Большой Босс

Слухи о том, что у главнюка отвратительное чувство юмора, ходили по отделам задолго до моего появления в конторе, но убедиться в этом на деле мне представился шанс только в среду. Милый сердцу цербер Бродский вызывал меня в свой кабинет каждые полчаса. Бесспорно, всегда по делу, и вроде бы ничего такого, но… В его кабинете, как назло, сломался кондиционер, и все, что могло сжиматься и скукоживаться на моем теле, не преминуло это сделать. Взгляд Антона Олеговича не поднимался выше моей груди, и вся ситуация походила на дешевую комедию, когда Биг Босс говорит о важных делах, разглядывая… О, Боже, никогда не думал, что именно соски однажды так подло меня предадут. Мы – личные рабы, народ гордый, так что грудь я выпячивал как можно сильнее и надменнее, и улыбался Бродский все шире и шире. На пятый раз вслед за мной в кабинет впорхнула Ксюша в теплой вязаной кофте с оленями и горячим чаем в руках, охнула сдавленно и удивленно проследила за взглядом Великого, так же остановившись на маленьких предателях. - Ой, Вась, а ты чего раздетый? Я ж вчера предупреждала, что у нас ремонтные работы… - она приложила маленький пальчик к пухлым губкам, что-то вспоминая, и бросила укоризненный взгляд на главнюка. - Ах, да, Антон Олегович сказал, что сам тебе передаст. Забыл что ли? Найти тебе чего-нибудь теплое? Кофточка на Ксюшке была очень даже ничего, но сам бы я не рискнул такое надеть, так что мило улыбнулся и покачал головой, мирно дожидаясь, пока за ней не закроется дверь. - Хватит смотреть. - А то что? – Бродский ухмыльнулся, не отводя взгляда. Я бы мог подумать, что он флиртует, если бы не знал, какой у нас романтичный тиран вместо руководителя. - Уволишься? Да, черт возьми! Прямо сейчас брошу заявление в твою надменную морду, скину рубашку и, презрительно фыркнув, хлопну дверью, и люди будут пораженно хлопать моей решимости, вскакивая со своих мест. - Нет, но это не очень приятно. - А мне казалось, ты отчетливо дал понять, что приятно, Васенька. Ладно… - думаете, он перевел взгляд? Конечно, не думаете. – Мальчишка сегодня возвращается в три из художественной школы, держи адрес. Желанная бумажка незамедлительно перекочевала в мои жадные ручки. Это был хороший шанс. Самое главное в профессии адвоката - не дать людям понять, что ты адвокат. Почему-то к таким как мы относятся или с благоговением, в чем, я предполагаю, виноват фильм Адвокат Дьявола, или с отвращением, опять же благодаря американскому кинематографу, в котором адвокатура - крутые, красивые ребята, отсуживающие миллионы у больших злых корпораций, а не обычные работники, что защищают жертв домашнего насилия в суде и по сравнению с первыми смотрятся жалко. Мальчика звали Сережа, и он еще не представлял, что станет участником нашего маленького спектакля. Довольный, я выпорхнул из кабинета, прямо как дорогая Ксения, и вся ненависть к Белому Господину улетучилась. Невозможно сердиться на такого зайку… То есть на высококлассного профессионала, который, несмотря на отвратный характер, никогда не забывал о деле. Я был достаточно мелким, чтобы не вызывать подозрений о растлении несовершеннолетних, настоящая проблема заключалась в другом – опыта общения в реальной жизни, а тем более свиданий у меня не было. На гей-форумах было как-то проще, никто тебя не видит, ребята все свои, вроде как дружба подпольных партизанов, да и общались мы с совершенно конкретными целями. Но дело есть дело, и вот я стою весь такой из себя мужественный и обольстительный у ворот эксклюзивной художественной школы. Сережа, симпатичный мальчик пятнадцати лет с густыми светлыми волосами и пронзительными голубыми глазами, выделялся на фоне остальных. Я-то ожидал увидеть затравленного подростка с отчаянием в каждом жесте, а не пышущего силой и жаром молодого тела парня. На меня он даже не обратил внимания, так что выбирать особенно не приходилось, и я вроде как случайно задел его плечом. Да, Пупкин, крутой ты мужик, вон даже школьник выше и больше тебя. Это ж какая силища нужна, чтоб нагнуть этого Сережу? Хотя, где наша не пропадала? Глаза побольше и поплаксивее, губки чтоб обязательно дрожали. Смотри, Сережа, видал, какой я славный? - Ты че, козел, дороги не видишь? – оу, да ты еще и не из робких! За ворот рубашки схватил так, что чуть над землей не поднял. Жуть-то какая! Вот тебе и несчастная жертва насилия, вот тебе и бесславный конец Василия Пупкина. – Дык, я тебе быстро глаза раскрою. Его кулак, такой неправдоподобно большой и сильный, двигался как в замедленной съемке, и никакая жизнь перед моими глазами не промелькнула, просто очень страшно и очень больно, хотя самого удара я так и не почувствовал. Напряженная атмосферка-то… Открыв один глаз, я с удивлением понял, что на плече доброго мальчика Сережи лежала рука моего непосредственного начальства, спасая меня от неминуемой