареты на белом подоконнике. – Извини, Лилс. – без сожаления в голосе ответил Мария, и подошла к Марлин. – Перестань разводить сырость, Марли. Если хочешь знать моё мнение: я горжусь тобой! Наконец, кто-то поставил Мародёров на место и дал им понять, что они тоже могут кому-то не нравится. – Тебе же не нравился мой поступок. – Марлин быстро стёрла предательскую влагу со щеки. – К тому же, они вроде как твои друзья. – Их надо было проучить, – улыбнулась Мария, – так что ты всё равно молодец. Да и вдруг ещё всё обойдётся, кто знает. Даже если они и выведают, что это ты, мы тебя всё равно в обиду не дадим. К тому же у нас есть Эванс, а она для них в разряде неприкосновенных, так что с её помощью, тебе вообще ничего не грозит. Правда, Лилс? – Конечно! – ободряюще улыбнулась Лили. – Да я ради твоего спасения, даже на свидание с Поттером соглашусь. – О, ну в таком случае, я могу их мётлы хоть каждый день ломать, – усмехнулась Марлин. – Ага, попробуй мне только, – угрюмо сказала Лили, – ты, кстати, опаздываешь на отработку к МакГонагалл. – Ой, точно же! Совсем забыла! * * * Марлин МакКиннон шла по тёмным коридорам, пахнущим сыростью и холодным воздухом. Девушку всегда несказанно злило, что в некоторых переходах Хогвартса окна не были застеклены, на манер замков шестисотлетней давности, отчего по этажам гулял ледяной, воющий ветер. Марлин била дрожь, и она поплотнее закуталась в мантию. Здесь было темно, половина факелов уже не горели, из-за приближения отбоя. И почему МакГонагалл надо было назначать наказание на такой поздний час? МакКиннон, несмотря на наказание, пребывала снова в приподнятом настроении. Ведь, она и не подумала о чудесных свойствах её дружбы с Лили. Эванс отмажет её от любой мести Мародёров, ведь Поттер слюнки уже года три по ней пускает. Блондинка вновь ухмыльнулась, думая об этом. А Мария ходит у них в закадычных дружках, а значит она тоже, в случае чего, поможет Марлин выйти сухой из воды. Да, Лили и Мария...Какая выгодная дружба, однако. МакКиннон часто задумывалась о своей роли в их компании. Она ведь была среди них, словно слабое звено: легкомысленная, капризная, эгоистичная… На счёт положительных качеств, – порой она могла похрабриться, да и всё в общем-то. Её подруги были другими. Лили Эванс – эдакая зубрилка с характером, умнее неё на их курсе, да и вообще в Хогвартсе, никого не было. В рыжеволосой старосте каким-то чудесным образом сочетались доброта и вредность. Да, Лили Эванс была той ещё врединой, особенно, когда дело касалось дисциплины и школьных правил. Особую упёртость она проявляла в своём отношении к Поттеру, – как невзлюбила его с первого курса, так и ненавидит по сей день. А ещё она была очень добродушной, милой, улыбчивой и весёлой. Особенная мягкость её характера была видна в те моменты, когда поблизости не было шайки Мародёров. Марлин невольно улыбнулась, думая о ней. Милая, добрая Лилс… А Мария... Стоун была сложным человеком. Светловолосая гриффиндорка уже почти дошла до башни З. О. Т. И., в которой на втором этаже располагался кабинет профессора МакГонагалл, как вдруг её внимание привлекло лёгкое движения в противоположном углу коридора. МакКиннон резко остановилась, пристально вглядываясь в тёмный полумрак. Девушка прищурилась, стараясь различить чей-то силуэт в черноте коридора. Она мысленно проклинала своё плохое зрение, которое испортилось из-за ночного чтения запрещённой литературы под одеялом, под слабый свет Люмоса. Марлин уже хотела было идти дальше, как фигура сама соизволила выйти из мрака, под тусклое освещение дальнего факела. – Это была ты! Марлин изменилась в лице, впиваясь глазами в маленького паренька, кем оказался загадочный силуэт в темноте. Он был бледен и явно напуган, то и дело, взъерошивая свои сероватые волосы. – О чём это ты? – Марлин напустила на себя равнодушный вид, внутренне трепеща от страха, что ребёнок действительно узнал её. – Это ты сломала их мётлы! – мальчишка сделал шаг назад, осыпая девушку обвинениями. – Это ты пробралась в раздевалку, я видел! Я сидел в коморке с мётлами! Твоё лицо было закрыто шарфом, но я узнал тебя! Это ты была! Ты! – Заткнись! – прошипела МакКиннон, быстрыми шагами приближаясь к мальчику. – Ты никому не скажешь, понятно? – Расскажу! – пискнул он, пятясь назад. – Я скину тебя с башни Астрономии, если ты это сделаешь, – не то шутя, не то серьёзно заявила Марлин. – Ты… – на мальчишку угроза явно подействовала. – Ты не сможешь… . Не скинешь. – Хочешь на слабо меня взять? – поинтересовалась МакКиннон, оглядываясь по сторонам. Паренёк испуганно посмотрел на неё. Он прижался спиной к стене, – дальше идти было некуда. Блондинка сверху вниз посмотрела на него и внезапно примирительно улыбнулась. – Тебя как зовут? – спросила она, присаживаясь на корточки, чтобы не давить морально на мальчика, глядя сверху вниз. – К-Квиринус, – заикаясь, ответил мальчик. – А я Марлин. – Девушка улыбнулась ещё шире. – Будем знакомы. Мародёры не очень хорошие люди, Квиринус. Знаешь сколько плохого они сделали? Квиррелл отрицательно покачал головой, строя догадки о том, что же из себя представляет эта девушка. Квиринус смотрел на её лицо, в большие голубые глаза и понял, что не боится. «Ничего такая» – подумал Квиррелл. – Они многих обижали, издевались. Знаешь, какого это, когда над тобой издеваются? – и, дождавшись утвердительного кивка, Марлин продолжила. – Они постоянно кого-то задирают, их шутки очень жестокие, они плохие люди, Квиринус. И их надо было проучить, рано или поздно, иначе они совсем с катушек бы слетели. Мало кто решиться противостоять им, а я вот не испугалась. Разве это не заслуживает уважения? – Наверное, заслуживает… – Вот именно! – поспешила заверить его девушка. – К тому же, ничего такого я не сделала, просто позлила их. Дала почувствовать им, что они тоже не всесильны и, что им тоже могут бросить вызов. Одно заклинание Репаро, и их метёлки целые и невредимые, а значит, всё в порядке. Только моральный ущерб. – Вообще-то, это заклинание не вернёт мётлам былых магических свойств, – возразил Квиринус, – на них теперь, попросту, нельзя летать. – Да? – Марлин нервно закусила губу. – Да. – Кивнул её собеседник. – Вот чёрт! – МакКиннон резко выпрямилась. Квиррелл позволил себе смерить её насмешливым взглядом. Девчонки! Ничего не смыслят в квиддиче. – Пожалуйста, не рассказывай им про меня, Квиринус, – Марлин умоляюще посмотрела на мальчика. Она знала, что, когда она делает такое лицо, ещё ни один парень, ни в чём ей не отказывал. Квиррелл с минуту смотрел в её лицо и, чувствуя, что с ним происходит что-то, что сильнее силы его воли и внутреннего голоса, вздохнув, сказал: – Ладно.