* * *
-Спасибо за то, что собрались. -Мы начинаем бой за кольца между наследниками. -Пожалуйста посмотрите сюда. Одна из розоволосых девушек указала в сторону чего-то сильно напоминающего арену для бокса и скорее всего ею и являющуюся. При виде этого сооружения Рехей заревел свое обычное «ЭКСТРИМ» и Хибари с Мукуро едва успели его вовремя заткнуть, чтобы он не привлек к ним внимание, а Тсунаеши при виде этого сооружения передернуло и он скривился как от кислого лимона проглоченного целиком. Рехей слишком часто жаждал его затащить на ринг, желая показать на практике что такое бокс и с чем это едят, так что Тсунаеши даже от одного упоминания бокса начинало передергивать и скручивать живот. -Это специальный ринг, подготовленный для схватки между Хранителями Солнца. -Он обладает свойствами, присущими Хранителям Солнца. И еще, остальные бои будут происходить в других местах. «-Подготавливая такую громадину, они наверняка сильно потратились. Однако результат боя очевиден, так что они выбросили деньги на ветер, -поджав губы заключил Тсунаеши, -Луссурия не проиграет этому щенку. Алфео Герра конечно силен, но до Луссурии ему далеко. -Тсунаеши-кун, не стоит судить лишь по своей привязанности к кому-то. Этот парень может оказаться действительно силен. Откуда нам знать что за козырь скрывается у него в рукаве? -пропел почти на самое ухо Тсунаеши, Рокудо. Савада вздрогнул и раздраженно посмотрел на своего Хранителя, попутно потерев ухо ладонью. -Чтоб ты язык прикусил, болтун несчастный. Не сглазь, а то с тебя станется,- фыркнул он и отвернулся. Рокудо весело сверкнул разноцветными глазами, наблюдая за забавной реакцией своего прекрасного Неба. Тсунаеши всегда так забавно реагировал на него и его выходки, так что Мукуро не мог запретить себе маленькие невинные шутки и подначки, а так же вот такие ситуации, хотя и отчетливо ощущал затылком злой взгляд ревнивца Дождя.» -Что? А где босс? -раздался откуда-то снизу недоуменный голос Хранителя Солнца Варии. -Ему видимо все равно, -оттуда же послышался ответ Бельфегора. -Его не интересуют схватки других людей, -фыркнул Скуалло. Поджав губы, Тсунаеши в очередной раз понял одну очевидную истину — Скуалло не умеет тихо разговаривать, даже когда не орет свое излюбленное «ВРОЙ». «-Кстати, действительно, а куда он делся? -обернувшись Тсунаеши посмотрел на своих Хранителей, -Вы не видели? Ни кто не ответил, они лишь многозначительно посмотрели куда-то в сторону, и Тсунаеши не оставалось ни чего кроме как обернуться туда же. Тут же его бровь нервно дернулась. У одного из окон неподалеку от них в роскошном кресле (и откуда только взял?) сидел босс Варии и нагло ухмылялся, распивая виски из откуда-то вынутой бутылки. -Зан-зас! -оскалившись по слоган произнес имя Варийца Тсунаеши и чеканя шаг направился к нему, -Во-первых, какого хера ты делаешь здесь, а не со своими Хранителями? И во-вторых, я тебе разве не сказал, выкинуть бухло?! Тсунаеши рявкнул так, что казалось даже стекла задрожали, а Рокудо только покачал головой и облегченно вздохнул, радуясь, что успел вовремя скрыть их всех туманным пологом, полностью скрывающим их и налогающим звукоизоляцию на ту территорию, где они находились. -Не бесись мелкий, -с усмешкой на губах фыркнул Скайрини, -Ну подумаешь выпью немного, что от этого случится? Небо на землю не рухнет, земля не расколется, здания не разрушатся, так чего кипишевать? -Зато на тебя рухну - Я! -вновь рявкнул Тсуна и оскалил проявившиеся клыки, -Ты совсем стыд потерял! Ты сейчас должен быть внизу со своими Хранителями! -И что мне там делать? Этот мусор сейчас будет сражаться, мне там делать нечего, -хмыкнул Вариец и как ни в чем не бывало, сделал глоток из граненого стакана тем самым заставив Тсунаеши заскрежетать зубами. -Ты точно бессовестный! Ты же босс, ты обязан их поддерживать! Твое присутствие очень важно! -не унимался Савада. У него так и чесались руки отнять бутылку и пинками выгнать в конец обнаглевшего Варийца из здания. -Не кипишуй, сами справятся, -ни как не отреагировал на злость и раздражение младшего названного брата Вариец. -Да ты!.. Ты!.. -Успокойся Тсуна, оставь его в покое, пусть сидит. Сзади к Тсунаеши подошел его возлюбленный Хранитель Дождя и обвив руками талию притянул его к себе. Савада как-то жалобно посмотрел на возлюбленного и устало вздохнув таки замолчал отворачиваясь от Варийца и переставая обращать на него внимание. А внизу тем временем разворачивалось сражение. И когда только успели начать? Луссурия активно и без каких либо видимых затруднений уворачивался от Хранителя Солнца Натсу, Алфео. Мальчишка тоже промахом не был и лишних движений не делал, лишь точные и выверенные движения. Однако Вариец продолжал уворачиваться и словно бы присматривался к своему противнику, но в какой-то момент довольно улыбнулся и перестав уворачиваться встретил удар, которым его не немного отбросило назад, а после он атаковал в ответ. Алфео, сражающийся с помощью того же стиля который использовал и Луссурия, встретил удар на себя, не уклоняясь, и в итоге едва не вылетел за ринг, сильно ударившись в один из угловых столбов. Разница в их силе была сразу видна. -Ну-ну, вроде бы сильный и хорошенький мальчик но!.. Рехей все равно лучше, -провел Варией и обернувшись к школе послал в ее сторону воздушный поцелуй. Наблюдающие этим Психоделика, дружно усмехнулись, знали они как Луссурия обхаживал их Солнце, а вот Сасагаву наоборот передернуло и он быстро отскочил от окна. Вообще Вариец едва ли не с первой встречи начал обхаживать Рехея, но тот активно оборонялся и сдавать свои позиции не собирался, пока что... Вся семья с интересом наблюдала за этой своеобразной жизненной «драмой» и все пытались угадать когда же их Солнце наконец сдастся. Рехей же в свою очередь тяготел чувствами к подруге своей младшей сестры, Курокаве Хане, но та в его сторону даже не смотрела, так что парню оставалось лишь молча страдать и надеяться что возлюбленная рано или поздно обратит на него внимание. Рехей пусть и казался жизнерадостным придурком, но на самом деле был душевной, доброй и весьма чувствительной личностью, а потому некоторые события переживал тяжело, пусть внешне этого и не было заметно. А что касается бегающего за ним Варийца, Сасагава не знал что испытывает по этому поводу. Луссурия его пугал, а еще Рехей чувствовал раздражение, растерянность и неуверенность, в связи с чем старался вообще лишний раз в компании Варийца не оставаться, тем более наедине. «-Алфео проиграл. Это дело уже решенное, -поджав губы хмыкнул Тсунаеши. -Не спеши с выводами, парень силен, -на уровне уха Тсунаеши произнес Ямамото, -Он еще вполне может выиграть. -Ты вообще на чьей стороне?! -возмущенно воскликнул Тсунаеши и воззрился на возлюбленного с