Милисса

Перед сном я спросила разрешения пойти погулять завтра у Ширка. И получила короткий ответ. – Делай, что хочешь, только амулет не снимай. Я немного обиделась. Даже не поинтересовался, с кем и куда. Хотя он выглядел усталым, и на лице читалось одно выражение: «чтобы вы там не хотели, мне пофигу, я спать». Сегодня он мно-о-ого листов бумаги исписал. И вновь приснились горы, где всегда царило лето, пахло хвоей, и ждал мой новый друг – свежий порывистый ветер. Так хорошо и легко, в голове ни одной мысли, только сердце бьётся, оттого что лечу. Проснувшись пораньше, как и договорилась с Элаем, я протёрла глаза, оглянулась на мирно спящего Ширка. Подойдя к его кровати, осторожно сдвинула одеяло, чтобы увидеть руку со шрамом. И желание сразу отбило, вот только легче не стало. Поглядев на мою макушку, Элай упёр руки в бока и покачал головой. Я пожала плечами и постаралась пригладить взлохмаченные волосы, но он взял меня за руку и повёл за собой. А когда мы дошли до трёхэтажного белого здания, которое строением действительно напоминало большую школу, прошли через кованые ворота, на которых висела табличка, – надпись я прочесть не успела – меня усадили на скамейку. Элай достал из сумки гребешок и, не спрашивая, начал расчёсывать. Я сначала упёрлась, тем более, что за волосы потянул он не очень ласково, и вообще было такое ощущение, что мы постоянно куда-то спешили. Отняв у него гребень, стала причёсываться сама. Мальчишка постоял, нервно косясь на всё прибывавших в школу учеников. Потом посмотрел на меня, повторил тот жест, означающий, что времени мало, и требовательно протянул руку. Надувшись, вернула ему гребень. Быстрыми рывками, крепко придерживая одной рукой волосы, прядь за прядью он ловко меня расчесал. Но оказалось, что это ещё не всё: у парня было явное желание привести меня в порядок, поэтому он начал заплетать косу. Кстати, волосы он мне сильно не тянул, так что это было даже очень приятно. Вот Ширк никогда меня не заплетал, а мама заплетала нас всех, когда у брата ещё были длинные волосы. Как же мне её не хватает... «Больно?» Мне подсунули под нос дощечку. На это, значит, у него время есть? Но почему он спрашивает? А, ясно, опять не сдержалась, когда вспоминала... надо прекращать. – Нет, не больно. Даже наоборот... – я вытерла проступившие слёзы тыльной стороной ладони. Элай выглядел озадаченным, улыбнулся неуверенно и повёл меня внутрь школы уже не так спешно. Музыкальная школа, как и ожидалось, была наполнена звуками, но в основном смехом, разговорами и шагами. Всё как в моей старой школе. Только здесь встречавшиеся нам на пути люди казались... счастливее. Некоторые здоровались с Элаем – вообще, таких было довольно много – и приветливо улыбались. Я так заслушалась и засмотрелась на привычную когда-то обстановку, что не заметила, как мы вошли в одну из дверей. Элай, вытянув меня вперёд, возвёл обе руки в мою сторону с таким видом, словно он мастер и выполнил отличную работу. Я испуганно уставилась на двоих – ту самую красивую певицу и мужчину, что играл на скрипке – и попыталась уйти обратно за спину флейтиста. – Хочешь сказать, ты нашёл нам недостающего члена группы? – скрипач с интересом рассматривал, не знающую, куда податься, меня. Элай закивал. – И это оправдывает твоё опоздание? Он опять закивал, улыбаясь ещё шире. – Ладно, умник, – вздохнул мужчина и тепло улыбнулся мне. – Что ты умеешь? Я помялась немного, а когда открыла рот, последовал следующий вопрос. – Поёшь?.. А много песен знаешь?.. А, баллада о трёх сыновьях, хорошая штука, но дыхание там уметь держать надо... Я проследила за взглядом русоволосого дяди, который был направлен на флейтиста, и расширила глаза в изумлении. Сейчас Элай энергично махал руками в воздухе, складывал перед собой пальцы в непонятных жестах, словно хотел вызвать не дождь, как это делал дядя Гас, а целый ливень, причём не только в Мокроте, но и во всей Драконьей Империи, и сразу на несколько месяцев, чтоб уж наверняка. Я завороженно наблюдала за ловкими движениями, смешанными с эмоциями на лице и даже телодвижениями, и постепенно понимала, что это он меня так расхваливает. От этого стало ещё неудобнее, ведь с ними, выступавшими