Будем мириться?

Что делают дети, когда их сажают под домашний арест, строго настрого запрещая куда-либо выходить, и все свободное время заставляют посвящать усердным занятиям ? Конечно же, понимая свою слабость перед старшими, повинуются, мысленно мечтая о скорейшем прощении и освобождении. А что делают взрослые? Разумеется, сбегают. А так как Яна уже считала себя взрослой, она и решила не сидеть, сложа руки и уповать на милосердие со стороны матери. Когда отец узнал об оценках дочери, он, поджав губы, покачал головой, сказав, что полностью согласен с мамой и ее запретом на прогулки. Это немного обидело, потому что в глубине души девочка надеялась на поддержку со стороны отца, который обычно всегда вставал на ее сторону, пробовал защитить и подбодрить. Но то ли он в последнее время слишком уставал, то ли ему надоела очередная перепалка между домашними, особого участия в конфликте Данил Николаевич не принимал. Так вот, Яна думала, что решение матери абсолютно несправедливо, и хотя она действительно поступила опрометчиво, не подумав о возможном звонке из школы, лишать ее возможности сходить на День Рождение подруги было перебором. Более того, девочка не хотела показаться маменькой дочкой, которую заперли в квартире и не пускают на улицу, заставляя читать книжки. Поэтому Яна решила, что обязательно пойдет на праздник в воскресенье, даже если потом придется быть сбитой с ног новой волной материнского гнева. Всю субботу она делала вид, что занимается, с сосредоточенным лицом листая учебники и записывая что-то в тетради. Она действительно сначала пыталась что-то прочитать. Изучить самостоятельно, но понятие просто не хотело задерживаться в ее голове, и напрямую проскальзывало по ушному каналу. К тому же все мысли были заняты завтрашним днем. Никаких побегов через окно или балконных трюков Яна проделывать не собиралась – по воскресенья мама ходила на рынок закупаться продуктами, иногда с отцом и дочерью, а иногда и одна. Главное, чтобы она не потянула Яну с собой, и для этого девочка решила с самого утра всячески подавать признаки плохого самочувствия и непригодности для помощи. Что сказать – актриса из нее всегда была никудышная, но что только не сделаешь ради обеда в доме Зойки. Так и поступила – едва мама зашла в комнату дочери утром, чтобы позвать завтракать, она увидела скривившееся лицо Яны, сидевшей на кровати. - Что с тобой? – спросила Надежда Григорьевна. Яна подняла глаза. - А… Ничего, просто что-то голова разболелась. От боли и проснулась. - Идем завтракать, потом таблетку выпьешь. – Ответила мама, и вышла в коридор. За завтраком Яна всячески показывала полное отрешение, вяло размазывая масло на батоне и тяжело вздыхая каждые две минуты. Нужный эффект был достигнут – после обеда, когда Надежда Григорьевна одевалась в своей комнате для выхода, Яна заглянула к ней из коридора, и спросила: - Мне одеваться? Взглянув на дочь, женщина оглядела ее с ног до головы каким-то странным взглядом, но потом спокойно ответила: - Нет, оставайся дома. Ты не важно выглядишь. Яна коротко улыбнулась и скрылась за своей дверью. Отец тоже никуда не пошел, что немного усложняло задачу. Совсем чуть-чуть. По воскресеньям, если у него нет каких-либо дел, а список нужных закупок невелик, он остается дома и отсыпается после долгого дежурства. Так и сейчас – едва мама попрощалась с ними, Данил Николаевич потянулся, и взглянув на дочь, подмигнул ей: - Пойду покемарю. Ты как, не хочешь? Яна покачала головой, мысленно напоминая отцу, что спать днем она закончила еще лет в шесть, когда они же сами перестали заставлять ее спать. Девочка всегда поражалась – откуда у взрослых берется сон при свете дня? Так ведь всю жизнь можно проспать… - Ну, как знаешь. Чем займешься? - История почитаю. – Как ни в чем не бывало пожала плечами Яна. - История – это хорошо… - пробормотал под нос отец, уже направлявшийся в сторону спальни. Посидев у себя в комнате около получаса и немного послушав начавшийся храп отца, Яна быстро одела свои голубые джинсы, красную кофточку, и взяв купленный подарок вышмыгнула из дома. Хотя вышмыгнула – это очень громко сказано, скорей, еле выползла, так как