Пашка

      Наверное, я не выполнил еще всего, что мне предназначено судьбой, или просто родился в рубашке. Врачи склонялись ко второй версии, поскольку мое спасение, по всеобщему мнению, было просто чудом.       Я очнулся в реанимации через семьдесят четыре часа после аварии. Я еще ничего не соображал, но склонившееся надо мной лицо со светло-серыми глазами узнал сразу. Олег…       Разумеется, это был Олег. Я даже не удивился. Я всегда знал, что он способен преодолеть любые преграды ради возможности побыть со мной. Даже свободный доступ в реанимацию оказался для него вполне посильной задачей, хотя ему пришлось чрезвычайно щедро расплатиться со всеми, от кого это зависело. Уже потом мне рассказали, что Олег не отходил от меня ни на шаг с того самого момента, как узнал о случившемся и примчался в больницу. Он забыл про сон, про еду, про отдых и буквально замучил всех докторов и медсестер, но на него даже не обижались – столь явной была его любовь и столь неподдельным горе. К тому же Олег всегда умел располагать к себе людей, и весь коллектив больницы, нисколько не смущаясь цвета его сексуальной ориентации, искренне сочувствовал Олегу, ну и мне – за компанию.       Заметив, что я пришел в себя, Олег уткнулся лицом в мое одеяло. Его плечи подозрительно подрагивали.       – Тема, любовь моя… – глухо проговорил он, и в его голосе послышалось невероятное облегчение. – Как же ты напугал меня…       – Я рад, что розыгрыш удался, – прохрипел я, не узнавая собственного голоса.       Олег укоризненно посмотрел на меня. В глубине его глаз застыли слезы, и у меня сжалось сердце. Видеть Олега таким потерянным мне еще никогда не приходилось.       «Конечно, – мелькнуло у меня в голове, – ты-то лежал себе, сопел в две дырочки, а он около тебя с ума сходил от отчаяния…» Я просто не представлял себе, что испытал Олег за то время, что я был без сознания, и не хотел представлять. Если бы мы вдруг поменялись местами, и мне пришлось бы вот так, как ему, ждать… Нет, я не смог бы… просто не смог бы.       – Розыгрыш… – выдавил Олег тихо. – Ты чуть не убил меня… Когда мне позвонили из больницы, мне показалось, мир рухнул вокруг меня. Я не знаю, как я выжил.       – Я тоже, – слабо улыбнулся я. – Может, нам с тобой просто повезло?..       – Бог ты мой, – с вымученной улыбкой проговорил Олег, ласково целуя меня в пересохшие губы, – и он еще может шутить…       – Что, неужели я так ужасно выгляжу, что мне уже и шутить нельзя? – едва слышно поинтересовался я, когда он прервал поцелуй и слегка отстранился от меня, с пристальной нежностью разглядывая мое лицо. Я не чувствовал боли, практически не чувствовал свое тело и только стягивающие кожу лица ленты пластыря ощущались мною как нечто мешающее. Я понимал, что на мое лицо наложены повязки, скрывающие раны, но… думать о том, что шрамы станут «украшать» меня, я не мог. Не хотел. Хотя и не мог заставить себя не думать об этом.       Олег продолжал, кусая губы и бережно обводя пальцем мои скулы и рот, пристально смотреть на меня, а потом вновь приник к моим губам – осторожно и мягко, не желая причинять боли. Столь явное уклонение Олега от ответа обеспокоило меня.       – Это не ответ, – заметил я, когда Олег, наконец, оторвался от меня. – Хотя, с другой стороны, это очень даже понятный ответ на мой вопрос. Я так жутко выгляжу, что об этом лучше даже не говорить…       – Ну что ты… – неискренним тоном заверил меня Олег. – Ты выглядишь прекрасно… Просто потрясающе.       – Ну, что потрясающе, я даже не сомневаюсь, – пробормотал я, улыбнувшись, хотя и через силу. Я представил себе, как будет протекать моя дальнейшая жизнь, если мое лицо будет изуродовано шрамами, и мое сердце тревожно заныло. Почему-то в тот момент я не думал больше ни о чем – ни о вероятных переломах рук, ног или ребер, ни о травме позвоночника, которая навсегда могла лишить меня возможности ходить, ни о сотрясении мозга, чреватом, по меньшей мере, дикими головными болями. Я мог думать только о том, что мое лицо, неизменно вызывавшее восхищение у всех, кто видел меня, станет уродливым. – А если серьезно? Я сильно искалечен?       – Тем, ну ты что, хочешь, чтобы я перечислил тебе все твои диагнозы? – почему-то разозлился Олег. – Ты жив, и это главное! Неужели ты этого не понимаешь?..       На душе у меня стало совсем муторно.       – Нет, – отозвался я. – Если я на всю жизнь останусь калекой с исполосованным шрамами лицом, то лучше бы я умер…       – Ты несешь полную чушь! – еще больше разозлился Олег, и его светло-серые глаза потемнели от гнева.       – Это не чушь! – возразил я упрямо. – Все, что я имел, чем мог удержать тебя, – это мое тело, моя красота. И если этого больше нет…       – Глупый… – Олег уткнулся лицом в мою шею, и его губы тут же приникли к чувствительной жилке, бешено колотящейся под кожей. – Господи, какой же ты глупый… Ну, вот на хрена мне твоя красота, Тем?.. Что мне эту твою красоту – на стенку вешать, что ли?.. Мне ты нужен – теплый, живой, настоящий… Ты, а не твоя долбанная красота.       – Ты хочешь сказать… – начал я неуверенно, но Олег перебил меня, поднимая голову и заглядывая в мои глаза:       – …что я люблю тебя… что я жутко боюсь, что однажды кто-то уведет тебя у меня.       – Но я… – у меня перехватило дыхание, и голос невольно дрогнул. Уведет? Меня?.. Какая чушь! – Олег… я никогда тебя не оставлю. Но только… я не поверю, что моя… внешность не имеет для тебя никакого значения.       Олег вздохнул.       – Нет, ты, и правда, самый глупый человек на этой земле… Но если это так важно для тебя сейчас, я скажу… Я не знаю, за что я так сильно люблю тебя, – Олег покачал головой. – Конечно, в первое мгновение это была красота. Но потом… потом все изменилось. Я возненавидел ее, потому что она могла стать причиной нашего расставания. И… я не хочу тебя терять. Ты – единственное, что мне нужно в этой жизни.       – Я знаю, – устало проговорил я. – И я не хочу… тебя терять…       Мой голос становился все глуше, глаза закрывались сами собой. Олег бережно обнял меня за плечи и зарылся лицом в мою шею.       – Спи, мое сокровище, – пробормотал он едва слышно. – Набирайся сил…       – Угу, – промычал я покорно и плавно погрузился в темноту, но не леденящую душу и полную жутких чудовищ, а теплую и уютную, созданную руками любимого человека и согретую его дыханием.       Когда я открыл глаза в следующий раз, была глубокая ночь. Тишина, стоящая в палате, нарушалась попискиванием каких-то приборов у моего изголовья да дыханием под самым ухом спящего в неудобной позе прямо на стуле Олега. Его голова покоилась на моей кровати в непосредственной близости от моего лица, а руки сжимали мою правую кисть. Смешно. Олег держал меня за руку, словно боялся, что я могу убежать. Глупый… Ну куда я без него? Я всмотрелся в расслабленные черты человека, дороже которого у меня никого на земле не было. У меня вообще никого, кроме него, не было. Красивое усталое лицо Олега освещалось счастливой улыбкой, и я не смог удержаться и улыбнулся тоже.       