...И за око выбьем мы два ока, а за зуб всю челюсть разобьем. Из песни позднего сталинизма
— Гермиона, эм… отвлекись, пожалуйста. Гермиона подняла глаза от книги, в содержание которой тщетно пыталась вникнуть. — Привет, Невилл. Ты что-то хотел? — Да, хотел попросить тебя кое о чём. — Внимательно слушаю, — терпеливо произнесла Гермиона, параллельно косясь на настенные часы. Субботними вечерами гостиная всегда была полна учениками, но к Гермионе, голова которой едва виднелась из-за горы книг, разложенных аккуратными стопками на столе, подходить никто не отваживался. Исключение могли составлять разве что Гарри и Рон, да и то по причине своей природной любви к опасности. Невилл Лонгботтом, как истинный гриффиндорец, тоже любил рисковать. — Ну, ты же у нас самая умная ученица... А у меня все никак с Заклинаниями не ладится. — Так. И?.. — И я хочу, чтобы ты со мной немного позанималась. Сможешь? — Невилл, смог, наконец, закончить мысль. — Ладно, смогу, — улыбнулась Гермиона. Невилл вызывал в ней какое-то странное желание заботиться и защищать. Большой ребёнок, он всегда влипал в неприятности или становился их причиной, часто попадал под горячую руку и никогда не мог достойно ответить обидчику. А его жалобный тон и умоляющий вид могли смягчить кого угодно. Исключая Снейпа, естественно. — Отлично! — приободрился Лонгботом и достал из сумки «Стандартную книгу заклинаний». Гермиона запаниковала: — Невилл, а ты сейчас хочешь заниматься? — Ну да, а что? — он недоуменно заморгал. — Понимаешь, я сейчас не могу. Мы... Я... Пока она лихорадочно обдумывала, соврать или же стоит ли сказать правду, Невилл уже сделал свои выводы: — Ты на свидание идёшь, да? — Нет! То есть да. Да, я иду на свидание, — с облегчением соврала Гермиона. — Давай завтра, хорошо? — Завтра. Ладно, — понуро откликнулся Лонгботом. — Ну, значит, завтра вечером? Не обижайся, Невилл. — Да нет, что ты. Спасибо тебе. Но Гермиона уже спешила к выходу из гостиной и не слышала его. Она на отчаянной скорости преодолела расстояние в семь этажей от башни Гриффиндора до выхода из замка, где её ждали мальчишки. До отбоя оставалось чуть меньше часа, и они с Роном ещё должны были патрулировать замок. А впереди была тяжёлая задача. — Чего ты так долго, мы уже окоченели, — пробурчал Рон. — Невилл проявил фанатичное стремление к знаниям, — усмехнулась Гермиона. — Пойдёмте. Хотя днём все ещё было тепло, по ночам уже холодало. Осень медленно и неотвратимо вступала в свои права. Вечерняя тишина нарушалась только криками птиц. Воздух был наполнен ароматами сухой травы и сырости. Гермиона с упоением втянула носом запахи и первой зашагала к озеру, где в сгущавшихся сумерках мерцал белый мрамор. Чем ближе подходили друзья к месту захоронения Дамблдора, тем медленнее они шли. За пару метров Гермиона остановилась, вглядываясь вдаль. Сердце колотилось как бешеное. Ладони мигом вспотели. — Смотрите, — прошептала она. — там кто-то есть. Гарри прищурился: — О чём ты говоришь, я никого не вижу. — Да вон же, только что из леса человек вышел. — Нет там никого, Гермиона. — ободряюще произнёс Рон. — Может, Хагрид? — предположил Гарри. Гермиона покачала головой. Хагрида невозможно было спутать ни с кем другим. Она ещё несколько минут смотрела туда, где только что появился человек в длинном балахоне, но таинственный незнакомец исчез, скорее всего, свернув на другую тропу. Гарри и Рон уже стояли возле гробницы. Девушка приблизилась к ним. Тело директора не было тронуто разложением, выглядел он так, словно просто глубоко спал. — Посмотрите на его руку, — охрипшим голосом сказал Гарри. Гермиона помнила, что профессор Снейп упоминал об увечье директора, но одно дело знать, а другое — видеть собственными глазами. Правая рука Дамблдора, в которую заботливо была вложена палочка, была чёрной и напоминала результат сильнейшего ожога. Гермиона спешно отвернулась, силясь не заплакать. Рон сжал её руку: — Ничего, мы узнаем, что с ним случилось. — И отомстим за его смерть, — добавил Гарри. Она согласно кивнула, пытаясь сдерживаться. Осторожно выпустив ладонь Рона, Гермиона подошла вплотную к гробу: — Ваша гибель не будет напрасной, — тихо пообещала она. — Ребята, а Дамблдор носил перстни? — вдруг спросил Рон. — Насколько я помню — да, — отозвался Гарри. — А на мизинце у него кольцо было? Золотое Трио направили палочки на изувеченную руку директора. Мерцающий огонёк Люмоса осветил чёткий след на пальце от тяжёлого перстня.***