пришлось медленно и тихо открывать и защелкивать замок. Сбегая вниз по лестнице подъезда, Яна сама себе рассмеялась, почувствовав бурлящий адреналин в крови – так вот, как чувствуют себя подростки… У Зубровых ее уже жаждались – все девочки пришли, и весело смеялись, сидя в просторной кухне за накрытым столом. Зойка одела просторное черное платье, что выглядело очень непривычно,но мило. Распущенные волосы вместо привычного кривого хвоста красиво обрамляли полненькое лицо девочки, которая светилась от счастья, смотря на собравшихся гостей. - Ну наконец-то ты пришла! Мы же уже помираем с голоду! Яна радостно зажала подругу в объятиях, покачаясь из стороны в сторону, после чего вручила ей коробочку мелков. - Раз уж краски и кисти у тебя уже есть, пора импровизировать! У Зойки загорелись глаза, и она, улыбаясь, поблагодарила Яна, положив коробочку на тумбочку с другими подарками. Оля подарила ей новый, красочный альбом, Настя – красивую заколку для волос, а Катя большущую коробку песочных печений с шоколадом. Пиршество, как и всегда, было замечательным. Яна со смехом вспомнила, как дома полностью отказалась кушать, говоря, что не голодна. Папа с мамой с тревогой взглянули на нее, даже не подозревая, что дочь еще успеет наесться вдоволь. Приготовленный в духовке аппетитный кролик с картофелем, салат с морепродуктами, греческий салат, мясная, колбасная и сырная нарезки, жареный лосось, бутерброды с икрой, свежие фрукты, медовый торт домашнего приготовления со свечами – все это было в сегодняшнем меню. Девочки наелись до отвалу, поднимая бокалы с яблочным соком и говоря глупые, смешные тосты, чокались, делились воспоминаниями об имениннице, выдумывали всякие пожелания, корчили забавные рожицы, когда родители Зои фотографировали их всех вместе. Квартира тоже была украшена фантастически – помимо яркого плаката «С днем Рожденья, ватрушечка!», висевшего на стене, по всем комнатам были развешаны золотые и серебряные звездочки из бумаги, на которых были написаны комплементы Зое. На всех тумбочках и полках были специально расставлены в милых рамочках разные фотографии –тут Зое всего полгодика, и она, непонимающе смотрит в объектив камеры, пригубив соску, вот Зое пять лет, и она, высунув язык, лежит на траве, здесь ей уже десять, и она, наклонив голову, широко улыбается, держа в руках связку воздушных шариков. На компьютере в комнате родителей играла веселая музыка, создававшая хороший фон для разговоров, в зале тихо бормотал телевизор с Лунтиком, который Зоя когда-то смотрела, в чем подругам не без стыда призналась, когда они играли в «Правда или фан». После обеда, когда еда немножко переварилась, девочки прибежали в зал и начали играть – сначала в прятки, в которые Яна постоянно выигрывала, так как находила самые неожиданные места для убежища, затем в жмурки, в результате чего Настя налетела на телевизор и едва не опрокинула его, зато здорово пришибла нос, потом в «Покажи без слов», во время которого они ухохатывались, схватясь за животы и валясь на пол. Родители Зои им не мешали, тихо сидя на кухне, и изредка спрашивая у девочек, не хочет ли кто фруктов и когда они будут есть торт. Через полчаса игр, они все же прибежали обратно, потребовав чай с этим самым тортом, без которого не обходится ни одно День Рождение. Мама Зойки готовила изумительно, а выпечка у нее получалась особенно хорошо – женщина с самого детства баловала свою девочку сладкими булочками, ватрушками и кексами, от чего у той, видимо, и пошла эта любовь к мучному. За счет этого родители Зойки имели небольшую кондитерскую и неплохо зарабатывали, а девочки часто спрашивали у подруги, не хочет ли она продолжить их дело, став таким же замечательным поваром и пекарем? Но та только морщила носик, и качала головой, говоря, что ее путь будет либо путем переводчика, либо художника. Зная Зою, скорей всего первого. После чаепития, девчонки уже не неслись играть, а сидели за столом и улыбались, смотря на оставшуюся заварку в своих кружкам. Разговаривали. - А помните, как мы с тобой дружить начали? – задумчиво спросила Настя, взглянув на Зойку. – Ты тогда первая вцепилась в Яну, сказав, что она клеевая