Милисса

Проснулась от грохота и обнаружила, что лежу спиной на Ширке, а он, еле сдерживаясь от красивых слов, морщится, приподнимаясь на руках. Похоже, не хило ушибся. – Ты в порядке? – сонно проговорила я. – Зад болит, – простонал он в ответ. – Но я сам виноват. Прицепился к тебе драконьими нитями, думал, ночью уйдёшь. Лучше бы я ошибся. Оказалось, ночью я опять пыталась сбежать, но нить спружинила и резко потянула обратно, столкнув нас с братом. Мы снова легли спать, а наутро я не могла пошевелиться – запуталась во сне в нитях, которыми Ширк привязал меня уже к кровати.

***

– Я пришла сказать, что уезжаю... возможно надолго... и я не... – закусила губу, зная, что вот-вот лопну, и выпалила: – Я дракон и ухожу в паломничество в горы, не знаю, когда вернусь, и вернусь ли вообще и...и! – задохнулась от вновь подкатившей паники. Ширк ударил себя ладонью по лбу и покачал головой. – Ну, не могу я врать! Не умею! – Здрасте! Что-то не помню раскаяния, когда ты сваливала на меня вину перед родителями за съеденный торт или сломанную игрушку. – Видишь! Я исправилась, стала лучше. Разучилась врать. – И как ты жить будешь, когда вырастешь? – А я не вырасту, я умру раньше! – Ладно, слушай... – Ширк огляделся по сторонам, взял меня за плечи и отвёл за угол школы подальше от любопытных глаз. – Я сам всё скажу. Просто стой рядом и молчи. – Ладно, – шмыгнула я носом. –Только не разревись, а то точно подумают, что я тебя дома избиваю, мало ли куда нажалуются... Не нужно мне всё это, и тебе тоже. – Ещё чего! Я не ребёнок тебе! – обиделась я. На миг мне показалось, что Ширк погрустнел, но взгляд очень быстро вновь стал ироничным. Брат шутливо толкнул меня в голову и направился ко входу. Момо расстроенно переводил взгляд с Ширка на меня. – Уезжаешь домой? И надолго? – Не знаю, – тихо выдавила, стесняясь смотреть учителю в глаза. – Мы не уверены, насколько это затянется. Может, на три месяца, а может, и на год, – ответил за меня Ширк. – Почему так внезапно, если не секрет? – Семейные обстоятельства. – Ох, ясно... – обречённо вздохнул Момо. – Мисси, можно с тобой... Слово «поговорить» осталось за дверью, которую я захлопнула за собой, привалилась рядом к стенке и закрыла лицо руками. «Мисси... Мисси, что случилось?» – Элай осторожно потряс меня за плечо. Наверное, направлялся в класс. Я помотала головой, не отрывая от лица рук. «Ау! Есть кто дома?» – сквозь пальцы увидела, как друг наклоняется, пытаясь посмотреть на моё лицо снизу, и отвернулась боком к стене. Элай не сдался и опять попытался посмотреть, оказавшись передо мной. Тогда я перекатилась лбом к стене, одновременно стараясь с ней слиться. «У тебя новые сапоги? И шапка новая... Опять в поход что ли собралась?» – шутливо спросил он. Я глубоко вдохнула и выдохнула, успокаиваясь, чтобы не разреветься в нужный момент, и поманила Элая к себе рукой. Тот подумал, что я хочу сказать ему что-то на ухо, послушно сделал шаг вперёд, наклонился, и тут же нагнулся под весом моих рук ещё больше. Я постояла так, стараясь растянуть этот момент, насколько можно. Ведь это мой последний раз. «Ну, чего ты?» – Элай положил мне на спину руку, но противиться не стал. Не знаю, сколько бы мы так простояли, неловко и неудобно, но зато друг так не мог увидеть моего лица, если бы Ширк не вышел из класса. Мы быстро расцепились, повернувшись к нему. «Он хотел с тобой поговорить наедине... Я сказал, что тебе сейчас тяжело и ты не хочешь ни с кем общаться. Так ведь?» Угрюмо кивнула. – Идём, у нас ещё куча дел, – сказал уже вслух. Элай встрепенулся и попытался задержать нас разговором. Забыв о том, что делать это вовсе не обязательно, беспорядочно показывал жесты один за одним. Я опустила голову. Надо бы запомнить его лицо, подольше смотреть на него, но было слишком обидно. Шмыгнув носом, прошла мимо флейтиста, догнала Ширка, взяв того за руку, и стыдливо оглянулась на озадаченного эльфа. А в голове крутились всё новые и новые слова, которые я могла бы сказать на прощание, но, когда можно было, мыслей совершенно не было. На лестнице я отпустила Ширка и больше за руку не брала, вспомнила, что он этого не любит, а тогда схватилась, надеясь, что Элай не будет приставать, он и не стал. Не стал, как я и хотела. И всё равно хочется плакать. Лишь в четыре часа дня мы с Ширком вернулись с рынка, на этот раз продуктового. Купили крупы, но очень мало, потому что рюкзак и так получался в половину моего веса. Я сначала жаловалась, что спина от такого болит, тогда Ширк молча снял его с меня и повесил свой. Я не упала на спину, потеряв равновесие. Нет. Меня придавило к полу, словно в вещевом мешке он хранил камни, оставшиеся после разрухи нашего дома. Он до сих пор мне это припоминает, а я всего-то хотела поменять интерьер. В общем, с того момента я на боль в спине не жаловалась. При том, что часть вещей ширкового рюкзака