кончины. Нежно так лежала, чуть ли не любовно. - Что здесь происходит? - протянул мой дорогой, любимый, самый лучший Босс. Сереженька медленно обернулся, внимательно оценил мужчину перед собой и тут же солнечно улыбнулся, отпуская меня. - Ничего такого, просто шутим. - Хорошо, - Бродский мягко взял его за руку и легко усмехнулся, - не хотелось бы, чтобы пострадали такие красивые пальчики. Занимаетесь на фортепиано? Надо ли уточнять, что сардельки доброго мальчика Сережи были мало похожи на музыкальные «пальчики»? Но мальчишка, по ходу, купился. Поза стала расслабленнее, улыбка мягче, голубые глаза внимательно разглядывали их переплетенные руки. Ну, просто местный обольститель. - Немного, меня больше интересует живопись. А вы… - Оу, всего лишь скромный хозяин галереи на Тверской. Редко встретишь родственную душу. Тем более в таком очаровательном обличии. - Действительно, - кивнул несчастная жертва насилия и чуть прижался к Антону Олеговичу, забавно облизывая губы. И даже мой скудный умишко понял, что рыбка попалась на крючок. Еще бы, люди годами на хлебе и воде живут, лишь бы толкнуть свою мазню или хоть глазом взглянуть на светскую тусовку, а тут такой шанс. Даже связями отца пользоваться не пришлось. – Тем более мы, художники, довольно… Эксцентричны. Не все понимают тонкую организацию наших душ. Серж, - представился он, мягко покачивая ладонь Бродского, и тот, лукаво улыбнувшись, поцеловал его руку. - Антонио… Я свалил так быстро, как мог, пока про меня благополучно забыли. Нет, ну надо же… Антонио… Пф! Вот урод, а? Развел меня, как сопливого школьника. Чуть под удар не подставил. Хотя почему это, чуть? Сука, никогда тебя не прощу. Я думал, этот тип мне голову проломит, уже придумал завещание, в котором все оставляю Мистеру Мяу, а он… Антон Олегович: Ты как? Испугался? Он еще и смеет задавать такие вопросы. Конечно, я не разревелся и не решил сброситься с моста, но нервная дрожь все еще не отпускала. Видал я и пострашнее ребят, чем этот «Сережа», думал только, для дела надо. Умру, но что-нибудь вытяну из этого пацана, а оказывается никто и не рассчитывал на мой успех. Браво, Бродский, ты снова ловко указал мне на место. Гав-гав! VP: Нормально. Антон Олегович: Вась, ты чего? Обиделся? Да, обиделся! Разозлился и расстроился. Даже не так, я разочарован в тебе, Босс, не думал, что ты так легко будешь манипулировать своими же. Неужели нельзя было предупредить? Посвятить в планы? Или я даже этого не достоин? Будем вести дело вместе… Ты молодец, хорошо справляешься… Где ж ты раньше был… VP: Да нет, дело есть дело. Просто неожиданно все вышло. Антон Олегович: Да я сам не ожидал. Так, на всякий, проследить решил. Хорошо, что успел вовремя, не хотелось бы наблюдать синяк на твоей очаровательной мордашке. Э… VP: А? Антон Олегович: Только не говори, что решил, будто все было спланировано заранее. Надо больше доверять своим, Васенька. Сориентировался по ситуации, значит? И делу помог, и меня спас… Хороший расклад. Да к черту, Бродский, выходи за меня! Самый лучший, замечательный, красивый, мудрый и великий Босс, я тебя обожаю! VP: Да нет, я так и понял. Извините, что подвел. Антон Олегович: Моя вина, надо было лучше проработать эту часть. Я вздохнул свободнее и, наконец, почувствовал, как замерзли руки. Странное дело, но Бродский был единственным, кто имел надо мной такую власть. Не только как Босс, но и как человек. Я хотел… Нравиться ему. Пусть не как парень, хотя бы как друг, напарник или протеже. У Бродского было все, о чем я мечтал – уверенность в себе, мужественное красивое лицо, крепкая фигура, ловкий ум и страстная натура. Если бы он не был закоренелым натуралом, я бы попробовал, но еще в первую встречу было все понятно. VP: Как он там? Антон Олегович: Пытается заглянуть в мой телефон и почитать переписку. Наивный. =) Проигрышный вариант. VP: Не колется? Антон Олегович: Болтлив чрезмерно. Я уже говорил тебе, люди очень любят деньги. Ставлю сотку, он сам подставлял задницу папаше ради компромата. VP: Действительно наивный. ) Грозные дяди с тугими кошельками мало похожи на идиотов. Если уж они как-то пережили девяностые и остались на плаву, значит, не лыком шиты. Глупо даже надеяться, что шантаж чем-то поможет, особенно сексуальный. Так что, Серж, ты просто неудачливая шлюшка. Не особо красивая, между прочим. VP: Будут еще поручения? Валяй, хозяин, раб сегодня доволен и готов лизать Ваши божественные ножки. Или… Вот интересно, а ему нравятся ласки? Когда целуют ключицы, например. Хм… Антон Олегович: Надень завтра те джинсы. Антон Олегович: И кофту потеплее, кондиционер не будет работать всю неделю. И ведь не поймешь, шутит он или нет. Я, кажется, влюблялся в него и на следующий день надел-таки те самые джинсы. Знаете, что? Я бы и не снимал их никогда, лишь бы видеть эту его лисью довольную улыбку почаще. Чертов Бродский.