Честное мародёрское

Я люблю такие игры, Где надменны все и злы. Чтоб врагами были тигры И орлы! (М. Цветаева "Дикая воля") Вновь начавшаяся учебная неделя не принесла никаких неприятностей, которых так опасались Лили, Мария и Марлин. Мародёры, правда, как с цепи сорвались: насылали на всех подряд проклятия, постоянно на кого-то косились, озирались по сторонам, шептались и, вновь, делали гадости, как учителям, так и ученикам. Им, наверное, уже назначили около сотни отработок, аккурат до конца учебного года, однако их ни сколько этот факт не смущал и, тем более, не останавливал. Дни шли своим чередом, и неминуемо приближалось тридцатое января. Лили Эванс была из тех немногих людей, которые не любили отмечать свой день рождения. И дело было вовсе не в том, что Лили ненавидела в принципе этот праздник, скорее наоборот, но каждый её день рождения Поттер закатывал огромную вечеринку в эту честь, после чего кто-нибудь обязательно что-нибудь ломал, и на отработку отправляли и Поттера, и саму Эванс. Так что Лили пугали даже мысли о том, что он устроит теперь, когда ей исполнялось семнадцать, а значит, она по законам волшебного мира становилась совершеннолетней. Лили сидела в библиотеке, работая над эссе по Трансфигурации, когда на неё вновь нахлынули опасения, по поводу этого воскресенья, на которое и выпал её день рождения. Она остекленевшим взглядом уставилась перед собой, пока её рука, сжимавшая перо, замерла над пергаментом. Что можно ожидать от Поттера на этот раз? Решит ли он, что по случаю её совершеннолетия, нужно устроить что-то более грандиозное? Капля чернил сорвалась с кончика её пера и с противным чваканьем упала на эссе. Лили вздрогнула и, переведя взгляд на свою работу, недовольно поморщилась. Поттер снова испортил ей день, хотя бы потому, что теперь ей придётся всё переписывать. Эванс раздражённо оттолкнула от себя испорченный пергамент и потёрла виски. Солнце уже зашло за горизонт, и в библиотеке зажглись факелы, едва ли освещая помещение вполовину так хорошо, как дневной свет. Лили зажгла светильник на своём столе и вымученно уставилась на новый лист пергамента. Вдруг рядом с ней скрипнула половица, заставляя девушку раздражённо поднять глаза. Ну, кого ещё принесло? – Можно мне сесть? – перед Эванс стоял Северус Снейп собственной персоной, держа в руках увесистый том в кожаном переплёте. – Больше некуда? – холодно поинтересовалась она, отворачиваясь обратно к своему пергаменту. – Не решаюсь опровергать, – Снейп демонстративно обвёл взглядом до отказа забитую библиотеку. – Так я могу сесть здесь? Лили безразлично пожала плечами, из-под ресниц наблюдая за бывшим слизеринским другом. Северус сильно изменился с прошлого года, – вытянулся, подстриг немного свои волосы, казался уже менее неуклюжим и угловатым, нежели в годы их дружбы. Дружбы… Снейп распахнул чёрную книгу с гордым названием «Зелья. Высший уровень» и выудил откуда-то из складок своей мантии маленький пузырёк с мутно-серой жидкостью. Лили со скрытым любопытством принялась разглядывать зелье. Северус ухмыльнулся, заметив это, и придвинул пузырёк поближе к свету, чтобы девушка могла получше его разглядеть. Эванс резко отвернулась, делая вид, что зелье нисколько её не интересует. Снейп фыркнул, показывая, что его она провести не сможет. – Что это? – с деланным безразличием, но всё же спросила Лили. – «Огненная вода», – самодовольно ответил Снейп. – Зелье, разъедающее кожные покровы? – Лили не смогла скрыть уважения в своём голосе. – Сам сделал. Но зачем тебе? – Поспорили со Слизнортом. – Улыбнулся Северус. – Он обещал поставить мне заранее превосходно по ЖАБА, если я его приготовлю. – Но ЖАБА только через год, – заметила Лили, недовольная тем, что у них завязался разговор. – Как ты смог его приготовить? Оно же безумно сложное, плюс ингредиенты достать практически невозможно. – У меня свои источники, – чуть ли не пропел Снейп, отрезая режущим заклинанием кусок пергамента, и записывая на него наименование зелья и его свойства. – Это я знаю. Лили отвернулась от Снейпа, ругая своё любопытство всеми известными ей выражениями. Тем временем Снейп переписывал на будущую бирку несколько фраз из учебника. Да, когда-то они с Лили были прекрасными напарниками на Зельеварении… – Посмотрите-ка кто здесь? – насмешливый голос Блэка заставил Эванс подпрыгнуть на месте от неожиданности. – Нюниус, прекрасно, – пропел рядом бархатный баритон Поттера. Лили обернулась. К их столику быстрым шагом направлялась компания Мародёров. Поттер вновь взъерошенный, как будто проехался на голове по Большому залу, злорадно ухмылялся, щеголяя в расстёгнутой почти наполовину рубашке, обнажавшей смуглую кожу накаченной груди. Лили сглотнула, чувствуя, что с трудом может оторвать от неё свой