***
Субботний день наступил для Кристиана Блэка с резким пробуждением. Он испугался, что проспал: накануне Эльза предложила ему и Колину подняться пораньше и понаблюдать за кубком огня и счастливчиками, бросающими в него свои имена. Но Колин тихо сопел, свернувшись калачиком, и Кристиан позволил им обоим ещё десять минут поваляться в тёплых постелях. В общей комнате третьекурсники пересеклись с поправляющей наскоро заплетённый спросонья хвост Эльзой, и вскоре все трое стояли на пороге Большого зала, испытывая приятное облегчение: они пришли первыми. — А Дамблдор знает, как защитить кубок, — сказала хриплым голосом Эльза, проходя мимо начерченной вокруг табурета с кубком черты. — Это, должно быть, сильная магия. Хотя казалось бы, просто линия. — Думаю, что она сделана для устрашения, — рассуждал Кристиан. — Сама посуди, что может случиться с человеком, который её переступит? — Может, кубок сообщит твоё имя завхозу Филчу, и тебя до конца года заставят драить полы в туалетах, — взбудоражился Колин. — Да нет! — не поверил Кристиан, вкрадчиво разглядывая первого студента, перешагивающего при них разделительную черту. — Этому слизеринцу вряд ли есть семнадцать. Но, видишь, ничего не произошло. Так что это просто уловка. Фред, Джордж и Ли её легко пройдут. — То есть, твои приятели всё-таки решили попытаться обмануть директора? — Не обмануть директора, а обойти уловку, Эльза, — захихикал Кристиан. Большой зал наполнялся студентами. Почти полным составом вошли и кинули в кубки свои имена дурмстрангцы, очевидцы хлопали в ладоши и улюлюкали, другие жевали утренние тосты. Недалеко от третьекурсником сели Гарри, Рон и Гермиона. — Интересно, кто-нибудь уже бросил в Кубок пергамент со своим именем? — спросил у Эльзы Рон. — Дурмстрангцы бросили все. А из Хогвартса я еще никого не видела. — Парень из Слизерина бросил, — поправил подругу Колин. — А, ну да. Но не только гриффиндорцы пришли посмотреть на будущих чемпионов. Вдоль столов бодро шагали умирающая от усталости Сьюзанна, витающая в облаках и забывчиво теребящая хвостик шикарной косы Дафна, и Трейси, без остановки вещающая последние новости от своего отца его же словами. К ним, оттолкнув по пути зеваку, мчался Эдриан Пьюси. — Слышали новость? — поровнявшись с девушками, спросил он. — Кассиус Уоррингтон бросил на рассвете своё имя! — Кассиус? — излишне эмоционально удивилась Дафна, что было ей совсем несвойственно. Трейси, Эдриан и Сьюзанна многозначительно переглянулись. — Что это с ней? — шёпотом спросил у Трейси парень. — Она всегда была сдержанной и немногословной принцессой. — Влюбилась, — развела руками Трейси. — Кажется, в того благородного дурмстрангца. Сьюзанна закатила глаза. За столом обсуждались только свежие сплетни. Новость о бросившем в кубок имя Кассиусе ободрила слизеринцев — ну какой уважающий себя ученик не захочет, чтобы избранным оказался его друг или знакомый, или хотя бы студент его факультета? А Теодор и вовсе настаивал на том, что каждый семнадцатилетний слизеринец должен кинуть своё имя в кубок, чтобы у остальных факультетов сократились шансы. — Интересно, а Перегрин собирается бросать? — задумалась вслух Сьюзанна, откусив большой кусок тоста с ветчиной. — Не думаю, что Грин стал бы. Хотя... — Эдриан притих, скрупулёзно что-то высчитывая в голове. — Нет, не думаю, что его это вообще интересует. — Не интересует слава и богатство? — обомлел Малфой, чуть не подавившись тыквенным соком. — Если бы мне было семнадцать, я бы без раздумий... Ба-бах! Из золотого круга выбросило, словно катапультой, гриффиндорских близнецов, и они оказались на холодном каменном полу в нескольких метров от черты. Парней Сьюзанна не узнала: когда она оглянулась, их лица уже обрамляли длинные бороды, и похожи оба были больше на Дамблдора, чем на самих себя. День обещал был долгим. Уроков по субботам не было, и хогвартцы охотно заводили новых друзей среди французов и северян, гуляли у Чёрного озера, рассказывали иноземцам про особенности их культуры и наслаждались праздничным настроением. Ребята