Большой Босс

По моему скромному мнению, если часто обжиматься с удачливым человеком, лучи сияющей фортуны обязательно падут и на тебя. Так что с Антоном мы обнимались часто, долго и вдумчиво. Глупая Мальта даже не представляла, какой подарок сделала мне. Вот и хорошо, а то наверняка бы постаралась все испортить. Последние дни отдыха превратились в сказку, и я все ждал, когда появится фея-крестная, чтобы получить благодарность и другие почести. Я просыпался согнутым в три погибели, умилялся слюнке, стекающей с мужественного подбородка моего Антона и будил его поцелуями. Скажу вам, этот метод оказался самым действенным, потому что Бродский просыпался быстро, резко и сразу переходил к более захватывающим действиям. Тот день был последним, - мы улетали уже ночью, - и я почему-то проснулся очень рано. Тревожить милого главнюка не хотелось, пробежку мы решили отменить, в гостинице царила сонная тишина, и я решил попрощаться со Слимой в утреннем одиночестве. Этот город я запомню навсегда. Здесь было удивительно мирно и красиво. Белые дома, теплый асфальт, маленькие лодочки у причала, и большое всесильное море до самого горизонта. Я успел насладиться этим и даже подустал от тишины и спокойствия, но подумал тогда, что все равно однажды вернусь сюда. Не обязательно с коллегами, может, вообще один. Поеду в отпуск, поскучаю по привычным, суматошным будням и с новыми силами вернусь домой. Как выяснилось получасом позже, желанием побыть с городом наедине горел не я один. На светлом песке пляжа в белоснежном развевающемся платье сидела Катя. Ветер играл с ее волосами, которые больше не смотрелись тяжелым черным плащом, и не давал ей покоя. Смоленская задумчиво смотрела в даль и курила тонкую сигарету, за чем была замечена не впервые, но… Курила Катя очень редко и только по ей понятным причинам. - Как спалось? – я решил составить ей компанию. Обычно именно в таком умиротворенном, но странном настроении требовался собеседник. С одной стороны было просто интересно, что ее беспокоит, с другой – мы были очень близкими людьми, не друзьями, но семьей. - Неплохо, - она кивнула, стряхнув пепел, но не повернулась ко мне. – Как Бродский? - Спит, - пожав плечами, я сел, зарылся рукой в песок и сжал теплую горсть. Определенно, этого мне будет не хватать. - И ты с ним? – Смоленская усмехнулась, выдыхая тонкую струю дыма. Сердце не упало в пятки, вовсе нет, меня просто бросило в дрожь от непринужденности ее заявления и равнодушия, с которым оно было произнесено. У меня не нашлось даже сил отпираться, так выбило из колеи. – Расслабься, ты думаешь, кто я? Слепая школьница или чтущая традиции конформистка? Я – третий по рейтингам адвокат нашей коллегии. Было бы странно, не замечай я таких вещей. - Давно? - Про тебя где-то через полгода работы, а вот главнюк крепкий орешек, только перед самым отъездом поняла. Когда он заплатил за тебя, - Катя пожала плечами и, наконец, выкинула сигарету. Мягко улыбнулась и похлопала меня по руке. – Не переживай. Ты ведь тоже кое-что про меня знаешь, не так ли? Она тонко улыбнулась, и я про себя нервно усмехнулся. Смоленская собиралась замуж в этом году. Все это знали. Кто-то даже видел ее жениха, говорят, красавчик, но из простодушных. Хотя может, именно такой человек нужен Кате. В любом случае, ей решать. Месяца два назад у нас временно появился стажер Паша. Я тогда курировал сразу несколько дел, так что в офисе появлялся только после полуночи, а Юрка так вообще улетел на конференцию в Питер, так что Смоленская замещала нас обоих на собраниях. Паша был молод, хорош собой и почему-то думал, что через Катю сможет легко устроиться