Мой личный дневник

Деревня Победителей. - Хеймитч, нам надо поговорить, - внезапно, без объявления войны, кто-то резко трясет его за плечо, пробуждая в голове тупую ноющую боль. Проходит ровно три секунды, и к шее человека, посмевшего нарушить границы его домашнего пространства, уже приставлен небольшой, но острый нож. Лезвие замирает в паре миллиметров от кожи. - Не изменяешь своим привычкам? Ты совсем что ли ку-ку? А если бы я стояла чуть ближе, и ты меня прирезал? - сурово произносит все тот же голос. Только спустя еще несколько секунд хозяин дома осознает, что перед ним Китнисс Эвердин, после чего осторожно убирает нож. - А что ты хотела? Безопасность, знаешь ли. - Безопасность? Да тебя пьяного даже ребенок зубочисткой зарезать сможет! - Покажи мне этого ребенка, и мы проверим, - хищно отвечает Хеймитч и видя, как Китнисс напряглась, поспешно продолжил – Это сейчас была шутка, если что. Надо засмеяться и сказать: ха-ха. - Твои шуточки стали слишком плоскими, смени репертуар, - огрызнулась она в ответ, затем села в кресло. Вещи, которая девушка скинула в их прошлый с Питом визит, валялись на том же месте, поэтому расчищать себе место ей не пришлось. - Ты хоть иногда здесь убираешься? - Хочешь помочь? Я только за. Показать, где взять швабру? - Нет, я вообще-то поговорить зашла. Мне нужен твой совет… - Совет? Вот это да. Наша девочка решила кого-то послушать? Вот это да. Подожди, отмечу этот день в календарике – будем собираться каждый год, отмечать как большой праздник, дарить друг другу подарочки! – ржет Хеймитч. - Пожалуйста, перестань. Если все настолько плохо, я могу уйти? - Нет-нет, продолжай. Позволь я сначала покину тебя на минутку? Где-то там еще оставался неплохой бренди. - Против. Давай я приготовлю тебе завтрак, и мы поговорим. Никакого алкоголя пока что, идет? – тоном, не терпящим возражений, произносит она. - Ого, ты умеешь готовить что-то съедобное? Ну, Пит хотя бы не умрет с тобой с голоду. Хотя, предлагаю, в вашей семье доверить кухню ему. - Нет у нас никакой семьи, прекрати! Яичница устроит? - Вполне. Следующие минут двадцать оба молчат: каждый занят своим делом. После продолжительных поисков Китнисс умудряется найти в одном из шкафов чистую сковороду. В холодильнике обнаруживаются яйца и масло. Погруженная в свои мысли, она зажигает плиту и разбивает яйца. Хеймитч тоже занят собой: смотрит в окно, смиренно ожидая завтрак. Маленькая такая идиллия, когда никто никому не мешает и не раздражает. Потом Китнисс ставит тарелку с едой на стол перед бывшим ментором: - Приятного аппетита. - Спасибо. Надеюсь, ты не отравить меня пришла? - Я сейчас отберу! – девушка тянется за тарелкой. - Да ем я, ем. Кстати, вполне неплохо получилось. Молодец! - Ого, меня похвалили… - Гордись, милая. Так о чем ты хотела поговорить? – спрашивает он, отвлекаясь от завтрака. - Я? Не знаю. Просто подумала, что неплохо бы нам поговорить. - Ну ок, вот мы и поговорили. Но ведь дело касается Пита? - Причем здесь Пит? – чуть краснеет она. – Хотя ты прав, и его тоже. - Соскучилась по конфетно-букетному периоду? - Не смешно. Да у нас его и не было. И сейчас ничего нет. Мы просто…друзья. - Угу, понятно. Опять за старое? - За старое? - Ну да. Помнится, я уже говорил, насколько ты его не достойна. - Спасибо за напоминание – я и сама прекрасно знаю. - Знаешь? А что тогда пришла? - Уйти? - Да сиди, чего уж там. Тем более, ты меня сегодня кормишь. - Что мне делать? Я не могу дать ему то, что он хочет. - А что он хочет? - Не знаю. Нормальной жизни, наверное. - Интересные выводы. Не пробовала для начала его об этом спросить? - Это же очевидно! - Ох уж эти влюбленные люди. Кому очевидно? Что очевидно? Ты делаешь свои выводы, на основе своих мыслей и суждений: такие выводы, которые угодно тебе. И совершенно не интересуешься тем, что