***
Утром моросил дождь, поэтому, только открыв глаза, закрыла их снова и отвернулась к стене. Но сон не приходил. Встала и медленно поплелась умываться. Второй день я жила у брата, хотя казалось, вовсе не с ним. Он появлялся только вечером, а уходил рано утром, когда я ещё спала. Дома было слишком пусто, только кабинет на первом этаже был постоянно завален аккуратными стопками бумаг, книгами, свитками и пишущими принадлежностями. Сидеть дома было скучно, но и выходить наружу не хотелось совершенно, поэтому иногда я заглядывала в кабинет, где было много интересного, если хорошенько поискать. Например, несколько красивых камней, переливающийся на солнце кристалл, какие-то странные пузырьки с вонючими жидкостями, железная закрытая шкатулка, висящая над столом узорчатая медалька из металла с изображённой на ней совой. Не думала, что Ширк любит украшения. Я хотела что-нибудь почитать, но книги были все о науках. Нашла и книгу с заклинаниями, подумала, раз уж я маг, то теперь могу колдовать. Нашла самое простое под названием «смена цвета», выбрала самые некрасивые занавески в доме, старалась следовать указаниям, чётко выговаривала заклинание раз за разом, пока язык не стал заплетаться, но ничего не вышло, сколько бы раз не пыталась. Может, Ширк прав, что не отправил меня в школу, может, из меня действительно ничего не получится... Меня это так расстроило, что, со злостью положив книги обратно на полку, пошла плакать в комнату. И живот опять разболелся. Как же мне всё это надоело! Так медленно проползли передо мной ещё два дня. Ела я мало. И поняла, почему Ширк не стал отпираться от бабушкиных пирога и варенья – еды дома не было вообще. Брат дома почти не ел, только пил тайру, а ел в столовой при Академии или в трактирах. И на завтрак в первый день, и в следующий тоже – у нас был пирог. А после завтрака и до самого сна мне хватало простой воды. Я надеялась – нет – была уверена, что жить в Галарэне, не ходить в школу – это не жизнь, а сказка, а в итоге что? Каждый день мучаюсь от боли в животе, краски этого мира постепенно тускнеют. Я всё больше медитирую, ловлю последние капли сна, и всё равно приходится просыпаться. Было ещё одно изменение – меня бесило всё, я расстраивалась по каждому поводу. Что дома я одна, что солнце встаёт рано и мешает спать, что бывает слишком жарко, что слишком скучно. Долгое время Ширк не обращал на меня внимание, только заметил, что я копаюсь в его вещах, и запер дверь в кабинет. И что у него там за тайны? Но наступило воскресенье – дни я отслеживала по волшебным часам, магической штуке в нашем доме, когда темнело, они светились, как настоящие часы-призрак, – и тогда брат проспал даже дольше меня. Я сидела на диване внизу, когда растрёпанный Ширк с сонным видом вышел из ванной комнаты и стал искать что-то по шкафам на кухне. И чего он ждёт там увидеть, интересно, – скатерть-самобранку? После неудачных поисков повернулся к шкафам спиной, опёрся руками о кухонный стол, посмотрел на меня и спросил: – Так... а что ты ешь вообще? – Вчера пирог закончился. Он тяжело вздохнул. – Пойдём в «Солнечного утёнка» что ли, там неплохо готовят. – Я не хочу. Живот болит. – У тебя живот болит оттого, что не ешь. Это вредно. Я упала спиной на диван, перевернулась на бок и закрыла глаза. Иногда получалось спать днём – может, сейчас получится? – Ты с голоду помереть решила? Мне тут лишний труп не нужен, поэтому мы пойдём кушать в город. И вообще ты радоваться должна! Там же что угодно можно заказать. Ни готовить не надо, ни посуду мыть. – Не хочу, – пробубнила я. – Лис, – голос стал серьёзным, – ты обещала слушаться, помнишь? А иначе... иначе он со мной жить не будет. Недовольно пробормотав, что спокойно помереть не дают, удивившись, что этим напоминаю свою же бабушку, которая, кстати, в самом расцвете сил, встала с дивана.***
– Видишь, тебе только кажется, что есть не хочешь, – сказал Ширк после того, как слопав половину порции овсянки с ягодами, я откинулась на спинку стула. – Ну? Легче стало? Неуверенно кивнула. И правда, сначала улицы, по которым мы шли пешком, казались недружелюбными, брусчатка – неудобной, а подниматься наверх было тяжело и жарко, хоть и шли мы недолго. А сейчас громкая таверна выглядела скорее весёлой, чем раздражающей. Внутри, кстати, было прохладно, Ширк сказал, это всё магия. – Надо с этим что-то делать... – задумчиво проговорил он, проглотив ещё одну ложку своей каши. А в меня больше не влезало. – Надо познакомить тебя с моими работодателями, хорошие люди. Думаю, леди Санита будет не против дать тебе пару уроков в кулинарии. Хорошо было бы, – тут его лицо приобрело мечтательно-насмешливое выражение. – Прихожу, а ужин готов уже. Это что, меня в повара личные записывает? – А если я не хочу? – я сложила руки на груди. – Того не хочу, этого не хочу... – начал он усталым голосом, качая в такт ложкой. – Не успел прожить с тобой и недели, а ты уже мне надоела. Нет, точно надо тебя Саните сплавить... Лис, ты чего? – удивлённо заморгал на меня глазами. – Я же не серьёзно сказал. – Дурак, – шмыгнула я носом. – И что мне с тобой делать? – вздохнул Ширк. – Раньше ты более разговорчивая была. – А ты раньше больше молчал, – угрюмо буркнула я. – Спасибо за завтрак, сама дойду. И под ироничный взгляд Ширка вышла из трактира.