***
«Если, ты, наконец, открыла это письмо, значит пошёл третий, пятый, или даже шестой (знаю, ты долго умеешь упрямиться) день моего отсутствия, ведь само письмо становится видимым на третий, когда я обещал вернуться. Я же теперь злостный нарушитель обещаний и крушитель жизней».
Оторвала на время глаза от письма, чтобы накрыть их рукой, точно Ширк сейчас здесь и смотрит, как меняется выражение моего лица. Значит, он читал мои мысли, видел мои чувства, хотя делал вид, что ничего не замечает.«А может, деньги закончились, которые, я оставлял на три дня, и ты, наконец, вспомнила обо мне. Не вздумай разрушать это письмо, сжигать, топить, рвать, жевать, глотать или использовать для растопки. Во-первых, потому что кто, как не ты, будет так долго читать мои философские размышления и перенимать драгоценный опыт? По этой же причине я не стал общаться с тобой ментально, ведь как начну писать, меня уже не остановить. Ах, забыл, ты же устроила мне бойкот! Ну да, и по этой причине тоже. Во-вторых, письмо неубиваемо. Можешь поэкспериментировать, если хочешь».
Грудь неприятно сдавило. Я буквально слышала с какой интонацией он хвастается собой.«На этой бумаге будут появляться новые задания от простого к сложному. Это твоя подготовка. Проба себя на смелость, выносливость и желание жить. Сегодня отдыхай, а завтра загляни в листок снова за первым заданием. Я не настаиваю на том, чтобы ты пропускала музыкалку, выполняй их в свободное время. И да, хоть я и не рядом, я буду знать, что с тобой происходит. Новое задание не появиться, пока не выполнишь предыдущее. Амулет связи используй только в крайнем случае, иначе я с тобой болтать не намерен».
Внизу справа были непонятные красивые символы. Присмотревшись, я узнала в них драконьи руны, первые обозначали «твой брат большой», а последнее слово было мне незнакомо. Интересно, большой кто? Была бы я на его месте, написала бы «кретин» или «дурак». Но если мыслить логически, там должно быть что-то вроде «красавчик», «умница», «молодец». Не сразу поняла, что сжимаю письмо слишком сильно, а когда испуганно выронила его из рук, лист даже не помялся. Почерк его, простой и понятный, слишком круглые «а» и «о». Когда его заставляли делать со мной уроки, он писал именно так. И когда читала, будто слышала его голос. Прошло около недели. Деньги, действительно, закончились, и поняла я, что в доме слишком пусто, только сейчас. Белый треугольник лежал на Ширковой кровати, на нём темнело слово, написанное синей ручкой: «Лиске». Не ожидала я такого от себя, но первым заданием было развести костёр с помощью огнива, что прилагалось к письму, и, самодовольно фыркнув, я направилась в лес за хворостом. Забыла только одну маленькую деталь: опавшие ветки были заледеневшими. Рубить деревья я не умела и не хотела. К тому же, они тоже были покрыты снегом. Так и стояла по колено в снегу, задумчиво глядя на оставшуюся за мной дорожку. Долго же будут валенки сохнуть... Вечером перед выступлением Момо схватился за голову, потому что от меня разило запахом дыма. Пока пыхтела с огнивом до боли в руках, делая искры, а потом дула на огонь так, что лёгкие жгло, промывала глаза снегом от дыма, который щипал глаза до слёз, вся измазалась и пропахла костром. Держала его два часа, как велело письмо, засыпала угли снегом и побежала в дом – читать следующее задание. И зарычала, когда под пятью серебрушками было написано приготовить на костре суп. Сразу нельзя было сказать? Опять драконьи символы в конце гласили: «твой брат большой». Что же всё-таки значит последнее слово? Другие задания были в том же духе: построить шалаш, приготовить рыбу, сделать тесто и пожарить на камнях у костра лепёшки, снова что-то приготовить... Десятое задание меня напугало. Он с ума сошёл, в зимнем лесу ночевать? В записке было сказано, что я могу взять с собой друзей, но кто из них захочет идти в поход в лес на целых два дня? И вот я стояла с компасом в руке и, растерянно шмыгая носом, пялилась на двух, принявших поход за приятную прогулку, друзей. – Сказала маме, иду к подруге на