помладше проводили время с друзьями, а угрюмая Сьюзанна, возмущённая тем, что в компанию её друзей с самого утра затесался Алфонзо, просидела до обеда в библиотеке. В большом зале её ожидало разочарование: ненавистный юноша никак не хотел отлипать от новой знакомой, и, похоже, уходить к своим не собирался. «Скукота, — протяжно выдохнула слизеринка, спускаясь после обеда в подземелья и не зная, как бы ещё скрасить тяготу ожидания конца дня. — Приспичило зачем-то стать лучшим и приехать в Хогвартс. Дома не сиделось!». Она плелась медленно, останавливалась и впадала в задумчивость почти на каждой ступени, и не сразу придала значение ощущению чужого присутствия. Увидев подопечную, Профессор Снейп замедлился и безмолвно, с лёгким нетерпением следовал за ней по пятам, пока не нагнал её на предпоследней ступеньке: — Ваши друзья сейчас наверху заводят новые знакомства. — Оба продолжили путь рука об руку. — Почему вы не с ними? — Вам, профессор, когда-нибудь встречались по-настоящему неприятные люди? — спросила мрачно слизеринка. — Воротит от одной физиономии. — Справедливости ради замечу, что иногда мне доводилось общаться с приятными личностями, — с особой язвительностью ответил Снейп, развеселив Сью. Они миновали низкий арочный проход и вышли в начало подземелий, встретивших их тишиной и безмятежностью. Оба замерли в немом молчании недалеко от кабинета. — Как мне вести себя с такими, профессор? — Оградитесь от них, и не думайте. — Снейп озадаченно сложил руки на груди. — Если цацкаться с каждым пустоголовым болваном, можно закончить жизнь в палате для душевнобольных, а оно вам нужно? Есть куча дел намного важнее сантиментов. — Он бессловесно отворил магией дверь и пригласил оторопевшую Сьюзанну войти. — Раз уж вы всё равно скрываетесь от общества, у меня есть для вас ответственное задание: нужно сварить три котла Рябинового отвара. Заходите же. — Я надеюсь, такому в Хогвартсе учат, — сказала девушка, указав пальцем на вскрытый невербальной магией дверной замок. А ведь профессор Снейп тоже сторонился чудаковатых гостей, оттого и поспешил скрыться у себя в кабинете в самый разгар праздничного дня, подумала Сьюзанна, осматривая пять плотных стопок с домашними заданиями у него на столе. Помощи профессору явно не хватало. Может, он именно поэтому делался столь нервным на занятиях и пугал всех остальных студентов своим суровым нравом. Тем не менее девушка, проводившая рядом с зельеваром времени больше, чем с однокурсниками, видела в нём другого человека. Рядом с преисполненным строгостью и хладнокровием профессором Снейпом она чувствовала себя в безопасности. Рябиновый отвар варился своим чередом. Сьюзанна никак не могла нарадоваться требующемуся объёму снадобья, прикидывая, что на его приготовление уйдёт примерно всё свободное до ужина время, и она может со спокойной душой расслабиться. Зелье многого не требовало: после тщательной дрессуры Снейпа сварить его можно было и закрытыми глазами, главное, чтобы сам декан этого не заметил. Ему тоже было некогда. Добив одну стопку студенческих сочинений, профессор подвинул к себе новую, сразу перечеркнул первый схваченный пергамент и потянулся за следующим. В конце — а тогда два котла рябинового отвара уже были готовы и аккуратно разлиты по бутылкам, — мужчина аккуратно убрал проверенные работы в ящик стола, встал и покинул кабинет, заперев за собой дверь. «Очень любезно», — отвлеклась от работы Сьюзанна, засыпав в последний котёл порошок из корня Асфоделя. Как минимум пол часа Рябиновый отвар должен был настаиваться на открытом огне, и притрагиваться к нему смысла не было. Чтобы хоть как-то себя развлечь, девушка достала из сумки «Учебник по волшебству» и приступила к изучению Манящих чар, используя для практики любые попадающиеся на глаза предметы. Поэтому, когда незадолго до ужина вернулся Снейп, и мимо него со свистом пронеслась крохотная коробочка с безоарами, он с трудом сдержал себя в руках. Встретив около Большого зала Дафну, Трейси, Эдриана, Вацлава и Алфонзо, Сьюзанна, успевшая