Adoro la Neve

      После того разговора Тсунаеши некоторое время не разговаривал с ним. Мукуро не давил на него, давая осознать и понять, почему он ничего не рассказывал. Все эти десять лет Тсунаеши был слишком хрупок, и любой проблеск воспоминаний причинял ему скорее вред, чем пользу. Поэтому он использовал свои иллюзии, чтобы не давать воспоминаниях слишком часто проявлять себя, и если они и появлялись, то не вовсю. Нужно было время, чтобы вернуть ему их без ущерба. Этим Мукуро и занимался последние семь с половиной лет. С тех пор, как сумел найти Тсунаеши. Вот только его прекрасное, маленькое Небо пусть и окрепло, но по-прежнему было трогательно хрупко. Даже несмотря на то, что само успело стать родителем.       И сейчас Тсунаеши все же трогательно на него дулся. Бросал косой взгляд и отвора-чивался. Сукуро на это мог только улыбнуться. Ах, как же мило было его Небо и как же по-везло тому чёртовому дождю, заполучить эту драгоценность себе.       Это длились почти две недели, пока у Тсунаеши не кончилось терпение и он не при-пер Мукуро к стенке. И не то чтобы он вообще сопротивлялся.       - Муку! Рассказывай! – Заявил Тсуна, загнав Мукуро в кабинет и заперев за ними дверь.       Губы Мукуро непроизвольно дернулись в улыбке.       - И почему ты подошел ко мне только сейчас? Думал откажусь? Или хотел чтобы я понял всю глубину твоей обиды на меня?       Судя по резко заалевшим кончикам ушей Тсунаеши, догадка была верной.       - Тсуна, я бы ответил тебе тут же, как только ты бы спросил. Ни к чему было строить мне все эти печальные моськи и показывать, сколь велика твоя обида. Ты мог просто спро-сить, а не уноситься как ветер и не игнорировать меня почти месяц.       Теперь красными были не только уши, но и лицо, и шея.       - Тсуна, прости. Честно. Я не хотел ничего от тебя скрывать. Но ты был слишком хрупок. Если бы твоя память вернулась так резко, то это внесло бы дисбаланс во все твое существо и тогда…. Чтож, мое прекрасное Небо, я совершенно не горел желанием хоронить тебя, после того как наконец нашел.       Все еще дуясь, Тсунаеши кинул на него короткий взгляд и вздохнул.       - Ладно, но с тебя объяснения. Кто эти люди и почему ты среди них? Я хочу знать.       - Знаю, мое маленькое небо. Знаю. Ты имеешь на это полное право. Я все расскажу.

Наше время

      - Муку, ты уверен, что мы там, где нужно? – Тсунаеши с любопытством и некото-рым сомнением оглядывался вокруг.       Они только что сошли с катера на острове Монте-Изола, в Италии. Совсем скоро они должны были встретиться здесь с людьми, которые столько лет не желали оставлять сны Тсунаеши в покое.       - Да, Тсуна. Тебе не стоит волноваться. Мы встретимся в условленном месте.       - И ты уверен, что они придут?       - Более чем.       Городок на острове был небольшим, с населением, всего-то, чуть меньше двух тысяч. Но посмотреть, все же, было на что. Пусть и не большой, но достаточно красивый и интересный. Немного устаревшая архитектура и множество цветов – все это навевало дух старой Италии. Для Мукуро, по крайней мере, потому как сам Тсунаеши своих визитов в Италию не помнил.       Недолгая прогулка произвела на него приятное впечатление. Ему нравился не тороп-ливый образ жизни этого городка и его уют. А бегающий рядом Энди вызывал какие-то не-понятные, ностальгические, но безусловно приятные чувства. Словно когда-то такое уже было. Словно он сам вот так же когда-то бегал рядом с кем-то, держал за руку.       - Знаешь, Муку, а мне здесь нравится, - произнес он, откидывая голову назад и под-ставляя лицо нежному летнему ветерку и ярким солнечным лучам.       - Знаю. Ты однажды мне это уже говорил. Потому я и выбрал это место.       - Но… - продолжил Тсунаеши, словно не услышал его ответа, - у меня такое ощущение, вот, прямо здесь, - он положил ладонь на грудь, прямо над сердцем, и сильно сжал ткань рубашки, - что случилось что-то плохое. Что-то очень страшное. Что-то, от чего мое сердце будет рыдать.       На это Мукуро нечего было ответить. Оставалось лишь слабо улыбнуться и молча пойти вперед.       Когда они вошли в небольшой, но уютный ресторанчик, со странным названием L’ultima Cena, сердце Тсунаеши на секунду екнуло. Они с Энди вошли последними и стояли прямо за Мукуро, но даже так было не сложно заметить больше десятка человек, сидящих повернувшись в их сторону. И он узнал их. Узнал. Всех до единого, но…       Ухватившись пальцами за рукав рубашки Мукуро, он осторожно вышел из-за него, чувствуя, как к ноге прижимается маленькое тельце сына.       - Здравствуйте, мое имя Тсунаеши, а вы… - совсем тихо и нерешительно пробормотал он, окидывая небольшое пространство ресторанного зала обеспокоенным взглядом.       Еще раз, окинув зал быстрым взглядом, он обернулся назад и как-то хрупко пробормотал:       - Мукуро, а, здесь не все. Почему здесь не все? Их должно было быть… Ах, я же помню… - его голову прошила резкая, сильная боль и он зажмурился, прижимая пальцы к вискам, пережидая, когда она пройдет, - … их должно было быть больше.       Он еще раз осмотрел сидевших в зале ресторана мужчин и вновь повернулся к Мукуро, с надеждой заглядывая в его глаза. Сердце вновь болезненно сжалось, как и тогда, когда они шли сюда. Тревожное предчувствие знакомо сжало горло, перекрывая доступ к кислороду и мешая говорить.       - Н-ну-у же-е, Му-ку-ро. Пожа-луйста?       Он и сам не знал, о чем просил, но знал точно, ему необходимо знать ответ.       Мукуро отвел взгляд и поджал губы, а потом, вздохнув, коротко произнес.       - Мне осень жаль, Тсуна. Они – мертвы.       Его сердце взорвалось.