взгляд, пусть он был и возмущённый. Рядом с ним, засунув руки в карманы, шёл Блэк, с небрежным изяществом откидывая чёлку со лба лёгким движением головы. Ремус остановился в паре шагов от них, делая вид, что изучает стоящие на полках книги, а Петтигрю семенил где-то позади. Эванс скривилась. Неужели они не могут оставить Снейпа в покое хотя бы в библиотеке? – Нюнчик, что читаешь? – Поттер по-хозяйски выхватил учебник прямо из-под носа Снейпа. – А, снова поваренная книга. Из тебя получится отличная кухарка, зуб даю. Блэк расхохотался, а Джеймс отшвырнул от себя учебник по Зельеварению. Снейп вскочил, выхватив палочку, а Лили ледяным тоном отчеканила: – Каким же ты должен быть придурком, если считаешь Зельеварение приготовлением пищи. – Не кипятись, Эванс, – фыркнул Поттер, так же доставая палочку ленивым движением. – Ты тоже будешь первоклассной поварихой. Но я не против, моя жена должна уметь хорошо готовить. Лили вспыхнула, подскакивая со своего места. Какой же Поттер козёл! – Эванс, присядь, – Блэк в два шага пересёк расстояние, разделяющее их, и уселся на скамью рядом с Лили, принудительно опуская её обратно на сиденье. – Давно мы не болтали с тобой. Как жизнь? Лили зарычала от злости, тщетно пытаясь подняться со своего места, но Блэк, играючи, легко удерживал её одной рукой. Тем временем Поттер, под одобрительное хихиканье Петтигрю, уже успел обезоружить Снейпа и применил к нему какое-то странное заклинание, отчего слизеринец начал икать не переставая. Он начал задыхаться, безуспешно пытаясь поймать ртом воздух сквозь непрекращающуюся икоту. – Немедленно прекрати, Поттер, – Лили с яростью уставилась на капитана гриффиндорской команды, беспощадно избивая удерживающую её руку Блэка. – Минус двадцать очков Гриффиндор! – О! Посмотрите, Эванс нас наказывает! – развеселился Блэк. – Хочешь, могу заплакать? – Чтоб тебя Гигантский кальмар сожрал! – процедила Лили, выворачиваясь из его рук. – Утю-тю, Эванс, а за щёчки можно потрогать? – Блэк протянул свободную руку, намереваясь потрепать Лили за щеку. – Наша староста злиться, – просюсюкал он. – Я тебе потрогаю, – откликнулся Поттер, которому, похоже, надоело беспомощное состояние Снейпа, и он снял с него проклятие. – Ладно, идём, Бродяга. Нюниус сегодня скучный. Эванс, как насчёт Хогсмида? – Да я лучше с… – И я люблю тебя, дорогая. Бродяга, поднимай свою задницу. Не успела Лили и глазом моргнуть, как Блэк отпустил её и с видом человека, сделавшего что-то неимоверно важное, поспешил последовать за удаляющимся Поттером. Люпин, наконец, оторвался от изучения пыльных фолиантов и так же поспешил выйти из библиотеки, махнув рукой всё ещё хихикающему Петтигрю. Лили, тяжело дыша от плохо скрываемой ярости, смотрела им вслед, пока Снейп, раздражённо одёрнув мантию, опустился обратно на своё место. Даже не взглянув на Эванс, слизеринец молча собрал свои вещи, швырнув учебник в сумку. Он уже собирался было уйти, как вдруг резко остановился, в ужасе глядя на стол. Лили в недоумении уставилась на него. – Зелье… – резко побледнел Снейп. – Они украли зелье! * * * Тихое стрекотание лампы разливалось по молчаливому помещению школьной библиотеки. Напольные часы мадам Пинс пробили одиннадцать, и библиотекарша недовольно посмотрела на единственную оставшуюся посетительницу. Лили Эванс устало потёрла глаза, отодвигая от себя, наконец дописанное эссе по Трансфигурации. Анимагия на деле оказалась не самой приятной темой, особенно если нужно писать о последствиях неправильного превращения. Открытые переломы, вывихнутые конечности, внутренние кровотечения, ярко изображённые в библиотечном справочнике, наверное, теперь до конца жизни будут сниться студентам шестого курса. Эванс почувствовала на себе раздражённый взгляд мадам Пинс и поспешила собрать свои вещи. Она часто задерживалась в библиотеке после отбоя, но почему-то мадам Пинс никогда не прогоняла её, лишь сверлила недовольным взглядом. Скорее всего, дело было в том, что Лили являлась лучшей студенткой курса, подающей большие надежды. Лили вышла из библиотеки в тёмный полумрак коридора. Она не боялась ходить после отбоя, ведь была старостой, хоть патрулировать коридоры сегодня было не её задачей. Девушка, зевнув, миновала портрет Полной дамы, уже почти заснувшей к её приходу, и быстрым шагом направилась в свою спальню. В гостиной Гриффиндора не было никого, кроме тихо перешёптывающихся Мародёров, которых Лили смерила крайне недоброжелательным взглядом. У самой лестницы, ведущей в комнаты девочек, Эванс остановилась, раздумывая о том, стоит ли ей помочь Снейпу вернуть его зелье. С одной стороны – слизеринец проделал огромную работу, грезя о преждевременном «П» по Зельеварению, а Поттер снова испортил ему жизнь. Но, с другой стороны, они больше