ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА
— Уби-ить, — донёсся со стороны шипящий, пробирающий до костей голос. Что-то леденящее пробежалось по коже. Заколыхалось холодное пламя факелов. Сьюзанне стало не по себе: коридоры вокруг пустовали, она совершенно точно находилась возле заброшенного туалета одна, но голос этот не был плодом её воображения, хотя совершенно точно раздался где-то в голове. Держа палочку наготове, слизеринка выжидательно осмотрелась по сторонам. «Это, наверное, всё из-за той сыворотки мадам Помфри, — успокоила себя она. Никто так и не появился. — Жаль, что я плохо слушала про побочные эффекты.»***
Гриффиндорская гостиная была овеяна приятным теплом. Если холодными зимними вечерами вы ищете место, чтобы согреться, то эта башня — то, что вам нужно. Жар бесшумного пламени в один миг приведёт в чувство околевшие после прогулок по замку конечности и нежно обогреет вас изнутри. Неудивительно, что большинство студентов Гриффиндора предпочитает проводить свободное время именно здесь. Здесь можно расслабиться, расположившись в уютных мягких креслах, или сыграть незабываемую партию в волшебные шахматы, или же просто развалиться на полу перед камином с книжкой в руках и потягивать горячий шоколад из чашки. Алые знамена спадали с высоких потолков, а на них — доблестный лев, отважный царь зверей со своей косматой гривой, чем-то отдалённо напоминающей беспорядочно вьющиеся волосы мальчишки с первого курса. Кристиан с двумя друзьями — темноволосой, смуглой Эльзой О'Нил и щупленьким блондином Колином Криви — оккупировал небольшой круглый стол у окна, разложив на нём столько учебников, свитков и письменных принадлежностей, что подружке то и дело приходилось следить, чтобы эта смастерённая башенка не рухнула на пол. И не сказать, что Эльзу это не раздражало. Она то и дело поглядывала на витающего в облаках приятеля, что за весь вечер не написал на пергаменте ещё ни одного слова. За первые два месяца учебы Кристиан уже успел принести немало бед своему факультету: он первым делом познакомился с Джинни Уизли и сразу попал под влияние её старших братьев-близнецов, беспрерывно доставлявших большие хлопоты всей школе. На днях он по совету Фреда и Джорджа подменил стандартный ингредиент одного своего однокурсника на волшебный искристый порошок, из-за чего класс зельеварения покрылся обильной, едкой пеной, а сам профессор Снейп пришёл в ярость. И поскольку виновника найти тогда не удалось, а ночной поход к слизеринскому декану раскрыл все карты гриффиндорца, сосредоточиться на учёбе у него не получалось. — Пиши уже сочинение, — шикнула Эльза. Тяжело вздохнув, гриффиндорец окунул перо в чернильницу и поставил жирную кляксу на пергаменте. — Что с тобой? — Снейп спрашивал, что я делал в последнее время, и назначил мне двухнедельное наказание: одна неделя за искрящийся порошок, вторая за просьбу оставить тупые допросы слизеринцам! — Что-о? — протянула девочка, кинув косой взгляд на расхохотавшегося Колина. — Тебе нужно быть осторожнее с братьями Джинни. Они — ребята хорошие, но ты регулярно впутываешься в переделки из-за них. — Нет, Эльза, я думаю, что он клонил к Тайной Комнате. — Абсурд, — буркнула гриффиндорка. Чтобы хоть на пару минут избежать дальнейших разговоров с подружкой, которая имела необыкновенно настойчивый характер, Кристиан потряс густой шевелюрой и уткнулся носом в учебник по Травологии. Только Эльза не сводила с него проницательных глаз. — Ну, послушайте! — воскликнул вдруг Кристиан, не выдержав установившейся тишины. — Я не вру, правда! Снейп подлил мне что-то в стакан с тыквенным соком и заставил это выпить! Это ли не странно? Держу пари, что для того, чтобы открыть Тайную Комнату, нужно обладать хорошим магическим потенциалом. Это не про меня. Всё, что я могу — это