на постоянную работу к нам и получать разные бонусы. Разуверять его было некому. Не знаю, что именно там произошло, знаю только, что они переспали. В его машине прямо на нашей стоянке. Видел своими глазами, когда возвращался в офис за документами. Думаю, Катя просто хотела убедиться в том, что она все еще привлекательна, желанна, и замечает это не только ее жених. Впрочем, что произошло, то произошло. На следующий день мы с Юрой вернулись в родные пенаты, и Тихонов быстренько избавился от стажера, говоря, что рано ему еще к большим тетям и дядям, пусть сначала в отделе на подхвате поработает. Я чуть со смеху не прыснул, когда увидел злую мордашку этого горе-карьериста. Это было единогласным решением, и Пашу очень обидело равнодушие Смоленской. - Будем шантажировать друг друга? - Это для врагов, - она махнула рукой и упала на песок, не беспокоясь об одежде или волосах. – Мы будем по-дружески друг другу сопереживать. - Договорились, - я кивнул, глядя на нее. Катя была удивительно красивой женщиной. Коснулся ее волос, накрутил прядь на палец. Если бы она была блондинкой, все бы принимали ее за ангела. – Юра с Олей знают? - Юра второй по рейтингу, Оля – четвертая, как думаешь? - Но почему тогда… - Никто ничего не сказал? Вась, ты меня удивляешь. На некоторые вещи проще закрыть глаза, тем более что ты скрываешься и не пытаешься манипулировать Бродским через постель. - А я могу! – я гордо стукнул себя в грудь и подбоченился. - Ну-ну… Тешь себя этой мыслью. Вообще-то она права. Антон держал все под контролем и на работе, и в постели. Вертел меня, как вздумается, и заставлял скулить от наслаждения. Ему нравилось доставлять удовольствие, и я не собирался от этого отказываться. Манипулировать Бродским – это что-то на грани фантастики. - Тебя что-то беспокоит? - Ну, можно сказать и так. Вась, я через два месяца стану Штавской, помнишь? Это здорово, я люблю Влада, правда, но… Он хочет детей. Не говорит, но чувствую, что после свадьбы решится. - Дети это… Хм… Здорово? - Много ты понимаешь, - Катя скосила на меня раздраженные зеленые глаза и прямо лежа закурила. – А как же работа? Коллегия? Вы? Я не создана для семьи, мой путь – это карьера, суды, вечная суета. Я же помру от скуки с ребенком. Вот такой вот конфликт сторон. Она хочет семью, но не ребенка. Сколько ей сейчас? Тридцать почти? Еще ведь расти и расти. Но пока она будет дальше строить карьеру, времени на жизнь будет оставаться все меньше и меньше. Не заводить же ребенка в пятьдесят? - Ну, Василий премудрый, что посоветуешь? - Забить, - я равнодушно пожал плечами. – Я верю в судьбу и искренне считаю, что иногда она просто насмехается надо мной, поэтому не строю особых далеко идущих планов. Можно сказать, довольствуюсь тем, что есть. Ребенка ведь не обязательно планировать, верно? Настанет момент, когда он просто появится у тебя в животе, и все. Пусть это будет приятным сюрпризом, а не неподъемной ношей. - Ты хороший, Вась, - Катя улыбнулась и встала, отряхиваясь. – Не пойму, что ты нашел в нашем Мистере я-ваш-хозяин-к-ноге. - Ну… У него классный член. Она засмеялась, и даже слезы выступили на ее красивых глазах. Отпустило, да? Вот и хорошо. Я рад, что смог хоть немного ее развеселить. - Фу, Пупкин… Как можно! Еще я яйца начальства не обсуждала! Ну, ты даешь! Да, я такой. Ты, главное, улыбайся, Кать. Мы вернулись в отель как раз вовремя. Взгляд Антона уже был злым, но недостаточно колким, чтобы я действительно начал бояться. Антон Олегович: Где ты был? И почему я проснулся один? Наша милая переписка продолжилась. Так было гораздо удобнее. Можно общаться, не привлекая внимания. А