позабыть и про турнир, и про кубок, сделала вид, что последнего не замечает. Благо, северяне отвесили слизеринцам учтивый поклон и ретировались. — Где ты была весь день? — преспокойно спросила Дафна. Её утренние волнения улетучились. — Мы искали тебя по всему замку. — Помогала профессору Снейпу. Он попросил меня сварить Рябиновый отвар для мадам Помфри, а дел у него невпроворот. — Профессор Снейп попросил тебя о помощи, а не заставил отрабатывать школьную программу? — не веря ушам воскликнула Трейси. — Вау! — Боишься, перегонит? — прыснул Эдриан уже возле стола. Уолтер сидел чуть дальше, поэтому ему тоже пришлось покинуть девушек. — Зельеварение — не моё, — бросила вдогонку Трейси и прежде, чем усесться к однокурсникам за и без того переполненный стол, добавила: — Эду покоя не даёт это ограничение турнира. Он говорит, что ничем не отличается от других студентов, пускай они и старше. Говорит, что всех наших выпускников он смог бы уложить одной мыслью, особенно пуффендуйцев. И все втроём, хохоча, втиснулись на скамейки. Атмосфера праздника всех святых царила в замке с самого утра: Большой зал облачился в рыже-фиолетовые цвета, отовсюду подмигивали студентами разного размера тыквы с вырезанными мордашками, а под зачарованным потолком сновали стайки летучих мышей. Кубок огня, как ему и полагалось, по-прежнему стоял на табурете по центру, извергал холодное синее пламя и мерцающую серую дымку. После ужина свет погас. Приблизившийся к кубку профессор Дамблдор широко взмахнул палочкой, и все замерли. — «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам». Зал наполнился восторженными криками и грохочущим шквалом аплодисментов. Многие повыскакивали со своих мест, чтобы поприветствовать северянина, и в толпе этой были Вацлав, Георги, и Алфонзо. «Слишком предсказуемо», — усмехнулась сама с собой Сьюзанна. Судьба Дурмстранга ей была известна ещё со вчера: любимец публики, бравый игрок в квиддич, не боящийся облапошить соперника финтом Вронского, и просто знаменитость. Когда первый чемпион исчез за дверями, овации стихли, и ученики устремили свои глаза в сторону кубка. Вновь вспыхнуло ярко-красное пламя. — «Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур». Из-за когтевранского стола поднялась изящная мадемуазель невысокого роста, очень похожая на вейлу. Откинув назад копну белокурых волос, она летящей походкой прошла в комнату к Краму, а за руку Сьюзанны потеребили. — Смотри на Дэвиса, — сказал Драко, кивнув носом в сторону провожающего девушку горящими взглядом когтевранца. Слизеринка цокнула: — Это ничего не значит. — Больше, чем ты думаешь, — ответил парень и отвлёкся. Кубок в третий раз заискрился красным пламенем. Третий кусок пергамента, прилетевший в руку к директору, был подпалён ещё сильнее, чем предыдущие два. — «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори». Взорвался криками пуффендуйский стол: криками, в которых утонули глубокие недовольства слизеринского братства. Пуффендуйцы вскочили на ноги всем составом, запрыгали, заверещали до хрипоты. Аплодисменты долго не смолкали. — Диггори?! — завопил грозно Кассиус. — Да какого чёрта, Диггори! Сопляк не дорос ещё до серьёзных дел! — Может, он как-то подкупил Бэгмена? — предположила Пэнси. — Я знаю, что его отец с ним знаком. Других объяснений нет. Негодование продлилось бы долго, если бы слово не взял профессор Дамблдор. Но речь снова оборвал деревянный сосуд, полыхнувший пламенем. Четвёртый листок директор выхватил в воздухе. Повисла длинная пауза. — «Гарри Поттер», — прочитал, откашлявшись, ещё одно имя Дамблдор. В немой тишине раздался пронзительный скрежет чего-то острого о тарелку.Глава 22. Заморские гости
24 мая 2017 г. в 18:14
Сентябрь закончился. Спрос преподавателей нарастал и нарастал, так же как увеличивалось и количество домашних заданий. Все прекрасно понимали, что с приездом гостей из других стран и началом турнира Трёх Волшебников учёба резко отойдёт на второй план, и школьники расслабятся. Но кто же отменит им экзамены в конце года?
