Милисса

Наутро у меня было плохое настроение, и решение пожарить блинчики казалось единственным утешением. – Больше никаких блинчиков с мёдом, – грустно вздохнула я, поливая блюдо тягучей жидкостью. – И горячего душа, – подхватил мои страдания Ширк, выходя из ванной комнаты в одном полотенце. – Туалета в доме. – И как я без магии? – Ширк горестно плюхнулся на диван. – А я без друзей, – я взяла тарелку с блинами и села рядом с братом. Тот немедленно захватил верхний. – Ладно, ещё будет время поныть, – вздохнул он. – Зато без экзаменов я точно переживу. Не знаю, как буду готовиться к пересдаче... – Ну, извините, – буркнула я. – Но моё место в группе тоже наверняка займёт кто-нибудь другой. Вздох был печальным и очень громким, потому что двойным. Медленно поев, мы столь же медленно оделись, накинули уже собранные рюкзаки. Я решила, что не буду оборачиваться, казалось, так легче принять происходящее. Но то, что мы увидели, выходя за дверь, совсем выбило меня из колеи. Там стояли они, ребята из школы. Похоже, флейтисту своим обаянием удалось притащить не свет не заря даже сестёр Фионин. Многие зевали и топтались, пытаясь согреться, но всё равно нам улыбались, с интересом поглядывая на огромные вещевые мешки за спинами. Кэри выступила вперёд Элая. – Доброе утро, Мисси! Мы пришли тебя... Она оборвалась на полуслове, а я протестующе замычала, потому что Ширк зажал мне рот противной шерстяной варежкой, захлопнул дверь, крепко ухватил за рюкзак и поднялся в небо. Ребята стали шокировано оглядываться, даже предприняли попытку позвать по имени, но брат был непоколебим и отпустил меня только тогда, когда мы приземлились на снег на другом берегу реки за деревьями. Как только Ширк снял невидимость, и я смогла его ударить, стала бить его кулаками. – Почему? Почему ты не даёшь мне даже попрощаться?! Ты глупый! Ты дурак, Ширк! Дурак! – Я объясню, только успокойся, ладно? – он попытался меня раздражённо перекричать, взяв за запястья. – Нельзя, чтобы нас провожали! – Не хочу тебя слушать! Моя жизнь разрушена! Хуже уже быть не может! Но ты сделал хуже! – То есть успокаиваться ты не собираешься? – пропустил он мои реплики мимо ушей. – Ну, тогда иди от меня на расстоянии сорока локтей, пока мы в городе, чтобы люди не решили, будто я с тобой. Я от возмущения даже реветь перестала, но быстро опомнилась и крикнула ещё раз «дурак!» вслед удаляющемуся рюкзаку, в котором весело бренчала посуда. Мы шли молча очень долго, время тянулось медленно, а Ширк оглянулся на меня лишь однажды, хотя вполне вероятно, что он просто смотрел на закрывающиеся за нами ворота Галарэна. Я была настолько обижена, что даже жаловаться вслух не стала, хотя очень хотелось. Через два часа Ширк объявил привал на десять минут, скинул с плеч мешок и сел на удобное бревно. – Хм-м... – недовольно промычала я. – А это обязательно? Только время теряем! Ширк иронично поднял бровь. – Хочешь сказать, ты совсем не устала? – Ни капельки! – Ну, тогда наполни фляжки из вон того ручья. Снега, конечно много, но он весь талый, так что вода не помешает. – Да легко! – задрала нос я и вырвала у Ширка фляжку из вытянутой руки. Сделала два уверенных шага, поскользнулась на тонком бревне и упала на рюкзак, перевесивший назад. Ещё через два часа мы сделали привал уже на обед. Ширк говорил, мы двигаемся медленно, но до темноты успеем дойти до трактира. Помыться и переночевать, как нормальные люди, пока есть возможность хотелось обоим. Раньше, чем к вечеру, мы добрались до придорожного постоялого двора и взяли номер на двоих. Мы прошли не так уж и много, но Ширк решил, что лучше уснуть раньше, чтобы раньше встать. Я перечить не стала, ведь ночью выспаться так и не удалось, слишком много было мыслей. Мы так часто спали вместе в походах, просто потому что иначе от холода окочурились бы, что нам было совсем пофигу, отдельные кровати или одна большая. Ну, и дяденька за стойкой не спросил, дал номер с двойной кроватью. Кроме нас посетителей было не особо много: два молчаливых парня и гном. Весёлая компания, ничего не скажешь, правда, все делали вид, что друг до