еще я намеревался продолжить наши интимные диалоги. Считайте меня фетишистом, но это реально придает сил. VP: Прогулялся с Катей. Ты был слишком милым, чтобы нарушать твой покой в пять утра. Антон Олегович: Ладно, потом отработаешь. Но, Вась, пять утра? Я недостаточно загонял тебя вчера? Возьму на заметку. Это был удар ниже пояса, между прочим. Мои уши моментально потеплели. Мы что, занимаемся сексом, чтобы я не мог рано вставать и будить его? И вообще-то, да, загонял, до сих пор спина ноет, а он уже строит планы по моему совращению. Бродский оказался крайне ненасытным, и мне начинает казаться, что такими темпами я просто сломаюсь пополам. Надо кстати переименовать его ник в аське. Что-нибудь более мягкое, ласковое, но не переходящее границ. - Коллеги, - пока я там тужился над его прозвищем, Антон уже призвал всех к вниманию, пощелкивая пальцами, - вылет сегодня в одиннадцать по местному времени, автобус будет ждать у отеля в половину девятого. По вашим многочисленным просьбам, сегодня часов в семь мы идем на море, но имейте в виду, утонете – я ваши трупы домой не повезу. Скажу, что вы подались в бродячие музыканты и решили провести всю жизнь с местными аборигенами, поедая кокосы. Я ясно выразился? Марина громко вскрикнула, победно вскидывая кулаки, и нестройный хор голосов поддержал ее. Может, не пьяными, но общий заплыв мы все же устроим. Не получалось как-то за все это время собраться всем вместе. VP: Ты пойдешь? Любимый главнюк: Кто-то же должен присмотреть за этим балаганом. Я улыбнулся. Все же Антон любил нас. И повез бы трупы домой, если бы смог заставить их работать, а уж в этом я не сомневаюсь. День прошел за сборами, поисками пропавшей посуды, уничтожением следов курения в номерах и просто мимолетными фотографиями на память. Суматоха не давала заскучать или затосковать об отъезде, тем более наши телефоны начали разрываться от многочисленных звонков. Работа стояла на пороге и нетерпеливо постукивала ножкой, ожидая скорейшего возвращения. Я так упарился, разбираясь с выпиской коллег и постоянным трезвоном мобильного, что не мог расслабиться весь день, пока мы не оказались на пляже. Солнце неспешно закатывалось за горизонт, наши чемоданы ждали погрузки, Юрка, посадив Олю на спину, с диким криком забегал в воду, а я стоял и не мог сдержать улыбки. Море на тот момент все так же оставалось для меня миром, таящим опасности, но я твердо пообещал себе в следующий приезд искупаться. - Не замерз? Теплые руки опустились на мои плечи, позволяя почувствовать жар его тела сквозь тонкую ткань рубашки. Поднимался прохладный ветер, и я зябко поежился, не отрывая взгляда от коллег, беснующихся в воде, и осторожно прижался спиной к его груди. - Немного. Как они только не мерзнут? Антон пожал плечами и, отстранившись, накинул свой пиджак на мои плечи. Его запах, его тепло, забота, которой он, не задумываясь, окружал меня – все это было ново, волнительно, будоражило кровь и заставляло желать большего. Я бы хотел поглотить его, если бы только мог. - Пойдем, прогуляемся? Дождавшись кивка, Босс повел меня вдоль берега. Мы не держались за руки, он не обнимал меня за плечи, мы просто шли рядом. Неприлично близко, соприкасаясь ладонями при шаге, и этого было достаточно. - Так и не избавился от своего страха? – Антон улыбнулся, кивая на воду, и я недовольно поморщился. Весь романтический настрой сбил, сволочь! - Может, в следующий раз? Мои глаза были полны надежды, его – темной насмешки. Такие люди, как Бродский, всегда получают то, что хотят. Будь это вещь или действие. Признаю, это и отличает их от множества других, благодаря этому они поднимаются