Большой Босс

Знаете, если ваше утро начинается с угрюмого лица Пухлика, как называли за глаза Кирилла, с той же легкой подачи Ксении, значит, день – дерьмо. Я вот вроде привык, ну, подумаешь, черная полоса началась и не видно ей ни конца, ни края. Фролов был зол на меня, а я даже представления не имел почему. Видимо, он тоже понял всю несостоятельность моего логического мышления, а потому с утреца в понедельник, схватил за шиворот и прижал к стене, угрожающе нависая, будто утверждаясь в позиции сильного мира сего. - Ты, змееныш, только высунулся, уже лапы свои протягиваешь на чужое? Я три года пахал, как проклятый, чтоб занять эту должность, пока ты не объявился! Думаешь, все сойдет тебе с рук? Сука, даже не сомневайся, я найду способ обрубить твой хвост. Он отодвинулся и брезгливо вытер руки о мой пиджак. Я тоже видел этот жест в кино. - Ну, знаешь ли, у змей нет лап… Мне было жаль Кирилла, честно, если бы не одно но. Как выяснилось, три года уважаемый господин Фролов не просто пахал, он лично еженедельно ходил на доклады к главнюку и с удовольствием выдавал результаты и идеи ребят за свои. Мне даже кажется, Бродский специально назначил именно меня, незаметного, щуплого и бестолкового паренька, на эту должность. Вряд ли Кирилл ожидал такого щелчка по носу. Босс был расчетливой, умной сволочью и точно знал, как избавиться от досадной помехи, не особо вдаваясь в подробности. Другое дело, что этим он поставил мою хилую тушку под огонь злобы Фролова. Ай да, главнюк, ай, молодец, всем нашел занятие! Конечно, Кирилл ничего не мог мне сделать. Перед лицом закона я был чист, даже, если Фемида скинет повязку с глаз, а единственное, что могло потопить, Бродский уже знал. Или нет? С чего я вообще подумал, что он в курсе моей ориентации, а? Не умеет же Антон Олегович читать мысли, а вспоминая то сообщение, любой нормальный мужик подумает, что оно предназначалось девушке. Тогда возникает вопрос – чего он так взъелся-то? Кирилл, да ты просто мой личный вдохновитель! Теперь надо сыграть на опережение… Или вообще ничего не делать и в случае чего предстать таким дурачком, мол, как? А Вы разве не знали? - Ребят, совещание через пять минут, - Ксюша, отдушина наших унылых взглядов впорхнула в помещение и мило скривила аккуратный носик. – Фу! Тут надо проветрить, а то воняет как в гараже! Мы переглянулись. Сомнений быть не могло, с сегодняшнего дня наша комната окрещена гаражом и больше никогда от этого названия не отмоется. Удивительная способность была у секретарши Босса. Я окинул взглядом наше обиталище и невменяемо улыбнулся. Все не так уж и плохо. Правда, паучок? Совещание-через-пять-минут начиналось до ужаса скучно, но все уже привыкли. Мало квалифицированных кадров, бла-бла-бла, не хватает бюджета на какую-то командировку Иванова, бла-бла-бла, сроки не срываем, но близки к этому, бла-бла-бла… Мы, личные рабы главнюка - спасибо, Ксюша, за прозвище - всегда держим руку на пульсе и в курсе всего происходящего, но присутствие все равно было обязательным. Показать командную работу, не дать усомниться начальникам в их важности, быстро среагировать, если произойдет непредвиденное… Не знаю, как остальных, но спокойствие Антона Олеговича действовало на меня благоприятно, и мысли о том, что в это время я мог продолжать работать и, может, хоть на полчасика ушел бы пораньше, не так бередила мою черную душонку. - Спасибо всем, на этом думаю, можно закончить. Громова, Тихонов, Смоленская и… Василий, задержитесь. Да, вот такой вот я исключительный. В любом случае, все сдержанно посмеялись - не назвать мою фамилию, то же самое, что и прокричать ее. - Антон Олегович, я нужен? Кирилл смотрел на Босса так преданно, как одинокий щенок, и мне стало не по себе. Но вспомнив утренний инцидент, я