Точка зрения

Сириус накупил мне миллион разных мантий — желтых и оранжевых, лазурных и салатовых, и теперь они яркими пятнами раскрашивали наш гостиничный номер. Они были так не похожи на те старенькие и заштопанные, которые я носила в последнее время, что я нацепила на себя сразу три, не в силах выбрать, какая красивее. Приходил Кричер, принес еще денег, а также клок волос ребенка, связанного с Блэками кровным родством, оставалась плачущая девственница, но тут Кричер был бессилен. Вернее, Гермиона строго-настрого запретила посылать домовика туда, не знаю куда. Иногда она бывает с приветом, Гермиона. — Ты так и пойдешь на улицу? — спросил Сириус, трогая оборки верхней мантии. Из-под неё выглядывали нижние. — А что? — спросила я. — Тебя что-то смущает? — Это вопрос с подвохом, правда? Специальный тест? С каждым днем ты становишься всё более… — Сумасшедшей? — подсказала я. Мы стояли у порога нашего номера и собирались спуститься вниз поужинать. — Чего ты боишься? — спросила я его. — Ты всё равно невидимка. Никому и в голову не придет, что ты со мной водишься. Ох! Мне уже приходилось видеть ярость Сириуса Блэка — например тогда, когда он защищал меня от Беллатрикс Лестрейндж. Но та ярость не шла ни в какое сравнение с тем, что полыхнуло сейчас в черноте зрачков. Красивое, надменное, бледное лицо исказилось, губы дернулись вниз, и я увидела, как белки его глаз наливаются кровью, как у быка. — Никогда, — клокочущим голосом сказал Сириус, — я не стыдился друзей, и не собираюсь начинать сейчас, когда друзей у меня не осталось вовсе. — Я твой друг, — торопливо сказала я, едва не плача от того, что так сильно разозлила своего расщепенца. — Да неужели? — прогрохотал Сириус, наступая. — Я подружилась с тобой раньше, чем с Гарри Поттером, — напомнила я, бессознательно делая несколько шагов назад. — Так что же? Гарри Поттер тоже стыдится тебя? Помимо воли я улыбнулась — кажется, от уха до уха. В груди стало тепло. — Вовсе нет! Он приглашал меня на святочный бал, и предлагал найти мои вещи, и всегда здоровался со мной, и… Я замолчала, нащупав спиной дверь. Сириус теперь нависал надо мной, как грозовая туча. — Значит Гарри Поттеру всё равно до досужих разговоров, а я по-твоему, настолько самовлюбленный, узколобый, себялюбивый… — Повтор. Самовлюбленный и себялюбивый — это одно и тоже, — заметила я. — Луна Лавгуд! Он был таким милым сейчас — ну правда, злобный, рычащий, оскорбленный до глубин — ни дать ни взять Ланселот, когда его дергали за хвост… Ну вы поняли, что «дергали» — это я просто так написала. На самом деле, дергала я одна. — Ты очень красивый, — сказала я ему и запустила обе руки в длинные шелковистые пряди — днем я подстригла ему волосы и намазала чудо-бальзамом от чародея Хаула, продается в любой магической аптеке. Сириус моргнул, соображая, когда именно мы перестали ругаться и перешли к нежностям. — Ты вовсе не самовлюбленный, но узколобый, — уточнила я, верная данному себе обещанию по средам говорить только правду, — и ты вполне мог стыдиться меня, если бы решил, что я то же самое, что и домовый эльф, например. Но, кажется, ты действительно хорошо ко мне относишься, и я говорю это вовсе не потому, что ты купил мне кучу всяких мантий, хотя и поэтому тоже. Или не потому, что я человек, а не домовик, но об этом ты и сам в курсе… — Что ты несешь? — изумленно спросил Сириус. Еще немного — и он стряхнет со своей головы мои руки, как собака стряхивает воду с шерсти. Чтобы этого избежать, я такой силой вцепилась в его кудри, что у Сириуса на глазах выступили слёзы. — Луна! Мой скальп… — простонал он, хватая меня за запястья. Некоторое время мы молча боролись, потом я все же разжала пальцы, и Сириус зачем-то прижал мои руки к своей груди. Наверное для того, чтобы я больше не хватала его за всё подряд. — На самом деле мне всё равно, когда меня считают с приветом, — сказала я. — Меня вовсе не обижает, когда меня зовут полоумной Лавгуд или крутят пальцем у виска, или я никогда не расстраивалась из-за того, что со мной никто не хотел работать в паре, а подстригать мандрагоры в одиночку было даже захватывающе. Но от тебя мне надо куда больше, чем от всех учеников Хогвартса вместе, потому что… ну ты же знаешь, что ты мой Ланселот, и я придумала тебя только для себя, а когда твои собственные мечты перестают с тобой дружить, это уже слишком. — Прекрати тараторить, — попросил Сириус, на его губах плясала странная, непонятная мне улыбка — помесь обреченности, дружелюбия и чего-то