Стыдно вспомнить

      Как ни странно, погода ярко отражала внутреннее состояние Джинни Уизли. Как только она оказалась в Косом переулке, так сразу обратила на это внимание. Порывистый ветер, словно не знал куда себя девать, носясь по улице, как сумасшедший, срывая с волшебников головные уборы, задирая длинные подолы мантий. Он метался из стороны в сторону, заглядывая то в один магазинчик и звякая переливистым колокольчиком, то в другой, громко хлопая дверью. На небе сгустились серые тучи, нависая тяжёлой шапкой, будто желая придавить спешащих по делам людей. Оно грозилось пролиться проливным дождём, либо заморосить холодной, колючей дробью.       Всё это прекрасно описывало настроение девушки, которая несмотря на метания, всё же пришла к кафе-мороженному, чтобы встретиться со своим воздыхателем. Она не знала, что сказать ему, но была уверена лишь в одном — у них нет и никогда не будет будущего, как бы не прельщало такое приключение её саму. Джинни не могла просто так взять и изменить Гарри, а уж о разрыве и речи быть не могло. И пусть где-то глубоко в душе ей очень хотелось поддаться на сладкие уговоры Забини, она отгоняла эти мысли прочь. Она не предательница и никогда ею не будет.       Забини уже ждал её за дальним столиком, рассеянно подкидывая волшебную палочку в руках. Он не замечал девушку, и она некоторое время рассматривала его, пытаясь понять насколько он серьёзен в своих словах, или же он просто хочет посмеяться над ней, сделать что-то весьма гадкое Герою Войны. Но вся его поза говорила лишь об одном — он нервничал. И это было весьма странно, так как совершенно не было похоже на холодного слизеринца, что своей отчуждённостью и аристократичностью никогда не давал повода с ним заговорить в школьные годы. Да и сама Джинни никогда бы не заговорила с ним, даже, если бы он захотел, потому, как это противоречило всему тому, к чему они с детства были приучены — слизеринцы народ плохой и весьма опасный.       Но сейчас именно этот выходец факультета Слизерин был так не похож на самого себя, что можно было спутать его с кем-нибудь другим. И это, признаться, ещё сильнее пугало, потому что наводило на неприятные мысли. Слишком уж были странными действия молодого человека, так яро воспылавшего любовью к невесте Гарри Поттера. При этих мыслях Джиневра ещё больше нахмурилась и решила категорично отказаться от дальнейшего общения с сим субъектом. При чём где-то в глубине души ей вообще захотелось развернуться и уйти, так и не показавшись этому красавчику на глаза.       И только Джинни собралась это сделать, как Блейз вскинул голову, словно что-то почувствовав, и увидел её. На смуглом лице парня расцвела поистине счастливейшая улыбка. Девушка же от досады прикусила губу и мысленно чертыхнулась. Вот и зачем спрашивается она пришла? Кто её вообще тянул за язык согласиться? Теперь вот неудобно просто взять и уйти, проигнорировав такое отчаянное счастье. — Забини, — холодно проронила она, подходя к его столику. Тот подскочил с места, бросившись отодвигать для неё стул. Девушка фыркнула, но села, устремив взгляд в противоположную от него сторону. Она не хотела попасться в омут его почти чёрных глаз, в которых читалось многое. И откровенное восхищение, и страстное желание, а так же нежность и надежда. — О моя несравненная королева, — с придыханием воскликнул мулат, наконец опускаясь на стул напротив. — Я и мечтать не мог, чтобы ты пришла сюда сейчас. Я надеялся и ждал, но всё же был уверен, что ты не осмелишься ступить сюда, покуда я тут нахожусь. — Сколько пафоса, — хмыкнула Джинни, хмурясь. — Прости меня, — сделал повинное лицо Блейз, сложив руки, словно в мольбе. — Я постараюсь не быть тем говнюком, к которому ты привыкла. — Да мне то что, — фыркнула девушка, быстро прячась за меню, чтобы он не заметил, что она несколько заинтересовалась им. «Против своей воли!» — тут же убедила себя рыжеволосая красавица.       