на сцене у всех на глазах, мне не сравниться. Правда, до меня так и не дошло, кого из нас спрашивает дядя, поэтому молчала. – Ладно, я уловил твоё мнение, но хотелось бы послушать не тебя, а её, – отмахнулся, наконец, от Элая скрипач и обратился ко мне. – Как тебя зовут? – Мисси, ну... Милисса, – несмело сказала я. – Ты прав, голос у неё есть, – тоном знатока задумчиво протянул он. – Конечно, есть, просто я не знала, когда можно начать говорить, – решилась высказаться я, пряча глаза от изучающего меня взгляда. Скрипач и девушка переглянулись и засмеялись. – А она мне нравится! - весело сказала девушка. – Давай оставим её себе. – И, должно быть, довольно красивый, – продолжал свои размышления скрипач. – Ты не удивляйся, – дружелюбно сказала певица. – Момо определяет, как человек поёт, по тому, как он говорит. – А так можно? – восхищённо спросила я. – Можно, если у тебя хороший музыкальный слух, как у Момо. Ну, или у нашего Элая. А меня Кэри зовут, – её голос стал более подозрительным. – У тебя такой вид, словно Элай ничего тебе не рассказал. Флейтист отвернулся, заведя глаза к потолку, будто там был очень увлекательный узор, чтобы с интересом его рассматривать. – Ясно всё с тобой. Ну в общем, Мисси, нам позарез нужен четвёртый член группы. Платят немного, но это зависит от заказчика. Что скажешь? Хочешь с нами выступать? Я стояла, не зная, что ответить. Неужели мне только что предложили выступать на сценах Галарэна? Заниматься любимым делом, да ещё и деньги за это получать? Всё бы ничего, но немного страшно, и Река... – Я что-то не понял, меня понизили с учителя до ученика? Почему ты ей всё рассказываешь? – возмутился Момо. – Ну, ты же молчишь. - Потому что ты говоришь. Тем не менее, будет она с нами или нет, решать не нам. Сначала пусть на неё посмотрит лорд Патча на общей репетиции, которая, судя по гулу внизу, уже началась. Но прежде чем идти, ты должна ответить. Если будешь петь не в удовольствие, всех заказчиков распугаешь, – взгляд из добродушного превратился в серьёзный, но ощущение было, что лорд Момо надеялся, что я отвечу «да». На плечо легла рука Элая, я обернулась, чтобы поймать его подбадривающую улыбку. Неужели это происходит со мной на самом деле? Я могу? Я правда могу использовать шанс, чтобы быть счастливой? «Какая же ты тугодумная!» – раздражённо сказали изнутри. – «Соглашайся быстрее!» – Да, я хочу. Я очень хочу с вами петь. – Славненько, – Момо довольно потёр ладони, поднимаясь со стула, и его рука потянулась к висящей на стене скрипке. Я замерла в ожидании чуда, еле сдерживаясь, чтобы не попросить играть самой, несмотря на то, что делать это совершенно не умела. Но как же хочется подержать в руках, потрогать гладкое дерево, провести пальцами по волнистому изгибу. Но больше всего я хочу услышать, как смычок заставляет струны петь. Он приставил скрипку к плечу, повернул голову так, чтобы смотреть туда, куда направлен гриф инструмента, положил смычок на струны... Вот сейчас! Сейчас... – Ты на меня так смотришь, будто я собираюсь фейерверк из скрипки пустить, – усмехнулся скрипичный чародей. Ой, и правда... Но я уже знаю, что это будет ярче самого большого фейерверка. – Извините... – с большим усилием опустила взгляд на пол, рассматривая носки своих туфель. – Не отводи глаза, мне это даже лестно... – сказал мягко, а потом добавил шутливо, сделав вид, что жалуется: – Вот эти двое никогда на меня так не смотрят! – Мы просто не показываем, – ответила Кэри. – К тому же, ты и так знаешь, что лучше тебя не найти. – Всегда бы так, – кивнул Момо. И это учитель? Разве учителя ведут себя так открыто, так просто? Вот бы в моей школе было также. А когда он заиграл, мне всё больше казалось, что сплю. Эта магия, магия скрипки была невероятной. – Узнаёшь? – не переставая творить волшебство, спросил скрипач. Я закивала, боясь голосом нарушить немного грустную, но при этом весёлую мелодию баллады о трёх сыновьях. – Сначала проигрыш, а сейчас... пой! Спохватившись, взяла себя в руки и, стараясь держаться в одном тоне с инструментом, запела:

– В краю средь гор и цветущих долин Текла река, исчезая в дали. Прекрасней не было страны, Где рождались баллады и сны...

