Переходный возраст

***

Однако через несколько лет судьба все-таки свела их снова. Авакусу сами обратились к нему с запросом по одному очень непростому и опасному делу. Изая блестяще разобрался в ситуации, по несколько раз перепроверил все детали и с особой тщательностью подготовил отчет. Он долго гадал, с кем же из клана ему предстоит встретиться, и сильно сомневался, что это будет Шики. Однако подсознательно он готовился к встрече только с ним. Все остальные его не интересовали – им было достаточно хорошо выполненной работы. И все-таки в знакомой черной машине он еще издалека заметил знакомую фигуру в белом костюме, чуть оттененном изумрудной зеленью тонированного стекла. Сколько бы Изая ни готовился к этой встрече, он напрочь забыл все слова, натолкнувшись на стену холодного безразличия. Шики, еще более хмурый и осунувшийся, чем прежде, говорил с ним так, будто между ними никогда ничего не было, словно отрезало прошлую жизнь, где остался тот глупый и маленький Орихара Изая, который по-детски настойчиво и прямолинейно требовал у взрослых исполнения своих прихотей. Шики впервые говорил с ним как с взрослым, сухим и безразличным к его биографии тоном, называя его официально – Орихара-сан. Потрясение было еще большим, чем в тот раз, когда Шики позволил себе выказать ревность. Осколки воспоминаний ранили обоих своими острыми гранями. – Вы были правы, Шики-сан, – неожиданно произнес Изая во время одной из таких деловых встреч, когда в машине повисла тишина. Шики больше не приглашал его ни в штаб Авакусу-кай, ни в ту квартиру. Все переговоры проходили в машине, колесившей по городу. Шики подбирал его в назначенном месте и высаживал там же, и поэтому Изае пришлось научиться доносить свои сокровенные мысли при посторонних. Шики на мгновение напрягся, встретившись с ним взглядом в зеркале заднего вида, и Изая продолжил, убедившись, что его слушают и слышат. – Вы были правы, Шики-сан, – повторил он, – им все равно. Им, людям, которыми он так интересовался. Им все было безразлично, и даже когда его, Изаю, ранили посреди оживленной улицы, и он упал на тротуар, истекая кровью, люди далеко не сразу обратили внимание на произошедшее, продолжая спешить по своим делам. Изая был уверен, что и в службу «скорой помощи» позвонили, только споткнувшись об него. Воздух в машине как будто сгустился, а потом резко разрядился, и в этой невыносимой невесомости почти что физически ощутимо закружили осколки их прошлого, совместно складываясь в одно общее целое. Шики наклонил голову, а когда поднял, смотрел в глаза Изаи прямо и открыто. – Наконец-то ты повзрослел, Орихара. В тот августовский вечер они еще долго бесцельно кружили по Токио. Изая полулежал на заднем сидении, смотря на проплывавшие над лобовым стеклом звездчатые огни фонарей и рассеянно поглаживая пальцами недавно зарубцевавшуюся рану на животе, полученную при покушении на него. Шики задумчиво смотрел вперед. Иногда их взгляды встречались в зеркале. Оба молчали.