друга им дела не было совершенно никакого. Хотя, наверное, так и было. – Говорю тебе, это дама, – шептал Ширк, когда гном, закончив ужин, вышел в коридор с дверьми, ведущими в номера. Трактир был одноэтажный, но очень длинный, и все располагалось внизу, включая столовую. Туалет и баня были на улице. – Дама с усами? – офигела я. – Это пушок. – Чего-о?! – Тсс! Не так громко. Вообще, прежде чем залипнуть на рыжее волосатые чудо, мы держали путь в баню, куда записывались на вечер. И судя по мокрым волосам, гном был в очереди прямо перед нами. Ширк неожиданно решил проявить благородство и, как только баня была готова, пустил меня первой, а сам остался греться в предбаннике. Потом поменялись. Я почти уснула, дожидаясь, когда же он помоется. А, выйдя, Ширк осторожно держал в руке широкий такой корсет. – Ну и кто из нас был прав, а? Не смейся, я вынес его, не для того чтобы посмеяться, а чтобы он не скукожился на верхней полке. Вот почему я его не заметила. – Зачем гному лезть на верхнюю полку? – Некоторые любят погорячее, – пожал плечами Ширк. Вернувшись из бани, мы обнаружили в общей гостиной ту самую гномку. Она сидела на диване лицом к камину. – Неужели все гномки выглядят не как гномки? – зашептала я Ширку на ухо, заставив нагнуться, потянув за рукав. «Лис, для тебя вообще есть разница между женщиной и мужчиной?» – иронично ответил он, догадавшись использовать ментальную речь. «Хочу посмотреть поближе!» «Стой! Куда?» – спохватился Ширк, но слишком поздно, я уже шла к камину, делая вид, что хочу погреться. – «Не смей говорить ей про корсет!» «Почему?» – устроившись на ковре, я удивлённо откинула голову, чтобы увидеть недовольное лицо Ширка. «Когда мужчина трогает нижнее бельё гномки, это может значить, что он готов жениться... Или завести детей?..» – он задумался, но потом снова разозлился. – «В общем, что-то такое, не помню. И этого ей тоже не говори, ясно тебе?» – он показал кулак, на что я, развеселившись, показала язык и повернула голову к камину. Огонь в очаге был приветливым и дружелюбным. Здорово знать, что его развели специально для тебя и от него не зависит твоя жизнь. Совсем недолго мне осталось наслаждаться этим счастьем. Помявшись немного сзади в нерешительности, Ширк всё же опустился рядом со мной на ковёр, скрестив ноги. Из-за этого я стала чувствовать себя храбрее, поэтому несмело встала, подошла ближе к гномке, несмотря на безмолвные протесты брата. – А... Извините... Гномка слегка повернула ко мне голову, подняв брови. Вроде не злая, и аура ни о чём плохом не говорит... – Нам в школе рассказывали, что у гномов есть своя магия. Магия камня. Поэтому их постройки так долго держатся. Это правда? Гномка молчала, и я добавила, стыдливо опустив глаза: – Мне всегда было интересно, как это работает. Может, вы умеете делать какой-то особенный клей? Густые брови гномки поползли ещё выше. Она громко и так неожиданно расхохоталась, что я вздрогнула. – Клей, девочка, для детских поделок. Он не годится для строительства! Как такого можно не знать? – Извините... – буркнула я, не зная, что на это ответить. Но хорошо, что она умеет говорить на имперском, я гномий не знаю. Было бы неловко. «Куда уж более неловко...» – проворчал у меня в голове Ширк. – «Вот надо было тебе беседовать с незнакомыми гномами». – Извиняю, – махнула рукой женщина (или всё-таки девушка? голос казался молодым). – Это ты верно обратилась, так уж вышло, что отец мой был рудных дел мастером, добытчиком и кормильцем, он обучил меня всему, что знал сам. Но ты, девочка, таких вопросов мне больше не задавай, тайна должна остаться тайной. Иначе исчезнет волшебство. Я озадачилась. Разве можно лишиться волшебства, если раскрыть себя? – Я как раз собираюсь в Драконьи горы, и отец мой туда ходил и дед, пришла моя очередь. – А мы с братом тоже туда идём! – обрадовалась я. «Идиотка! Скажи ещё что ты дракон и идёшь в паломничество!» – Ширк вскочил и стал отводить меня за плечи. – Простите, моя сестра бывает очень назойливой... – За серой? – гномка подалась вперёд, схватившись грубыми руками за подлокотник. Ширк настолько опешил, что