неодобрением. -На нашей, разумеется. Просто стараюсь не судить по личным пристрастиям, хотя и не могу не согласиться, Луссурия на много сильнее и если перестанет играть и будет более внимательным, то выиграет в два счета. Тсунаеши насупился и отвернулся, вновь смотря через окно во двор где сейчас проходило сражение. Луссурия определенно выигрывал. Его противник уже едва стоял на ногах и был весь изранен. -Я не пойму, как их вообще тренировали и тренировали ли вообще?! -Тсунаеши был искренне возмущен тем что видел. Ему искренне не нравилось происходящее, и вовсе не потому что Хранитель брата проигрывает, его просто возмущал сам факт того что тот такой слабак, -Куда Реборн вообще смотрел? И вы еще называете его великим киллером и учителем-садистом. Да будь он таким, этот пацан сейчас не валился бы с ног, а дал Луссурии достойные отпор, а он!.. Тьфу. Тсунаеши в очередной раз поджал губки и продолжил наблюдать за происходящим ожидая конца битвы. Ждать пришлось не долго. И десяти минут не прошло как битва была закончена. Хранитель Солнца Варии победил. Алфео Герра сидел у самого края арены опираясь на натянутые между столбов канаты и тяжело дышал пытаясь прийти в себя, половинки кольца, ранее висящей на его шее, не было, а вот Варией сиял веселой улыбкой демонстрируя всем соединенное из двух половинок одно из колец Вонголы. Осталось еще шесть. «-Ну я же говорил что он выиграет, а ты все нудил что этот мальчишка может его обыграть. Что за глупости? То ли дело, я понимаю наш Рехей, вот у него бы получилось, он вполне мог победить Луссурию, ведь по силе они примерно равны, -Хранителя Солнца Психоделики после его слов сильно передернуло и он с некой опаской покосился на арену где сияя улыбкой стоял его извечный кошмар, -Но не этот шкет точно. У него есть потенциал, но еще не развитый и разовьется он еще не скоро, если Реборн и дальше будет тормозить. Я буду крайне огорчен если и остальные Хранители моего братца будут такими же слабаками. Должен же среди них хоть кто-то быть силен. При этих словах Тсунаеши вновь обратил взгляд во двор школы, где выцепил взглядом своего младшего брата, которого ранее то ли не заметил, то ли старался не замечать, и его челюсти сжались с такой силой, что казалось еще немного и посыплется зубная крошка. Ямамото непонимающе посмотрел на любовника по сильнее прижимая его к себе, и тут же перевел взгляд на школьный двор, стараясь найти того на кого сейчас смотрел Тсунаеши. Найдя искомый объект в толпе знакомых ему лишь по фотографиям и досье личностям, он нахмурился и еще чуть сильнее сжал любимого в своих и без того крепких объятиях. Тсунаеши на это даже внимания не обратил, продолжая смотреть во двор и постепенно погружаясь в глубины своего отчаяния. Такое состояние Тсунаеши не укрылось от глаз и Рокудо с Бовино. Первый не увидел, а скорее почувствовал состояние своего Неба, ввиду своей специализации. Туманы очень чувствительно к людским душам и эмоциям, что уж говорить о тех людях с кем они имеют такую сильную связь какая была между Рокудо и всеми Хранителями Психоделики с их Небом? Мукуро ощущал Тсунаеши почти как самого себя и такое состояние любимого Неба заставляло туманника не только беспокоиться, но и содрогаться всякий раз когда Савада делал даже просто резкие движения. Иногда Рокудо казалось что в конце концов он сойдет с ума от такой вот постоянной нервотрепки, но ради любимого Неба держался. Что касается Бовино, парнишка просто был очень наблюдателен и пусть с Тсунаеши общался не очень часто, ввиду собственной лени и почти постоянного сна, если не считать частые тренировки, он все равно внимательно наблюдал за своим боссом, впитывая все новые и новые знания о нем. Ламбо искренне восхищался Тсунаеши и мечтал стать подобным ему, если уж и не по силе, то хотя бы по моральным принципам и устоям он желал походить на свое Небо. Вот и в этот раз он больше наблюдал за своим боссом нежели за, безусловно интересным и занимательным поединком Хранителей двух разных семей, и сразу заметил изменения в поведении Тсунааеши, а изменения пусть и не были особо заметными, но вполне разительными. Ламбо видел как Тсунаеши побледнел и как-то осунулся. От сильно стиснутой челюсти побелели скулы, а в глазах то возникал, то совсем тух какой-то лихорадочный, совсем не здоровый блеск. Хранитель Грозы сильно беспокоился и желал помочь, но не знал чем. Больше ни кто из присутствующих не заметил плачевного состояния Хранителя Небес, разве что только Скайрини, внимательно наблюдавший за названным братом, странно сверкая бордовыми глазами о чем-то хмуро размышлял и намеревался серьезно поговорить с мальчишкой. Он тоже был обеспокоен и это беспокойство ему не нравилось еще больше чем то что он видел, а для Занзаса огромная редкость замечать чьи-то чувства и тем более беспокоиться о кои-то, потому-то и следовало разобраться с этим как можно скорее.* * *
Уже позднее находясь на базе, Тсунаеши еще раз выразил свое неудовольствие поведением одного конкретного Варийца, потом поздравил Луссурию с победой, в ответ на что тот расцеловал шатена и едва не задушил в объятиях. Наблюдающие за этим Варийцы и члены Психоделики добродушно посмеивались. Позднее победа была отпразднована c особым размахом, от чего на утро все кто злоупотребил горячительным, мучились от особо жестокого похмелья, разумеется за исключением одного не в меру наглого Варийца что не смотря на большую дозу высоко-градусного, был трезв как стеклышко. Тсунаеши тогда в очередной раз отпустил в его сторону колкое замечание на тему того, что такими темпами кровь Варийца рано или поздно заменится алкоголем, если не уже. В конце концов весь день до самого вечера Тсунаеши с Хранителями проходили едва живыми и злыми, лишь к вечеру более менее оклемавшись и у них еще около пяти часов оставалось до начала битвы, так что еще было время привести себя в порядок и чем нибудь заняться. Однако только начавшим образовываться планам Тсунаеши было не суждено сбыться. По пути на кухню его перехватил Хранитель Дождя и без лишних слов, - т.