не друзья. Снейп ясно дал понять, что помощь от «вонючих грязнокровок» ему не нужна, и Лили не должно было быть дела до его проблем. И всё же, гриффиндорка решила, что нельзя оставлять поступок Поттера безнаказанным. Не ради Снейпа, а ради себя и благополучия других студентов. – Эванс, спокойной ночи! – с нажимом сказал Блэк, заметив, что Лили всё ещё в гостиной. – Верните зелье! – девушка решительно подошла к шайке Мародёров. Они сидели на своих коронных местах, заняв лучшие кресла у самого камина. Никто из гриффиндорцев не осмеливался занимать их место. Это было ещё одним маленьким нюансом, который несказанно бесил Лили Эванс. Мародёров считали негласными королями не только Гриффиндора, но и всего Хогвартса, причём не заслуженно, по её мнению. – О чём ты, Эванс? – лениво поинтересовался Поттер, вальяжно растянувшись на диване. – Ты прекрасно знаешь, о чём я, Поттер! – прошипела староста, скрестив руки на груди. – Ошибаешься, – уголки его губ предательски подрагивали в едва сдерживаемой усмешке. Лили прищурила свои зелёные миндалевидные глаза. Джеймс Поттер без стеснения разглядывал её: девушка почти чувствовала, как его взгляд скользит по её ногам, талии, плечам, груди… Эванс недовольно тряхнула головой, непроизвольно съёжившись, чем вызвала весёлую улыбку гриффиндорца. – Зелье Снейпа, которое стояло на столе, – соизволила пояснить Лили. – Где оно? – Понятия не имею, – заявил Поттер, насмешливо оглядываясь на друзей, – Бродяга, ты видел стряпню Нюниуса? Нет? А ты, Луни? Блэк и Люпин отрицательно покачали головой, при этом Сириус самодовольно ухмылялся, а Ремуса разглядывал свои ботинки. Здесь что-то не чисто. – Прекратите паясничать! – разозлилась Лили. – Верните зелье! Это вам не игрушки, оно очень опасно! – Никак переживаешь за нас, Эванс? – хохотнул Блэк. – М-м, – протянул Поттер, как будто его дружок сказал что-то безумно пошлое, – я польщён. Лили покраснела, сама не зная почему, и воскликнула: – Отдайте мне зелье! Я знаю, что оно у вас! – Только если сходишь со мной в Хогсмид, Эванс, – насмешливо ответил Джеймс. – Соха-а-атый, – страдальчески закатил глаза Блэк. – Попробовать то стоило, – подмигнул другу Поттер. – Лучше умереть! – выплюнула Лили, сжимая кулаки. – Ну, значит, вопрос снят с обсуждения. – Джеймс скучающе отвернулся от Лили. – Иди спатеньки, Эванс, – замахал на девушку руками Блэк. Лили беспомощно посмотрела на Ремуса, который, встретившись с ней взглядом, лишь с сожалением покачал головой. Гриффиндорская староста топнула ногой и, развернувшись на каблуках, прошипела: – Идиоты! Мародёры лишь расхохотались на это, даже не повернув к девушке головы. Лили почти бегом направилась в свою комнату, на ходу проклиная Поттера и его компанию. За окном светило солнце. Погода в это чудесное воскресное утро была просто неописуемо прекрасной. Никакой метели, снега, ветра и мороза. Лишь мягкое порхание редких снежинок и тёплые лучи зимнего солнца. Тридцатое января. Утро начинается не с кофе… В гриффиндорской спальне девушек, расположившейся на самом верху башни, воплем рассерженной банши завопил будильник Марии Стоун. Первой подскочила Марлин и, не успев толком разлепить глаза и хватая с тумбочки волшебную палочку, наложила звукоизоляционные чары на кровать Лили Эванс. – Стоун! – взревела Марли, кидая орущий будильник в его хозяйку. – Если Лили проснулась, я убью тебя, клянусь! Мария виновато посмотрела на подругу сонными глазами, выключая свои часы-будильник. МакКиннон в спешке принялась доставать из чемодана разноцветные ленточки, плакаты, не надутые шарики и конфетти, то и дело, поглядывая на задвинутый бордовый полог, за которым мирно спала виновница предстоящего торжества. Стоун рухнула обратно на кровать, желая полежать ещё хоть минутку, но к ней тут же подскочила Алиса Рейвен. Она принялась трясти Марию, вцепившись в бретельку растянутой майки, отчего та начала сползать с плеча Стоун. Мария слабо отмахивалась, разлепляя глаза. Перед её глазами маячило круглое, весёлое лицо Алисы, обрамлённое короткими чёрными, как вороново крыло, волосами. Рейвен, убедившись, что Мария больше спать не уляжется, наконец, отстала от неё, приглаживая рукой своё растрёпанное ото сна каре. Марлин щеголяла по комнате в трусах и старой футболке одного из её бывших парней, с растрёпанным пучком и в пушистых дырявых тапках. Мария ухмыльнулась, думая о том, что ни одному парню ещё не удавалось видеть такую «домашнюю» МакКиннон. Девушка выбралась из кровати, поправляя на ходу сползшую бретель майки-алкоголички, как называла такой предмет гардероба её мать. – Надувай пока шары, Мария, – скомандовала МакКиннон, кидая в подругу пачку запакованных воздушных шариков. – Алиса, помоги натянуть ленты. Мария послушно распаковала шарики и принялась