там еще, отсюда было не видно. Я осторожно освободила свои руки и обняла его за шею, уткнулась подбородком в ямочку на ключице, повисла на нем, болтая ногами. — Ты будешь со мной навсегда-навсегда? — А я тебе нужен навсегда-навсегда? — спросил он, покачивая меня из стороны в сторону. — Мне просто нужно влюбиться в тебя, — решила я, — это куда лучше, чем в кого-нибудь другого. По крайней мере, ты не сильно удивишься, если я взорвусь вместе с курятником. — Не болтай ерунды, — Сириус поставил меня на пол, пригладил мои волосы, поцеловал в обе щеки, — ты еще девочка, тебе нужен кто-то, у кого нет такого мертвого прошлого, как у меня. Кто-то помоложе, за плечами кого не стоит целый легион покойников. — Но ты польщен моим выбором? — заупрямилась я. — Ощутил второе дыхание юности и так далее? — Мне кажется, я ощутил бесполезность всей моей жизни вдвое сильнее, чем раньше. Он стал грустным. — Как печально, — вздохнула я, — но подожди, вот увидишь: всё изменится, когда я тебе понравлюсь. Я имею в виду, как будущая миссис Блэк, а не как девочка с бананами на платье. — Миссис Блэк? — Я буду очень стараться, — предупредила я его, — и ты обязательно захочешь на мне жениться, так все мужчины поступают, когда понимают, что перед ними — женщина их мечты. — И как давно ты это придумала? — Сириус отступил на шаг, сложил руки на груди, лицо — что мраморное изваяние. — Когда стригла тебя, — призналась я. — Мне подумалось: вот бы было здорово, чтобы ты был уже весь седой, а я продолжала укорачивать тебе волосы. Знаешь, меня как молнией пронзило. — Должно быть, именно в этот момент ты и отхряпала у меня тот клок волос у виска. — Да, именно тогда. Сириус помолчал, разглядывая меня — во всех трех мантиях. — Давай сначала поужинаем, — предложил он, — мне нужно переварить услышанное. Не думаю, что прежде мне доводилось встречать такую настырную юную леди. — Ты говоришь как мой дедушка — специально? Хочешь притвориться совсем стареньким, чтобы я отказалась от тебя? И не надейся. Лавгуды часто принимают необдуманные решения, это полная правда, «спонтанность и настойчивость» — таков наш девиз. Он даже вышит на фамильном гербе, там нарисованы цыплята и солнышко, все желтое, поэтому их очень сложно увидеть на желтом фоне… Но если Лавгуды принимают решение, они будут следовать ему до конца. — Мерлин! — фыркнул Сириус. — Кажется, я начинаю понимать Кортни Лава! — И это я еще не влюбилась, — напомнила я, беря его под руку, — представляешь, что будет дальше? Сириус открыл дверь, и мы вышли в коридор. — Давай после ужина попробуем заняться сексом, — светским голосом произнесла я, — это наверняка нам поможет. — Луна! — вскричал Сириус, моментально выпадая из своей мраморности. — Никогда этого не делала, — сообщила я, — но ты-то на таких делах собаку съел… Прости за такое сравнение. — Давай ты будешь молчать. Ближайшие тридцать минут абсолютной тишины, Луна. А то меня хватит припадок, я клянусь тебе. Родимчик. Падучая. — Инсульт, — подсказала я вежливо. — Луна! Знаком я показала ему, что буду хранить молчание. — Я не успеваю за тобой, — пожаловался Сириус, — ты слишком быстро сменила курс. Еще утром ничто не предвещало такого развития событий. — Врушка, — не выдержала я, — ты сам сказал на днях про ошибки молодости. И про то, что научишь меня ошибаться. Так что даже не пытайся сейчас сбежать в кусты… — Ты меня провоцируешь, — рыкнул Сириус, останавливаясь. — Совершенно специально и бессовестно. — Ну да, — улыбнулась ему я. — Ты же Сириус Блэк — такой же сумасшедший, как и я. Почему ты думаешь, мы встретились в Азкабане? Ты же там спятил и сам того не заметил. Может быть, я твоя затяжная галлюцинация? Так что перестань изображать из себя почтенного дядюшку, потому что в любой момент ты можешь открыть глаза, и увидеть камеру и дементоров, и понять, что меня у тебя — не было. И тогда ты взвоешь от того, что стоял сейчас, как дурак, и молча на меня глазел. — Да, — глухо сказал Сириус, притянул меня к себе, его рука обвила мою талию, сердце ударилось об мое сердце. Глаза стали матовыми, бесконечными, как космос. Я немедленно взволновалась, так сильно, что мне захотелось петь, бежать, кричать, что угодно, но я стояла неподвижно и ждала его решения. И он не подкачал — мой верный Ланселот, единственное создание в этом мире, созданное лишь для меня одной. Сириус склонился ниже и поцеловал меня — в губы. Поцелуй был мягким и осторожным — первый шаг в невероятное приключение, которое я придумала для нас обоих.