Проклятие мистера Голда

За окном трейлера ещё темно. Он проснулся засветло и, обнаружив, что провалиться обратно в сон не получается, решил встать. Так лучше, чем ворочаться на раскладушке и искать удобное положение. После ночи, проведённой на продавленном ложе с выступающим металлическим каркасом, Голд не чувствует себя отдохнувшим. Кряхтя он продвигается по трейлеру, стараясь не снести ничего в темноте. Маленькое помещение заставлено разнообразными предметами. Среди прочего здесь есть колокольчики, напольные часы, позеленевшая бронзовая астролябия, рождественский стеклянный шарик со снегом, с потолка свисают марионетки и детский мобиль... Если бы мистера Голда спросили, зачем он нанёс в своё жилище весь этот хлам, он вряд ли бы смог ответить что-либо вразумительное. Люди часто выбрасывают вещи, цены которым не знают. Он же собирает разные безделицы то ли в надежде их когда-нибудь выгодно продать (только кому?), то ли в бесплодной попытке украсить это убогое пристанище. Голд ставит на конфорку маленькую кастрюльку и плюхается на табурет. Пока синий огонёк греет воду, мужчина разминает затёкшую за ночь шею, с хрустом потягивается и откидывается назад, упираясь спиной в дверь душевой кабины. Вода кончается... Пока трейлер был на ходу, это не было проблемой, но в нынешнем положении означало, что Голду придётся пешком добираться до колодца, а потом брести обратно с оттягивающей руку тяжёлой канистрой. И так — несколько раз кряду, чтобы покончить с этим на несколько дней. «Пфф... - ворчит он себе под нос, - живу словно в Средневековье...» Впрочем, мистер Голд лукавит и не хочет признаваться даже себе, что на самом деле ему нравится это утомительное занятие. Он любит простые действия, гарантирующие нужный результат. Сходишь на колодец — появится вода, постираешь — одежда сделается чище... Здесь нет места обманутым ожиданиям. В кастрюльке булькает. Голд спешит затушить огонёк, и выверенным, точным движением заливает картофельные хлопья. Ровно столько жидкости, сколько нужно — не больше и не меньше. Оставшийся кипяток он выплёскивает в чашку, на дне которой покоится чайный пакетик. Его заваривали столько раз, что он едва ли может окрасить воду в цвет отличный от её собственного. Голд натягивает на плечи одеяло, обхватывает чашку ладонями и делает первый глоток. Тепло разливается по его телу, и он бледно улыбается этому ощущению. Утро ещё не вступило в свои права. Реджина Милс лежит, утопая в подушках и липком кошмарном сне. Мери-Маргарет в её маленькой квартирке тоже одолевают тревожные видения, и девушка, не просыпаясь, подтягивает колени к подбородку и обнимает себя руками. Джон Доу в палате городской больницы, утыканный проводами и трубками, находится где-то на грани небытия. Доктор Вейл заканчивает дежурство и бутылку дешёвого виски. Марко, старый уборщик, лежит на своей постели с широко открытыми глазами и смотрит в потолок. Руби Лукас натягивает колготки, спеша улизнуть от очередного мужчины до его пробуждения. Над Сторибруком — тьма. В маленьком трейлере на окраине леса сидит нахохлившись мужчина, чуть ли не по уши закутанный в рваное одеяло, смакует горячую воду, греет ладони о чашку с надколотым краем, смотрит в тёмное окно и кажется почти счастливым.