поспешил отвернуться и с неожиданным удивлением заметил, что мои коллеги поступили так же. - Нет, Фролов, спасибо. Ты свободен. Ксюша терпеливо дождалась, пока он покинет кабинет, и, криво улыбнувшись, закрыла дверь, отсекая нас от мира живых. - Присаживайтесь, - Бродский сменил кресло во главе стола и пересел на стул для смертных, кивком головы приказывая своим щеночкам занять места рядом и напротив. Мы с Олей сели напротив. Вот так вот! Давай, Громова, пойдем вместе против несправедливости мира! - Опять мозговой штурм? – Юра страдальчески закатил глаза и откинулся на стуле. Картина мученик справа от непосредственного начальства. - Да, но сначала, еще раз повторим изученный материал, - Бродский усмехнулся, и тут уж застонали мы все. Сколько можно повторять одно и то же? - Эм… А что такое мозговой штурм? – не то, чтобы я не знал, но мало ли как у них заведено. - Просто говоришь первое, что пришло в голову. Без дискуссий, просто идеи, - Катя помахала рукой, что значило, не сопротивляйся, все равно не отстанет. - Раз вопросов больше нет, тогда поехали. Клиент мужчина двадцати восьми лет, женат, имеется дочь. Один раз привлекался за вождение в нетрезвом виде. Агентство открыл три года назад, жалоб не было. Все довольны и счастливы. Ну, хотя бы одна из сторон, - Антон Олегович криво улыбнулся. - Штат как на подбор, преданные, верные. Вась, спасибо, за Камелию. Она просто чудо. Любовница с затравленным самомнением и безмерной благодарностью к начальству. Не привлекалась, живет с дочерью и мужем. Послужной список чист, если не считать работу официанткой и кассиршей. Кать? Я мысленно улыбнулся, когда дело доходило до разговоров, Олю заменяла Смоленская. - В базе есть пара интересных экземпляров. Взяли мужчину и женщину для равновесия, оба просили проследить за супругами. Разводами довольны, отступные получили, как и хотели, плюсом у мужчины опекунство над сыном. В суде материалы представляли как сделанные самостоятельно – она и привет от анонимного доброжелателя – он. Громова многозначительно кивнула и сверкнула глазами. Ломаются значит, но уверенность, что Олька дожмет уже появилась. - Документация чиста, не придерешься, - я улыбнулся. – Все заседания по похожим прецедентам были закрытыми. В восьмидесяти процентах случаев свое получал истец, но ответчиком в основном выступали медийные компании. Семьдесят процентов разрешились еще в районных судах. По протоколам выходит, что решения выносились долго, больше двух-трех часов. - Неплохо, - Босс кивнул и улыбнулся, склонив голову к плечу. Всегда так делал, когда разглядывал меня. – Тогда начнем штурм. - Показания жены, - тут же отозвался Тихонов, вот уж кто любил поболтать, как бы ни кривлялся. – Обратившись в агентство, она дала разрешение на съемку в квартире. - Упор на неразглашение материалов,… - Оля заметно замялась, явно проглатывая мат, - отсутствие факта разглашения. - Сто пудов заявит, что частное расследование чуть не разрушило семейное счастье, - не преминул высказаться я, уж больно активными все казались, чтобы оставаться в стороне. Уж если Громова при начальстве заговорила… - Любовницу в суд, пусть потреплет нервы. - Это не любовница, - со вздохом уточнил Бродский. - А? – мне показалось или я ослышался, но ведь в деле ясно говорилось об измене. - Не она, он. - Ух ты, так педиков, простите, представителей сексуальных меньшинств, у нас не любят. Точно в суд! А почему в деле про него ничего нет? - Закрытая информация, не обсуждается. - Но, погодите, это ведь наш шанс! Выставить его в нужном свете, а если он еще и несовершеннолетний… - А ты недурно мыслишь, Васенька, - Антон Олегович потер переносицу и усмехнулся. Он всегда называл меня так, когда не было посторонних. Вроде как воспитанника. – Все равно не