ночёвку, – торжественно оповестила Кэри, поправив лямки наплечной сумки. – А тебе не страшно в доме рядом с лесом ночевать? Покачала головой. Страшно туда идти. Но теперь, когда они оба рядом, мне будет легче. – Куда пойдём? – осведомилась Кэри. – За ворота. Ширк сказал, там будет первый знак с координатами азимута. – Чегозимута? – прищурилась Кэри. Я улыбнулась. Да, будет даже весело. Теперь азимут по компасу определять умела не только я. Светящиеся шарики, на которых с одной стороны были цифры, а с другой была какая-нибудь смешная рожица, показывающая язык, направляли всё дальше в лес. Мы определяли азимут по очереди. И почти всегда безошибочно находили видные за лигу (если в поле), и за двадцать локтей (если в лесу), огни. Сначала Кэри ныла, что мёрзнут пальцы ног, а через снег пробираться тяжело и медленно, я лепетала извинения. – Да ничего! Я люблю приключения на свою ж... жизнь, – вытаскивая ногу из сугроба, отвечала певица. – Она порой такая скучная. Потом Кэри жаловаться перестала. Мы шли без дороги, но через эти места вполне можно было найти выход. Лазать по камням и находить обходные пути мне понравилось. Кэри же нравилось находить светляки и смеяться над каракулями Ширка. А Элай, как обычно, молчал и улыбался время от времени. Вначале пути мы толкали друг друга в сугробы и кидались снежками, но к вечеру все так устали, что свалились у светящегося шара, лишь завидев на нём слово «привал». Приготовили более менее съедобную похлёбку и, договорившись на всякий случай дежурить по очереди, легли спать. А утром я проснулась от холода. Без вещей и друзей в совершенно другом месте. Как же так? Я была уверена, что Бурная Река спит, и мне дали время. Передумали? Делать было нечего. Удивляясь своей ночной ловкости, с трудом пробиралась через сугробы и холмы, по своим же следам, которые вели почти по прямой, никуда не сворачивая. Остановилась в нерешительности у обрыва, где углубления в снегу шли по самому краю. Можно было цепляться за деревья, но обледеневший уступ казался опасным, и, судя по характерно осыпавшемуся снегу, один раз я всё же поскользнулась. Вот как я это прошла? Закусив губу, начала медленно карабкаться вверх по камням... Тут-то это и случилось. Если бы я была уверена в себе, если бы не побоялась перепрыгнуть, всё бы получилось. Но решила лезть в расщелину, чтобы обойтись без риска. И ошиблась. Я была на полпути, но, не найдя опоры нога соскользнула в тот момент, когда рука нащупывала удобную щель, в которую можно было бы просунуть пальцы. Я сорвалась и заскользила вниз, цепляясь голыми руками за скалу. И как же мне повезло, что до конца обрыва, где держаться можно было только за воздух, не доскользила. Ноги упёрлись в горизонталь, и я со вздохом отвалилась от холодного камня, чтобы беспомощно осесть на землю.***
Это всё. Конец увлекательной сказки про девочку с бесконечными испытаниями и нелегкой судьбой. Есть хочется страшно, пить ещё больше, а снег, как назло, есть только на сапогах. Я всё же уснула, кое-как сообразив греть одежду магией. А проснулась от испуга. Во внутреннем кармане пуховой куртки будто что-то зашевелилось. Осторожно расстегнула пуговицы, – холод тут же проник внутрь и обхватил руками горло. Засунув руку в карман, достала оттуда свёрток. Бумагой было всё то же письмо с моим именем. Развернув его, со слабым удивлением обнаружила металлическую губную гармошку. Подула в дырки и зажмурилась от такого неожиданно громкого звука. Убрав её в карман, надела обратно варежку, что сняла, чтобы расстегнуться, и стала читать.«Самый худший враг – плохое настроение. Как бы я это не отрицал, опыт постоянно доказывал обратное. Даже если ты умеешь выживать в холодном зимнем лесу и не умрёшь с голоду, внешняя обстановка, полное одиночество сломает тебя, как твёрдый, но хрупкий лёд. Я спёр одолжил у знакомого губную гармошку. Пой, рассуждай вслух, играй, делай всё возможное, чтобы не впасть в уныние. Не бойся диких зверей, в наших местах они шуганные, и любые проявления человеческой культуры отпугивают их на десять лиг. Удачи!»
