Выбор

      Единственный дракон, не одну эпоху остававшийся живым, был убит — Эребор занят гномами. Саурон в бессильной злобе крепче вцепился в назгула, словно бы боясь смотреть вниз, думать и желая быть понятым. Нет, он не хотел утешения, однако страдал от одиночества, от невозможности творить, чувствовать.       Майа едва ли не урчал от предвкушения предстоящей работы. Прочь на север, прочь туда, где когда-то была его твердыня: могучая крепость, ходы которой, возможно, еще целы.       После падения Нуменора он не мог этого утверждать. Мысли же о том, чтобы сдаться, даже не возникало. Нет, наоборот, он должен осторожно, шаг за шагом, отстроить свою крепость, вывести новых зверей, избавиться от орков и прочего сброда, способного затормозить строительство мощного королевства. Да, он создаст новое государство, подготовит его и станет наместником.       Как в Гондоре люди много лет ждали своего короля, так и он, Саурон, будет ждать возвращения Владыки. Он не будет одинок, ни один из них.       Знавший о поединке Олорина с Готмогом, усталый майа решил даже не проверять, жив ли балрог. Если и жив, то сам найдет Саурона, ежели нет, то это не такая большая потеря. Известно, что балроги подчинялись напрямую Бауглиру и не желали служить Гортхауру.       Озлобленный и обессиленный, он крепче вцепился в Моро. Этот назгул был особо люб сущности майа, но в то же время Саурон всей душой ненавидел шестого, ибо более всех этот назгул был подобен человеку и обликом и мыслями, а слова и фэа его не раз напоминали Саурону его самого в то время, когда он не стал еще полностью Его.       Оглушительный рев крылатой твари вывел майа из тяжких раздумий — процессия приближалась к мглистым горам, готовым принять неожиданных путников.       Вымотанные боем, с раненным, едва живым ангмарцем и слабым майа, назгулы направляли животину в надежное укрытие. Бессильный дух Саурона указывал направление, не напрасно лелея надежду на целостность остатков былых крепостей.       Ангбанд и Утумно, их недра, — они хранили в себе множество воспоминаний, часть из которых заставляла сердце болезненно сжиматься.       Он бежал от взора валар, надеясь на то, что те поверили в его смерть. Спешил укрыться в крепости от Эру, слова которого до сих пор набатом отдавались в голове. Но более всего он хотел сбежать от своей памяти, в то же время, наоборот, желая оказаться там, где им было хорошо вместе.       Холод камней и промозглый ветер словно вдыхал в измотанных путешественников свежие силы. И пока Саурон осматривался, стараясь держаться ровно и прикидывая, какой силой обладает, девять теней успели выискать старый подземный ход. На первое время, решили они, сойдут и пещеры, каким-то чудом пустующие и сохранившиеся. Майа устало одобрил их выбор и, поддерживаемый Моро, пошел вслед за ангмарцем. Слабо блестевшее кольцо, до краев наполненное силой, радовало глаз, и Саурон без сожаления тратил её на создание примитивного освещения. Факелы не чадили и бросали рыжеватые блики на каменные стены, а они все шли вглубь горы.       Майа вскрикнул, остановившись посреди коридора: зрачки его расширились, а сам он, казалось, стал еще бледнее.       Подхватив своего хозяина, назгулы поспешили в ближайшую «комнату», где на гранитное возвышение положили Саурона, чье лицо то и дело искажалось гримасами боли, отчаянья и животного ужаса. Тени в беспокойстве разбежались, не зная, чем смогут помочь. Они сошлись лишь в одном — нужно срочно найти воду — быть может, это отрезвит их господина.       В комнате отчего-то становилось холоднее. Саурон застонал, отчаянно хватаясь руками за воздух.