Одним октябрьским утром, не отличившимся особым теплом, и бывшим скорее тягостным, чем приятным, Сьюзанна проснулась в холодном поту. Ей приснилось, будто Алфонзо учился с ними в школе (причём на её факультете и являлся при этом лучшим другом Малфоя) и всё время преследовал её в замке, куда бы она не пошла. Сон этот ощущался таким реалистичным, что окончательно вырваться из него удалось только после тщательного осмысления всех последних событий. Не сумев больше сомкнуть глаз, девушка оделась и без духа выскочила в общую комнату.
— Чтобы он ещё и во сне меня достал! — гневно выпалила Сью, проскочив мимо портрета Элизабет Бёрк, которая тут же встрепенулась и бросила сквозь сон:
— То ли дело слизеринцы.
Слишком рано. Коридоры пустовали: вероятно, комендантский час ещё не закончился. А Сьюзанна и подавно не знала, где там застряли стрелки часов, но с пути не сворачивала. Осталась позади винтовая лестница, ведущая на цокольный этаж, затем мост между зданиями, и вскоре девушка пристроилась на мраморной лестнице у начала одноимённой башни. За массивной дубовой дверью справа лязгала посуда, стучали столовые приборы и звенели бокалы, а тонюсенькие голоса, принадлежавшие подготавливающим Большой зал к завтраку эльфам, сливались воедино в неясном шуме.
«Значит, подъём скоро», — сориентировалась Сью, зевнув и облокотившись плечом на булыжную стену.
Сонный взгляд устремился вдаль сквозь высокое окно, где вилась под насупившимися небесами стая чаек. Птицы навевали умиротворение, располагали к философским раздумьям или сну, и, чтобы окончательно отогнать дрёму, девушка раскрыла на коленках карманный словник с древними рунами. Найти значения двух выведенных незнакомцем символов оказалось той ещё задачей. Сью изучила примерно половину книги, и пока больше всего знаки походили на «судьбу, поворот» и «нужду», но поставить их вместе так, чтобы получилась наполненная смыслом фраза, не получалось. Варианты на подобии «судьбоносной нужды» звучали комично и не рассматривались слизеринкой вовсе, и она уже всерьёз подумывала попросить совета у Роджера. Только рассказывать про руны она никому не хотела.
— Учишься? Молодец, — с одобрением сказал возникший буквально из неоткуда Роджер, шустро опустившись рядом. — Что это? Древние руны?
— Вроде того.
Захлопнув словник, Сьюзанна с любопытством посмотрела на когтевранца. Столь рано они ещё не виделись. Роджер, несмотря на время, уже был умыт, причёсан и опрятно одет, да и выглядел бодрым, что сильно отличало его от сестры, любившей поспать подольше.
— Не знала, что ты ранняя пташка, — сказала Сью удивлённо.
— Я раньше будил Трейси ни свет ни заря, и она всегда очень бесилась из-за этого... а-а потом повесила на дверь замок, чтобы я больше не смог к ней пробраться.
— Думаю, если бы она знала, как заколдовать полог на кровати, на первых уроках мы бы её не видели.
— На неё это очень похоже, — усмехнулся Роджер, приобняв Сью за плечо. — Трейси сказала, что ты постоянно ворочаешься по ночам. Тебе снятся плохие сны?
— Часто. Так что я, можно сказать, вынуждена вставать ни свет, ни заря.
— Ты поэтому не спишь сейчас?
— Отчасти. — Она широко зевнула. — Надо будет сходить к мадам Помфри за Умиротворяющим бальзамом.
День летел стремительно. Получив на зельеварение высший бал за написанное эссе, Сьюзанна почувствовала прилив сил — сегодня успех следовал за ней по пятам. Сначала профессор Снейп отметил при всём классе её умственные способности и стремление к знаниям, потом на Уходе за Магическими Существами она умудрилась без тяжёлых последствий и достаточно скоро накормить соплохвоста, и даже на Защите от Тёмных Искусств ей повезло.
О профессоре Грюме ходило слухов больше, чем о профессоре Снейпе в своё время. Для слизеринцев он не был другом, авторитетом не пользовался, и многие с трудом понимали, как столь курьёзная личность с минимальным набором преподавательских качеств вообще вписалась в общую картину получения образования в Хогвартсе. И не то, чтобы профессор стал для них злющим врагом, просто прямого контакта с ним они остерегались всем факультетом, особенно после того, как Грюм превратил Драко Малфоя в хорька. На этом занятии профессор решил проверить четверокурсников на устойчивость к непростительному заклятию Империо. Повинуясь взмаху палочки, парты разлетелись по сторонам, а из толпы слизеринцев послышался вздрагивающий голос Пэнси:
— Вы н-не имеете права использовать н-непростительные заклятия на н-нас!
