Милисса

– Говорю вам, это не Жор-рыба! Мой папа Жор-рыбу голыми руками победил! – я встала на стул, чтобы меня все слышали. Круг девочек замолчал, Минес бросила на меня иронический взгляд и прыснула, остальные подхватили, только обычно молчаливая Карин с интересом похлопала глазами и придвинулась ближе. – Правда? Расскажи! Я выпрямилась и начала громко рассказывать: – Мой папа – моряк смелый. Однажды он на борту стоял, чувствует, что слишком тихо, только паруса на ветру слышно, и вдруг как запоёт русалка очень красиво, голос у неё как ручей журчит, манит его. Он подходит и ничего кроме этого красивого голоса не слышит. Тянется к ней губами поцеловаться... – я нагнулась к Минес и вытянула губы, показывая всем, как это было. Та подалась назад, глядя на меня, как папа на ту самую Жор-рыбу, остальные девочки захихикали. Я встала обратно и продолжила, размахивая руками: – Но не успел он её поцеловать, как видит перед собой рыбу! Уродливую такую. Вот с такими зубищами, как у акулы, в несколько рядов. А во рту у неё человеческий скелет, и меч между зубов торчит, как зубочистка. Я клацнула зубами, обводя взглядом слушающих. За соседними партами затихли мальчики и тоже смотрели на меня. – Папа не испугался, вытянул меч... – я поставила ногу на парту и приняла героическую позу, не обращая внимания на возмущённые выкрики Минес. – ...и пронзил ей глаз! А она как зарычит от боли! Аааааррр! – Конкрат! Вшух! – и девочки, обступившие парту Минес, оказались на своих местах. А я, как и стояла, повернула голову к учительнице. – Займи своё место, пожалуйста. Класс смеялся и тыкал в меня пальцами: «Рыба... зарычит! Вот странная!». Я, краснея, опустилась на свой стул. И никто так и не узнает, что та русалка на самом деле была моей мамой, которая всегда смеялась над папиной историей. Именно от её голоса, как говорил, папа «напрочь терял голову». На следующей перемене к нам заглянули ребята с параллели и рассказали, что в спортзале дверь женской раздевалки обвалило вместе с косяком, и девчонкам пришлось переодеваться в туалете. – А на двери следы когтей! Вот такого размера, как у зверя. – Не шутишь? – Да нет же! Это, наверное, медвежонок в школу забрёл или ещё кто-то. – Так если это медвежонок, за ним придёт мама! – взвизгнула Карин. – Взрослые всю школу обыскали и никого не нашли. – Он мог спрятаться. – Не, мы тоже всё проверили, даже крышу, нас оттуда уборщик потом прогнал. Взрослые говорят, кто-то из девочек мог оставить в раздевалке еду, на которое животное пришло через окно. – А окно в раздевалке маленькое, вот такое. Медвежонок, может, и пролезет, но не больше. Я подняла голову с парты, повернула её в сторону разговора и наткнулась взглядом на притихшую Минес. И взгляд её мне очень не понравился. Я прищурилась в ответ. Если думает, что это я когти отрастила, так даже лучше. Будет меня бояться, а когда я её к стенке прижму и заставлю извиняться, со страху на всё согласится. Но вышло совсем наоборот. Когда прозвенел последний звонок, кто-то рванул с места, так и не записав домашнее задание, кто-то не спеша собирался. Девочки вышли сразу за мной. Я, не поднимая глаз, обходила лужи и мечтала о том, когда же перестанет болеть этот дурацкий живот. Сейчас приду домой и сяду медитировать, слишком мне сегодня было плохо. И вчера. И все предыдущие дни, начиная с того дня, когда я прочла то письмо. Неужели каждый день будет таким? И завтра и послезавтра, и после послезавтра. Зачем, зачем я прочла то письмо?! – Эй, Конкрат! Я как раз остановилась перед лужей, думая, обойти или перепрыгнуть, как меня окликнула сзади Минес. – Подожди, разговор есть. Нам не о чем было разговаривать, я даже поворачиваться не стала, обошла лужу и направилась к дому. – Мисси, подожди! – Ладно! – сдалась я. Не отстанет ведь. – Давай быстрей и оставь меня в покое. – Это ты должна оставить нас в покое. Минес стояла прямо передо мной, уперев руки в бока. Другие девочки обступили меня сзади. – Я?! – Да! Мы знаем, что ту дверь ты сломала. Можешь не притворяться, ты – оборотень. – Что-о?! И это меня называют ненормальной? – Ты опасна. Такие, как ты, убивают людей по ночам. Мы не можем это так оставить, у нас у всех есть друзья и родители, которых мы должны защищать... в отличие от тебя. Она что, офигела? Почему? – Твоё место в лесу. Уйдёшь из Мокроты по-хорошему, и мы тебя не тронем. – Ты! Ты настоящая свинья, Минес! Именно твоё место в лесу, – загорелась я. – Построишь себе там дворец из листиков, свита вон уже есть, – я махнула рукой в сторону мигом возмутившихся девочек. – Больная! – Что ты сказала? Не успела я вскрикнуть, как сильный толчок отправил меня в лужу. Платье и сумка мигом вымокли, живот разболелся сильнее. Я обхватила его руками и застонала. – А теперь слушай, – Минес смотрела на меня сверху вниз. – Мои родители – охотники. Я знаю, как ставить ловушки на волков. Будешь брыкаться и на тебя поставлю. Это – первое предупреждение. С большим усилием поднялась на ноги, держась одной рукой за живот. Вторая сжалась в кулак, один удар и Минес вскрикнула, кладя на щёку ладонь, сморщилась, собираясь расплакаться. Девочки мгновенно встали на защиту. – Ты что? – Она же тебя просто толкнула! А ты сразу драться. – Мы пошутили, а ты... ненормальная! – Не плачь, Минес, пойдём отсюда. А то эта ненормальная нас загрызёт. Я смотрела вслед утешающим Минес девочкам и тоже плакала. А ведь совсем недавно мы дружили. Почему?