один за другим надувать, ловко орудуя волшебной палочкой. Алиса и Марлин повесили в воздухе, прямо на против кровати Лили, жёлто-розовые, широкие ленты, причудливо переплетающиеся в слова: «С Днём Рождения, Рыжая!». – Так что там с вечеринкой? – спросила Мария, завязывая нитками шарики. – Устроим в Визжащей хижине, как и договаривались. – Откликнулась Марлин, критически разглядывая надпись. – Украсим летающими сладостями? – Алиса выудила из чемодана рыжий парик. – Да, и не зовём никого, кроме Доркас и Элисон! – напомнила Мария. – Это вечеринка чисто для ВИП персон. – Ага, ВИП, – фыркнула Марлин, надевая на голову рыжий парик. – Просто все остальные будут на вечеринке, которую замутит Поттер. – Вот и славно, не будет никого лишнего. – Стоун так же натянула парик, превращаясь в рыжеволосую девушку. – Ну что, рыжики, будим Эванс? – Давай! * * * Лили Эванс сияла, как начищенный галеон, сидя посередине гриффиндорского стола и уплетая за обе щеки блинчики с малиновым джемом. Сегодня – день её совершеннолетия, и она с самого утра, не переставая, махала палочкой, даже ради таких вещей, как вынуть из шкафа туфли. Рядом с ней запихивала в себя уже третью порцию тостов Марлин МакКиннон с накрученными в большие локоны светлыми волосами. Она то и дело благосклонно смотрела на подходящих к Лили с поздравлениями младшекурсников, будто позволяя им, приблизится к имениннице. К концу завтрака за стол гриффиндорцев приземлилась Доркас Медоуз, – красноволосая когтевранка-семикурсница, по совместительству староста школы, и ещё одна близкая подруга Лили Эванс. – С Днём Рождения, старая кочерыжка! – невысокая когтевранка чмокнула Лили Эванс в щёку, душа в своих объятиях. – Ну, мне стукнуло семнадцать, а не семьдесят, Дори, – фыркнула Эванс, обнимая подругу в ответ. – Всё равно, тебе осталось жить ровно на один год меньше! – жизнерадостно сообщила Доркас, накладывая на свою тарелку блинчики. – Вот спасибо, – усмехнулась Лили, подтягивая к себе стакан с тыквенным соком. Доркас что-то неразборчиво пробубнила, набив полный рот малиновым джемом. Марлин и Мария переглянулись, задорно расхохотавшись от этого зрелища. Доркас Медоуз любила вся школа, это был такой человек, чей позитивный взгляд на вещи скрашивал самые неприятные моменты, происходящие за стенами Хогвартса. Она была хрупкой, невысокой хохотушкой, с красно-каштановыми от природы волосами, достающими ей до лопаток. Про Доркас ходило множество слухов, почти столько же, сколько и про личную жизнь Блэка. Её делали то дочкой оборотня, то любовницей профессора по Защите от Тёмных Искусств, и было совершенно не понятно, что из этого правда, а что нет, ведь Медоуз не опровергнула ни одного слова. Марлин что-то заговорчески прошептала Марии Стоун, и та, щёлкнув пальцами, привлекла внимание когтевранки. – Доркас, пойдём покурим, – сказала она, вставая со своего места. – О, вы могли бы не пыхтеть, хоть в мой день рождения? – с укором поинтересовалась Лили. – Прости, дорогая, у нас зависимость, – весело отозвалась Медоуз, вылезая из-за стола. Эванс недовольно посмотрела им вслед, обиженно опуская стакан на стол. – Курицы, что с них взять? – беззаботно сказала Марлин, кладя руку на плечо именинницы. Лили вздохнула, вернувшись к своему соку. И почему Стоун с Медоуз не понимаю, что вредят этим глупым курением самим себе? * * * – Сохатый, детка, угомонись, будь другом. – Нам нужно замутить что-то грандиозное, Бродяга! Ей же стукнуло чёртовы семнадцать лет! – Нам нужно забрать наши мётлы! – возмутился Блэк, кидая на мельтешащего Поттера возмущённый взгляд. – Забудь ты о своей Эванс, хоть на пять минут! – Да успеем, – отмахнулся Поттер, наконец остановившись напротив своей кровати. – Я хочу сделать ей приятное. – В таком случае можешь просто пойти утопиться. – Сообщил Сириус. – Гарантирую, ей будет приятно. Поттер швырнул в друга стоящим на тумбочке кубком за очередное достижение в квиддиче. Чёртов придурок, как он не понимает, что на этот раз надо особенно постараться, потому что Лили стала совершеннолетней. Надо сделать что-то воистину неописуемое. Чтобы потом их с Эванс подольше оставляли на отработках, разумеется. – Она ведь всё равно не придёт, Джеймс, – напомнил Ремус, оторвав глаза от книги. – Вот именно! – Сириус, заложив руки за голову, лежал на своей кровати. – Спасибо, Луни, прямо с языка сорвал. – Плевать, затащу как-нибудь, – отмахнулся Джеймс. – Упёртый придурок, – проворчал Блэк, – не понимаю, почему твоя анимагическая форма олень. Баран бы больше подошёл. – Зато с твоей всё понятно, – огрызнулся Поттер, – шавка подзаборная. – Я тоже люблю тебя, детка, – расхохотался Сириус. – Пойдём уже за мётлами, Джеймс! – Сначала помоги мне придумать патихард для Эванс! – Да, что тут думать, Сохатый, Аваду