Ангел в небе

Взбесившись сердце колотилось, В безмолвном шоке замер Тай, Сознанье вдребезги разбилось. В руках поднос: для Сира чай Смиренно стыл, ведь был не нужен. В ушах стоял несносный звон. Тай был убит, распят, контужен, Не веря в то, что все не сон! «Суд будет завтра на рассвете» Кровавый праведный рассвет… «Малыш, ты лишь за то в ответе, Что был рождён на этот свет Игрушкой для чужих амбиций. Твоя судьба лишь Майка месть. Ты смог МакТавишем родиться, Теперь оплатишь жизнью честь. Не брат мой Дин, мой мальчик милый… Пусть не познать твоей любви… Пусть не со мной, но не могила! Я помогу… Лишь ты живи…» Влюблен был Тайрон тайно в брата, Но твердо знал — суров закон: За чувства грешные расплата — Позор и смерть. Святой канон. Святой? Кощунственное слово — Под ним положено карать! А сердце выпрыгнуть готово Из горла! «Всё! Скорей бежать, Но, чтоб никто ни сном, ни духом… Как тень… Но как?» — застыл вопрос. Сопенье шумное над ухом, Тай чуть не выронил поднос. Над ним склонился брат-верзила. «Фух, Эксл… Напугал, дурак!» «Подслушивать не притомило?» «Болеешь, что ли?!» — «А то как? Стоишь под дверью, как дубина. Сир Ричард, в общем-то, ушёл». «Заткнись, безмозглая скотина!» «Ну, ладно, ладно… Я пошёл. Псих…» — «Сгинь!» — Тай чуть не задохнулся, От ярости швырнуло в пот: «Какого… ты тут подвернулся! Цепная псина! Идиот!» Воспитан Эксл Майком жестко: Его удел — команда «фас». Два метра мускул. Мыслил плоско, Но мил и в профиль, и в анфас. Машина смерти с милой мордой… Лупились с Дином часто в кровь: Один — дебил, другой был гордый. Сурова братская «любовь». Тай растащить парней старался, Поставив Дина за собой, Но часто с носом оставался, Верней, с разбитою губой. На что Дин только лишь ершился: «Чё лезешь?! Кто тебя просил?!» Поддержку видел Эксл, злился, И зуб на Тайрона точил. Тай знал об этом, но достойно Подставы Эксла все терпел, Из братьев самым был спокойным. Он знал немало и умел. Зря не болтал, не прекословил, Всё делал так, как скажет Майк. Не пил. В пустую не злословил, И обожал свой черный байк. Сам по себе. Почти отшельник С прозрачной грустью серых глаз, Не раздолбай и не бездельник, Что всем доказывал не раз. Ценили парня в криминале: Тай был талантлив в том, что мог, — За что на дело часто звали, Любой вскрыть сложности замок. Здоровье парня подводило. Такой порок — плохая кровь. Ждала мальцом его могила, Но мать боролась вновь и вновь. Затем сестра его спасала. Майк за талант его терпел. Тепла в судьбе ничтожно мало, Но Тайрон так его хотел! Братишка Дин — весёлый малый, Когда в семью явился он, В душе светлей у Тая стало, Как тонкий луч сквозь липкий сон. Задира, светлые кудряшки, Шкодливый, милый шалопай. С ним Тай играл, смотрел мультяшки. Прирос к мальчишке сердцем Тай. Дин рос, с годами расцветая, Мужал — прекрасен лик и стать. Росла любовь и в сердце Тая. Не сразу он сумел понять, Что жить без Дина он не может. Хотелось видеть, слышать вновь И… целовать. Помилуй, Боже! Совсем не братская любовь. Теперь за дверью молча стоя, Тай, зная Дину приговор, Избрал решенье не простое — Пойти семье наперекор. Осталось только выждать время, Чтоб сделать чёткий, верный ход. Как ожиданья тяжко бремя, Когда о жизни речь идёт Того, что всех тебе дороже; Того, чья жизнь важней своей; Улыбка чья до тела дрожи; Кто словно солнце в мраке дней! И как сказать ему об этом, Что предан он и казнь ждёт? Что был лишь мести он предметом? Дин не поверит, не уйдёт… Он не уйдет, а это значит, — Привяжут мальчика к столбу, Его унизит Эксл-мачо И выжгут слово «гей» на лбу. Придет палач, обряжен в рясу, С молитвой отопрет засов, Чтоб рвали те живое мясо На содомите, спустит псов. Пусть видят близкие мученья! Пусть слышат, знают все вокруг Слова и крики отреченья Под пыткой адских смертных мук! Вот так. Всё праведно и просто. Устои надо соблюдать! На теле общества коросту С корнями нужно вырывать. Тай побледнел, пошёл шатаясь. В груди: «Беги… Беги. Беги!» Нельзя — увидят. Озираясь, Он с силой выровнял шаги. Так, вот и комната. Привычно Тай ручку двери повернул. Дин здесь. Один — уже отлично. «Послушай, Дин, я заглянул К тебе не просто так, есть дело. Дай слово, выслушать меня». «А ты, смотрю, сегодня смелый — Ко мне без стука. Эй, родня». «Ты влип, малыш… Молчи и слушай. Возьми, что нужно… Уходи» — Стал хриплым Тая голос, глуше, — «И Эйдана предупреди». «А, ну, вали давай отсюда! Какой-то Эйдан! Что, совсем С башкой не дружишь?! Будет худо…» «Не я предел твоих проблем. Я лишь люблю тебя… Мой Дино…» За плечи Тайрон брата взял, Пред смерти ликом все едино, И крепко трепетно обнял. «Тай!» — «Тише… Есть у Сира фото: Там ты и Эйдан, ваша страсть… На вас объявлена охота. Вам лишь бежать или пропасть. Я был там, Дино… Я все слышал. Я лишь хочу тебе помочь» «Ты, Тайрон, точно, едешь крышей!» «Вам жить осталось только ночь!» Дин резко вырвался от Тая, И брата с силой оттолкнул: «Мне только психов не хватает! Ты что, с утра мочи глотнул? Пошёл вон! Не скажу я Майку Про твой больной любовный бред, И про твои тупые байки…» «Дин, умоляю…» — «Тайрон, нет!» Шаги притихли в коридоре: Понятно, что там кто-то был, Он крался тихо, замер вскоре. Тай глянул: «Эксл… Вот, дебил, Опять следит, опять доложит. Дин, я…» — «Иди, кому сказал. А Эксл… Хрен с ним. Не тревожит. Его мозг слишком туп и мал». Прошёл Тай мимо Эксла молча. Всё зря… Увы, он не помог. Стоял брат Таю рожу корча, А Тай побрёл, не чуя ног…