думает по этому поводу Пит. А что, если его мнение отлично от твоего? Может, Мелларк вообще пытается от тебя отвязаться? - Ты так думаешь? Нет, этого не может быть. Он же любит меня. Ну, наверное. - Ох, какая ты все-таки…женщина! - Мне семнадцать! Может, пока не будешь лишать меня статуса девушки? - Да какая разница, называй себя так, как хочешь: поступки и мысли у тебя все равно бабские. - Бабские? - Ну да. Сама придумала, сама обиделась, сама простила, сама помирилась – полное самообслуживание. Не замечаешь? - Чуть-чуть, - легкая улыбка появилась на лице девушки, но тут же померкла. – Я запуталась. - В чем? - В себе. - Китнисс, а теперь ты словно ребенок, который не хочет разбираться в сложном примере. Знаешь такие типичные школьные ситуации. Каждый хоть раз говорил учительнице: я не решил эту задачу, потому что не понимаю ее, но не скажу, что мне непонятно – мне просто непонятно и все. И знаешь в чем проблема? Это ведь не задача сложная, а просто думать над решением не хочется. Гораздо проще сказать: не могу, не хочу, слишком устал, чем выучить несколько правил и теорем, а потом все сделать правильно. Вот и ты такая же: придумала себе проблему, а разбираться в ней не хочешь. Ну скажи, что тебя не устраивает? - Не знаю. - Вот именно! Парень любит тебя – это должно быть понятно даже такой дурочке, как ты. Войны больше нет. Игр нет. Живи, Китнисс, и постарайся быть счастливой. - Как я могу быть счастливой после всего? Столько людей умерло из-за меня, - шепчет она. - Подумай о том, сколько выжило благодаря тебе, - рассудительно произносит бывший ментор. Сейчас он как никогда похож на учителя, растолковывающего недалекому ученику очевидные вещи. - Но Прим… - Мертва, знаю. И ты думаешь, если умрешь рядом, то сделаешь ей лучше? Китнисс, подумай, разве она для этого столько заботилась о тебе? Чтобы в конечном итоге ты просто сложила ручки и плыла по течению, надеясь поскорее сдохнуть? - Нет, но… - Никаких но. Да, твоя сестра мертва. Признай это и отпусти ее. Теперь ты должна жить за вас обеих, неужели непонятно? Сделать все то, что хотела бы сделать она. Ты меня понимаешь? - Да, но… - Опять но? Хватит уже. Тебя любит хороший человек, ты любишь его: позволь себе жить и наслаждаться этим. Хватить сомневаться и зацикливаться на прошлом: ничего не изменить. - Я… - Ты любишь Пита? - Ну… - Китнисс! У меня царапины от твоих ногтей несколько недель заживали. Себе признайся уже и ему скажи. - Думаешь? - Черт, да с каких пор ты перестала вообще думать своей головой? Ну, давай, я скажу тебе, чтобы ты бросила парня и сбежала с кем-нибудь в закат. Ты так и поступишь? - С Гейлом? - Да почему с Гейлом?! – Хеймитч настолько удивился, что уронил вилку, которую до этого крутил в руках уже несколько минут, на пол. - Нет, я просто вспомнила...Ничего личного. - Личного - публичного. Эвердин, я придушу тебя этими руками, если ты посмеешь выбрать Хоторна! – взревел Хеймитч. - Не собираюсь я никого выбирать, - огрызнулась девушка. – Гейл мой друг, вот и все. - Короче, решай сама. Повторяю тебе черт знает в какой раз: проживи ты хоть сотню жизней… - Знаю, Пита я не достойна. - Именно так. И вообще тебе пора, а у меня есть еще дела. - Дела? Какие у тебя могут быть дела? – слегка насмешливо произносит Китнисс. - Очень важные! Ты уже списала меня со счетов, а, солнышко? - Нет, просто ты давно в запое. Вот и все. - Ну и ладно. Гусаков кормить пора. Иди уже отсюда: надоела со своими влюбленными мужиками! - Хеймитч, еще одна подобная фразочка, и твои гуси осиротеют. Это последнее предупреждение, - насупилась Китнисс, уже стоя около двери. - Ой мамочки, напугала-то как бедного дядю. Сама будешь кормить тогда, либо Гагашик тебя сожрет, - нагло заявил Хеймитч и первый вышел из кухни. - Этот может, - пробормотала девушка себе под нос и тоже вышла.