Отцы и сыновья

Шехзаде только что возвратился из дома сеньоры Габриэлы, когда ему доложили, что у его сына ангина и сильный жар. - Что? – Он не поверил своим ушам. - Так лекари сказали, шехзаде, - ответил ага. На пустом месте не стали бы поднимать шум… Разволновавшись, шехзаде знакомой дорогой поспешил в комнату сына. Полутёмные коридоры, освещаемые факелами… вот они, покои маленького шехзаде. Двери были чуть приоткрыты. Из проёма струился танцующий свет, и… лилась песня. Колыбельная?! Застыв, Мустафа недоумённо разглядывал непривычную картину: его сын, громко кашляя, крепко прижался к какой-то хатун. Девушка пела песню, аккуратно давая шехзаде ложечку с зеленоватой жидкостью. Осман, поморщившись, с недоверием глядел на микстуру. - Мама… можно я не буду это пить? – Содрогаясь от кашля, вредничал ребёнок. Но девушка вновь поднесла отвергнутую ложечку. - Жаль, но я не ваша мама, шехзаде, - строго ответила она, - А лекарство нужно пить. Осман снова поморщился. - А если выпью, ты разрешишь называть тебя мамой? – Спросил он, глубоко вздохнув, - и… и позовёшь папу? - Да… наверное, надо его оповестить, - растеряно ответила девушка, вставая. - Уже не нужно, - очнувшись, сказал Мустафа, заходя, - Можешь идти, хатун. Поклонившись, девушка хотела уйти, но на секунду задержалась у двери, украдкой разглядывая своего господина, которого видела впервые. Он не видел её, склонившись над сыном так, что девушка могла разглядеть лишь его профиль. «Понятно, откуда такой ажиотаж среди девушек», - вдруг подумала она. Правильные черты лица, мужественная фигура, красивая улыбка и невероятные глаза, в которых плескался океан нежности… Дыхание отчего-то перехватило. Несколько секунд девушка молча, завороженно смотрела на него, силясь одёрнуть себя и понять – что не так? Что случилось? Целый мир в твоих нереальных глазах, Мир необычайный, полный чудес, Ты сам - будто сон, виденье из грёз, Может ты ангел, сошедший с небес? Что же со мной? Что вдруг случилось Когда с тобой меня столкнула судьба? Помнится, даже сердце не билось... Что же, что случилось тогда? Как всего одно мгновенье Изменило меня, сделало другой? Хотя, возможно, неуместно удивленье, - Всё это было предначертано судьбой... «Вот дура! – подумала она, поспешно выбегая из комнаты, - неприлично же так долго разглядывать мужчину! Тем более шехзаде, на которого вообще глаз поднимать нельзя!» Сердце, застряв где-то в горле, билось непривычно быстро и гулко, заставляя девушку испугаться самой себя. Не хватало ей ещё стать одной из этих куриц, что без умолку кудахтают о шехзаде! … Сеньора Габриэла пронизывала полудиким взглядом сидящего перед ней человека – синьора Бенито, который кричал от сильной боли. - Говори, мерзавец! – Как кошка шипела она, - где моя сестра?! - Хорошо, хорошо, я скажу, - взвыл тот, - она… она в гареме шехзаде… шехзаде Мустафы! Габриэла отшатнулась. - Лукреция! – Прошептала сеньора, ужаснувшись. Её сестра, наследница богатого рода… рабыня?! Благо, возможность попасть в гарем у неё, Габриэлы, есть. И… надо как можно скорее ею воспользоваться! Во всяком случае, нужно разъяснить ситуацию. … Красивый закат создавал в прекрасном саду какую-то особую атмосферу. Переводя дух, шехзаде возвращался во дворец после тренировки, размышляя о сеньоре Габриэле. Ещё вчера эта женщина чем-то неумолимо притягивала его, а сегодня, после того, что рассказал о ней Бенито, вся симпатия куда-то исчезла. Конечно, он мог солгать, но шехзаде почему-то знал, что сеньор сказал правду. Как-то совмещая безошибочную интуицию с логикой, шехзаде умел отличать правду от лжи. Эта женщина – шпионка. А жаль, ведь он уже почти поверил ей. Внезапно все мысли вылетели из головы, когда откуда-то донеслось чудесное пение. Покроется небо пылинками звёзд И выгнуться ветки упруго Тебя я услышу за тысячу вёрст! Мы эхо, эхо мы эхо, эхо мы долгое эхо друг друга… Какая-то сила заставила его идти на этот голос, подобный искушающему пению сирен. И он шёл, словно завороженный, попав под власть неведомых чар. И мне до тебя, где бы я ни была Дотронуться сердцем не трудно Опять нас любовь за собой позвала Мы нежность, нежность, мы нежность, нежность мы вечная нежность друг друга! Почему-то совсем не удивившись, шехзаде увидел перед собой ту самую хатун, что пела колыбельную его сыну. Длинные, переливающиеся, слегка завитые чёрные волосы в живописном беспорядке окутывали миловидное лицо девушки. Она была далеко не первой красавицей, особенно в сравнении с другими наложницами, но… Длинные, гибкие пальцы умело скользили по струнам арфы, которая плакала и смеялась в такт каждому движению души этой девушки. В её глазах была неразгаданная тайна, манящая утонуть в этих бездонных, немного печальных и нежных, чёрных с синевой очах. Голос её лился рекой, не давая и шанса остаться равнодушным. И даже в краю наползающей тьмы, За гранью смертельного круга Я знаю, с тобой не расстанемся мы Мы память, память мы память, память мы вечная память друг друга…