околдовать других с помощью того, что я также достал у других. — Твой брат с Пуффендуя мог многому тебя научить, — сказал уверенно Колин. — У меня нет здесь никакого брата. Да, я говорил, что есть, я знаю! Но его нет! На самом деле нет! Кристиан устроился на своём стуле поудобнее, подогнул ногу под себя и, тяжело выдохнув, начал рассказ: «У меня была семья, был дом и всё, что есть у обычных людей, но это всё осталось в далёком детстве. Мать умерла вскоре после моего рождения от какого-то редкого заболевания, оставив меня и моего настоящего брата на алкоголика отца. Он пропадал невесть где: днём-то, конечно, работал, но домой не возвращался, из-за чего имел большие проблемы с органами опеки. Я и... как же его звали... — Кристиан потупил, почесав взлохмаченную голову, но вспомнить имени ему не удалось. — Не важно. Мой брат, в общем, оставались сами на себе: кушать дома было нечего, денег отец не приносил, и мы шатались по соседям или попрошайничали на улице. Часто добрые люди оставляли нас у себя или вовсе отводили в детские приюты, после чего только на следующий день отец приходил в себя и забирал нас домой. Ему-то легко: приятели принесут его вусмерть пьяного посреди ночи, и ему — лежи, ни о чём не думай. Как там дети — какая разница, кто-то присмотрит. Брата я почти не помню. Помню, что он был несильно старше, и мы всегда плохо ладили. Когда мы оставались наедине, дома происходило чёрт-те что. Те соседи, коим не везло по пять раз на дню проверять, всё ли в порядке, частенько сообщали о погроме в доме в органы опеки, даруя нам обоим путёвки в приюты. Вот ещё что помню: нас с ним всегда пытались разделить. Если приюты, то в противоположных частях города, если забирали соседи, то с разных сторон улицы. Всё это привело к тому, что однажды я видел его в последний раз. Тот день я не забуду никогда. Отец снова напился, но на этот раз, к большому счастью... или нет... соседей, дома. Уж не знаю, о чём он думал в момент, когда засунул дуло ружья себе в рот, но это были явно не двое сыновей, нуждавшиеся в его опеке. Когда он застрелился, я играл в комнате. Как и любой ребёнок отреагировал на хлопок, побежал смотреть, что случилось, и... — Кристиан замолчал, с грустью уставившись в пол, как и тогда, когда он обнаружил своего отца без головы в тёмной багровой луже крови. — Такого детям лучше не видеть. Тем более трёхлетним, мне ведь и четырёх тогда не было. Смутно помню, что было дальше: соседи, люди, вой сирен. Я пришёл в себя уже в машине. Мы ехали в неизвестном мне направлении, но, судя по знакам на дороге, куда-то на юг. Автомобиль этот как жестяная банка — душный и тесный, и мне так не хотелось там находиться, что я, помнится, сказал что-то вроде: «Да что бы вы все умерли в этом корыте». И так и произошло. На дорогу выскочило какое-то животное — лось, наверное, — и водитель потерял управление. Мы перевернулись, закружились, я как-то сразу вылетел на улицу, а остальные сгорели прямо там. Пролежал несколько месяцев в больнице. Врачи не делали никаких прогнозов, видать, организм слабый. Но выкарабкаться я смог. И тогда меня отправили в приют святой Елены. Приют — не самое лучшее место на планете. По ночам мальчишки устраивали драки: лупасили, как правило, тех, кто был слабее и не мог дать отпор. Самые неудачливые оказывались подвешенными на крючки за ночные рубашки, где висели до рассвета, пока не просыпались воспитатели. Но меня не трогали. Уже тогда меня прозвали ведьмаком и считали проклятым: животные обходили меня стороной, а с самыми задиристыми пацанами приключались интересные истории. Один часов пять просидел на дереве, куда его загнал сторожевой пёс. Второй упал с лестницы и переломался, когда решил меня побить за колдовство. Я, конечно, всегда подозревал, что я ненормальный в этом