прокатит. - Да, еб*** их, в чем проблема-то? Расколем! - Громова, следи за языком, - Босс строго на нее глянул, и бедная Оля понуро кивнула, мгновенно уменьшившись в размерах. – Не расколем. Это его сын. - Вот бл***! - Громова! - Молчу-молчу… - Но это же незаконно, - кажется, я ничего не понимал в этой жизни. Мужчины казались мне интересней потому, что были сильными, не обремененными лишними страхами и чертовски привлекательными, конечно, но собственного сына… - О, Боже милосердный, - высказался за всех Юра и потер руками лицо. – Дело даже не в том, что это отвратительно, вы уж простите, но, если по существу, мы уже просрали дело. Он никогда не даст показаний. - Но почему? - Вась, - Катя тяжело вздохнула, поднимая на меня взгляд, - не важно был он против или нет, плевать даже на то, что парнишка сам может хотеть выступить. Он несовершеннолетний! Ты же знаешь, что это означает - показания только в присутствии педагога, который за неплохую сумму не только не даст нам задавать вопросы, но и обвинит в некомпетентности. - Кроме того, на месте парня я б молчал, - Юра веско хлопнул ладонью по столу. – По согласию или нет, но это признание перед чужими людьми, что тебя насиловал собственный отец. - Вот почему она не стала использовать доказательства для развода, - я откинулся в кресле. - Что ты хочешь сказать? – Бродский задумчиво разглядывал мою унылую тушку, прикусив губу. Красивые у него губы, черт возьми. - Она же мать. Наверняка думала, что муж изменяет ей с кем-то чужим, а тут собственный ребенок, это ж позор на всю жизнь. - Может, удастся с ней договориться? – слабо подхватила Катя. Не было в ее словах ни грамма уверенности, не было. – Вдруг согласится отмазать Чижова, а мы в обмен пообещаем помочь в ее ситуации? - Вряд ли поможет, - Оля перевела дух, - слишком влиятельная шишка ее муженек. А мы кто? Так адвокаты на выезде. - Все это похоже на дрянной фильм. - Вась, ты меня сегодня просто поражаешь! – Босс усмехнулся, и в атмосфере всеобщего уныния это выглядело неожиданно. – Где только пропадал такой самородок? - Бумаги разносил. - Да помню я. Короче слушайте, меняем линию обороны. Подаем ответный иск. - Это с чего бы? – Катя даже привстала немного. Все же руководитель сильно влияет на коллектив. Он трет глаза, и мы скулим от отчаяния, он смеется, и мы прыгаем от счастья. Главнюк приказывает – личные рабы повинуются. - Смоленская, ты тоже меня поражаешь, но в плохом смысле. Он тебе уже все сказал, - Катя недоверчиво покосилась на меня, и я пожал плечами. Черт его знает, что Большой Босс там понял из моего блеяния. – А теперь слушайте меня, - мы прониклись и даже поддались вперед к Великому, - Это все подстава. Наш истец изначально знал, кто такой Чижов, и разыграл комедию, чтоб подставить его и срубить бабки. - В базе его жена точно числится как клиентка, надо придумать, как доказать это, не вытаскивая саму базу на свет, - Юра задумчиво почесал щеку. – Но у нас есть Камелия и куча сотрудников агентства, я поищу дополнительных свидетелей. - Займусь сыном! – Катя вскинула руку вверх. – Поспрашиваю, повытягиваю, он маленький еще, сам разболтается. - Отставить, этим займется Вася. - Но почему? - У него больше опыта общения с… - и тут я понял. Не важно как и почему, все он про меня знает. Поэтому на мгновение замялся, не желая выдавать секретов. То ли не хотел позорить, то ли решил оставит туз в своем рукаве, - мальчишками. Сам недавно выпустился, а красивая, уверенная в себе женщина может спугнуть. Лучше займись женой. - Это имеет смысл, - Смоленская довольно улыбнулась и подмигнула мне. Здорово, что она не стала обвинять меня в том, что я забрал ее хлеб. - Громова, на тебе в этот раз законодательство, прецеденты и прокуроры, попугай, натолкни на ложный след, пусть думают, что