«Поздравляю! Это последнее письмо. Ты прошла все испытания, выжила в одиночку в лесу, даже там переночевала! У меня для тебя две плохие новости. С какой начать? Я надеюсь, ты смеёшься, потому что шутка остроумная, ведь её придумал я. Так вот, первая плохая новость состоит в том, что это была лишь малая часть подготовки. Завтра я вернусь и начнется настоящая жесть. Мы пойдём вместе в поход, покажу тебе, как правильно выживать с базой знаний, а не делать глупости на удачу. Как охотиться, ошкуривать, как сделать костёр-ладью, чтобы горел всю ночь и грел всё тело. По деревьям без сучьев и веток тоже не помешает научиться лазать. Ходить по камням в горах, перемещая вес, чтобы тратилось меньше сил и нога не скользила... Тебе ещё многому предстоит научиться. А сейчас вторая плохая новость: тебе придётся читать, как я извиняюсь, потому что вслух меня это сказать никто никогда не заставит. А здесь – написал, отправил, а жалеть уже поздно. С чего бы начать? Извини, даже на бумаге это делать сложно, поэтому будет сбивчиво и коряво. О, первое извинение уже есть! Делаю успехи. Прости меня за то, что не был рядом в трудную минуту. Прости, что не принимал приглашения на твои дни рождения, но и ты пойми что в свой собственный день мне хочется пойти выпить с друзьями, а не умирать от скуки, прячась под столом, пока вокруг кричат и бесятся дети. Я же не виноват, что родились мы в один день? А праздновать вместе, как в детстве, лично сейчас этот конец света я не представляю. Опять куда-то не туда веду, прости. Прости, что не замечал тебя первые дни. Не замечал, что тебе больно, что тянул время, хотя знал, как помочь. Тогда лорд Дишандр рассказал мне, что были в истории драконов случаи, похожий на твой, что не стоит беспокоиться. Если я буду поддерживать тебя, делиться силой, ты выживешь сама и однажды встанешь на крыло. Я думал, достаточно того, что ты живёшь со мной, но я ошибался, прости. Делить один дом или комнату и жить вместе – совершенно разные вещи. Прости, что отдалился от тебя даже сейчас. Но есть кое-что важное, что я обязан сделать, иначе буду чувствовать себя ещё большим кретином, чем от того, как я поступил с тобой. Повторюсь, если скажу, что не такой, как мама. Я знаю, тебе сейчас, как никогда, нужна именно она. Прости, что не смог тогда ничего сделать, что не пришёл вовремя на помощь. Я говорил, что хочу исправиться, а сам... прости. Мне иногда кажется, что ты моё собственное жизненное испытание на пути становления достойным драконом. Я предлагаю тебе также смотреть на вещи, сама не заметишь, как втянешься. Это лишь малая часть того, за что я хотел бы перед тобой извиниться, но если перечислять всё и ворошить прошлое... Для этого не то, что листа бумаги, фолианта не хватит. Пожалуйста, не заставляй меня это делать. Я и эти-то строчки, когда писал, чуть не умер. Если я смогу смотреть тебе в глаза после всего, что рассказал и что сделал, проверю твоё состояние и тогда решу, какой поход тебе по силам. До завтра. Жди! Твой брат большой (непонятное слово)»