плане, как, знаете, прокажённый. Но я ведь никогда не делал ничего такого осознанно. Всё получалось само собой. А почему — мне уже рассказал профессор Флитвик. Именно он забрал меня из приюта.» — Но зачем ты соврал про брата? — поинтересовался Колин, совсем не скрывая удивления. — Это просто. В поезде я познакомился с Харпером. Он мне с самого начала затирал про многовековые чистокровные рода, и я подумал, что в этом мире меня примут за своего, если у меня тоже будет свой, пускай и вымышленный. — Это же глупо, Кристиан, — сказала Эльза. — Колин тоже родился в семье магглов, но это не значит, что мы не будем с ним дружить! — Это я уже тут понял, — приободрившись, заметил Кристиан. Взгляд его упал на пробравшуюся через проход в гостиную Джинни Уизли, что выглядела весьма отчуждённо и, с позволения читателя, даже как-то загадочно. — Что с ней? Она такая уже несколько дней! Все трое обернулись к входу. Джинни застыла около доски с объявлениями, незаинтересованно посмотрела на своих однокурсников и удалилась в спальни. — Она всегда была весёлой! — Может, случилось что? Я пойду узнаю, — сказала Эльза, собрав со стола все свои конспекты и последовав за подружкой наверх. Оставшись вдвоём, мальчишки озадаченно переглянулись.***
Квиддичный сезон традиционно был открыт матчем между Слизерином и Гриффиндором. Флинт возлагал на мётлы очень большую надежду, и первые тридцать минут всё шло как по маслу: слизеринцы опережали противников и в скорости, и в ловкости, и в силе. Краткое мгновение первенство изумрудно-серебряных среди болельщиков под сомнение не ставилось. Многим казалось, что одолеть их было просто невозможно — всё равно появится Маркус, или Эдриан, или Джо, и игра снова пойдёт от колец. Но как бы не были хороши охотники, или мётлы, на которых они летали, Малфой всё равно уступал Поттеру в небесах. А потом он и вовсе рухнул посреди поля, отдав победу Гриффиндору. Остаток дня Сьюзанна решительно посвятила чтению книги в библиотеке. Идея была простая: Слизерин проиграл, в подземельях бушует разъярённый капитан команды, а это значит, что возвращаться туда просто опасно. Вот и просидела второкурсница в самом тихом в школе месте до вечера, лишь перед ужином подумала забежать в гостиную. Лёгкий морозец в подземельях пробрал до костей, но свою волшебную палочку Сью решила не доставать. Делов-то: зайти, кинуть книгу и выйти. — Может, не стоило делать такой подарок команде? — раздался откуда-то холодный, протяжный голос. Обычно тихие и безлюдные подземелья пробудились многоголосным эхо, озадачив слизеринку и сбив её с пути. Девочка свернула в противоположную от гостиной сторону и остановилась у резной колонны, от которой вниз бежали пыльные ступеньки. Там около статуи некого неизвестного колдуна беседовали двое: Драко Малфой и разодетый в парадную мантию с серебряными отделками человек, белокурые волосы которого спадали на плечи. Оба выглядели импозантно, манерно растягивали слова и двигались очень плавно, неестественно. По схожим чертам Сью догадалась об их родстве. — Нет, отец. Этому Поттеру просто повезло, — покорно ответил Драко. За всё время разговора ни один мускул на его лице не дёрнулся. Это словно был не тот Малфой, которого девочка знала: не задира, не гордец, а обычный семейный мальчик. Совсем того не заметив, слизеринка вдруг встретилась с пронзительным взглядом холодных серых глаз. — Подслушиваешь, грязнокровка? — Я п-просто... — Сью оторопела: Малфой старший внезапно стукнул сына тростью по плечу. — Не груби леди, Драко, — растянул он медовым басом. — Это невежливо. Так ведь? Мужчина обернулся к окончательно растерянной Сью и зашагал к ней медленным, плавным шагом. В скудном освещении выглядел он очень зловеще: кожа бледная, почти белая, как у вампиров, взгляд тяжёлый, но прямой. Волочился за ним