После первого же припева Момо коротко скомандовал: «Достаточно» и убрал скрипку с плеча. Всё? Но мне этого мало... – А ты отлично чувствуешь инструмент, – похвалил он, довольно улыбаясь. – Где ты откопал этого соловья, Элай? Неважно, потом расскажешь. Сейчас надо идти вниз, и так задержались. Положив скрипку в футляр, Момо закрыл его и направился к двери. Элай, поспешно скинув с себя сумку и достав упакованную флейту, проследовал за учителем. Со словами: «Спорим, парни лорда Кулши всё также до си не дотягивают?» Кэри направилась за всеми. Мне оставалось идти следом. Первое, что увидели, входя в дверь, людей, стоящих группами. Актовый зал был намного больше и роскошней, чем в нашей школе. Под высоким потолком вдоль стен стояли одинаковые стулья, большинство были заняты. Большие окна не скупились на свет. Огромные шторы свисали прямо до деревянного пола сцены, на которой выступали шесть человек, три из них особенно выделялись. – Это сёстры Фионин, – слегка наклонившись ко мне, тихо сказала Кэри. – Они только на больших сценах выступают. Инструменты молчали, девочки вступили первыми и, что меня удивило, хором. Не знаю, как, но они невероятно сочетались друг с другом, их голоса, точно разные цветы, сплетались в один единственный полноценный венок. – Так странно, если закрыть глаза, кажется, что поёт один человек, несмотря на то, что их трое, – решила поделиться я с Кэри, не переставая слушать удивительных певиц. Она хихикнула. – Самое забавное, что и в жизни также: начинает говорить одна, продолжает другая. Только и остаётся головой вертеть! – Тише, – шикнул на улыбающихся нас Момо. Сёстры не просто умели слушать друг друга, они делали из своих голосов настоящий оркестр. Бубен, который они, пританцовывая, передавали друг другу, весело отбивал ритм и звучал у каждой в руках по-своему. А когда заиграли инструменты, я перестала замечать, что происходит вокруг, смотрела на сцену, не отрываясь, и понимала, что повторить это трио не сможет никто и никогда. После окончания песни девчонки поклонились, а самая младшая покачала головой из стороны в сторону, мотая косичками, мило улыбнулась и помахала всем обеими руками. Незамедлительно последовали аплодисменты, кто-то свистел, а особо весёлый выкрикнул: – Таська, ты лучшая! Одна из девочек закатила глаза к потолку, младшая показательно надула губки и отвернулась, а другая, высокая с более светлыми волосами, только улыбалась, глядя на них. – Это Армант, у него прикол такой, восхвалять только Таську, а остальным говорит: «Ну, вы тоже ничего», – объяснила Кэри. – Сейчас оценят, какими они стали по сравнению с прошлым разом, и отпустят. Только тут я заметила стол прямо перед сценой, за которым сидели два человека: полноватая женщина в бежевом платье и мужчина в белой рубашке, оба выглядели на сорок с лишним лет. – А это кто? – спросила я у Кэри. – Хозяева школы, лорд Патча, директор, и его жена, леди Патча. – Так... – задумчиво произнёс первый, вглядываясь в листок, который держал в руках. – У вас новая песня? Очень недурно, можете вставить её в программу... Начнём с наших любимых птичек. Кто будет первой жертвой критики? Нет желающих? По залу прошлась волна смеха. – Лекса! Младшая сестра выступила вперёд с непривычно серьёзным лицом: – Мне нравятся твои новые бантики, синий тебе очень идёт. Носи их почаще. Это всё. – Спасибо, – заметно расслабившись, девочка смущённо улыбнулась и вернулась на своё место. А по залу снова прошёлся смех. – Вирайка. Следующая сестра вышла вперёд, внимательно смотря на директора и держа прямую осанку. Несмотря на всё это, она