е вообще молча - уволок в сторону их общей спальни. Нет, Тсунаеши вовсе не был против по быть в компании своего возлюбленного, но очень сомневался что конкретно сейчас был способен выдержать его пламенный темперамент, а в том чего именно хотел мечник, сомневаться не приходилось. Ямамото всем своим видом показывал свое желание, хотя конкретно сейчас выражение его лица было самым что ни на есть каменным. -Такеши, куда ты так спешишь, что случилось? -голос Тсунаеши был слегка хриплым от недосыпа и похмелья, впрочем, вид у него тоже был весьма помятый. Ямамото ни чего не ответил, только перевел странный, не читаемый взгляд на шатена и поволок его за собой дальше. И тут Тсунаеши вспомнил... Алкоголь! Ямамото нельзя много пить! Такое уже было несколько раз. Как он мог об этом забыть?! Всякий раз стоило только мечнику сильно напиться, как его животные порывы и похоть срывались с цепи и тогда Тсунаеши приходилось «страдать» от требовательных и несдержанных порывов страсти своего темпераментного любовника. И это его "качество", скорее являющееся минусом нежели плюсом, проявлялось именно на следующий день после пьянки, когда похмелье начинало давать о себе знать. В это время Ямамото абсолютно забывал про такие понятия как «осторожность» и «нежность», а еще про такие как «сдержанность» и начинал вдалбливаться в тело шатена со всей силы и всевозможной грубостью на которую только был способен. Так что в какой-то мере это походило на насилие, хотя не в их случае. Тсунаеши слишком любил свой Дождь для определения его в разряд насильников. И не то что бы Тсунаеши был против таких вот ночей время от времени, однако конкретно сейчас он боялся даже представить как это перенесет. Уж больно много у него было сомнений не сей счет. Только не в его нынешнем состоянии. Но вот как объяснить это мечнику?.. Объяснять ни чего не пришлось, его попросту не стали слушать, а точнее заткнули поцелуем сразу же стоило оказаться в комнате. И Тсунаеши бы возмутиться подобным произволом, но о каком возмущении может идти речь когда тебя столь пылко целует мужчина, от которого ты просто без ума? Тсунаеши сдался без боя. А стоило только почувствовать немного грубоватые от мозолей, но горячие, пальцы у своей изголодавшейся по ласкам любовника дырочки, как Тсунаеши тут же поплыл окончательно. Пылко отвечая на поцелуй возлюбленного, Тсунаеши толкнулся бедрами на встречу его руке, как бы говоря что уже достаточно его дразнить, он жаждет продолжения. В ответ же он добился лишь невнятного рычания и грубого проникновения в него сразу двух пальцев, от чего внутри возникло тупое саднящее ощущение и Тсунаеши тихо зашипел, но почти тут же перестал обращать на это внимание. Честно говоря, хотелось нежности. Однако куда там! Не в этой ситуации. Сейчас его любимый дождь БРАЛ, и отдавать ни чего взамен не собирался, считая что берет свое. По сути так оно и было, просто не оговаривалось в слух, да и Тсунаеши не был против. Иногда и он любит когда его именно БЕРУТ, а не нежат как невинную девицу. Возможно причиной этому был его первый раз, отнюдь не радужный, но видимо неизгладимо на него повлиявший. Но это не важно. Сейчас он - Тсунаеши Савада, наслаждался чувствуя как собственнически блуждают по его телу руки возлюбленного, оглаживая все доступные ему места. Возбуждение накрыло с головой и нещадно плавило его тело и разум. Хотелось скорее ощутить в себе не пальцы, а естество того кто его столь страстно ласкает, хотя даже пальцами его великолепный Дождь доставлял ему невероятное удовольствие. Все таки он был восхитительным любовником, о большем Тсунаеши и мечтать не мог. -Таке... Этот отрывистый шепот вырвался у него непроизвольно и был скорее похож на тихую мольбу, нежели на что-то еще. Он поднял голову. И было в его темных глазах, помимо страсти, что-то такое от чего Тсунаеши содрогнулся и словно начал задыхаться, но это было отнюдь не от страха, а от чего-то другого, глубинного и не изведенного. Это было странное чувство. - Ты хочешь, чтобы я прекратил? - хрипло выдохнул он. Господи, да с чего он взял?! Если Такеши сейчас остановится, что конечно очень вряд ли, то он с ума сойдет от переполняющих его ощущений и эмоций! Нет уж, ни о каком "прекратить" и речи быть не может! Тсунаеши с силой затряс головой. Нет же, нет. То, чего он хотел, было невозможно выразить словами. Улыбка, тронувшая его глаза, была какой-то неживой и, - неестественной? - и все же прежде чем он опустил ресницы, а после и вовсе закрыл глаза, Тсунаеши заметил как в темных глубинах его зрачков сверкнуло удовлетворение. Такеши наконец полностью стянул с него рубашку и развернув его к себе спиной уткнулся ему лицом между лопатками стал исследовать кожу между ними губами и кончиком языка, постепенно опускаясь все ниже. Его теплое дыхание, скользившее по коже, поднимало в Еши жгучие волны возбуждения. Он не понимал что происходит. Сначала его Дождь был груб, теперь же он нежен. Чего он добивается? Такое происходит с ними впервые и Тсунаеши несмотря на всю полноту чувств и ощущений, все же был растерян. Он стоял неподвижно, прижав руки к животу и боясь лишний раз пошевелиться. Просто потому что боялся упасть. Ноги подкашивались. Тсунаеши не успел заметить, когда его брюки оказались спущены до щиколоток вместе с боксерами, а его самого подтолкнули к стене заставляя опереться об нее руками и надавливая рукой на поясницу чтобы прогнулся. От горячих ладоней, прошедшихся сначала по его спине, а после по его ягодицам и ногам, вдоль позвоночника прошел разряд тока заставивший его вздрогнуть. В такие минуты он начинал бояться, не чего-то определенного, нет, просто в нем пробуждался страх неизвестности, страх пред тем удовольствием что готовится испытать. Такеши действительно умеет его ТАК пугать... -А... Не успел он и слова сказать, как почувствовал горячее дыхание на пояснице, а после и не менее горячие губы скользящие по коже и словно обживающие ее. По телу вновь прошла волна приятной дрожи. Внезапно руки Такеши обхватили его поперек талии, а за ем медленно поднялись вверх медленно оглаживая его плоскую грудь с напрягшимися от возбуждения сосками, а за тем все так же медленно спустились обратно к животу и исчезли. Тсунаеши не смог подавить судорожный вздох непроизвольно сорвавшийся с губ и густо покраснел когда это случилось. Он был рад, что любовник сейчас не видит его лица, а иначе было бы неловко. В конце концов уже давно пора бы привыкнуть и перестать краснеть как юная невинная девица. Бесит. От уплывших не в ту сторону мыслей вновь отвлекли действия Ямамото. Он осторожно опустил ладони на ягодицы Еши, нежно начав оглаживать их, от чего щеки Тсунаеши буквально опалило жаром, а уши начали пылать и пульсировать то ли от стыда, то ли от смущения. Поведение любовника сбивало с толку. Чего он добивается?.. Но от размышлений вновь отвлекли горячие, мозолистые, от постоянных упражнений с мечом, ладони грубо сжавшие, а следом и раздвинувшие его ягодицы. Тсунаеши вновь вздрогнул непроизвольно вцепляясь в стену, совсем недавно появившимися у него, когтями. Внизу живота мучительно-сладко потянуло и вновь обдало волной возбуждения, когда пульсирующей от желания дырочки коснулся горячий палец. Тсунаеши постарался максимально расслабиться, чтобы принять его в себя как можно легче, но любовник вновь обманул его ожидания и вместо того чтобы начать растягивать его для себя, принялся кружевными движениями пальцев оглаживать жаждущее