тебе в задницу?! – раздражённо воскликнул Бродяга. – Громкая музыка, куча выпивки, обкуренные пуффендуйцы для атмосферы и пьяные полуголые девушки. Всё как обычно. Джеймс задумчиво посмотрел на друга, оценивая его идею. Рядом обречённо вздохнул Люпин, заставив Блэка победно расхохотаться. Одному Мерлину было известно, каким образом Ремус умудрялся терпеть безумные выходки своих друзей, да ещё и отмазывать их перед преподавателями за особо крупные. – И не забудьте что-нибудь взорвать, чтобы бедную Лили заставили драить полы в подземельях вместе с вами, – с сарказмом проворчал Лунатик. – Это самое главное, – хищно ухмыльнулся Поттер. – Ладно, Бродяга, поднимай свой блохастый зад, и пойдём за мётлами. Луни, ты с нами? – Нет, спасибо, мне нужно дописать эссе по Трансфигурации. – И для чего ты только живёшь, скажи мне, детка? – закатил глаза Сириус, вынимая из шкафа зимнюю мантию с серебряными застёжками. – Именно это хотел бы я и сам знать. – Тихо ответил Люпин, снова погружаясь в книгу. Поттер нетерпеливо дождался, пока Сириус оденется, и они вместе покинули свою спальню, оставив Ремуса наедине с Трансфигурацией и философскими размышлениями о смысле жизни. Неделю назад, когда Мародёры обнаружили сломанные мётлы в своих раздевалках, за полмесяца до важно матча со Слизерином, разъярённый Поттер отправился в совятню – писать письмо отцу, с просьбой прислать им с Сириусом их старые, прошлогодние мётлы. Джеймсу финансовое состояние родителей позволяло менять мётлы каждый год, а вот Сириусу повезло меньше. Вальбруга Блэк настолько разозлилась из-за поступления сына на факультет львов, что запретила тому в принципе играть в квиддич. Последнюю метлу Бродяге подарил его дядя – Альфард, и вот теперь она безнадёжно испорчена. Зато более ранние модели хранились у Поттера, родители которого подарили на четырнадцатилетие Сириуса новейшую на тот момент модель спортивной метлы. Карлус Поттер обещал прислать мётлы на совятню в Хогсмид, ибо многовесящие посылки в Хогвартс около месяца проверяются мракоборцами, в виду сложившейся в стране напряжённой ситуации. По этой причине, сегодня, ибо воскресенье – единственный день, когда можно ходить в Хогсмид, вместо того, чтобы готовить вечеринку для Эванс, они должны были тащиться в поднадоевшую за столько лет деревню. Запорхал лёгкий снег. Джеймс шёл молча, засунув руки в карманы брюк, поверх распахнутой зимней мании. Рядом отпускал язвительные замечания по каждому поводу Сириус, желая завязать разговор с другом. Но Поттер не поддавался на разговоры, разрабатывая в голове очередной план, по завоеванию Лили Эванс. Чёртова девчонка упорно отказывалась вылезать из его головы на протяжении уже трёх лет. А ведь всё началось с того, что рыжеволосая выскочка «случайно» вылила на него своё «гениальнейшее» зелье, под мерзкое хихиканье Нюниуса. Разумеется, Нюниус потом заплатил за них обоих, но с того момента Эванс стала существовать для Джеймса Поттера. Парни прошли мимо маленького магазинчика с женским тряпьём, когда на горизонте, наконец, показалась Хогсмидская совятня. Она располагалась на самой окраине деревни, аккурат неподалёку от Визжащей хижины. Кинув на неё ностальгический взгляд, Мародёры дружно ухмыльнулись, отворяя дверь в совятню. Колокольчик на входе тоненько звякнул, оповещая сонного клерка о прибытие новых посетителей. Здесь пахло сыростью, сургучом и птичьим помётом, последнее заставило Сириуса аристократично наморщить нос. – Чем могу быть полезен? – старый клерк, учтиво склонил голову перед пришедшими. – Посылка на имя Поттер. – Джеймс достал из-за пазухи отцовскую расписку, заверенную родовой печатью. – Да, приходила-приходила, – старик заискивающе заулыбался, ожидая, что молодой аристократ наградит его парой сиклей, а то и целым галеоном. – Ожидайте-с, сейчас принесу. Старый клерк заковылял куда-то в подвал, оставляя молодых людей скучающе изучать интерьер совятни. Поттер вальяжно прислонился к стене, скользя равнодушным взглядом по дешёвым картинам, сплошь покрывающим пожелтевшие обои. Сириус, заложив руки за спину, подошёл пыльному окну, вглядываясь в горизонт. Вдруг расслабленный Блэк напрягся, прищурившись, глядя в окно. Поттер заинтересованно приподнял бровь, желая узнать, что привлекло внимание его друга. – Глянь-ка, Сохатый, – растягивая слова, сказал Сириус, кивая на окно. Джеймс лениво подошёл к другу. За окном расстилался живописный вид на пустынное поле, в середине которого одиноко стояла угрюмого вида двухэтажная избушка, – Визжащая хижина. С этим домиком у Мародёров было связано множество воспоминаний, некоторые из них были отнюдь не из приятных. Сейчас рядом с хижиной стояли две маленькие фигурки девушек, в которых Джеймс без труда узнал Марлин МакКиннон и Марию