на самом деле была моей, он просто согласился нести их до того, как мы расстанемся. Совершенно неожиданно к пяти часам заглянул флейтист. Ширк ушёл «улаживать дела» до отъезда, а я готовила ужин. Как раз думала, что получилось слишком много, и придётся брать остатки с собой, что неудобно, либо выкидывать, что нехорошо. Элай постучал в окно, наверное, боялся столкнуться с братом, а на кухне было видно только меня, вот и выбрал более безопасный путь. Я пошла и, неловко улыбнувшись, помахала рукой. Элай улыбнулся широко, а потом посерьёзнел, посмотрел на меня исподлобья и спросил ментально: «Брат дома?». Надо же, угадала ведь, что не хочет с ним встречаться. Покачала головой. «Я хочу поговорить с тобой», – он снова улыбнулся, приподнялся на цыпочках, подышал на окно и нарисовал пальцем весёлую рожицу на запотевшем стекле. Я засмеялась, почувствовав, как лопается грусть и напряжение, что с самого утра мне докучали. Пройдя в гостиную, парнишка озадаченно оглядел сложенные по кучкам вещи, которые были раскиданы по всему дому, сел за стол. Сначала он скучал, подперев рукой щёку, пока я добавляла в суп укроп, потому что не мог разговаривать с моей спиной. Мы ещё плохо общались, если не видели друг друга, сложно было сосредоточиться. Я обернулась и предложила тайры, друг закивал, улыбаясь. – А есть будешь? А то у нас с запасом вышло, а завтра мы уходим. Пропадёт... «Давай! Пахнет вкусно. А куда вы уезжаете? Момо так был расстроен, что толком ничего не объяснил, а ты ушла, не попрощавшись». Я молча налила два половника в тарелку и поставила пред эльфом. Тот поблагодарил, прижав руку к груди, и взял в неё ложку. – Кэри рассказала про девочку, которая была в группе до меня. «А, Мелани. Прикольная девчонка, но Кэри её всё никак простить не может, вот и соревнуются они постоянно». – Да, и простить она ей не может то, что она ушла из группы, поэтому я боюсь с ней прощаться, – потупилась я. «Почему? С Мелани совсем другая история, она добровольно перешла в другую группу, потому что в нашей она, видите ли, "деградирует"», – Элай иронично хмыкнул в тарелку. – Я всё равно не хочу уходить, и прощаться тоже не хочу, не умею, – расстроилась я. «Что там уметь? Скажи "пока" и всё, делов-то! Так куда вы собрались?» – вытащив ложку изо рта, Элай опёрся локтем в стол и посмотрел на меня. Старательно пряча глаза, выдавила: – Домой. В Мокроту. «Что-то ты не договариваешь, – тоном эксперта подозрительно протянул друг. – «А ну колись!» Расширила глаза и помотала головой. Элай неожиданно нахмурился, отложил ложку и серьёзно посмотрел на меня. «Мисси, Момо волнуется. Он просил тебя расспросить, но я-то знаю, что ты не расскажешь, если не захочешь. Но если у тебя... э-э... проблемы, ну...» – друг замялся. – «В семье, если тебя заставляют что-то делать против воли...» Наверное, глаза у меня стали совсем квадратные, потому что Элай, и до того говоривший неуверенно, хоть и серьёзно, растерянно замолчал. – Нет-нет-нет! – быстро затараторила я. – Ширк здесь не причём, и бабушка тоже. Если бы брат смог что-то изменить... – я понурилась. – Но он мне очень помогает, правда. Так что не говори ничего Момо, ладно? «Что не говорить? Что всё в порядке?» – Да нет же! Это как раз и говори! «А оно не в порядке?» «Конечно, нет!» – со злости перешла на ментальную речь, чтобы спорить с ним было легче. «А что случилось?» «Ничего! Всё в порядке!» Мы оба замолчали. Элай печально смотрел на меня, давая время понять, какую околесицу я несу, а потом перевёл взгляд на дальний угол и встал из-за стола. «Ух ты! Играешь? Ты вроде не рассказывала. Или брат играет?» Флейтист снял с гвоздя висевшую на верёвочке мамину гитару и сел с ней на диван. – Я не умею. Это мамина. Горящие глаза эльфа, который провёл по расстроившимся струнам, мигом стали извиняющимися, когда он поднял на меня голову. – А ты играешь? – я села рядом, показывая, что не против. Элай повертел кистью в воздухе. «Немного». Дёрнув за первую струну, он покрутил колышек на конце грифа, дёрнул ещё раз, чтобы услышать звук повыше. Пока настраивал музыкальный инструмент, говорил со мной. – Завтра утром... Да, самой обидно, что так скоро... Я не знаю, когда вернусь. Но я хочу вернуться, а Ширк говорит, что в любом деле главное – желание, а дальше надо силы добавить, и вот тебе волшебство. Элай не знал песен на гитаре, но несколько простых красивых мелодий сыграть мог, хоть и не очень умело. Мне было приятно слушать, лёжа на спинке мягкого дивана и закрыв глаза. Когда мелодии у друга закончились он стал бренчать, но и это ему надоело. Вернув гитару на место, он обнял меня на прощание, заглянул в лицо. «Ты же до завтрашнего утра дома? Точно?» «Да», – шмыгнула я носом. – «Но какая теперь разница», – покрепче сжала кулаки на Элаевой куртке и отпустила. Он махнул рукой: «Я не прощаюсь!», и ушёл, закрыв за собой дверь.