соития отверстие. Тсунаеши еле смог сдержать мученический стон, а когда пульсирующего отверстия коснулся влажный и не менее горячий язык, его выгнуло дугой и он жалостливо заскулил. -Таке!... Просительные нотки так и проскальзывали в голосе, желая пробудить в любовнике хотя бы крупицу жалости, но ее не было. Ямамото грубо удерживал его на месте, надавливая ладонью на поясницу, второй же рукой он мял ягодицы, продолжая с одной сторону ласково, а с другой жадно, вылизывать горящую от желания дырочку, иногда понемногу проникая в нее. У Тсунаеши на миг возникла мысль о том, что будь он женщиной и точно давно бы потек, хотя собственно он и так потек, но не в том месте, где мог бы. Каждое прикосновение Такеши отдавалось во всем теле настойчивой пульсацией и жаром. Его настойчивые пальцы требовательно сжали его бедра, когда он инстинктивно попытался отодвинуться. Слишком уж было хорошо, так что мозги от возбуждения начали плавиться. Еще сильнее вцепившись в стену когтями, Тсунаеши запрокинул голову, от чего отросшие пряди его волос еще более свободно рассыпались по плечам и верхней части спины, щекоча чувствительную кожу. От влажного и жаркого прикосновения языка, кружившего вокруг сжимающегося колечка мышц, у него перехватило дыхание. Он сходил с ума. -Таке... ши... -сорвавшийся с губ стон был не просто просительным, он умолял. -Потерпи еще немного, -так же хрипло как и в прошлый раз, произнес его Дождь. Еще какое-то время эта пытка продолжалась, заставляя Тсунаеши терять рассудок и не находить себе места от неудовлетворенности, что сейчас так активно намекала на себя в виде каменного от напряжения члена. Когда же влажного от слюны и расслабленного от ласк колечка мышц коснулись пальцы, Тсунаеши возмутился и тихо зашипел пытаясь увернуться. Какие к черту пальцы? Он большего хочет! Объяснять причину своего недовольства не пришлось, за спиной послышался удовлетворенно-ехидный смешок и влажного отверстия наконец коснулась сочащаяся от возбуждения головка члена. Тсунаеши едва смог сдержать стон облегчения. Мучительно медленное проникновение заставило недовольно поерзать и нетерпеливо податься бедрами на встречу, принимая в себя достоинство любовника. Твердая, как камень, плоть мучительно медленно раздвигала стенки прохода, опаляя их жаром изнутри. -М... Аа-ах... -стон сам сорвался с губ, прося, нет, требуя еще, -Таке... пожалуйста... На глаза Тсунаеши навернулись слезы и он еще раз попытался двинуть бедрами на встречу возлюбленному, но тот его удержал, сильно сжав его шею и практически впечатав в стену, и уже следующим, точно выверенным движением он полностью проник в него, тут же сглаживая свою грубость легким поглаживанием ягодиц. Тсунаеши в ответ тихо заскулил и захныкал, еще плотнее прижимаясь к прохладной стене. -Ах... Таке... Ммм... Такеши ни чего не ответил, он застонал, тихим, грубым, урчащим звуком, выходя и вновь полностью проникая в него одним сильным толчком. И все это совершалось медленно и определенно намеренно. Ямамото специально его мучил, ему хотелось видеть слезы любимого и слышать его мольбы. Впрочем, он этого добился. По щекам Тсунаеши уже давно текли слезы, а с губ срывались жалостливые мольбы, и это безумно заводило бейсболиста, заставляя с каждым толчком все увеличивать напор и силу, вкладываемую в движения. В ответ на это его слух услаждали сладостные стоны прогибающегося под ним любовника. Боже, как же это его заводит!.. -Аа-ах!.. Тихий вскрик сорвавшийся с губ Тсунаеши знаменовал собой о том что была найдена самая приятная точка в его теле, и теперь можно было не сдерживаться. Впрочем, теперь он этого делать и не собирался. Огладив узкие, но безусловно красивые и соблазнительные бедра своего мальчика, он грубо сжал их пальцами, зная что вскоре увидит как на коже под ними распускаются цветы синяков, и с силой толкнулся в манящую глубину. От волны нахлынувшего удовольствия Тсунаеши прогнулся так, что послышался хруст позвоночника. Его дыхание сбилось, став прерывистым и затрудненным, а глаза заволокла пелена желания. Такеши не жалел его, он входил резко и грубо, вкладывая в каждое движение почти всю свою силу словно пытаясь переполнить тело любовника собой или разорвать. С губ шатена беспрестанно срывались стоны и всхлипы, а по щекам текли слезы. Ему не было больно, наоборот, ему было слишком хорошо. Иногда у Тсунаеши возникало ощущение, что он медленно, но верно становится мазохистом. Мысль не радовала. Он и так не очень нормальный, а становиться ко всему прочему еще и извращенцем, совсем уж не хотелось. -А-ах... Такеши!.. Полу-стон, полу-всхлип сорвался с губ сам собой. Имя любовника ласкало слух и хотелось повторять его вновь и вновь. Оно так приятно ложится на язык... -Мммх... Движения Ямамото стали быстрее, он входил полностью и так сильно, что его бедра с хлопком касались влажных от смазки и слюны ягодиц любовника, а яйца бились друг о друга. Было хорошо. Настолько хорошо, что голову заволок непроглядный туман, густой как кисель, так что мысли вообще не желали двигаться с места, шевелясь со скоростью пьяной улитки, но чего-то все же не хватало. Совсем немного, ему хотелось... БОЛИ. -Такеши! -всхлипнул Тсуна и попытался сильнее двинуть бедрами в ответ, насаживаясь на такое желанное и горячее естество, -Сильнее!.. Прошу! Он еле сдерживал всхлипы. Неудовлетворенность давила и требовало выхода, но Ямамото почему-то медлил. Тсуна конечно знал о садистских наклонностях своего возлюбленного, но иногда эти наклонности были очень некстати. Вот прям как сейчас. -Таке... А! Громкий вскрик был усладой для ушей Ямамото. В очередной раз он проявил свою садистскую натуру и теперь мучил любимого, как только мог. Он уже давно знает что Тсунаеши любил когда во время секса иногда больно, но всегда предпочитал оставлять это на десерт. Секс не должен становиться насилием, всего должно быть понемногу, и сейчас безумно приятно наблюдать за тем как любовник жадно двигает бедрами ему навстречу, жадно, буквально нанизываясь на его каменный от напряжения член. Пик был уже близок. Закусив губу Такеши запустил пальцы Тсунаеши в волосы и, сжав их, оттянул назад. От легкой боли в затылке, Тсуна тихо заскулил не открывая глаза, а в следующее мгновение почувствовал горячее дыхание, а за тем и прикосновение к своим губам. Глубокий, страстный поцелуй выбил все мысли у него из головы окончательно, его ноги подкосились, а низ живота свело и опалило жаром. Сладкая же судорога, прокатившаяся по телу, почти лишила его рассудка. Ямамото продолжал равномерно вонзаться, пока Тсунаеши не ослаб под ним, потом он потянул его бёдра вверх и на себя, заставив развести ноги чуть шире, и начал снова вбивать в него свою плоть, тяжесть его яичек с силой ударялась о горячую, ноющую