на вершины, но… Почему по моей-то голове? - Давай, Васенька, закатывай джинсы. - Антон, не надо, а? - Со страхами надо бороться, - он уверенно взглянул в мои глаза и наклонился чуть ближе. – Тем более, в следующий раз я хочу поплавать вместе с тобой. Его извращенный ум не переставал меня удивлять. Возможно, вам его фраза и не показалась смущающей, но, точно говорю, она обозначала неминуемый секс в море, которого мне однажды не избежать. Так что, да, я покорно закатал штанишки и подошел к кромке воды, морщась от подступающей паники. Да, Мальта, кинула же ты мне подставу напоследок. Не могла Слима оказаться не побережным городом, черт возьми?! - Эй, я с тобой, - его рука была теплой и какой-то надежной даже, а когда наши пальцы переплелись, я неожиданно подумал, что если он со мной, то все не так уж и страшно, и шагнул, пристально вглядываясь в обступившую меня прохладную воду. – Зайдем по колено и вернемся, договорились? Кивнув, я намеревался быстро пробежаться туда и обратно, но это оказалось сделать не так-то легко. Все время чудилось, будто кто-то касается моих ног, ползет по щиколоткам, неприятно скользит между пальцами. Я с силой сжимал его ладонь и, как мантру, твердил про себя, что мне только кажется, глаза не могут обмануть. - Тише-тише, - Антон привлек меня к себе и обнял. Вид у меня, наверное, был тот еще, вцепился я в него, по крайней мере, знатно. Подумывал еще совсем запрыгнуть, чтобы не касаться чертовой воды. – Все хорошо. Здесь никто не плавает, а если это и не так, я тебя им не отдам, слышишь? Никто не заберет у меня моего мальчика. - А вдруг тебя утащат вместе со мной? - Скажешь тоже. Ты хоть можешь себе представить, чтобы я позволил кому-то себя схватить? Я помотал головой и фыркнул. Он скорее заставит акулу работать курьером, а ската приносить кофе, чем даст себя в обиду. - Вот видишь. Ты же мой, Вась? – оторвав мое лицо от своего плеча, Антон ласково поцеловал кончик моего носа. Ластящийся зверь – это нечто, скажу я вам. Мне иногда казалось, что я завел пантеру. Ну, или она меня завела… Не важно. – Я им жабры поотрываю, но не отдам тебя. - Спасибо, - я оставил поцелуй на его щеке, смело шагнул вперед и внезапно понял, что не боюсь. Дыхание стало возвращаться в норму, сердце замедляло ритм, ощущение холодного ветра вернулось, и мне больше не казалось, что кто-то трогает мои щиколотки. Обернувшись, я поймал его улыбку, и не смог заставить себя не поцеловать ее. Антон Олегович Бродский – человек, изменивший мою жизнь. Он поверил в меня, научил быть уверенным в себе, дал возможность реализовать себя и всегда страховал. Босс мог не стоять за моей спиной буквально, не держать мою руку, но я всегда чувствовал, что, если оступлюсь и начну падать, он обязательно окажется рядом и поймает в кольцо своих рук. Благодаря ему, в моей жизни появились друзья, цель, желание идти вперед и, что самое главное, он подарил мне любовь. Книги врут, господа, фильмы не договаривают, это чувство гораздо более всепоглощающее и бесконечное, опасное и от того притягательное. В нем нельзя утонуть, в него невозможно упасть, оно само наполняет тебя от макушки до кончиков пальцев и замирает где-то в сердце, чтобы биться вместе с ним. Весь мир не прекратил существовать, когда я впервые увидел Антона, потому что он и был моим миром. Уже позже, в самолете, прислонив голову к его плечу, я подумал, что в фатализме тоже есть свои плюсы. Особенно, если рядом с тобой человек, который даже судьбу может оттаскать за уши. Так что, я показал удаляющейся ночной Мальте язык и с удовольствием заснул, ощущая, как Антон ласково перебирает пряди моих волос.