— Будете первой, мисс Паркинсон! — гаркнул Грюм, мгновенно оказавшись рядом с девушкой и жестом пригласив её занять место в центре.
Отпрыгнув от профессора подальше, Пэнси судорожно замотала головой.
— Империо, — сказал Грюм, и Паркинсон против своей воли пошла вперёд.
Всех остальных он вызывал по списку, однако воспротивиться мужчине не удалось никому: Крэбб и Гойл приседали и отжимались, Малфой на четвереньках собрал с пола грязь, Трейси скакала по всему классу, словно была кузнечиком, Дафна пела, Теодор вслух зачитывал стихи волшебных поэтов, а Сьюзанна, которой, как она считала, повезло чуть больше, танцевала вальс с табуреткой. Предполагалось, что подобные унижения научат четверокурсников сохранять контроль над разумом, но покинули класс слизеринцы переполненные ужасом.
В тот же вечер дали объявление о дате приезда гостей из других школ. Около Большого Зала скопилось целое столпотворение, и, проходя мимо, Сьюзанна лишь посмеялась — со стороны толпа выглядела чуднó: словно все студенты были большими муравьями, набежавшими на сахар и пытающимися протиснуться к нему как можно ближе. Сама себя в толпе девушка не представляла — все новости ей расскажет Трейси, она стопудово уже обо всём знает. Поскорее бы только день-икс настал.
Жизнь в школе приобрела новые, неизведанные ранее краски: оттенки ожидания. Уроки превратились в сущий ад вечного предвкушения грандиозного события, а домашнее задание приравнивалось к каре небесной. О Турнире Трёх Волшебников слышно было отовсюду: в школе не было ни единого места, где не обсуждались бы суровые нравы северян или изысканные французские манеры, испытания, с которыми придётся столкнуться избранным и магия, которой они будут пользоваться.
На исходе последнего заката Хогвартс преобразился. Под живым потолком в Большом Зале висели теперь не знамёна факультетов, а громадные флаги Хогвартса, Дурмстранга и Шармбатона с их гербами и девизами, а каменные полы, доспехи, скамейки и столы выдраили до блеска. Как ясный сокол среди горных вершин, бдительно следил за чистотой мистер Филч. Если кто-то осмеливался пройти в замок в грязных ботинках, он в ярости кидался на них, и даже довёл до слёз нескольких девочек с первого курса.
Настал день-икс. Солнце скрылось за линией горизонта, оставив бледную луну в одиночестве сиять над Запретным лесом. В ожидании гостей студенты выстроились на улице в несколько рядов: самых маленьких и особо нетерпеливых пропустили вперёд, а ребята постарше, среди которых ютились и Сьюзанна с Трейси, Пэнси и Драко, отошли назад. Скоро над зловещими макушками деревьев зашевелилась черная тень. Она плавно приближалась, принимая более ясные очертания, изредка касаясь зелени ёлок, и становилась всё больше. И вот это уже длинный силуэт — затем огромная башня — дом — и, наконец, карета французской делегации.
— Вот это кони, — восторженно растянула девочка с младших курсов, осматривая крылатых созданий невероятной красоты, которые, к тому же, сильно превосходили в размерах обычных лошадей.
— Это Абраксаны, — поправил её товарищ. — Могучие звери.
Из кареты тем временем выскочил юноша, полностью в голубом одеянии, развернул золотые ступеньки, и французские ноги коснулись английской земли. Поднимались в замок студенты академии двумя рядами, гордо и благородно задрав головы, и добрая половина студентов Хогвартса восхищённо охала.
— А они у нас не замёрзнут? — спросила Трейси, обратив внимание на лёгкие шёлковые мантии: для северного климата шотландских гор весьма странный выбор.
— Наверное, они греются чарами, — пожала плечами Сью.
— Наверное.