кожу шатена. С каждым пронизывающим ударом он всхлипывал, неспособный сдержать надсадные звуки, слетавшие с его губ, и кто бы знал, как Ямамото нравились эти звуки... Пусть и такой своеобразный плачь... но это все же были слезы. Плевать что от наслаждения, но он заставил Тсунаеши почти что рыдать. Это того стоило. -О Боже, малыш... На грани слышимости, хрипло простонал Ямамото, обхватывая тонкую талию своим руками и сжимая так сильно, что шатен едва мог дышать, а за тем вонзился. Его бёдра мощно выгибались всякий раз, когда он входил в гибкое, податливое тело, и когда нежная и горячая плоть плотно сжималась вокруг его естества, Ямамото не выдержал и натянул на себя бедра любовника сильнее, кончил. -Тсунаеши... -хрипло выдохнул его имя, когда кончал, и надрывная нота в его голосе словно эхом разнеслась по темному помещению. Тсуна вздрогнул от раздавшегося рядом с его чувствительным ухом хриплого голоса и неожиданно, даже для себя, кончил вновь, почти тут же сползая на пол по стене и чувствуя как покидает его тело все еще горячее естество любовника. Ямамото не сдвинулся с места переводя дыхание и наблюдая за шатеном молча сидящим на полу у его ног. Тсунаеши казался полностью обессиленным, он даже одеться не мог, что уж говорить о том чтобы самому дойти до ванной? Короче говоря, бейсболист был полностью доволен собой и тем до какого состояния довел любовника, однако от мыслей о собственном превосходстве его оторвали язвительные слова шатена. -Хватит мечтать, лучше скажи мне, каким макаром, я к месту битвы пойду? – Тсунаеши хмуро посмотрел на возлюбленного и с кряхтением поднялся с пола, -Ты хоть думал о моем состоянии, скотина ты эдакая, а? Я ж еще после пьянки не отошел, а тут ты, животина ненасытная. Все! Ты больше – не пьешь! По крайней мере, пока эта проклятая неделя не закончится и эти вредители не разъедутся по домам. Ямамото от такой наглости даже рот открыл, но сказать ни чего не смог. Просто задохнулся от возмущения и негодующе уставился на любовника. Тсунаеши это нисколько не смутило, даже наоборот – позабавило. -Ой, я тебя умоляю! Не смотри на меня ТАК! Честное слово, я начинаю чувствовать себя неловко под столь пристальным взглядом. И вообще, я ж тебе не трахать себя запрещаю... - Тсунаеши попытался прикинуться смущенным, но его с головой выдали ехидно сверкающие глаза. Ямамото только фыркнул, и подхватив шатена под руку, поволок его в ванную. -Эй, осторожнее! Я тебе не тряпичная кукла, я живое существо. У меня зад болит! Тсунаеши возмущался столь натурально, что Ямамото не выдержал и шлепнул его по упругим, все еще обнаженным ягодицам, на что тот взвыл раненным зверем и бросил на него обиженный взгляд, после чего фыркнул и отвернулся, сделав вид что ни чего не видит, не слышит и вообще он тут один. Бейсболист только улыбнулся и подхватил любовника на руки. Он привык к таким его выходкам, да и вообще считал их довольно милыми. Тсунаеши все чаще стал улыбаться, да и вообще стал чаще шутить и шалить, так что ради благого дела можно было иногда притвориться злодеем, тем более что очень уж он мило дуется. -Малыш, –Ямамото прижался губами к аккуратному маленькому ушку шатена, -Если будешь и дальше дуться, будь уверен, на сражение ты вообще не попадешь. Я тебя просто завалю прямо здесь, и снова трахну. А потом боюсь, тебе будет уже не до походов куда-то и тем более не до каких-то там битв. Теперь уже Тсунаеши не смог ни чего сказать. Он просто покраснел, открыл рот, за тем закрыл его и возмущенно уставился на Хранителя. Бейсболист же в ответ лишь улыбнулся, и довольно чмокнув юношу в мягкие алые губки, посадил его в пока что пустую ванную, тут же включая воду и настраивая ее на нужный градус. -Будь умницей. -Да иди ты…* * *
«-Нет, вы это серьезно? Психоделика пребывала в глубоком шоке, ибо уже на протяжении целых тридцати минут им приходилось наблюдать плачевное зрелище. Какой-то итальянский молокосос без устали гонял по крыше Леви-А-Тана, а тот и сделать ни чего толком не мог. Ему просто не хватало времени, или точнее – скорости! -Неповоротливая кобыла! Только попробуй мне проиграть, я же тебя в тренировочном зале дневать и ночевать заставлю! –раздраженно шипел Тсунаеши. У Савады-старшего было просто присквернейшее настроение. У него болела голова, его мутила, его мучил сушняк и противный вкус во рту, ну и наконец – у него болел зад. А ко всему прочему еще и Леви показывал себя неповоротливой кобылой поселившейся в посудной лавке. Тсунаеши было смертельно стыдно за него, просто потому что он знал на сколько Хранитель Грозы Варии силен и на что способен, и теперь видеть как сильный боец проигрывает какому то сосунку!.. Уму непостижимо! Недопустимо! -Пустите меня! Я его убью! Тсунаеши знал, что нельзя высовываться, им и так было нелегко скрывать их отнюдь не маленькую компанию, но он все равно рвался в бой, потому что созерцать позор этого сильного человека и дальше было почти невыносимо. Проигрывать какому-то итальянскому выскочке!.. Его возмущению не было предела. -Дайте я ему хотя-бы пинок отвешу! Хранители едва сдерживали смешки, удерживая его на месте, но больше всех веселился Ямамото. Он-то видел, что причиной негодования шатена было не только постоянное позорное отступления Хранителя Грозы, но еще и сильная боль в бедрах. Тсунаеши постоянно кривился и шипел, но продолжал попытки вырваться и пойти отпинать позорящегося друга, считай члена семьи. -Да пустите же! Я не могу позволить этому идиоту опозориться! Он проигрывает какому-то малолетнему сосунку! –продолжал негодовать Савада. -Оставьте это, босс, знаете ведь что нам нельзя высовываться, или вы хотите нас подставить? В глазах Гокудеры тоже плясали бесята, уж больно умильно выглядел его обожаемый босс сейчас. Такой эмоциональный! -Да и вообще, если они сосунки, то мы тогда кто? –вопросительно вздернув бровь поинтересовался Рокудо. Тсунаеши может и хотел что-то ответить, но не стал, просто смерил своих Хранителей та-аким взглядом, что будь у них совесть и они должны были бы уже стыдливо опустить глазки в пол, признавая его правоту, однако совести у них не было. Вот ни на грош. Шатену не оставалось ни чего кроме как фыркнуть и отвернуться. А битва тем временем продолжалась. Белокурый итальянец, Бартоло Риззо, все с тем же упорством гонял Леви по арене громоотводов, или же иначе говоря – электрическому кругу, за пределы которого до окончания битвы выходить было запрещено, а иначе – дисквалификация. При всей паршивости ситуации был и один плюс – Гроза Варии наконец перестал бегать от мальца и начал сражаться, вполне удачно уходя с радиуса ударов как естественного природного тока, так и того что использовал Хранитель младшего брата Тсуны. У Тсунаеши как от сердца отлегло при виде этого, но