следом подол парадной робы. — Сьюзанна Габриэлла, — любезно сказал он, остановившись рядом и едва заметно кивнув головой. Его сын за спиной потирал ушибленное плечо. — Люциус Малфой. Отец Драко. Удалился Малфой старший такой же неторопливой и грациозной походкой, и когда его стройная фигура скрылась за ближайшим углом, слизеринцы удивлённо посмотрели друг на друга. Ещё с минуту в воздухе витала тишина. — Значит, — заговорил первым Малфой, приближаясь к Сью, — Сьюзанна Габриэлла? Мне тебя так теперь называть? — Это необязательно, — буркнула девочка от неловкости. И ухмыльнулась. — Разрешили? — Меня зовут Драко Малфой.***
Из дневника Сюзанны Корнер: «25 декабря 1992 В этом году в Хогвартсе творится черт-те что! Всё началось несколько месяцев назад, когда кто-то околдовал кошку завхоза и повесил её на всеобщее обозрение прямо по центру коридора. Сначала этой истории особого значения не придавали: все думали, что это — злая шутка, а виновник просто боится отчисления, потому и молчит. Но вскоре новой жертвой оказался гриффиндорский первокурсник, тот самый, что постоянно гулял по школе с огромной камерой и щёлкал ею на каждом углу. С того дня все только и говорят о неком наследнике Слизерина, который якобы хочет убить добрую половину студентов. Во всём этом хаосе кавалер ордена Мерлина третьего класса, награждённый за выдающиеся подвиги в борьбе с тёмными силами (я знаю это только потому, что он повторяет нам это на каждом занятии), или, иными словами, наш преподаватель по Защите от Тёмных Искусств, профессор Локонс, заставляет нас разыгрывать сцены из его книг. Глупости, не правда? Обычно себе в помощники он выбирал Гарри Поттера, но недавно эта участь настигла и меня. Я была, так сказать, помощником помощника, или кем-то вроде того... С Поттером я не общалась, но его двадцать причин «почему стоит отравить Локонса» показались мне очень забавными. Что ещё забавнее — неделю назад Локонс открыл школьный дуэльный клуб, чтобы обучить нас защитной магии. Едва ли из этого получилось что-то хорошее. Гермиона Грейнджер с Гриффиндора и наша Миллисента вцепились друг другу в волосы мёртвой хваткой. Жалкое зрелище: волшебницы, а дерутся на руках! А Драко (уж не знаю, откуда он это знает) сумел призвать настоящую змею, чтобы «обезоружить» Поттера. Как потом мне объяснила Трейси, Поттер оказался змееустом — человеком, который умеет понимать змей и говорить с ними. И теперь все считают, что он и есть тот самый наследник. Возможно из-за этого всего, а я ещё и про заколдованные бладжеры ни слова не упомянула, в последнее время мне часто снятся кошмары. Без помощи мадам Помфри сплю я плохо, но беспокоить её сейчас, когда кто-то устраивает в школе такие беспорядки, и у неё полно своих хлопот, мне совсем не хочется. Благо, в Хогвартсе витает Рождественская атмосфера. Хагрид уже принес ёлку: не такую, как в том году, она намного больше! Её профессор Флитвик наряжал почти весь вчерашний день (странно, почему этим занимался самый низенький преподаватель), а старшекурсникам дали задание развесить мишуру и разукрасить школьные стены. Вчера вечером Флинт и Амелия Джонс с шестого курса взяли меня с собой помогать. Когда мы уже заканчивали с очень длинной гирляндой, прямо над их головами проросла омела. По старой английской традиции они должны были поцеловаться... но Маркус удрал, сверкая пятками. Теперь я точно знаю, чего боится наш бесстрашный капитан команды — он боится пухлых губ Амелии Джонс. Ну а чего боюсь я, так это встретиться ещё раз лицом к лицу с отцом Драко. Конечно, после нашей первой встречи Драко изменился: он больше не хамит, не ехидничает и вроде как перестал меня задирать... только отец его по-настоящему жуткий.Запомни одно: в течение года Дано сбыться твоей мечте. Рисковее будь, так будет лучше Тебе.»