Гермиона медленно шла по коридору третьего этажа, отчаянно зевая. Ноги гудели после их вечерней прогулки, а глаза закрывались сами по себе. На душе было муторно — из головы все не шёл вид обгоревшей руки Дамблдора. Она дежурила одна: Рон клятвенно пообещал патрулировать послезавтра. По странной закономерности его горячее желание исполнить свои обязанности старосты возникало стабильно в вечера свиданий с Лавандой. «Все, хватит. Возвращаюсь». Гермиона развернулась и со всего размаха уткнулась в чью-то грудь в свитере со слизеринским гербом. — Привет, грязнокровка. А я вот тут тебя жду, представь себе. Худшая встреча за сегодняшний день. — Я не могу сказать того же, Малфой. Доброй ночи. Гермиона попыталась обойти его, но внезапно слизеринец вновь заслонил ей дорогу: — Что, уже уходишь? А куда делось твоё красноречие? Или ты такая смелая только когда твои дружки рядом? Гермиона сделала шаг назад — такое близкое расстояние между ними приносило ей почти осязаемый дискомфорт. — Чего ты хочешь? — устало спросила она. — Вчера ты получил по заслугам. За сутки моё мнение о тебе никак не изменилось, но если пожелаешь, могу вновь прибегнуть к своему красноречию и повторить все ещё раз. — Хватит и одного! — рявкнул Малфой. — Ты хоть понимаешь, что смертный приговор себе подписала? — О, а ты мой палач, что ли? — фыркнула Грейнджер. — Слушай, иди куда шёл. Мне надоело с тобой бодаться. Она ожидала оскорблений, криков или на худой конец проклятья в спину, но не была готова к применению физической силы. Все произошло во мгновение ока: Малфой схватил её за шиворот и встряхнул как нашкодившего котёнка. В следующую секунду Гермиона оказалась прижата к холодной каменной стене. По её спине поползли мурашки. Она попыталась вырваться, пару раз заехав Малфою по ногам, но это было бесполезно. — Куда девалась твоя смелость, шлюха гриффиндорская? — холодные руки сомкнулись на её горле. Гермионе стало не до шуток — похоже, отпрыск чистокровного рода и впрямь вознамерился придушить её прямо в школьном коридоре. Перед глазами поплыли круги. — Отпусти меня! — с трудом прохрипела она. — Вспомни волшебное слово, — издевательски промурлыкал Малфой. — Пусти! — сознание медленно покидало её. — Мистер Малфой, что здесь происходит? Гермиона почувствовала, что вновь может дышать. Ноги подкосились, и она сползла по стене, невидящим взглядом пялясь в темноту коридора, откуда появился её спаситель. — Завтра придёте на отработку. Если я ещё раз увижу подобное, то вам несдобровать. Вы поняли меня? — профессор Мракс, а это был именно он, смотрел на Малфоя серьёзно и строго. — Напишете моим родителям? — хамским тоном отозвался Малфой. Мракс усмехнулся. — Лично переговорю, — в его тоне явно был скрыт язвительный намёк. Но Драко этого не понял. — Простите меня, профессор. Могу я идти? — Можете. Пятьдесят баллов со Слизерина. Малфой надменно кивнул и с довольным видом покинул злополучный коридор. — Как вы, мисс Грейнджер? — Мракс подхватил её под локоть, помогая подняться. — Вставайте, не стоит сидеть на холодном полу. Зрение полностью вернулось, и теперь Гермиона осоловело разглядывала профессора. — Спасибо, — просипела она. — Не за что. Впредь не ходите ночью одна по тёмным коридорам, зная, что у вас есть враги. Гермиона уже пришла в себя настолько, чтобы вновь начать спорить: — Малфой... Он не враг. Так, недоброжелатель. К тому же я должна дежурить. — Кто же в таком случае ваш враг? — заинтересованно спросил Мракс. — Я думаю, вы и сами это знаете, профессор Мракс, — они дошли до лестницы, освещённой факелами. — Спокойной ночи. — Мисс Грейнджер, у вас синяки останутся. Пойдёмте, я дам вам мазь. Здраво рассудив, что если она придёт завтра в Большой Зал с синей шеей, появится масса ненужных вопросов, Гермиона проследовала в кабинет профессора ЗОТИ.