не выглядела строго, скорее просто и добродушно. – Мы об этом с тобой уже говорили, не хватает уверенности. Надо уметь подавать себя. Не бойся показывать нам свои эмоции, хотелось бы больше движений, а не чтобы ты скромно стояла в сторонке. У тебя же такая красивая улыбка! Пользуйся ею! – Хорошо... – негромко сказала Вирайка, скромно улыбаясь, и отошла назад. Как оценивают остальных, нам посмотреть не дали, а повели прямиком за кулисы через узкие ступеньки, находившиеся рядом со сценой. Ну, как повели. Момо подтолкнул нас в спину и Элай с Кэри резво направились туда. Я еле поспевала. За кулисами стояли несколько инструментов, на лавочках были разбросаны необычные большие сумки и коробки, видимо, чехлы и кофры. Момо с Элаем сразу вытащили свои скрипку и флейту. Я присела на лавочку и наблюдала за ними. – Сейчас вернётся группа леди Бэли, – Момо присел рядом со мной, положив скрипку на колени, которую я тут же начала рассматривать. – И тогда выйдем мы, но без тебя, исполним одну песню, а вторую ты споёшь вместо Кэри. – Но какую? – О трёх сыновьях. Ты же её знаешь? Вот её и споёшь... Ты первый раз выступаешь на публике? – Да, – я опустила глаза на свои руки, которые сейчас мяли подол платья и мысленно благодарила Элая за то, что он привёл в порядок мои волосы. Что если сорвусь с ноты? Слова забуду? – Боишься? Я ещё больше отвела глаза. – Это пройдёт, – и добавил тихо, наклоняясь ближе. – Ты бы видела, как у Кэри колени тряслись, когда её оценивали впервые. – Эй, – слушавшая нас певица возмущённо упёрла руки в бока. – Ты бы видела, как по белоснежной рубашке Момо очень красиво разбрызгался брошенный в него помидор! Я хихикнула. Но разве Момо не мастер игры на скрипке? Неужели было такое, что в него бросались помидорами? – На дополнительную работу нарываешься, – пригрозил смычком учитель. Вскоре за большими бордовыми занавесками зашумели, и шесть человек вышли к нам, обсуждая выступление, перебросившись приветами с Момо и Кэри. Элай улыбнулся мне, прежде чем пропасть вместе со своей группой. – Бли-ин, так пить хочется, – устало протянула высокая темноволосая девочка, садясь на одну из скамеек. – Он постоянно говорит, что мне не хватает уверенности, – по-смешному возмущённым голосом ныла та, которую назвали Вирайкой. – Но я же не чувствую себя неуверенно. И почему он думает, что я должна чаще улыбаться? – Это я могу объяснить, – взрослая леди с волнистыми волосами, которая, я видела, играла на огромной деревянной арфе, потрепала Вирайку по голове. – Когда ты растягиваешь губы, говоришь или поёшь, улыбаясь, голос лучше звучит. Но это не всегда нужно. – Лорду Патче просто не хватает в жизни улыбающихся людей. Все говорят, что леди Патча постоянно им недовольна, вот и ходит хмурая, как туча. – Тасия, – леди укоризненно покачала головой. – А мне кажется, мы хорошо выступили. Не знаю, почему он так строго говорил, – высказалась Лекса. – Вам он хотя бы что-то сказал, а нам с Эрном вообще ничего, – взглянула на младшую сестру Тасия. – Значит, ошибок не было, – спокойно ответил один из двух мальчиков, упаковывая лютню. – Ладно, ребята, вы все большие молодцы, – леди, которая, по-видимому, как и Момо, была учительницей, устало улыбнулась и поманила к себе всех руками. – Идите ко мне, обнимемся. Тасия поднялась со скамейки, чтобы попасть в объятия первой, за ней подтянулись и все остальные, даже мальчики нехотя положили сверху руки, налегая на девчонок так, что чуть не свалили их на пол. Так странно, но здорово... Все они, даже учителя, ведут себя друг с другом как друзья. Ну, разве бывают такие школы?