кое-что его все же беспокоило. Он ни как не мог полностью сосредоточиться на битве разворачивающейся недалеко от них, а причиной всему был Натсу, стоящий на противоположной от них стороне. И пусть он не видит их, скрытых иллюзией Мукуро, но неприятное чувство от его нахождения в такой близости от них, напрягало Тсунаеши. Внутри постоянно возникал страх того, что близнец может в любой момент поднять голову вверх и увидеть их. И от этого неприятного чувства не избавляло даже то, что из-за иллюзии подобное просто не возможно пока ее не разобьет более сильный Туманник или Рокудо не снимет ее сам. -Тсунаеши-кун, все хорошо? Подкравшийся со спины Хранитель Тумана едва не добился у своего Неба преждевременного инфаркта, Тсунаеши от неожиданности подскочил на месте и схватился за сердце, часто дыша и стараясь унять бешено колотящуюся мышцу. -Ананас, имей совесть! Ты меня чуть заикой не сделал! –возмущенно воскликнул шатен, уставившись своему бесстыжему хранителю в глаза. Рокудо развел руками и широко улыбнулся. Он, как и бейсболист ранее, умилялся поведению своего маленького Неба. Уж больно тот был забавен сегодня. Было заметно, что ему больно стоять, но и сесть он тоже не может по той же причине, а потому мило морщится время от времени и переминает с ноги на ногу. Рокудо даже позавидовал Ямамото на какой то миг, что это не он, Мукуро, довел их милого шатена до такого состояния, но, увы!.. По-иному и быть не могло. Тсунаеши не принадлежал ему. Однако было еще и еще кое что, что ему не нравилось. Тсуна слишком часто украдкой, как ему казалось, кидал взгляды на своего младшего брата, и было в этих взглядах столько эмоций! Негативных эмоций. Страх, боль, обида… а иногда казалось, что на глаза шатена даже набегают слезы, но тот быстро приходил в себя, не позволяя прорваться чувствам наружу. Что же этот поганец сделал их маленькому Небу?.. -Я не хотел тебя пугать, но ты выглядел таким обеспокоенным… -не громко произнес Туман и ласково провел ладонью по взъерошенным волосам шатена. -А… не беспокойся, Му, со мной все хорошо, -Тсунаеши мягко улыбнулся и уткнулся носом в ключицу Рокудо. Он конечно подрос в последнее время, но Рокудо все равно был его выше больше чем на голову. Вымахал ведь… Туманник в очередной раз ласково провел по торчащим во все стороны мягким волосам Савады и наклонившись, нежно поцеловал его в макушку. -Не бойся, Тсунаеши, мы тебя защитим. Я тебя защищу. Ты же знаешь, мне ты можешь довериться всегда, -едва слышно прошептал он все так же в макушку Савады и вновь нежно поцеловал мягкие словно пух волосы, -Я ни кому не дам тебя в обиду, как и Ямамото. Просто верь в нас. -Я знаю… -так же едва слышно, с улыбкой прошептал в ответ Тсунаеши и закрыл глаза. -Врооой! Народ, хватит миловаться! Смотрите на бой! Бесцеремонным хамом разумеется оказался Скуалло, куда же без него. И на кой черт орет? Он хоть в пределы барьера зайти додумался?! Тсунаеши поднял голову и хмуро уставился на Супербию, но тот уже как ни в чем небывало отошел от них и отвернувшись принялся и дальше наблюдать за все еще не закончившимся боем. Тсуна тоже перевел туда взгляд и недовольно поджал губы. Леви проигрывал, и судя по всему бой уже почти завершился. Мальчишка оказался слишком силен. Э-эх, поставить бы против него Ламбо! Вот это был бы бой… Загляденье! А так… сплошное разочарование. В итоге сражение завершилось в течении нескольких следующих минут. Леви, как и ожидалось, проиграл. Занзас злился, Тсуна тоже кипел, ну а всем остальным уже было как-то до лампочки. Главное боссов угомонить, чтобы они ни чего не натворили, а там уже как получится. И в конце концов до базы добрались уже в первом часу ночи, хотя битва закончилась еще часов в десять вечера. Просто обеим «командам» взбрело в голову прогуляться, ну и остыть заодно, (это уже было идеей Тсуны) вот они и добрались до базы так поздно. На что-то еще ни у кого не было сил, а потому спать пошли все, кроме заядлых задротов. Тсунаеши тоже к ним присоединился, решив, что слишком давно не отдавался любимому делу. Посидев немного за компьютером с Шо и Спаннером, Тсунаеши вспомнил, что утром ему идти на съемки и решил, что лучше таки пойти спать от греха по дальше, а то Рин-тян опять будет его распекать за синяки под глазами. На том и порешив, Тсунаеши отправился в свою комнату. Уже будучи в спальне, он быстро принял душ и не одеваясь нырнул под теплый бок возлюбленного, тут же чувствуя как талию обхватывают сильные руки и притягивают его по ближе в горячей груди. Тсунаеши только тихо мурлыкнул от удовольствия и тоже погрузился в сон.* * *
«Тсунаеши, внимательно следи за временем. Следи за солнцем. Будь осторожен. Солнечное затмение уже близко. У них плохое чувство юмора. Не смотри на Небо, смотри на землю. Оно умеет лгать. Оно убьет тебя. Тсунаеши…» На этом моменте Тсунаеши проснулся в холодном поту и резко сев на кровати попытался отдышаться, ему не хватало дыхания. Сердце колотилось как сумасшедшее, так, словно его на время лишили воздуха. -Что это вообще было? – хрипло произнес он и стел ладонью пот со лба, кинув краткий взгляд на сонно моргающего рядом с ним брюнета. -Тсунаеши? Что случилось, ты чего не спишь? – хриплым со сна голосом поинтересовался Такеши, тут же собственнически закидывая руки на его талию и пытаясь утащить обратно под одеяло, -Ложись, холодно. -Да… сейчас лягу, -кивнув Тсунаеши еще раз провел ладонью по лбу, взял кувшин стоящий рядом с кроватью на столике, и сделал пару глотков воды прямо из горлышка, после чего поставил его обратно на столик и вернулся под одеяло, по удобнее устраиваясь в любимых объятиях. Сон ни как не желал выходить из все еще не проснувшегося сознания, но Тсуна не желал зацикливаться на нем в такую рань, мало ли что приснится, хотя ему давно уже ни чего не снилось. Тем более такой бред. Пару раз тряхнув головой, он постарался выкинуть все из голову и вновь погрузился в сон.* * *
-Тсуна, ты буквально спишь на ходу. Все в порядке? -А? Да, прости Рин-тян, просто приснилась какая-то муть сегодня ночью, теперь вот из головы не выходит. -Балбес! О посторонних вещах будешь думать потом, сейчас же – работа! -Да-да, о великая и ужасная! Сон приснившийся этой ночью совершенно не желал выходить из головы Тсунаеши, но он упорно не мог понять что же именно ему приснилось. Как ни пытался сложить слова воедино, все равно получался какой-то бред и голова от тщетных потуг начинала болеть лишь еще сильнее. -Ну и геморрой… -тихо прошептал он сам себе, поправляя волосы у зеркала. Привычка ни кого не подпускать к своей голове у него так и не исчезла, в прочем оно и правильно. Что он потом скажет людям относительно своих рогов? -Тсунаеши, работа! -Да иду я, иду!* * *