Стоун. Мария была их с Мародёрами закадычным другом – весёлая и непосредственная, она была ещё и одним из маленьких ключиков к сердцу Эванс, что придавало ей в глазах Поттера особую цену. А вот МакКиннон они с Сириусом недолюбливали. Точнее Сириус недолюбливал, Поттер же редко обращал внимание на блондинистую подружку Эванс. Как-то раз Блэк задумал приударить за ней, чтобы таким образом проучить за то, как легко и непринуждённо она играет чувствами других парней, бросая бедняг одного за другим. Нет, Блэку не было дела до этих неудачников, просто он считал, что на Хогвартс хватит и одного Казановы – его самого. Разумеется, весь его план посыпался прахом, ибо Марлин не то, что не клюнула на его уловки, даже более того – ненавидела его всей душой, воспитанная на презрении к Мародёрам, которое пропагандировала Эванс. Гриффиндорки стояли у самого входа в Визжащую хижину, что несколько напрягло обоих парней. – Какого чёрта они там делают? – недовольно поинтересовался Поттер. – Сейчас узнаем, – отозвался Сириус, оборачиваясь на шаги старого клерка. – Вот-с, ваши посылки, милорд. – Вновь склонился в поклоне старик, протягивая Джеймсу длинные свёртки с мётлами. – Не порадуйте ли старика парой сиклей на чарку медовухи? – Конечно, – Джеймс улыбнулся, протягивая клерку два золотых галеона, вызывая у того неописуемый восторг. – Идём, Бродяга. Клерк рассыпался в бесконечных благодарностях, пока провожал гостей до двери. * * * – Мария, тупица, почему ты не позаботилась и не нашла вход в эту грёбаную избушку? – раздражённо поинтересовалась Марлин, обходя Визжащую хижину в третий раз. – «Давайте устроим вечеринку в Визжащей хижине – давайте устроим вечеринку в Визжащей хижине». – Передразнила она восторженные восклицания Марии. – А почему же этим не могла заняться ты, дорогуша? – огрызнулась Стоун. – Ах да, прости, совсем забыла, что ты была занята тем, что писалась в штаны, при каждом приближении Поттера. – Засунь сигарету себе в задницу, Стоун! – рявкнула Марли, со злостью пиная запертую дверь избушки. Подул сильный ветер, и девушки синхронно поёжились, глубже натягивая шапку на лоб. Они придумали целый грандиозный план по подготовке и проведения частной вечеринки для Эванс, но не учли тот факт, что вход в Визжащую хижину вообще-то заколочен. Менять весь план было невозможно, ибо поисками запасного помещения девушки не озадачились. Наконец, окончательно озябнув, Мария вынула палочку из кармана и, не особо веря в успешность своей идеи произнесла «Алахомора». Тем не менее, к дружному удивлению девушек, деревянные доски осыпались наземь, и дверь со скрипом начала отворяться. – Гениально. – Проворчала Марлин. Её уже била лёгкая дрожь, а нос совершенно посинел. – Что это мы здесь делаем? – раздался властный голос прямо над ухом МакКиннон, заставляя её вздрогнуть и обернуться. Мария тоже резко повернула голову на голос, чтобы встретиться с взглядом ледяных карих глаз Джеймса Поттера. Он стоял, чуть привалившись на вертикально поставленный в снег свёрток, по очертаниям выдававшим метлу. Марлин уставилась на свёрток, чуть отступив на шаг и наступив на ногу Блэку, что стоял рядом. – Поаккуратнее, детка. – Прошипел Блэк. – Раздавишь ещё. – Тебя раздавишь, – фыркнула Марлин. – Чего надо? Поттер усмехнулся, переведя взгляд на МакКиннон. Сириус смерил её долгим и презрительным взглядом, а затем повернулся в Марии. – Что ты здесь делаешь? – спросил он. – М-м, да так, – Мария покусала губу, похлопав ресницами. – Решила устроить Марлин небольшую экскурсию по Хогсмиду. А то, ты же её знаешь, память-то девичья, давно тут не были. Ностальгируем. – Снаружи поностальгируете. – Резко сказал Джеймс. – Внутрь не лезь. – Отчего же, Поттер? – фыркнула Марлин. – Призраков испугался? Ну, мы-то не трусливые очкарики, не переживай… – Я не с тобой разговариваю, МакКиннон. – Откликнулся Джеймс. – Позволь, я обсужу важные вопросы с умным человеком. Марлин прищурилась, а Мария укоризненно цокнула языком. – Что вам там понадобилось, скажи-ка мне, детка? – ласково улыбнулся Сириус, подходя к Стоун и приобнимая её за плечи. – Просто полазить решили. – Мария невинно хлопнула ресницами. – О, поверь, вам это совершенно не нужно, – в тоне Поттера послышались ледяные нотки. – Визжащая хижина – не самое приятное место для юной леди. Не лезь туда. Мы поняли друг друга? – Разумеется, – Стоун натянуто улыбнулась, высвобождаясь из рук Блэка. – Мы проводим вас до замка. – Безапелляционным тоном сообщил Сириус. – Как-нибудь обойдёмся, – оскалилась Марлин, но на неё никто не обратил внимания. Мародёры пошли прочь от Визжащей хижины, но через пять шагов остановились, повелительно глядя на девушек. Мария потянула подругу за рукав. – Какого лукотруса?! – возмутилась МакКиннон. Она упёрлась