Замыкающий строй французской делегации мальчик с каштаново-рыжими волосами скрылся за массивными дверями школы. Овации тут же стихли, а аплодисменты стали более жидкими. Теперь все, поражённые столь ярким появлением Шармбатона, гадали, как и откуда появятся северные гости. Они себя ждать не заставили. На ровной глади Черного Озера, которое с возвышения просматривалось хорошо, проступили пузыри. Показался длинный брус — мачта корабля; с шумным всплеском поднялись бушприт и нос, перелилась через борт вода, и на верхней палубе зашевелились люди. С развернувшихся парусов глядели на горы багровые двуглавые орлы, а после короткого вскрика раздался звук брошенного на мелководье якоря. Ученики Дурмстранга, все в кроваво-красных мантиях, припавших к земле под весом меховых отделок, были как на подбор: высокие, мускулистые, статные юноши, заставившие в миг всю женскую половину Хогвартса шушукаться и робеть. Когда иноземцы подступили ближе, Сьюзанна увидела в толпе знакомое лицо.
— Это что, Крам?
— Это Виктор Кра-ам! — заверещала студентка-пятикурсница сзади. — Эй, Виктор! Виктор, приве-ет!
Виктор благодушно помахал поклоннице массивной ладонью и прошёл в замок. За знаменитостью вприпрыжку бросились и многие хогвартцы, выстраиваясь прямо позади северной делегации и с дьявольским нетерпением следуя за ними нога в ногу. Уже в Большом Зале профессора попросили горячие умы уняться и рассесться по местам, дабы не ударить в грязь лицом.
— Французы, кажется, не рады приезду, — обратила внимание на кислые мины гостей из Шармбатона Трейси.
— А где Блейз и Дафна? — поинтересовалась Сьюзанна.
— Профессор Снейп попросил их помочь, — по-деловому ответила сидевшая по левую руку Пэнси, но степенность быстро исчезла с её лица: в зал вошли высокие, плечистые и подтянутые юноши с севера. — Вот бы они сели с на-ами! — размечталась она, подперев щёку, и наблюдая за торжественным шествием парней.
Впереди всех с самым важным и неприступным на свете видом шагал Виктор Крам. И, стоит догадаться, все взгляды были устремлены к нему. Едва он проходил мимо очередной «фанатки», та мигом оборачивалась к подружкам, упоенно рассказывая, что именно она удостоилась его внимания и станет юноше хорошим другом, а то и больше. Фанаток таких в зале было предостаточно.
— У них что, девушек совсем нет? — удивилась на секунду повернувшаяся обратно к столу Трейси.
— Каркаров наверняка считает, что участие в турнире — не женское дело, — предположил Малфой, резво вскочив с места и гордо вытянув вперёд правую руку — северяне подошли к их столу. — Драко Малфой, — манерно растянул он.
У Сьюзанны перехватило дыхание: в этот короткий момент Драко показался ей чересчур изящным и деликатным, куда более солидным, чем даже Виктор Крам. Паркинсон от него и вовсе снесло голову — она смотрела на друга, широко разинув рот и не моргая. Жаль только, что у деликатности был предел. Малфой по очереди представил студентам Дурмстранга всех своих товарищей, а, добравшись до девушек, сказал лишь:
— А это девчонки.
— Привет, девчонки, — добродушно приветствовал их Виктор и занял место за столом.
Вслед за ним устраивались и остальные северяне. Вблизи иностранцы выглядели ещё более мощными, однако за этими мускулами скрывалось нечто иное — обычные юноши, с интересом изучающие невиданное ранее окружение.
— Тут и кубки золотые! — Молодой человек, которого Крам представил Вацлавом, взял в руки разом несколько сосудов и уже было собрался ими жонглировать, как товарищ его остановил:
— Хорош выделываться! Столько девушек красивых смотрит! Подумают ещё, что мы — туземцы с острова Тюр-Лю-Лю...
— Ты когда-нибудь видел столько золота, Георги? Лично я нет.
— Это далеко не все секреты Хогвартса, — прыснула в ладонь Трейси.
Оба сели рядом, и слизеринки еле удержали смех, глядя, с каким самозабвением вертел в руках золотой кубок Вацлав.
— Поразительно! — воскликнул ещё один студент Дурмстранга, стоявший за Вацлавом и Георги спиной и задравший голову к верху.
Только услышав знакомый ровный голос, Сьюзанна напрочь лишилась чувств. Ей могло и послышаться, но надежды на то разбились в дребезги, как только юноша обернулся к столу. За дурмстрангцами стоял Алфонзо. На фоне других северян он выглядел щуплым, маленьким и неокрепшим. Красный мундир висел на нём мешком, а за пышной меховой отделкой едва проглядывалась тощая шея.