«-Тсунаеши, что ты намерен делать, когда Битва Колец закончится? -Уехать. Мы с ребятами собираемся переехать в Китай, и даже Кея согласился уехать туда с нами. Мы хотим начать наши жизни сначала. -Тогда зачем было официально регистрировать свою семью на темной стороне нашего мира? -Так было нужно. Я ненавижу мафию, но прекрасно понимаю, что мне от нее никуда не деться. Таково мое проклятие. -А как же твоя мама? Что будет с ней? -Я собираюсь отправить ее к родственникам Алекс. Она говорит, что ее родственники не против. Дом у них все равно большой, да и они столь же миролюбивы, как и моя мама, так что поладят. -Ты уверен, что поступаешь правильно? -Да. Я не хочу чтобы мама хоть как-то была связана с мафией, а потому ей стоит держаться от меня как можно дальше, или нет, это мне нужно держаться от нее по дальше. -Ты собираешься бросить ее, так же как и ваш с Натсу отец когда-то? -Не сравнивай. В отличие от них, наши узы нерушимы, ведь мы – родитель и ребенок. Я все равно буду звонить ей, отправлять подарки на все памятные даты и навещать всякий раз, когда будет возможность, но при этом всячески охранять ее от этого мира. Она не должна познать темную его сторону, а иначе это будет концом. -В таком случае, тебе всю жизнь придется скрывать и свое истинное лицо от мафии, несмотря на то, что вы будите официально существующей семьей. -Я это понимаю более чем хорошо, но что я могу с этим сделать? Маме и так пришлось слишком много пережить, я не могу лишь из-за своего эгоизма заставить ее страдать снова. Ведь это будет еще хуже, чем поступал отец, разве не так? -Кто знает… -А знаешь, деда… Я хотел бы свою счастливую семью. Ребенка и любимого человека рядом.… Жаль, мужчины рожать не умеют. -Радуйся, что тебя сейчас ни кто не слышит, а то подумали бы, что окончательно рехнулся. -Оджи-сан, это было жестоко. -Ничуть. Истинную правду сказал. От тебя обычно такой сентиментальщины не услышишь, а тут внезапно пробило на откровения. С чего такие перемены? -Не знаю, самому интересно. -Действительно интересно... Просыпайся Тсуна, тебе пора вставать».POV Tsunayoshi.
Все последующие сражения, оставшиеся до финальной и самой главной битвы – битвы Небес, пролетели быстро и как-то даже незаметно. Из оставшихся четырех Хранителей, победили лишь трое: Скуалло, Бельфегор и Марммон. Девятый был убит во время проведения битвы облака. О наличии этого старика в Гола Моске знали лишь мы, Вария и Психоделика, однако так как пал Дон Тимотео не от наших рук, то и вина полностью была с нас снята. И пусть изначально, когда только узнал о том где находится Девятый, я материл Занзаса как только мог, однако когда старик умер, я не почувствовал ни чего, даже привычной злости и желания съязвить, типа «Ну я же тебе говорил» или «Я ж предупреждал»! Внутри не было ни чего кроме глухого ликования, за которое мне стало стыдно. Однако была и радость, теперь осталось меньше людей, кто станет мешать нашим планам, и это очень хорошо. Я впервые видел Занзаса настолько довольным. Кажется, что смерть девятого не принесла ему ни чего, кроме облегчения, но я, кажется, могу его понять. Нам обоим не повезло с отцами. И вот теперь я наблюдал как Занзас, мой названный старший брат, и Натсу, мой младший брат близнец, стояли во дворе старшей школы Намимори, и готовились сражаться. А я впервые боялся что исход битвы может оказаться трагичным, хоть с той, хоть с другой стороны. Я не хотел смерти ни одного из них. Это страшно, терять близких. Даже если один из них – редкостный ублюдок. «-Занзас, прошу, не убивай его». В ответ на эту свою просьбу, я получил какой-то странный взгляд. В нем не было ни осуждения, ни сожаления, ни обещания или даже отказа. Он словно бы читал меня, и, может быть… сожалел? Так что же было в его взгляде на самом деле? Тогда он мне так и не ответил, но… может ли быть, что он знает о ТОМ случае? ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Ужас, заполонивший мое сознание в этот момент, я не могу передать словами. Ведь если об этом знает Занзас…. Нет. Он не мог узнать. Невозможно. ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ. End POV. … Занзас во время битвы был как всегда чрезмерно пафосен. Оскорбления и унижения вообще сыпались через край. Иногда даже казалось, что он хочет победить Натсу в словестном поединке, а не в полноценном бою. Вот прям как сейчас! - Ты слышал меня: ТЫ УЖЕ МЕРТВ. Фразочки в этом стиле во время их битвы вообще стали нормой. Не проходило и минуты, чтобы он что-нибудь не сказал. Тсунаеши на такое его поведение, оставалось только удрученно качать головой. Однако, кое с чем все же не поспоришь… -И все же, он великолепен, - восхищенно выдохнул стоящий рядом Ламбо, а Тсунаеши понимающе усмехнулся. Он был прав. Занзас действительно был великолепен в своей силе и жестокости. А как он играл с его братом? Не нужно было быть умным, достаточно просто знать, чтобы стало ясно – он просто играет как кот с мышью. И Тсунаеши был уверен – Занзас делает это, чтобы посильнее унизить противника. Убивать не станет, зато опустит ниже плинтуса. Это да, это он может. Хуже любого ребенка. Осуждающе покачав головой, Тсунаеши вернулся к наблюдению. А так как раз намечалось что-то интересное. -Ты знаешь, почему первый босс, использующий то же пламя, что и ты, сбежал в Японию и умер здесь? Тсунаеши нахмурился. -Потому что он боялся битвы со вторым боссом. – Занзас ухмыльнулся, - Если бы пламя Ярости разрушило слабое пламя посмертной воли, это бы опозорило его титул сильнейшего. –И вновь ядовитая усмешка, - ОН БОЯЛСЯ ЭТОГО ПЛАМЕНИ. Раздраженно дернув бровью, Тсунаеши пообещал себе, что после битвы обязательно надерет задницу одному зарвавшемуся алкашу. Пусть он и знал, что Занзас говорит это специально, чтобы довести его брата, но ему очень не нравилась, когда о Первом Вонголе говорили в подобном ключе. В конце концов, теперь он лично знает этого удивительного человека, и любому шею намылит, за подобные словесные излияния, обращение и неуважение. Однако, конкретно сейчас не стоило отвлекаться. -Ты хочешь испытать его? -!? -Мое и твое пламя. Мы должны увидеть кто сильнее? Эти слова очень не понравились Тсунаеши. Что-то было не так. Интуиция издала первую тревожную трель. А вот Занзасу, кажется, понравилось абсолютно все. Ухмыльнувшись, он зажег Пламя Посмертной Воли и рванул к Натсу, стремительно несущегося к нему. Братец стал сильнее. Они столкнулись на середине площадки. Мгновение, и огромная, разрушительная огненная волна посмертной воли, разошлась во все стороны. На всякий случай, Тсунаеши даже отошел от окна. Мало ли что. Навредить ему или кому-то из членов его семьи это вряд ли сможет, но рисковать и в случае чего, быть столь нелепо разоблаченным, не хотелось бы. Усмехнувшись, Тсунаеши покачал головой. Дожили. Уже