Мощная волна трепетной нежности, захлестнувшая мое сердце внезапно, окатила меня. Мне ужасно захотелось прикоснуться к Олегу, погладить его по растрепавшимся волосам, провести пальцем по едва заметной светлой щетине. Не брился. Неудивительно, если учесть, что он наверняка не выходил еще из больницы. Интересно, сколько часов? Или дней? Я не спросил у Олега, очнувшись первый раз, сколько времени я был без сознания. Желание дотронуться до Олега стало почти невыносимым. Однако левая рука не отозвалась на попытку ею пошевелить и, скосив глаза в ее сторону, я увидел, что с левой стороны из-под простыни виднеется гипсовая повязка. Так-с, здесь у нас явно какой-то перелом… Нет, не то чтобы я хорошо разбирался в медицине, но трехлетней давности пребывание в больнице не прошло для меня даром. Тогда, после того, как Вадим в приступе ревности избил меня, и я попал в травматологию, мне пришлось стать почти экспертом по травмам.       Олег сонно вздохнул и выдохнул мне в лицо теплый воздух. Все мои внутренности скрутила нежность. Бог ты мой, как же я любил его… Я попытался аккуратно высвободить свою правую руку из захвата его сильных пальцев, но мне не удалось сделать это незаметно. Как только я пошевелил пальцами, рука Олега сжалась крепче, а глаза распахнулись и с беспокойством уставились в мое лицо.       – Что? – хрипло спросил он. – Тебе плохо?..       – Нет, – я выдавил улыбку, – мне очень хорошо. Поцелуй меня…       Олег, не раздумывая, с готовностью приник к моим губам, лаская их бережно и мягко.       – Тема, – прошептал он, – как же я рад, что ты со мной. Я буду вечно благодарить бога за то, что он сохранил тебе жизнь.       – Да, – вздохнул я, – вот только в каком виде он это сделал?..       – В прекрасном, – успокоил меня Олег с ласковой усмешкой. – Если ты все еще переживаешь из-за своей любимой внешности, можешь успокоиться. Твое личико ничуть не пострадало. Даже странно, учитывая, сколько самых разных травм ты умудрился получить.       – Что, лицо совсем не пострадало? – недоверчиво поинтересовался я. – Совсем-совсем?       – Даже совсем-совсем-совсем, – заверил Олег, – ну… почти.       – Олег, не надо скрывать от меня ничего, – попросил я. – Пожалуйста.       Олег поцеловал меня в уголок губ и улыбнулся.       – Есть парочка небольших шрамов на лбу, ну и на щеке один – стеклом порезало, – сказал он. – Но их совсем не будет видно под волосами, не переживай.       – Не буду, – ответил я, слегка успокаиваясь. – Шрамы ведь украшают мужчину, правда? Да и ты сказал, что тебе все равно, как я выгляжу.       – Все равно, – подтвердил Олег мягко. – Самое главное для меня – чтобы ты был со мной. А я чуть было не потерял тебя. Я жутко испугался, Тем. Я ведь, когда мчался сюда, проезжал мимо места аварии, увидел, во что превратился твой БМВ. В тот момент я… подумал – все, никогда больше тебя не увижу.       – Но пациент оказался живучим, – усмехнулся я, с усилием поднимая не желающую слушаться меня руку и проводя ею по лицу Олега. Он прижал мою кисть к своей щеке и покачал головой.       – Все врачи в один голос твердят, что твое спасение – чудо. Говорят, что выжить с таким букетом травм практически нереально. У тебя столько всего… Просто невероятно, что ты сумел выкарабкаться.       – Ничего невероятного, – возразил я. – Я же обещал, что никогда тебя не оставлю и всегда утверждал, что ты напрасно волнуешься. Нет никого, кто способен заменить мне тебя.       – На этот раз моим соперником была сама смерть, – произнес Олег едва слышно.       – Твоя любовь способна победить даже смерть, – отозвался я с ласковой усмешкой. – Просто невероятно, что ты можешь любить меня за что-то, когда я ничуть не стóю тебя. Пашка был прав…       – Неправда, – горячо отозвался Олег. – Ты…       – …я недостоин твоей любви, Олег, – не позволив ему обрушить на себя водопад любви и нежности, твердо отозвался я. Олег любил меня и прощал все, абсолютно все. Но дело было в том, что я сам не мог простить себя. Я думал о том, что если бы судьба не была ко мне так милосердна и не дала мне второй шанс, Олег так никогда бы не услышал от меня того, что я собирался сейчас сказать. Он остался бы жить, уверенный, что я любил его недостаточно сильно для того, чтобы принадлежать только ему одному… Однако судьба дала мне этот шанс, и я не намерен был его упускать. Ни за что на свете. – Обещаю тебе, любимый, что с этого дня у нас с тобой все изменится. У тебя не будет больше ни малейшего повода для сомнений во мне и в моей любви. Теперь я только твой. И даже губы мои с этого времени будут целовать только тебя одного.       – О таком я и не мечтал, – признался Олег, недоверчиво глядя в мои глаза. – Но если бы это было правдой, я был бы счастливее всех, кто живет на этой грешной земле… – Олег улыбнулся так светло и радостно, что у меня сжалось сердце. – И знаешь, даже если ты не выполнишь свое обещание, я все равно буду счастлив, потому что услышал от тебя эти слова. Ты только не оставляй меня…       – Ни за что, – пообещал я серьезно, – разве что ты сам меня выгонишь.       Олег вздохнул.       – Меня, конечно, предупреждали, – проговорил он укоризненно, – что из-за сотрясения мозга у тебя может быть бред, но я не думал, что это будет проявляться столь явно.       Я тихо засмеялся. Душу щемила невероятная нежность к этому удивительному мужчине, одарившему меня своей любовью как величайшим даром и ничего, абсолютно ничего не требовавшему взамен, кроме одного – быть с ним. Всегда. Как будто я сам не мечтал о том же…       – Обними меня, а? – попросил я. – И поцелуй, пожалуйста. Я так хочу ощутить тебя… твои губы… а руки отказываются подчиняться мне.       Олег очень осторожно обнял меня и поцеловал. Мне хотелось большего – страсти, сметающей остатки разума, неутолимой жажды, бешеного желания, но… мое тело было сейчас слишком безжизненным, слишком слабым, слишком жалким, чтобы нечто большее, чем эта нежность, могло удовлетворить его.       – Прекрасно, – произнес я удовлетворенно. – Ну а теперь будь добр, расскажи мне, что со мной приключилось, и не забудь перечислить мне все мои диагнозы.       Олег закатил глаза и вздохнул.       – Ты еще слишком слаб и должен как можно больше спать, – решительно проговорил он. – А о том, что произошло, мы можем поговорить и позже.       – Нет, – я не говорил, что упрямство было моей второй натурой? – Я хочу узнать все немедленно.       – Тем…       – Не спорь со мной, – предупредил я Олега нарочито мягким тоном. – Лучше рассказывай.       Олег обреченно вздохнул.       – Я совсем не умею спорить с тобой, – пожаловался он. – Ну вот не могу сказать тебе «нет» и все тут.       – Это очень хорошо, – заметил я с довольной улыбкой. – Рассказывай.       Олег вновь тяжело вздохнул.       – Не знаю даже, с чего начать… – пробормотал он. – Тем, может, все-таки отложим этот разговор хотя бы до утра, а? Ты бы поспал, отдохнул…       – Нет, – возразил я упрямо. – Я прекрасно выспался и отдохнул. Олеж, правда, я хочу услышать все именно сейчас.       – Ты уверен?..       В глазах Олега промелькнула усмешка, и я понял, что он просто тянет время.       – Олеееег, – протянул я, стараясь придать голосу угрожающие оттенки, однако добился только того, что мой любимый фыркнул.       – Ладно, я понял, – сказал он с улыбкой. – Сопротивление бесполезно. Только я на самом деле не знаю, с чего начать, – Олег пожал плечами. – Что ты помнишь?       – Помню, как вышел из дома, сел в машину, поехал… потом… – я задумался, пытаясь припомнить, что было дальше. – Педаль тормоза провалилась под ногой… помню желтый бок автобуса… и все… темнота…       – Тормоза… – Олег задумчиво посмотрел на меня. – Я думаю, кто-то покопался в твоей машине, хотя милиция утверждает, что это могло быть простой случайностью. Что, мол, гайки крепления тормозных цилиндров могли ослабнуть сами собой. Но я-то знаю, что твой БМВ был исправен. Просто все сделано настолько грамотно, что доказать что-либо практически невозможно.       – Может, это и правда случайность? – мне было проще поверить в то, что в автосервисе что-то недокрутили, чем в то, что кто-то сознательно отправил меня на смерть. – Я, кажется, никому ничего плохого не сделал… Кто мог до такой степени возненавидеть меня? Разве что… – пришедшая в голову мысль о том, что это мог быть Пашка, была невероятной, но логичной. Однако я тут же отбросил ее. Нет, Пашка был совсем еще ребенком, он не мог пойти на преднамеренное убийство. Да и откуда бы у него могли быть такие познания в устройстве автомобиля? Я покачал головой.       – Ты кого-то подозреваешь? – глаза Олега опасно сверкнули. Я знал, что Олег способен ради меня на все, и знал, что это не пустые слова. Откровенно говоря, мягким и податливым мой мужчина был только со мной, а потому я легко мог представить себе, что мог бы он сделать с Пашкой, если бы я только поделился с Олегом мелькнувшим у меня подозрением. Подставлять мальчика под удар мне не хотелось, и я изобразил на лице самую безмятежную улыбку, какую только смог найти в своем арсенале на данный момент.       – Ну что ты? – проговорил я невинным голоском. – Кого я могу подозревать?       Олег пристально вгляделся в мое лицо, пытаясь уловить хотя бы тень сомнения, но безуспешно.       – Я бы убил того, кто посмел желать твоей смерти, Тем, – произнес он, подтвердив тем самым все мои предположения. Голос его звучал слишком ровно и спокойно, чтобы я мог сомневаться в серьезности его намерений. – Эта мразь едва не лишила меня моего любимого, – прошептал он, целуя меня. – Моего единственного. Я просто не могу передать словами, что со мной было, когда мне позвонили и сообщили, что ты… – Олег с трудом подавил судорожный вздох. – Я дико испугался, Тем… Пока в больницу ехал, не переставал молиться.       – Молиться?.. – я усмехнулся и погладил Олега по волосам. Ощутив мое ласковое прикосновение, Олег слегка вздрогнул, и его губы с еще большим жаром заскользили по моему лицу. – Ты же не веришь ни в бога, ни в черта. Ты даже не знаешь ни одной молитвы.       – Наверное, именно поэтому бог и услышал меня, – пошутил Олег, приподнимая голову и глядя мне в глаза. – Он просто очень удивился и выполнил то, о чем я его просил. Он сохранил мне тебя. И я клянусь, ты никогда больше не выйдешь из дома без меня.       – Что?! – возмутился я, едва не теряя дар речи от изумления.       Олег пожал плечами.       – Такова жизнь, дорогой, – сказал он. – Я не хочу тебя терять. Не хочу больше рисковать… То, что я пережил за эти трое суток, пока ты был между жизнью и смертью, унесло, наверное, лет двадцать моей жизни. Это было… ужасно… Я не смогу пройти через это еще раз.       Я вздохнул и закатил глаза. Спорить с Олегом сейчас по поводу моего будущего заточения не было никакого смысла. Он был слишком напуган и потрясен, чтобы слушать разумные доводы. Да и вряд ли он мог говорить подобное всерьез. Но зато я мог сказать ему другое…       – Я люблю тебя, – мой голос невольно дрогнул от той нежности, что я испытывал к этому мужчине. – Я очень люблю тебя. Прости меня за то, что всегда причинял тебе столько страданий… и за то, что так напугал тебя…       – Тем, я… – у Олега тоже на несколько мгновений перехватило дыхание. – Кто я такой, чтобы прощать или не прощать тебя? Я люблю тебя. Я принадлежу тебе. И так будет всегда.       – Я знаю, – я одной рукой притянул Олега к себе и жадно поцеловал в губы. – Знаю…