Забини глубоко вздохнул и тоже погрузился в изучение широкого выбора всевозможного вида мороженого. Хотя, честно признаваясь самому себе, он не видел ни строчки из него. Ведь его глаза то и дело возвращались к лицу спутницы, что снизошла до него своим присутствием. Сердце в груди парня грохотало со страшной силой и он просто не мог постигнуть того, что с ним происходило. Если бы он не был уверен в том, что эта знойная красавица влюблена в того самого Поттера, то подумал бы, что его околдовали, влили лошадиную дозу амортенции. Но тут она явно была ни при чём. Да и не знал он того человека, кому бы подобное могло прийти в голову. Он просто оказался не способен сопротивляться природе. Но разве природа могла так ошибиться, чтобы он влюбился в ту, что не смогла бы ответить ему взаимностью? Это могло значить только то, что чувства Героя Войны и этой рыжей красотки совсем не настоящие. А это в свою очередь, говорит о том, что у него определённо есть все шансы отбить её.       Парень всмотрелся в прекрасные черты Джинни, отмечая, что той неимоверно идут её забавные веснушки. Буквально все до одной. Особенно те, что скрывались под воротом свитера и наверняка вели к её округлой груди. При мысли об этом внизу живота разгорелось пламя, а явная пульсация выдавала сильную эрекцию, мешающую мыслить. Да и сидеть нормально теперь Блейз никак не мог. Поэтому, чтобы отвлечься, он решил начать разговор, пересаживаясь поудобнее. — Дорогая Джинни, — он проследил за тем, чтобы та оторвалась от своей папочки, и продолжил, — я бесконечно рад, что ты пришла сюда. Развей, прошу, мои сомненья, и скажи, тронули ли тебя мои слова в том письме, что получила ты недавно? — Признаюсь, я была несколько сконфужена, — глубоко вздохнув, проговорила Джиневра, поняв, что неприятный разговор оттянуть не получится. — Да и сейчас я несколько растеряна. Но и разозлена тоже. — Разозлена? — искренне удивился мулат, подаваясь вперёд, чтобы быть ближе к девушке. — Разозлена, — тем временем, совершенно спокойно, по крайней мере внешне, продолжала мисс Уизли. — Тебе прекрасно известно, что я не свободна. И даже не просто не свободна, я навсегда занята. Я скоро выхожу замуж. — И где же твой жених, позволь спросить? — раздражённо фыркнул Забини, и тут же пожалел об этом. — Прости… — Но было уже поздно, Джинни вскочила на ноги. — Я никогда, даже в страшном сне не ответила бы на чувства такого мерзкого типа, в правдивости которого я сомневалась, сомневаюсь и буду сомневаться впредь.       Джиневра поспешила прочь, но её перехватили крепкие, сильные руки Блейза, который тут же вскочил вслед за ней. Он удержал её за плечи, разворачивая лицом к себе. Девушка не смогла сопротивляться, хотя внутренне себя отругала и дала отличного пинка. Но, признаться, ей давно хотелось, чтобы кто-то именно так поступил с ней. Чтобы был чуточку груб, чтобы проявил настойчивость и твёрдость. Хотелось быть подвластной кому-то. — Я был не прав, молю прости меня, — едва слышно прошептал Забини, прижимая её к себе, и находясь губами так близко к её уху, что дрожь немедленно охватила всё её тело. Казалось ещё мгновение и она падёт к его ногам и сама будет умолять о том, чтобы он овладел ею, прижимаясь своим твёрдым телом. — Не надо, — только и смогла она произнести, из последних сил борясь со своими демонами, что охватили всё её существо. — Если хочешь, нас никто не увидит. Никто ни о чём не узнает. Только скажи, — голос был его хриплым и слегка дрожал. По нему можно было понять со всей отчётливостью, какие чувства обуревают его. Джинни внутренне простонала и закрыла глаза, отдав таки себя на растерзание этому слизеринскому дьяволу.       Блейз всё понял без слов. Мгновение, рывок, и вот они уже совсем в другом месте. Никого вокруг нет, но от этого страх разоблачения всё равно не отступает. Джиневра дрожала в руках другого, в то время, как её возлюбленный был очень далеко. Это пугало и в то же время почти не имело смысла. Девушка запуталась, но так не хотела выпутываться из этой сладостной паутины, которой оплёл её Забини.       