у нас ничего нет, справишься? - Так точно, бл****! - Громова! В могилу меня загонишь! Чего расселись, быстро по коням, результаты должны быть уже в пятницу! Васенька, задержись. Я уныло проследил за улепетывающими коллегами, азарт так и гнал их вперед. Еще бы, такое дело и в наших руках! Черт, я уже люблю этих засранцев! - Антон Олегович, а Вы уверены, что все так и есть? – его присутствие за спиной чувствовалось сильнее, но мой взгляд не отрывался от закрытой двери, пока ладонь Бродского не опустилась на мою макушку. - Хочешь секрет? – Бродский легко растрепал мои черные волосы и отошел к столу, присаживаясь прямо на него. – Я уверен, что это не так. - И мы ничего не можем сделать? - Увы. Это жизнь. - Жаль, - мне было действительно жаль. Мальчишку в первую очередь. Я осознал свою сексуальную ориентацию уже в восемнадцать, до этого следил за девчонками и восхищался их милыми лицами, стройными фигурками, длинными ногами, но это было именно эстетическим наслаждением. Парни привлекали немного иначе, на что аккуратно намекал мой член, вставая по стойке смирно в мужской раздевалке. Что теперь будет с мальчиком? - Может, Катя предложит этой мадам развестись с мужем после дела? Мол, заставил участвовать в афере, воспользовался любовью и светлыми чувствами. - Она не пойдет на это, Вась. Люди очень любят деньги. - Больше, чем собственных детей? - Иногда. Ты ее не видел, уверен, она не так привязана к сыну, особенно после того, как он трахался с ее мужем. - Но ведь вряд ли по собственному желанию, - я обернулся, встречаясь с ним взглядом. У Бродского даже глаза были красивыми, такие карие с вкраплением черных точек. - В этом нет уверенности, ни у нее, ни у нас. - Скажите, Вы ненавидите педиков, простите, лиц нетрадиционной ориентации? - Часто тебя так называли? – он усмехнулся, а я вздрогнул и прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Первое правило, которое я усвоил на этой работе, - никогда никому не выдавать своих слабых мест. А если они уже обнаружены, не вдаваться в подробности, закапывая себя еще глубже. - Расслабься, а то сейчас воспламенишься, - он улыбнулся и, поймав за руку, заставил встать рядом. Убрал непокорную прядь с моего лица. – Так и есть, вон, как уши горят. - Простите, Вы, кажется, хотели что-то обсудить? Дела не ждут. - Суров, но справедлив, а? Как поживает твоя записная книжка? - Пустует, как и договаривались, - конечно, соглашением сторон это назвать было сложно, но второе правило, принятое мной, гласило всегда делать вид, что все произошло по твоей воле и никак иначе. - Вот и славно. Пойдешь на свидание? Удар ниже пояса, я в нокауте. Совершенно неожиданно мой Босс, главный персонаж моих снов, и не только кошмаров, кстати, обдает меня слабеньким дыханием надежды. Я окрылен, шокирован и готов на безумные поступки! - К-когда? - Ну, сами решите, думаю, ты лучше меня разбираешься в этих вещах. - А? - Васенька, ты чего? Главное сходите на этой неделе, что-нибудь неординарное, чтобы удивить мальчишку, показать, как должно быть. - А… - мальчишку, значит? Ох, черт, а я ведь был готов идти за ним на край света прямо сейчас. Черти снова отплясывали в его глазах, и стало понятно, как ловко меня провели. Господин Бродский был исчадием ада, никак иначе. - Ты же не подумал, что я тебя приглашаю, правда? - Я… Да нет, нет, конечно, просто не понял, почему Вы не сказали этого при всех. - Перегрелся что ли? Разве это не наш маленький секрет? Конечно, я кивнул. Руки только дрожали немного, и ручка не поддалась с первого раза. Перевести дух вышло только у гаража, но, безусловно, Антону Олеговичу было мало устроенного представления, и аська коротко пропищала, призывая прочесть новое сообщение. Антон Олегович: Наш крохотный, грязный секрет. Да, Васенька?