и не поддавалась Марии, как та не пыталась сдвинуть её с места. – Идём, Марли! – прошипела Стоун. – Никуда я не пойду! – понизив голос, процедила блондинка. – А как же вечеринка для Лили?! – Вернёмся сюда, когда отвяжемся от них. – Прошептала Мария – Вас долго ещё ждать? – поинтересовался Поттер, перекрикивая поднявшийся ветер. Марлин молча сверлила подругу глазами. Мария отвечала ей тем же. Наконец, МакКиннон сдалась и позволила подруге увлечь её прочь от Визжащей хижины. * * * – Я не считаю это лучшей идеей. – С сомнением пробормотала Лили Эванс, вытянув руки вперёд и передвигаясь на ощупь маленькими шажочками. Марлин МакКиннон вела её под руку по главной лестнице, идущей к выходу из Хогвартса. На глазах гриффиндорской старосты красовалась чёрная, шёлковая лента, ещё при виде которой Эванс пожелала спрятаться куда-нибудь. – Не трусь, Лилс, – напутствовала её Марлин. – Мы никаких правил почти не нарушаем. – Почти? – Ну не занудствуй, тебе всё-таки семнадцать, а не семьдесят, сама говорила. Лили скрипнула зубами. Ей всё это ой как не нравилось. Ни повязка на глазах, ни то, что МакКиннон тащит её непонятно куда за полчаса до отбоя. Ох уж это совершеннолетие. Марлин вывела Лили на улицу и та, ощутив ледяное дуновение ветра, моментально покрылась мурашками. Под её ботинками захрустел снег, и гриффиндорская староста напряглась. – Мы что, на улице? – возмутилась Эванс. – Бинго! – Фыркнула Марлин, покрепче перехватив руку Лили, ожидая сопротивления. – Но отбой через двадцать минут! – Выключи старосту-зубрилку, Рыжик, сегодня твой день. Нужно отрываться! – Похоже, отбывать отработки у МакГонагалл после моих дней рождения – это традиция. – Проворчала Лили. – Не Поттер, так ты. – Ну хватит ворчать, пупсик, мы почти пришли. Марлин несколько слукавила, сказав это, ибо до Хогсмида и до Визжащей хижины в частности, им ещё было идти достаточно прилично. Лили замерзала, набирая с каждым шагом полные ботинки снега. Никто, разумеется, не соизволил надеть на именинницу тёплые вещи, ибо та просекла бы, что что-то неладно и вообще никуда бы не пошла. Но как побочный эффект – Эванс, скорее всего, простудится, если уже этого не сделала. Наконец продрогшая МакКиннон подвела не менее продрогшую Лили к Визжащей хижине, из которой уже едва слышно доносилась весёлая музыка. – Где мы? – взволнованно прошептала Лили. – Брось, Эванс, хочешь, чтоб я весь сюрприз испортила? – фыркнула Марлин, открывая дверь. – Аккуратно, порожек. Лили зашла в Визжащую хижину. Марлин плотно закрыла за собой дверь и осторожно повела Эванс по крутым ступенькам деревянной избушки. – Ещё совсем чуть-чуть, – возбуждённо сообщила МакКиннон. Лили нервно кивнула, вслушиваясь во всё громче и громче играющую музыку. “ Пусть пиво льётся морем , И мы с тобой не скроем, Что счастье наше в волю, Гуляет вечерком” – услышала Лили знакомые слова песни известной магической рок-группы. Марлин медленно открыла последнюю дверь перед носом именинницы и рванула повязку с её глаз. – С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, ЛИЛИ ЭВАНС! – обрушился на Лили хор громких, родных голосов. Лили щурилась от света, после полнейшего мрака в повязке, но, тем не менее, уже не могла прятать счастливую улыбку, которая расцвела на её лице. Здесь были все её самые любимые подруги: Мария Стоун, Алиса Рейвен, Доркас Медоуз, Элисон Вуд и, конечно же, Марлин МакКиннон. Комната, в которой она очутилась была совсем не большой. Из граммофона, стоящего в самом углу разливалась приятная мелодия магических песен. Всё было озарено ярким жёлтым светом лампы. В воздухе, под низким потолком, беспорядочно кружились различные сладости из Сладкого королевства. Лили подпрыгнула и поймала за палочку шоколадный леденчик. – Как красиво, – улыбнулась Лили, поочерёдно обнимая подруг. – Спасибо. – Не за что, пупсик, – улыбнулась Марлин, прекрасно помня, как Лили не любит, когда её так называют. – Ну что, не страшно, если загребут на отработку? Время-то уже совсем не детское. – Не страшно, – засмеялась Лили. – Особенно, если тебя загребут вместе со мной. По комнате разлился звонкий смех молодых девушек. Доркас сделала музыку громче и слевитировала с подоконника огромный праздничный торт. Когда Эванс увидела торт, глаза её загорелись. – Давай, задувай свечи, Лилс! – перекрикивая музыку, сказала Мария. – И не забудь про желание! – добавила Элисон. Лили закрыла глаза и подумала: “Хочу, чтобы Петунья меня за всё простила.” Она загадывала это желание каждое Рождество и каждый свой день рождения. Но пока, почему-то главная её мечта, не сбывалась. Лили набрала побольше воздуха в лёгкие и задула свечи, сопровождаемая одобрительными криками и аплодисментами. Вдруг музыка разом стихла. – Мне кажется, я говорил тебе Мария, не