Молодой человек сильней прижал худые плечи к себе, склоняя голову к пылающим, словно огонь, волосам. Он вдохнул их неповторимый аромат, начиная дрожать словно подросток от желания. Сердце отбивало в груди в барабаны, колотя, как в последний раз. Блейз чувствовал всё — и смятение и страх, но в то же самое время и жажду неизведанного, чего-то нового. И так хотелось воспользоваться ситуацией, подхватить это податливое тело и любить до бесконечности, вписаться в эти розовые губы, ласкать округлости грудей, упругую попку. Но он прекрасно понимал, что, сделай он это сейчас, она никогда не простит его, никогда больше не позволит даже увидеть. Он отступил на пол шага и заглянул девушке в лицо. Щеки её пылали, а глаза были закрыты так сильно, почти зажмурены — она бросалась в омут с головой, полностью вверяя себя ему.       Забини со стоном склонился ближе и прижался своими влажными губами к её разгорячённым, но в то же время безмерно нежным. Они поддались в тот же самый миг, раскрываясь перед ним, словно цветок, и он упивался этой податливостью, углубляясь. Нежность переплеталась со страстью и он уже не мог держать себя в руках, вжимаясь своими бёдрами в её, показывая как он жаждет быть рядом с нею. И она со стоном прижалась к нему в ответ, обхватив своими ручками его за шею и пуская в дело и свой язычок. Блейз готов был ею овладеть прямо тут, в своей гостиной, не добираясь кровати, но он не мог позволить себе этого. Не с ней и не сейчас. — О, милая моя, — выдохнул он, оторвавшись через какое-то время от пленительных её губ. — Я так люблю тебя. Я просто умираю без тебя. Скажи, что ты этого хочешь сама, иначе я просто не смогу пережить потом твоих слёз. — Я… — Джинни подняла на него свои затуманенные страстью очи. — Я… хочу… но… — Всё будет хорошо, поверь, я обо всём позабочусь. Я буду любить тебя так сильно, что вскоре и ты сможешь почувствовать это ко мне.       Блейз подхватил Джинни на руки и поспешно стал подниматься по лестнице, направляясь в спальню. Девушка прижалась лбом к его груди, прижимая его к себе так сильно, словно боялась — отпусти она его сейчас и всё развеется, как дым. Парень же не мог не спешить, страшась, что возлюбленная передумает и он окажется отвергнут в то же самое мгновенье.       Не прошло и минуты, как с ноги он распахнул дверь в свою спальню и устремился прямо к кровати, поистине королевских размеров. Со всей нежностью и осторожностью он опустил свою ношу на неё и быстро стал стягивать с себя свитер и брюки. Джинни наблюдала за ним, лежа в той позе, в которой он её положил. Она не принимала никаких действий, чтобы всё это прекратить, но и не торопилась поучаствовать. Но Забини осознавал прекрасно, что она до сих пор борется с собой, со своей страстью, со своим желанием. И они пока побеждали над благоразумием. И он радовался этому.       Когда на нём не осталось совсем ничего он опустился рядом со стройным телом рыжеволосой красавицы, едва ощутимо поглаживая его. Он хотел сорвать с неё одежду и погрузиться внутрь этого роскошного тела, но боялся спугнуть её своим неистовым напором. Поэтому он медленно стал целовать её, руками забираясь под свитер. Молодой человек чувствовал жар тела Джинни, упиваясь гладкостью её кожи. Это была истинная пытка, действовать так размеренно, но он готов был помучиться. если потом наградой ему будет полная отдача с её стороны. — Ах! — воскликнула Джиневра, когда большие ладони Блейза накрыли её груди, спрятанные под тончайшими кружевами. Она изогнулась ему на встречу, а руки крепко обвили его шею, не отпуская от себя далеко. Она понимала, что делала что-то предосудительное, но не могла бороться с острым желанием, что охватило всё её существо, что тугой пружиной натянулось внизу живота, причиняя боль. Девушка не могла отрицать, что хотела этого человека. Это было бы ложью. — Да милая, да, — хрипло проговорил Забини, расстёгивая бюстгальтер и высвобождая на свободу трепещущую грудь. Он задрал свитер девушке под горло и прижался к одной из грудей горячим поцелуем. — Сладкая моя…       Оказавшись оторванными от груди, его руки продолжили свои движения по стройному телу Джинни, спускаясь всё ниже. Но та была вовсе не против, наоборот, она со всей готовностью приподняла бёдра, когда эти самые руки стали стягивать с неё джинсы. Ей хотелось побыстрее оказаться без них, да и без трусиков тоже, если уж на то пошло. Она хотела ощутить разгорячённое тело любовника всей своей кожей, впитать его в себя, чувствуя пульсацию внутри, его толчки.       