ослабил хватку. – Вы идёте за серой? – повторила гномка. – Я бьюсь об заклад, что добуду самородную серу из троллевых ушей раньше, чем вы! – азарт так и сверкал в безумной улыбке. – Тролля?! – переспросили мы хором. – Конечно, тролля! Ушная сера горного тролля самая редкая и горючая! За это готовы платить золотом. «Ширк, мне страшно», – я беспомощно обернулась к брату. Тот сжал мои плечи, смотря на гномку. – Хотите сказать, в Драконьих горах можно найти горного тролля? Когда я там был, ни одного не встречал. – Это сколько лет назад было? Я тоже не встречала, но слухи из достоверного источника, за который я дорого заплатила и... – гномка потянула вниз рыжие косы. – Выдала вам! Ужас! Ну что ж... – она протянула нам ладонь для рукопожатия. – Слово – не воробей. Я за честную борьбу. Кому повезет, того и добыча. – Подождите, леди, мы не собираемся сражаться с троллями или добывать серу. – Скажешь тоже! – гномка смущённо рассмеялась. – Какая я тебе леди?.. Не собираетесь? Что же вы там забыли, а? Я молчала, повесив голову. – Мы... походы любим, – тихо ответил Ширк. – Походники, значит... – хмыкнула гномка. – Слышала я о таких. – Вы осторожнее там, говорят, не все возвращаются.

***

Аппетита не было, но Ширк заставил проглотить половину тарелки тёплого супа, а вторую выхлебал сам. Поев, мы от нечего делать начали играть в слова. Хотя брат определённо поддаваться не спешил, и специально подбирал слова с буквой «а» на конце. Попробуй найди двадцать раз подряд слова на букву «а»! Я сдавалась, и Ширк мне подсказывал. Я дулась и говорила, что таких слов не существует, тогда он объяснял, что это, и иногда я не понимала, шутит или говорит серьёзно. Среди слов были названия растений и животных, оружия, какие-то заумные научные термины. Иногда мне казалось, что Ширк играет сам с собой. Хотя сидеть вот так на кровати, упав спиной на подушки, и слушать, как смешно он объясняет, мне очень нравилось. Если подумать, когда-то это было глупой наивной мечтой. Родители, бывало, брали меня в поездки, но с ними было скучно, они скучно говорили и ну очень долго оставались у прилавков, выбирая подарки друзьям. А брат всегда находил, чем себя занять. И я представляла, как мы с ним даём имена вазам или смеёмся над мордами статуэток животных, придумывая, что же такого они могли увидеть, что заставило их так выпучивать глаза или кривить пасти. Но это всё было тогда... А сейчас я бы всё отдала, чтобы было как раньше. Я бы тогда ловила каждое слово мамы, не злилась бы на папу за его глупые шутки, и всегда-всегда была послушной. Ширк не любил, когда я плакала, и чтобы он не заметил, что вот-вот начну, вытянула вперёд руки и упала ему на ноги животом. – Ай! Ну, вот что ты опять делаешь, а? – Я спать хочу, – тихо сказала я, успокаивая дыхание. – Твои нравоучения очень усыпляют. – Это не нравоучения, а... Эй, ты меня слушаешь вообще? – возмутился он, когда я перевернулась на его ногах на бок. – Ширк... – я пропустила его реплику мимо ушей. – Почему мы не попрощались с ребятами из школы? Брат помолчал, вздохнул, спихнул меня и встал у подоконника, уставившись в непроглядную тьму за окном. Наверное, завтра будет снег, тучи загораживали луну. – Я много историй слышал про то, как происходит паломничество. Тогда и узнал, что магия запрещена, всё должно быть совершено собственными силами. И бывало, что испытания начинались не с перевала, о котором я тоже всяких кошмаров наслушался, но с порога собственного дома. Я не уверен, что правильно поступил, я вообще не в чём не уверен. Возможно, я наоборот провалил твоё испытание, когда решил, что чем меньше знают твои друзья, тем лучше. – А какие ты слышал кошмары про перевал? – я обняла подушку руками и пугливо сжалась. – Да... – Ширк завёл руку за затылок, полуобернувшись ко мне. – Ерунда. Там лет двадцать ничего ни с кем не происходило, не бери в голову. – Нет, расскажи! Я же так не усну! – Ты не уснёшь, если расскажу. – Поспорим? Он смотрел на меня иронично. – Нет. – Ну пожалуйста! – Вернёшься с гор, расскажу. Это был неприятный аргумент, и я надулась, заползая под одеяло.