подходить к Визжащей хижине. – Тишину разрезал ледяной голос Джеймса Поттера. Лили медленно обернулась на дверь, где стоял Поттер, позади которого виднелись макушки его друзей, видимо стоящих ниже ступенями. – Проваливай, Поттер! – разозлилась Марли, выходя вперёд. Джеймс не обратил на неё внимания, медленно ступая по скрипящему паркету комнаты. Он подошёл к Лили, остановившись прямо перед ней. – Мои поздравления, Эванс. – Холодно произнёс он. – Безусловно, твоя вечеринка лучше, чем та, что устроил я. Для тебя. – Тебя никто не просил. – Процедила Лили, поднимаясь с кровати, на которой сидела, чтобы не смотреть на Поттера снизу вверх. – Да. Это называется искренним желанием сделать приятное. – Сообщил Джеймс. – Впрочем, ты, наверное, не понимаешь о чём я. – Да нет, отчего же, – скрипнула зубами Лили. – Отлично понимаю. Просто не вяжется твоё имя со словом “искреннее”. – Эванс, ну ты и мразь! – возмутился, вошедший в комнату Блэк. – Бродяга! – Прости, Джим, вырвалось. – А если он скажет “сидеть!”, ты сядешь? – ехидно поинтересовалась Марлин. – Ты сядешь, и ноги раздвинешь, если еще, хоть слово скажешь! – рыкнул Блэк. В комнате повисла тяжёлая тишина. Лили молча смотрела на Поттера, тот на неё. Марлин сверлила глазами Блэка, а он в свою очередь, сжимая кулаки, изучал стену. Остальные просто стояли в безмолвии, глядя кто куда, только не друг на друга. – Что вам нужно? – наконец подала голос Мария. – Чтобы вы ушли отсюда. – Просто ответил Римус Люпин. – У нас здесь праздник… – примирительно начала Доркас. – Не наши проблемы. – Отрезал Поттер. – Устраиваете в другом месте. – Поттер, ты всё портишь. – Прошипела Лили. – Ничего, тебе не привыкать. – Отозвался Джеймс, не сводя взгляда с глаз Лили. И снова тишина. – Мы никуда не уйдём. – Твёрдо сказала Эванс. – Хорошо, – поднял руки Поттер, – так и скажешь МакГонагалл. – Ты этого не сделаешь! – горячо воскликнула Эванс. – Нет, если ты заберёшь свой праздник к себе в комнату. – Я никуда отсюда не уйду! Можешь хоть Дамблдору настучать. – Сама сказала… – сказал Поттер и вытащил палочку, – Экспекто Патронум! В воздухе возник сияющий силуэт какого-то большого животного, – оленя, как догадалась Лили. То, что Поттер может вызывать телесного патронуса, с трудом укладывалось в рыжеволосой голове гриффиндорской старосты. Однако не это было главным, – как только в тесной комнатушке Визжащей хижины появился олень, Поттер сказал следующие слова: – Сообщение для профессора Дамблдора: студентки Гриффиндора и Когтеврана находятся после отбоя за пределами своих спален, а именно в деревне Хогсмид, в Визжащей хижине. Лили напряжённо следила за последующими его действиями. Но Поттер не торопился ничего предпринимать, выжидающе уставившись на Эванс. – Отправлять? – поинтересовался он. – И как же ты объяснишь своё присутствие вне спальни после отбоя в таком случае? – саркастично спросила Мария. – О, не волнуйся, Мария, это уже не ваши проблемы. – Подал голос Питер Петтигрю, всё ещё стоя за спинами своих друзей. Лили Эванс молчала, отрешённо размышляя о том, что это, видимо, будет её худшим днём рождения. И вновь почему? Ах да, Поттер. – Отправлять? – повторил капитан гриффиндорской команды по квиддичу. Эванс подняла на него глаза. Марлин МакКиннон, следившая за всем этим с нарастающим бешенством, вдруг вскину палочку и выкрикнула: – Экспеллиармус! Но Поттер не был бы Поттером, если бы не увернулся с изящной легкостью. Зато выпад Марлин видимо дал зелёный свет эмоциям Блэка. Без лишних слов он подскочил к девушки и выбил из её рук волшебную палочку, под дружный вскрик Доркас и Элисон. – Видимо это значит «да», – наигранно разочаровался Поттер и взмахнул палочкой. – Стой! – закричала Доркас, выбегая вперёд. Рука Поттера даже не дрогнула, но патронус остался стоять на месте. Джеймс вопросительно посмотрел на когтевранку. – Не будь сволочью, Джеймс! – с укором произнесла она. – Медоуз, последний раз прошу по-хорошему, – прорычал Поттер. – Освободите помещение. Но никто из девушек не сдвинулся с места. И снова в Визжащей хижине повисла гробовая тишина, нарушаемая только воем ветра за окном. Поттер пожал плечами и вновь кинул взгляд на Эванс: – Мне отправлять? Лили мгновение с ненавистью сверлила его глазами, а затем выплюнула: – Можешь не трудиться. Она гордо вскинула голову и, задев, Поттера плечом вышла из комнаты. На лестнице она столкнулась с Люпином и смерила его уничтожающим взглядом. На Петтигрю она и вовсе решила не обращать внимания. Девушки поспешили за именинницей, избегая смотреть на неподвижно стоящего Поттера. Марлин вырвала палочку из рук Блэка и, направившись к лестнице, на пороге комнаты обернулась. – Спасибо за испорченный вечер! – едко бросила она. – Не за что, – в тон ей ответил Блэк.