И только подобная мысль достигла мозга девушки, как её словно ушатом холодной воды окатило. Вся страсть смылась, под напором ужаса, что охватил её. Она стала отталкивать Забини, силясь вырваться из его рук. До чего же было противно осознавать, в кого она превращалась. — Отпусти! — закричала она, скатываясь с кровати и лихорадочно шаря в поисках джинс. — Что ты делаешь? И это любовь, по-твоему? Чем ты меня околдовал? Я Гарри люблю! Да что вы все слизеринские ублюдки себе думаете? А?       Блейз сел и недоуменно на неё уставился, в то время, как рыжеволосая красавица дрожащими руками одёргивала свитер, не обращая внимания, что лифчик болтается не на своём месте. Её всю трясло, да так, что тошнило. Хотелось поскорее оказаться в своей квартире и драить себя до мяса жёсткой мочалкой. Но из головы же этого не убрать ведь так? — Дьявол, Забини! — со слезами в голосе воскликнула Джиневра, натягивая на себя джинсы и борясь с настоящими рвотными позывами. Она всё ещё чувствовала у себя на губах пряный запах мулата, который, казалось, окутал её всю. — Меня тошнит от тебя! От себя меня тоже тошнит! Что же ты наделал? Что же я наделала! — Хотелось рвать на себе волосы, но исправить того, что уже сделано было нельзя. — Зачем скажи? Это месть такая? Да вы слизеринцы любить вообще не умеете. Это просто грёбаная похоть! Ты просто хотел поиметь меня, чтобы отомстить Гарри за то, что вы оказались на не той стороне. — Ты не думаешь на самом деле так, — вдруг сухо проговорил Блейз. — И ты не можешь отрицать, что сейчас желала меня не меньше, чем я тебя. — Да ты амортенцией набрызгался! Или ещё чем… Я бы никогда… Мерлин, что я теперь буду делать? — голос девушки сошёл на шёпот, а по щеке скатилась одинокая слеза. Но она со злостью стёрла её, изображать из себя обиженную невинность не нужно было, потому что тут явно имелась и её вина. — Я собиралась послать тебя. Я вообще не собиралась приходить. Ты это всё подстроил. Я это точно знаю. Зачем? Что я тебе сделала плохого? — Вот только давай без истерик, — хмыкнул молодой человек, тоже принимаясь одеваться. — Я тебя в койку не тащил. Я сказал тебе о своих чувствах и получил на них положительный ответ. — Не было этого!.. — Ещё как было. Джинни, хватит, — Забини натянул свитер и тряхнул головой. — Всё было и отрицать это глупо. — Ничего не было! — она сорвалась на визг. — Что я скажу Гарри? — А просто возьми и промолчи… — Ты идиот? — взвилась девушка. — У нас нет секретов. — Тогда расскажи ему всё! Как ты извивалась подо мной, как…       Джиневра с размаху отвесила Блейзу громкую, звонкую пощёчину. Тот ничего не ответил. Даже не повернулся обратно, ведь от силы удара голова его метнулась в сторону. Он и сам понимал, что говорил мерзкие слова, способные сделать любимой больно. Но ведь и ему было нестерпимо больно. — Что вы за мерзкие твари? Слизеринские змеюки! — Джинни прошептала это так ядовито, что парень даже вздрогнул. Вот она сейчас как раз очень напоминала кобру. — И почему, ну скажите мне почему, мы так на вас ведёмся? — Продолжала девушка, обуваясь. — Малфой поимел Гермиону и решил прикинуться, что ничего не помнит. А может для неё это что-то значило? Что ты скажешь на это? Ты тоже ведь так же хотел поступить со мной. Благо я наконец обрела власть над своим мозгом. Жаль у Гермионы он отказал. — Грейнджер переспала с Драко? — повернулся наконец Забини к девушке. Но та, казалось его вовсе не слышала. Она распалялась с каждым словом всё сильнее, приводя свою одежду в порядок. — И вот ведь беда, моя подруга оказалась на него так падка. Или у вас там какие-то испарения через кожу выделяются, что сводят правильных девушек с ума? Но ладно, если он хотел с ней переспать. Ну так подумал бы хоть о предохранении. Но нет, пусть о последствиях теперь думает Гермиона. А думаешь легко растить ребёнка одной? Да о чём я вообще говорю. Ты ведь тоже всё хотел повесить на меня. Дерьмо ты Забини. Я ненавижу тебя! И то, что ты со мной сделал, в кого превратил.       И сказав эти слова, девушка спешно аппарировала к своему дому.