девчонка, а не розовая сопля, и начала подговаривать ее загрести еще кого-нибудь в компанию. Та гордо вскинула голову, улыбаясь. - Аве мне, вашему сплотителю. Без меня мы бы сейчас не дружили, так и ходя по одному как дуры какие-то. - Ага, ты еще долго косо поглядывала на Олю, говоря, что она какая-то мутная, и тихая. – Усмехнулась Катя, и Зойка рассмеялась. - Даа, она долго казалась мне подозрительным типом. Прости, Олька. Девочка улыбнулась, потрепав именинницу по голове. - Ничего, ты мне сама не нравилась. Все хором залились смехом. День прошел так быстро и стремительно, что не успела Яна оглянуться, как все девочки начали расходиться домой, говоря, что уже темнеет и надо готовить на понедельник домашку. Вздохнув, девочка тоскливо взглянула на настенные часы, прекрасно зная, что ей уже тоже пора уходить, но всячески пытаясь оттягивать этот момент. Зоя с родителями, в принципе, никого не подгоняли, но когда Настя последняя попрощалась с гостеприимной семьей и пошла домой, оставаться одной было уже совсем неудобно. Поэтому, еще раз обняв подругу и поблагодарив ее семью за веселый День Рожденья, девочка поплелась домой, стараясь как можно дольше ощущать этот тлеющий уголек праздничного настроения внутри себя. Однако он быстро угас, стоило ей подойди к дому, хотя она так старательно шла как можно медленнее. «Перед смертью не надышишься, - подумала Яна, смотря на свои окна. – Интересно, кто это сказал?» Время было около пяти часов, но мама уже, оказывается, была дома. Только Яна два раза повернула ключ в замочной скважине, открыла дверь и зашла на порог, прямо перед ней уже стояла Надежда Григорьевна со скрещенными руками на груди и суровым взглядом. Позади нее возле стены стоял отец с расстроенным и видом. -Ну как повеселилась? – Не скрывая сарказма в голосе, поинтересовалась мать. В одной руке у нее качалось полотенце, а на коже еще блестели капельки воды – видимо, мыла посуду. Яна сглотнула, стягивая кроссовки. - Эм… Было очень весело. - Бессовестная! – прервала ее мать, шлепнув дочь по рукам полотенцем. Получилось не больно и взгляд матери прожигал до костей, что было куда больнее любого удара. – Я и не сомневалась, что так будет. С самого утра жаловалась на какую-то головную боль, не хотела есть – за дуру меня держишь?! Сначала качественно обманывать научись, а уже потом из дома сбегай! - Я не сбегала! – запротестовала Яна, решив обороняться. – Я просто ушла, потому что это было необходимо. - У тебя запрет на покидание дома без моего разрешения! Ты не имела права… - А взяла, и ушла. Не хочешь, чтобы я гуляла – хорошо, но запрещать мне идти на День Рождение к лучше подруге это подло! Мама девочки захлебнулась, смотря на дочь – в таком состоянии она бывает не часто, и это уже был верный знак, что все кончится очень и очень плохо. - Не доросла еще указывать мне, что подло, а что нет, понятно?! Яна перевела взгляд за плечо матери, на отца, который взглянул на нее так, что екнуло сердце. Это были глаза, говорившие: «Как же ты так, доча..? Зачем ты нас снова подводишь?» - Ты ничего не хочешь сказать? Я не права, Данила? – увидев, куда смотрит дочь, спросила Надежда Григорьевна, обернувшись через плечо. Мужчина резко выдохнул. - Абсолютно права. Я не ожидал от тебя такого, Яна. Я искренне тебе поверил и обрадовался, подумал, что ты взялась за учебу, поняла свою ошибку, а оказывается… - Да какую ошибку?! – взорвалась Яна. – Я просто немного отстала, а ты так раскричалась, словно я соседа убила! Я бы справилась и без этого ареста, а так теперь даже слушать вас не подумаю! Хоть на цепи садите – зубами перегрызу! Девочка резко взглянула на мать, которая смотрела на нее, словно кошка, готовившаяся бросится на чужака, пришедшего на ее территорию. - Хватит уже! Перестань считать меня ребенком и вечно контролировать и запрещать что-то! Надоела! - Вон! – Воскликнула Надежда Григорьевна, еще раз хлестнув девочку полотенцем. – Пошла вон в свою комнату, быстро! Учи уроки, и чтобы я тебя даже не слышала! - С радостью! – Рявкнула Яна матери в лицо, после чего быстро направилась в свою комнату и громко хлопнула дверью. От уголька не осталось даже темного пятнышка.