подобных нелепостей боится. Позор. Но, все равно, было бы обидно разоблачиться не самому, а так. Дальнейшая битва протекала обыденно. Ничего общего, по сравнению даже с теми несерьезными тренировками, которые проводили Занзас и Тсунаеши. Впрочем, тут и сравнивать было нечего. Они оба были – МОНСТРАМИ. И особенно это касалось Тсунаеши. Не сложно представить, что было бы, будь он способен управлять своей силой полностью, а не наполовину. Тогда даже слово – Монстр слабо отражали бы суть. ЧУДОВИЩЕ. Именно так. Описать его и силу, которой он обладает, иначе было бы весьма сложно. В итоге, прошло еще каких-то десять-пятнадцать минут, и все было кончено. Дуилайо лежал без сознания недалеко от полуразрушенных стен главного школьного здания, не подавая ни каких признаков жизни, но Тсунаеши не беспокоился о нем. В конце концов, они однояйцевые близнецы, и случись что с его младшеньким, шатен бы почувствовал это. А так, младший был жив и битва была закончена. Теперь же пришло время действовать самому Саваде. -Подъем мальчики, наш выход, - прикладывая к лицу черную маску в форме морды шакала, шатен ухмыльнулся. О, как же ему нравился весь этот фарс и как же будет приятно посмотреть на удивленные хари молодых «Вонгол» и их старшего поколения, когда их реликтовые кольца нежданно-негаданно возьмут и примут своих новых хозяев. Впервые в жизни Тсунаеши честно признал, что он безумен, отчетливо чувствуя расползающиеся, в отвратительной победной ухмылке, губы. До полной победы осталось совсем чуть-чуть. Жаль только, он совсем не слышал того тревожного звона, что издавала его интуиция. Психоделика открыла свое присутствие неожиданно. Окутанные дымкой сизого тумана, они просто возникли изниоткуда и словно плыли над землей. Это их шествие выглядело очень величественно и завораживающе, почти по-королевски, впрочем.… А стоит ли упоминать, что они и чувствовали себя королями? Представьте себе чувства, которые обуяли Вонгольцев, когда те поняли, кто именно является той третьей стороной, о которой говорили Червелло. За то короткое время, которое прошло с тех пор, как Психоделика объявила о себе, как об официально сформированной семье, эти новости облетели весь теневой мир и они были буквально у каждого на слуху, особенно если вспомнить личности, из которых состоит семья. Так что ничего удивительного в том, что даже глава ЧЕДЕФ, Савада Емицу, почувствовал себя не очень уютно при их появлении. Но одно было интересно им всем без исключения: почему такая семья, как Психоделика, захотела присутствовать на столь важном и сугубо личном, для Вонголы, событии? Впрочем, ответ они получили почти сразу. От общей массы отделилась одна фигура, которая изначально шла позади всех, или точнее, она была словно в коконе из тел, окружавших ее со всех сторон. Неизвестный двигался плавно и неспешно, направляясь прямиком к победно вздернувшему голову Занзасу, но тот был абсолютно спокоен, словно бы знал, что ему ничего не угрожает. Остановившись буквально на расстоянии вытянутой руки от победителя Битвы Колец, «фигура» обернулась ко всем присутствующим и заговорила глухим, словно неестественным, совершенно бесстрастным голосом. -Приветствую! Я, безусловно, рад знакомству со столь знаменитыми личностями. Я наслышан о величии вашей семьи и благодарен за то, что нам было позволено присутствовать как зрителям на столь важном, для вашей семьи, событии. – Усмехнувшись про себя, Тсунаеши приложил ладонь к груди и согнулся в легком поклоне, - Однако! На этом наше, ммм… присутствие не завершено. – Обернувшись, Тсунаеши легко повел рукой, как бы приглашая, - Занзас, прошу вас, подойдите. Не сдержав усмешки и ехидного взгляда на растерянного внешнего советника, Вариец послушно подошел к «строящему из себя невесть что, «коротышке», и повинуясь жесту его руки, опустился на колено. -Я и мои Хранители , хотели бы преподнести, ммм… своеобразный подарок, победителям этой битвы. – Обернувшись к своим Хранителям, Тсунаеши слабо качнул головой, давая им знак подойти. Когда все Хранители Психоделики выстроились полукругом позади Занзаса и Тснаеши, а остальные Варийцы последовали примеру своего босса, так же преклонив колени, от толпы «балахонников» отделилась невысокая фигура и так же преклонила колено пред одним из Ханителей, попутно скинув с себя черный плащ. Послышался довольный хмык, и Тсунаеши довольно кивнул. -Насколько мне известно, у Варии никогда не было Хранителя Облака, но с сегодняшнего дня он будет. Эта девушка, - Тсунаеши указал рукой на, только что, преклонившую колено девушку, и та, кивнув, сняла с лица безликую маску, - дала свое согласие присоединиться к Варии. Она умна и сильна. Опытный боец с развитым Пламенем Облака. Я знаю ее с детства и ручаюсь за нее. Преданная. Своей семьи она никогда не предаст. Таким образом, мы устраняем одно из препятствий, что мешало бы наследованию. А теперь же попрошу вас не мешать. Махнув рукой, Тсунаеши опустил ладони на могучие плечи Занзаса, и все фигуры в балахонах и масках повтори ли вслед за ним. А дальше началось «световое шоу». Фигуры всех семерых вспыхнули разноцветным пламенем, относящимся к стихии каждого. Оно медленно обволакивало склонившихся пред ними Варийцев, словно впитываясь в их тела, и в какой-то миг, словно по приказу, все семеро коленопреклоненных надели кольца, тут же вспыхнувшие всеми оттенками радуги, и почти сразу вслед за этим принимая каждый свой цвет. Как только пламя потухло, безликие фигуры в балахонах отошли от Варийцев и замерли, а Тсунаеши повернулся в сторону Представительниц Червелло и кивнул. Спустя мгновение девушки заговорили. -Кольца приняли своих… -… новых владельцев. -Отныне за Врией… -… признается право Наследования. Довольно улыбнувшись, Тсунаеши первым скинул капюшон и снял маску, преклоняя колено, а за ним последовали и остальные, открывая свои лица и склоняясь пред новыми «хозяевами» семьи в знак почтения и уважения. Стоит ли говорить, что это был фурор? Пожалуй именно это шокировало непосвященных гораздо больше, нежели то, что отвергнувшие Варийцев когда-то кольца, внезапно приняли их. Вскинув голову, Тсунаеши озорно улыбнулся, посмотрев на Сайрики. -Ну что, «босс», готов разделять и властвовать? Варией только хмыкнул. -Надеюсь, ты сможешь сделать из этой семейки что-то более стоящее. Поднявшись, Савада поднял руки, давая знак всем Хранителям, собраться вместе. Когда его плотно обступили фигуры Хранителей, Тсунаеши посмотрел на младшего брата, и впервые, за долгое время, улыбнулся ему. Но… Всего лишь мгновение, лицо шатена внезапно как-то посерело, улыбка медленно померкла, и все вокруг содрогнулось сначала от ужасающего крика, сорвавшегося с губ шатена… -ОСТОРОЖНО! И мир взорвался. Он должен был следить за «Солнцем»...