— Ни одна попытка запечатлеть это чудо никогда не переплюнет оригинал, — Алфонзо одёрнул Вацлава за плечо и без особого труда втиснулся между ним и ещё одним незнакомым северянином. — Живой потолок — это волшебство в мире магии!
— Знакомьтесь, Алфонзо-Амадеус, — с почтением представил слизеринцам юношу Виктор. — Один из лучших студентов Дурмстранга. Принимать участие в турнире не будет в силу возраста, но, если бы мог, составил бы достойную конкуренцию любому.
— Так уж он хорош, — выдавила Сьюзанна, одарив недруга недобрым взглядом.
— Достаточно, раз наш директор, Игорь Каркаров, взял над ним личное шефство.
Девушка озлобленно проскрипела зубами. Ничего больше о заморских гостях её не интересовало. Подтянувшиеся Дафна и Блейз, которых, к слову, Драко представил северянам с большей охотой, сильно удивились, увидев столько незнакомцев за своим столом. Блейз уселся где-то на краю с Гойлом, а для Дафны осталась малюсенькая щёлка, в которую и одну ногу протиснуть было сложно.
— Ой, прошу прощения, — защебетала она тонюсеньким голоском, обращаясь к Алфонзо и Вацлаву. — Тут нигде не осталось больше места, могу я вас немного побеспокоить?
Юноши поняли её без слов. Кивнув друг другу, они высвободили девушке столько места, сколько вообще было возможно за переполненным столом. Уставшая Дафна сумела уместиться в крохотном пространстве между ними и благодарно улыбнулась обоим:
— Благодарю.
— Алфонзо-Амадеус, — незамедлительно представился парень. — А вас как звать, милая леди?
От услышанного в горле Сьюзанны встал тошнотворный ком. Она нехотя глянула на Алфонзо, не сводящего с Дафны Гринграсс отуманенных, сверкающих глаз, который, возможно, так бы и любовался девушкой до конца времён, если бы не бархатный голос профессора Дамблдор, появившегося в зале с двумя директорами других школ. Начался ужин. Золотые тарелки наполнились разнообразными угощениями, среди которых, помимо традиционных блюд Великобритании, стояли и заморские кушанья.
— Передайте, пожалуйста, селёдку, — так изящно, как могла, попросила Сьюзанна сидевшего недалеко от Крама юношу.
Северяне прыснули.
— Это не селёдка. — Желанную тарелку протянул Георги. — Это сюрстрёмминг, традиционное шведское блюдо.
— Да будет так.
Из всех неизвестных блюд это выглядело приличнее всего и не вызывало особого отвращения. Положив несколько кусочков рыбы в свою тарелку, девушка опасливо покосилась на них и получила пинок под столом. На неё глядел тяжёлый и полный серьёзности взгляд Алфонзо.
— Веди себя скромнее, — шепнул юноша еле слышно, но это заметила Пэнси:
— Вы знакомы? Давно? — Не получив ответа от однокурсницы, девушка обратилась к Алфонзо. — А я думаю, откуда мне знакомо твоё лицо! Вспомнила, я видела тебя на трибуне во время чемпионата...
Аппетит у Сьюзанны пропал совсем: помимо внезапно сбывшегося ночного кошмара и странного чувства неполноценности, возникшего из-за появления в школе Алфонзо, были ещё рыбные тела, истощающие резкий, кислый запах. Девушка без удовольствия ковырялась в тарелке и мечтала, чтобы ужин поскорее закончился. Тонко распознав мрачное отчаяние, Вацлав подвинул к слизеринке большое блюдо с запеченными в багете маленькими рыбками.
— Никто не будет тебя упрекать незнанием чужой кухни, — игриво сказал он. — Я и сам иной раз вспоминаю, как что называется. Вот, например, калакукко: пирог на самом деле с кусочками рыбы и салом, выглядит ничего, но на вкус дрянь редкостная. — Теперь перед глазами стояла другая тарелка с шмотками рыбы, щедро облитыми вязким соусом рыжего цвета, а Вацлав торжественно заявил. — Хау-карль. Я, пожалуй, опущу подробности его приготовления. Считается одним из самых дорогих лакомств. А это...
Продолжалось знакомство с кухней, пока на столе не закончились неизведанные тарелки. Вацлав говорил про еду с большим вдохновением, и слушателей среди слизеринцев у него прибавилось. Закончился вечер спокойно.